— Прости.

Уже в который раз извинился Вэй Усянь перед Мо Сюаньюем, выблевавшим чуть ли не все свои внутренности. Мужчина промычал что-то невнятное и снова согнулся в три погибели.

Вэй Усянь действительно чувствовал себя виноватым. Он совсем не подумал о низком уровне духовных сил Мо Сюаньюя, когда перехватил его поперёк груди подобно тряпичной кукле и умчался на мече подальше. Это было слишком быстро даже для заклинателя с мощным золотым ядром, а для Мо Сюаньюя и подавно. Ко всему прочему, тот уже пережил один тяжёлый полёт, второй стал для него большим ударом.

— Вот, возьми, — Вэй Усянь протянул мужчине очередную целебную пилюлю, наделённую слабой духовной силой. Он часто носил такие, но в основном отдавал их простым смертным, которые были больны или тяжело ранены. Мо Сюаньюю по неосторожности Вэй Усяня уже второй раз приходилось их принимать.

Совсем побледневший Мо Сюаньюй сплюнул горькую слюну, кинул на своего новоиспечённого учителя упрекающий взгляд и принял пилюлю дрожащими руками. Проглотить её ему далось с трудом, ничтожные остатки содержимого желудка вновь рвались наружу из-за горечи пилюль.

— У меня есть немного сладкого вина. Ты быстро пьянеешь, или от глотка ничего не будет? Напиться мы можем позже, пока что ты нужен мне трезвым.

— Ничего не будет, — прохрипел Мо Сюаньюй и нетерпеливо помахал руками.

— Только маленький глоток, вино плохо влияет на пустой желудок.

— И кто же в этом виноват?

Вэй Усянь поджал губы. Обучение и впрямь как-то не задалось с самого начала. Чувство вины вновь окатило подобно ушату ледяной воды.

Ну да, он оплошал, но извинился же!

— Не ной, считай это частью обучения, — мудро посоветовал Вэй Усянь. — У меня ещё осталась одна маньтоу, сначала съешь её, потом отправимся дальше. Надо скорее покончить со всем…

Чувства Вэй Усяня были неоднозначны. За такой короткий срок он пережил слишком много волнующих встреч. Воспоминания о грозном взгляде Цзян Чэна до сих пор поднимали волосы на загривке. Последний раз, когда они виделись перед вознесением, последний раз, когда он с улыбкой встретил такой же гневный взгляд, разбавленный ужасом и болью, — все эти страшные образы вновь вернулись к нему.

В то же время холодное благородство Лань Ванцзи остужало, манило в свои объятия, требовало находиться рядом. С ним было спокойно и одновременно волнующе. Как Вэй Усянь и боялся, всего лишь после одной встречи с Лань Чжанем ему хотелось смотреть, смотреть, смотреть, не отводить взгляда от разливающейся в глазах меди.

Помимо этих двух был ещё и Цзинь Лин. Каким человеком он вырос? На что способен? Есть ли у него друзья? Он ведь не одинок?

Пожалуйста, Жулань, не будь одинок.

Вэй Усяню до боли в сердце хотелось узнать Цзинь Лина поближе, однако он сам отказался от этой возможности ещё тогда, когда Вэнь Нин, находясь под его шатким контролем, проткнул сердце Цзинь Цзысюаня.

Сейчас, на совместной охоте, у него появился маленький шанс провести с ним немного времени, прежде чем он снова спрячется в своей божественной норе, но в то же время этот шанс пугал.

Вдруг я снова всё испорчу?

Вэй Усянь тяжело вздохнул, возвращаясь в реальность и отгоняя все мысли прочь, когда почувствовал, как в его руку что-то толкается. Мо Сюаньюй как будто сочувственно смотрел на него и протягивал половину маньтоу.

— Чего?

— Ты почти ничего не успел съесть за ужином.

— Не стоит, я не голоден.

— Ешь, — слишком серьёзно настоял Мо Сюаньюй и сам впихнул в его руку половину булочки. — Еда иногда помогает унять тревогу, особенно если трапезничать в хорошей компании. Я, конечно, не претендую на место «хорошей компании», но немного скрасить одиночество могу.

— Я вижу жалость в твоих глазах, — усмехнулся Вэй Усянь, ощутив, как в горле образовался мерзкий ком, так что всякая еда тотчас застряла бы в горле. Однако булочку не вернул. — Не нужно этого.

Мо Сюаньюй покачал головой.

— Это не жалость. Просто мне знакомо это отвратное чувство, поэтому я хочу немного помочь тебе, если ты позволишь, — мужчина смущённо опустил взгляд. — Так же, как ты помог мне.

— Спасибо.

Вэй Усянь отвернулся, почувствовал, как въевшееся в него за долгие годы одиночество постепенно рушится, оставляя после глубокие трещины, которые сразу же наполняются теплом. Он не был одинок в широком понятии этого слова. Вэй Усяня с улыбкой встречали и на Небесах, и в Призрачном городе, он часто выпивал в компании Се Ляня и Хуа Чэна, ему даже удалось завести несколько знакомств среди смертных, но всё же всякий раз по возвращении домой его встречала лишь звенящая тишина, всякий раз, когда он отправлялся в путь, никто не сопровождал его на опасной неисследованной тропе.

Вэй Усянь вновь шёл в одиночестве, так же, как когда-то шёл по пути тьмы.

Вэй Усянь был одинок в душе.

Мо Сюаньюй не смог бы полностью избавить его от душевного одиночества, — отчего-то Вэй Усянь был в этом уверен — но он искренне предлагал свою дружбу, свою «хорошую компанию», поэтому Старейшина собирался дать этому союзу шанс.

Возможно, пришло время показать кому-то кусочек своей души?

— Идём? — спросил Вэй Усянь, проглотив остатки горечи вместе с последним кусочком маньтоу.

— Идём, — с готовностью кивнул Мо Сюаньюй, небрежно вытерев руки о собственные одежды. — Куда?

— Сейчас узнаем.

Хмыкнув, Старейшина сложил перед собой руки, сконцентрировал всё своё внимание сначала на собственной духовной энергии, потом — на окружающей тьме, и любовно перемешал противоположные энергии вместе, чтобы в следующую минуту лёгким покрывалом опустить получившийся сгусток на всю гору Дафань. Очередная будоражащая кровь божественная сила.

Компас зла задрожал в нагрудном кармане Мо Сюаньюя, и мужчина поспешил его достать. Серебряная стрелка показывала точно на запад.

— Вау.

Восторженно прошептал Мо Сюаньюй, блестящими глазами уставившись на своего учителя. Тот с вызовом вскинул брови и спросил: «Хочешь так же?».

Возбуждённое, по-детски искреннее «хочу» стало ему ответом.

По пути на запад им встречалось множество заклинателей. Те, почувствовав свободу благодаря Ханьгуан-цзюню, что уничтожил сети божественного плетения, вновь вернулись на гору попытать удачу. Вэй Усянь сторонился их, изредка подмечал заинтересованные взгляды, направленные на него, и с неудовольствием понимал, что слухи о его возмутительном, но не менее удивительном побеге, скорее всего, уже успели разлететься.

Немного помявшись, Старейшина всё-таки подошёл к одинокой заклинательнице. Девушка мгновенно насторожилась, но страха не показала, напротив, её глаза горели любопытством.

— Доброй ночи, прекрасная дева! Не будете ли вы так добры ответить нам на один скромный вопрос? — призвав всё своё очарование, Вэй Усянь обворожительно улыбнулся, да так, что даже Мо Сюаньюй залюбовался им.

— Смотря какой вопрос, — с вызовом хмыкнула заклинательница.

— Вы не знаете, есть ли на западе что-нибудь необычное? Какой-нибудь некрополь или святыня?

— Там есть храм Богини, — после недолгого молчания уверенно кивнула девушка.

— Богини? — Вэй Усянь точно знал, что в этих землях нет ни одного Бога хотя бы потому, что местные больше доверяли силе вполне себе живых заклинателей, с которыми можно было вести диалог, нежели чему-то неопределённому и чаще невидимому. Именно поэтому о его вознесении люди этих земель совершенно ничего не знали, уверенные в том, что подлый Старейшина Илина уже тринадцать лет страдает на последнем кругу Ада.

— Именно. Он находится в пещере на той горе, — заклинательница указала направление рукой.

— Какой Богине посвящён храм?

— Кажется, каменной статуе, образованной естественным путём.

— Благодарю деву за ответ.

Вэй Усянь вежливо склонился и быстрым шагом направился к пещере, подгоняя своего спутника. Он приложил два пальца к виску, чтобы точно убедиться, что в этих землях не господствует ни один Бог.

— Лин Вэнь, ты меня слышишь?

— К сожалению, да, — отозвался мрачный усталый голос Богини Литературы. — Чего надо?

— Я тоже рад тебя слышать, — весело усмехнулся Вэй Усянь, поймав внимательный взгляд Мо Сюаньюя и жестом попросив немного помолчать. — На землях в районе горы Дафань нет ведь никаких Богов или Богинь?

— Нет, — почти сразу ответила Лин Вэнь, лениво зевнув.

— Это всё, что я хотел, спасибо!

Вэй Усянь быстро отключился от духовной сети, пока Богиня не начала требовать с него обещанную пьянку, и сразу же завалил Мо Сюаньюя вопросами:

— Тварь находится в храме. Как ты думаешь, насколько она сильна?

— Очень сильна, раз уж обычные компасы зла не смогли её обнаружить, — незамедлительно ответил мужчина, но не удержался от вопроса. — Зачем прикладывал пальцы к виску?

— Всему своё время, — интригующе подмигнул Старейшина, заставив Мо Сюаньюя надуть губы. — Что ты будешь делать, встретившись с тварью?

— Прятаться за твою спину!

— Неправильный ответ! — Вэй Усянь рассмеялся. — Нет, в сражение, конечно, тебе соваться не стоит, но за моей спиной ты ничего не разглядишь. Будешь стоять поодаль и использовать талисманы, что я тебе дал. Каким образом их использовать?

— Ну, защитный можно нацепить на себя и на людей, которые могут там оказаться, сдерживающие распределить по периметру храма, а атакующие попытаться запустить в тварь.

— Правильно, только ненароком не запусти атакующие в людей, кидай их только если уверен, что рядом никого нет.

— Понял-понял. Так что это за тварь?

— Каменная статуя в храме скорее всего и есть тварь, пожирающая души. Но тварь необычная, избирательная в еде, потому что предпочитает живые души мёртвым.

— На древнем погосте много мёртвых душ, поглотить которые очень легко, но она всё равно предпочла живых! — спустя долгие минуты размышлений догадался Мо Сюаньюй.

— Именно, остальные подробности расскажу в храме, вон он, — кивнул Вэй Усянь в сторону и вдруг заметил группу знакомых заклинателей, направляющихся в ту же пещеру. Схватив вдруг спутника за руку, он резко ускорился. — Бежим!

Всего на мгновение они опередили заклинателей из Ордена Гусу Лань, и за это мгновение Вэй Усянь без труда установил у входа барьер, не позволивший никому войти следом.

— Что за чёрт?! — выругался Лань Цзинъи, врезавшись в невидимую преграду, и, наконец, заметил посторонних. — Опять вы!

— Это мои слова! — возразил раздосадованный Вэй Усянь. — Зачем вы нас преследуете? Поблагодарили разок и хватит, отправляйтесь назад в Гусу и продолжайте заучивать свои нудные правила.

— Ты не можешь запрещать нам охотиться, эта гора не принадлежит тебе! — взъелся Лань Цзинъи, ударив по барьеру, отчего по нему прошла цветная рябь.

Вэй Усянь проигнорировал мальчишку, его больше интересовал так называемый храм. Пещера оказалась довольно просторной, в центре стоял алтарь, со стороны которого доносился гнилостный запах пропавших подношений, а за ним — каменная статуя, причём весьма уродливая.

На первый взгляд камень действительно напоминал силуэт танцующей девушки, но при детальном рассмотрении было понятно, что это не более чем игра воображения. Однако для фанатиков даже отдалённо напоминающей человеческий образ статуи оказалось достаточно, чтобы поверить в нечто сверхъестественное.

Именно эта слепая вера наделила простой камень невероятной силой.

Ситуация складывалась весьма ироничной — настоящий Бог собирался свергнуть фальшивку, в которую, однако, верили местные. Сама судьба как будто насмехалась над Вэй Усянем, говорила: «Смотри! Тут даже камню поклоняются, а вот в тебя никто и никогда не поверит!»

Старейшина, впрочем, воспринимал это как забаву. Ему хватало последователей, и он не гнался за новыми, напротив — не хотел, чтобы о нём прознали в этих землях, и, возможно, это было немного эгоистично, ведь другие Боги явно не отказались бы от пополнения в своих рядах. Последствия разоблачения местной «Богини» могли привести к тому, что на этих землях никогда не станут поклоняться Богам, а значит, и число потенциальных последователей сократится.

С другой стороны, это ведь не его, Вэй Усяня, забота? Он всего лишь избавится от злобной твари, пожирающей души смертных.

— Чего вы толпитесь у входа? Боитесь войти? — снаружи послышался новоприбывший насмешливый голос.

— А ты попробуй войти, — в тон ему съязвил Лань Цзинъи.

Вэй Усянь с усмешкой обернулся и с удовольствием наблюдал, как Цзинь Лин с гордо поднятой головой совсем не изящно врезается лицом в невидимый барьер.

— Какого чёрта?!

Возмущённый крик эхом разнёсся по храму, и Вэй Усянь не смог сдержать заливистый смех, из-за которого наследник только сильнее разозлился.

— Опять ты!

— Вот и я о чём! Опять ты! — передразнил Старейшина.

— Немедленно впусти меня! Эта пещера не принадлежит тебе! — Цзинь Лин, в отличие от сдержанных гусуланьцев, не стал церемониться и попытался разрушить барьер мечом.

— Кто успел, тот и съел, — пожал плечами Вэй Усянь, раздумывая, стоит ли впускать в храм других заклинателей. С одной стороны ему всё ещё хотелось провести больше времени с Цзинь Лином, с другой — придётся быть вдвое осторожнее, защищая малышню.

— Присоединяюсь к просьбам молодого господина Цзинь, — неожиданно вмешался Лань Сычжуй и даже вежливо поклонился. — Прошу вас, господин Вэй, позвольте нам войти внутрь, ведь это станет бесценным опытом для нас.

— Конечно, станет, — покладисто согласился Вэй Усянь, но не удержался от упрёка: — В вашем Гусу только и учат зазубривать, причём совершенно бесполезные вещи, вроде этикета или семейного древа, но совсем не дают знания, которые в действительности можно применить на практике! Вот скажите мне на милость, к какому выводу вы пришли, собрав данные? На кого мы охотимся? Ответите правильно — впущу.

— Дух или монстр, пожирающий души, — первым попытал удачу Лань Сычжуй.

— Мимо, — хмыкнул самопровозглашённый учитель. — Следующий? — ответом ему стала тишина, разбавленная ругательствами наследника Цзинь, поэтому он закатил глаза и продолжил: — Так и быть, дадим подсказку. Мо Сюаньюй?

— На древнем погосте много мёртвых душ, поглотить которые очень легко, тогда почему тварь этого не сделала? Почему предпочла отнимать души живых? — помог Мо Сюаньюй, поделившись собственной догадкой. Мужчина вдруг почувствовал слабую гордость от того, что ему доверили это дело. — Почему ваши компасы не сработали?

Заклинатели задумались, а Цзинь Лин подозрительно сощурился при взгляде на своего родственника. Мальчишка ни за что бы не позволил сумасшедшему дяде поучать себя, поэтому уже собирался разразиться бранью, но Вэй Усянь его перебил.

— Цзинь Лин, если ты хоть как-то оскорбишь присутствующих здесь людей, я пинком под зад спущу тебя с этой горы. Ты ведь уже понял, что меня не пугают угрозы твоего хмурого дядюшки, и что мне вполне хватит духовных сил, чтобы осуществить своё обещание? Если ни один твой дядя не способен научить тебя манерам, это сделаю я.

Цзинь Лин и правда захлопнул рот, припомнив безумный вихрь, из-за которого он с трудом устоял на ногах, однако упрямого взгляда, теперь уже обращённого на Вэй Усяня, не отвёл.

— Ты мне никто, чтобы чему-то меня учить.

Слова резкие, болезненные, как вонзившаяся в самое яблочко стрела. Вэй Усянь понимал, что это — правда, но от этого не становилось легче. Зубы скрипели, мышцы сводило судорогой, а сердце пыталось биться.

Как быстро, оказывается, человек, подаривший имя наследнику Ордена Ланьлин Цзинь, может стать для него никем.

Заслуженно, впрочем.

— Дело твоё, тебе решать: пытаться войти в пещеру или смотреть оттуда, — Вэй Усянь нарочито небрежно пожал плечами, но обманчивое движение не укрылось от взгляда рядом стоявшего Мо Сюаньюя.

— Компас не сработал, потому что тварь очень сильная, её не пугают трудности добычи пищи, поэтому она охотится за душами живых людей, игнорируя души мёртвых, — вдруг вмешался в перепалку Лань Сычжуй.

— Правильно, — Вэй Усянь улыбнулся, немного расслабившись. — Можешь зайти. Что было раньше: сход горы или начало череды потери душ? Что причина, а что следствие? Мо Сюаньюй, тебе тот же вопрос.

Лань Сычжуй без усилий прошёл сквозь барьер, получив в спину завистливые взгляды. Заклинатели вновь задумались, и на этот раз первым заговорил Лань Цзинъи, пока Цзинь Лин продолжал дуться.

— Сход — причина, потери душ — следствие. Молния, скорее всего, разбудила какую-то свирепую тварь.

— Вряд ли среди захороненных могла оказаться настолько сильная тварь, — с сомнением протянул Мо Сюаньюй, искоса наблюдая за реакцией учителя.

— Один ноль в пользу Мо Сюаньюя, но не радуйся раньше времени, балл сомнительный, поскольку ты толком не ответил на вопрос. Можешь пояснить? Ещё подсказка: первой жертвой стал местный лодырь, который через несколько дней внезапно женился. Откуда у него деньги?

Вэй Усянь начал расхаживать по пещере, кидая испытывающие взгляды на статую. Он был уверен, что прямо сейчас за ними наблюдают, выжидают удачного момента для нападения или защиты, однако не спешат — точно чувствуют мощь настоящего Бога.

Лань Сычжуй тоже осмотрел пещеру, но не отходил от Вэй Усяня слишком далеко. Когда же юноша на пробу воспользовался компасом зла, Старейшина посоветовал ему выкинуть эту безделушку и взглянуть на компас Мо Сюаньюя, приказав обоим ничего не говорить об увиденном.

Стоило им посмотреть на стрелку, указывающую точно на каменную статую, как они вскинули удивлённые взгляды сначала друг на друга, потом — на усмехающегося Вэй Усяня.

— Это опасно? — первым делом спросил ответственный Лань Сычжуй, и Старейшина с приятным удивлением уловил сталь в его голосе.

— Если бы я не держал всё под контролем, думаешь, позволил бы тебе пройти сквозь барьер?

Лань Сычжуй понятливо кивнул, однако остался напряжён, словно готовился в любой момент вступить в схватку.

— Ну же, детишки, самая большая подсказка прямо перед вами — где, в конце концов, мы находимся? А-Юй, у тебя так вообще завидное преимущество с моим компасом!

— Почему ваш компас сработал?

— Я его доработал, так что он в разы превосходит те безделушки Старейшины Илина, — Вэй Усянь весело хмыкнул — он больше кого бы то ни было любил поминать себя «добрым» словом.

— Мы с тобой видели призрак старика в богатых одеждах, с ним наверняка были захоронены драгоценности, — начал Мо Сюаньюй и, заметив внимательный взгляд учителя, увереннее продолжил: — Тот лодырь мог украсть их.

— А кто ему в этом помог?

— Местные говорили, что Танцующая Богиня исполняет желания, — быстро ответил Лань Сычжуй, получивший главную подсказку благодаря компасу зла.

— Шутишь? Это всего лишь бестолковый камень, у Богов слишком много забот, чтобы отвечать на глупые молитвы, — всё-таки не выдержал Цзинь Лин, своими словами заставив Вэй Усяня хихикнуть. — Если эта Богиня и правда исполняет желания, то вот моё: хочу, чтобы пожиратель душ на горе Дафань появился…

— Замолчи!!!

Крик Вэй Усяня, казалось, сотряс всю гору Дафань, и вслед за ним перед барьером словно на миг вспыхнуло алое пламя, отбросившее каждого заклинателя на десять чи*. Статуя Богини вдруг с грохотом зашевелилась. Свечи, расставленные по периметру храма, произвольно вспыхнули, осветив пещеру кровавым светом, и тяжёлая тёмная энергия заполнила пещеру.

— Цзинь Лин! Цзинь Лин, ты меня слышишь? Немедленно ответь, если слышишь! — Вэй Усяня затрясло от понимания, что эта тварь собиралась сожрать душу его племянника, и что он не смог это вовремя предотвратить. Захотелось вновь вскрыть себе грудь, и Вэй Усянь действительно готов был сделать это прямо в храме, пока не услышал хриплый голос юноши:

— Слышу, что б тебя, — Цзинь Лин зашёлся в кашле, ощущая жжение в груди. Он опустил взгляд, чтобы осмотреть грудь, но вместо этого застыл в удивлении, заметив другую странность: его клановый колокольчик Юньмэна непривычно сверкнул, после чего сразу потух. Цзинь Лин встряхнул головой, отогнав неподходящие в такой момент мысли, и не смог не съязвить: — Что это было? Разве не ты сказал, что всё под контролем?

— Ты прав, виноват, я не учёл твой глупый нрав и излишнюю поспешность.

Вэй Усянь усмехнулся в попытке спрятать свой страх. Желание вскрыть грудную клетку ушло на второй план, но вот сердце всё ещё грозило сломать её самостоятельно. На деле ситуация выдалась абсурдной, ведь Вэй Усянь прекрасно знал, что ни одна тварь не сможет навредить неугомонному мальчишке, однако его мозг старательно игнорировал здравые мысли.

В чувства Старейшину снова привёл Мо Сюаньюй — он разбросал по периметру сдерживающие талисманы, нацепил на себя защитный, протянув такой же Лань Сычжую, и попытался кинуть парочку атакующих в ожившую статую.

Тварь, не получившая душу, только сильнее разгневалась из-за неумелой атаки. Привычная каменная улыбка исчезла с её лица, превратилась в немой крик. Статуя легко обнаружила в храме самых слабых и тотчас направилась к ним, однако пришедший в себя Вэй Усянь оказался в разы быстрее.

Всего через мгновение Мо Сюаньюй и Лань Сычжуй увидели перед собой спину Старейшины. Сила, источаемая им, была настолько велика, что казалось, будто она окружала его тонким слоем света и заставляла полы одежд трепетать от напряжения. Бог притягивал к себе внимание каждого, хотелось смотреть на него, впитывать мощный образ, чтобы отпечатать его в памяти, следить за плавными движениями, чтобы безрезультатно пытаться их повторить.

Заклинатели заглядывали в пещеру, наблюдали, как Вэй Усянь ловко вынимает из мешочка цянькунь белую нефритовую флейту и вдыхает в музыкальный инструмент жизнь. Это было ни с чем не сравнимое зрелище, поскольку мужчину продолжала окутывать чистая духовная энергия, но вместе с этим изящная белоснежная флейта охотно впитывала окружающую тьму. Даже Цзинь Лин замер у входа, с упоением слушая безукоризненную игру.

Тварь истошно заверещала, но подчинилась приказу Бога. Статуя замерла, задрожала, словно из неё высасывали всю ту силу, что она успела накопить, поглощая души, и, когда Вэй Усянь убрал флейту, чтобы нанести последний удар мечом, в пещеру чёрной тенью ворвался лютый мертвец, который одним ударом разнёс каменную статую на мелкие куски.

Минутное замешательство заклинателей сменилось громкими криками ужаса, но Вэй Усянь их не слышал. Ему на голову словно опустился купол, изолирующий не только все звуки, но и видимость людей, потому что в этот момент значение имел только один человек.

— Вэнь Нин…

Звучание до боли родного имени почти неслышным шёпотом сорвалось с побледневших губ Вэй Усяня, и тогда вскинутые белёсые глаза, не имеющие зрачков, ударили по Старейшине подобно острому клинку. Бледное лицо, к которому от шеи тянулись чёрные изломанные линии, ничего не выражало, но было обращено точно на Вэй Усяня, как будто мертвец ждал приказа.

Старейшина с тянущей болью на сердце смотрел на старого друга, что должен был окончательно погибнуть ещё до его собственной смерти. Бледные щиколотки и запястья сковывали толстые цепи, звенящие при малейшем движении, и изорванная одежда оголяла разные части тела. Весь вид лютого мертвеца кричал о том, что его долгие годы держали в плену.

Вэй Усянь вдруг почувствовал гнев от мысли, что ублюдок Цзинь Гуаншань его обманул, что все эти годы дорогой друг страдал, пока он развлекался на Небесах.

Вэнь Нин, почувствовал гнев хозяина, рассвирепел, закричал, подобно дикому зверю, готовому рвать жертву на клочки, и в этом крике Вэй Усянь так ясно услышал отчаянную мольбу.

Каким бы сильным ни был его гнев, Старейшина никогда бы не пожелал повторения трагедии, произошедшей на тропе Цюнци, поэтому заставил взять себя в руки и вновь поднёс флейту к губам.

Нежная трепетная мелодия заполнила старый храм, заставив мертвеца заворожëнно замереть. Вэй Усянь не помнил, где услышал эту чарующую мелодию, но играл её каждый раз, когда чувствовал смятение, — она удивительным образом возвращала гармонию его душе.

Вэй Усянь на несколько мгновений перестал играть, обернувшись к двум неожиданным помощникам, и виновато поджал губы, когда увидел, как сильно те напуганы. Лань Сычжуй, впрочем, не позволял себе расслабиться, крепко сжимая в руке меч, а вот Мо Сюаньюй совсем побледнел и, казалось, даже перестал моргать, не сводя панического взгляда с лютого мертвеца.

— Уведите людей от входа в пещеру, — Лань Сычжуй невольно вздрогнул от требовательного тона, в то время как Мо Сюаньюй остался неподвижен. Вэй Усянь положил руки на плечи мужчины и хорошенько встряхнул. — А-Юй! Мне нужна твоя помощь. Вы с Лань Сычжуем должны прогнать заклинателей у входа, чтобы я мог безопасно вывести Призрачного генерала из пещеры. Сможете?

— Но зачем его выводить?.. — Лань Сычжуй попытался возразить, он думал, что одолеть лютого мертвеца в пещере будет легче, вот только Вэй Усянь больше не собирался отдавать Вэнь Нина на растерзание заклинателям.

— Нет времени объяснять, просто сделайте это!

Мо Сюаньюй выглядел так, словно опять собирался опустошить содержимое своего желудка, но всё равно покорно кивнул, на деревянных ногах направившись к выходу из пещеры. Он нервно оглядывался на лютого мертвеца, который совсем не изменился с их последней встречи и который по воле судьбы оказался тем самым Призрачным генералом, что, по словам Цзинь Гуаншаня, должен был умереть ещё до осады Могильных холмов.

Гнилая же у меня семейка, — с горечью подумал Мо Сюаньюй, перешагнув пределы барьера.

— Пожалуйста, отойдите подальше от входа, — начал уговоры вышедший следом Лань Сычжуй, — господину Вэю нужно больше пространства, чтобы вывести Призрачного генерала…

— Что за чушь?

— Зачем его выводить из пещеры? Там будет легче его поймать!

— Этот Вэй, наверняка, хочет забрать себе всю славу!

— Что вы такое говорите? Учитель переживает за ваши жизни, не мешайте ему, — всё ещё расстроенный Мо Сюаньюй попытался выполнить просьбу Вэй Усяня, но его почти сразу заткнули, грубо ударив по лицу, отчего тот упал наземь.

— Не мешайся под ногами, ублюдок! — выругался адепт из Ордена Ланьлин Цзинь и собирался ещё раз пнуть мужчину, однако его резко осадили двое:

Лань Сычжуй подбежал к Мо Сюаньюю, закрыв того собой, после чего Цзинь Лин неожиданно оттолкнул своего товарища.

— Ты идиот?! Думаешь, нашему ордену нужен враг вроде этого Вэя? Ты слепой или у тебя проблемы с памятью, раз собираешься навлечь на орден гнев человека, имеющего такую силу?!

За все те годы, что Мо Сюаньюй обучался в Ордене Ланьлин Цзинь, Цзинь Лин никогда не заступался за дядю, но и не участвовал в групповой травле. До тех пор, пока Мо Сюаньюя с позором не выгнали из ордена, наследник был нейтрален к очередному бастарду своего деда, и лишь после обвинений в распутстве стал испытывать отвращение.

Мо Сюаньюй в свою очередь старался не попадаться на глаза Цзинь Лина и никогда не упрекал в отсутствии воспитания, даже наоборот — упрекал тех, кто сплетничал за спиной наследника. И всё же сейчас Мо Сюаньюй был удивлён.

Пускай из собственных мотивов, но Цзинь Лин заступился за него.

Утерев кровь с треснувшей губы, Мо Сюаньюй уверенно поднялся. Удар его отрезвил, избавив от раннего потрясения.

— Проваливайте отсюда подальше, иначе я запущу в вас атакующие талисманы учителя Вэя! Надеюсь, вы осознаёте их мощь?!

Для убедительности Мо Сюаньюй вытащил талисманы и угрожающе помахал ими. Способ получился действенный — заклинатели действительно отступили на несколько чжанов, тем самым неосознанно расчистив путь побега для Призрачного генерала.

Вэй Усянь снова заиграл мелодию, долгие годы сопровождающую его на новом пути, и медленно направился спиной к выходу. Вэнь Нин послушно следовал за своим господином, каждый шаг мертвеца разносился по храму звоном цепей. Он не отводил от Вэй Усяня внимательного взгляда, по которому Старейшина понимал, что тот находится где-то на грани сознания, словно не до конца осознавал, что с ним происходит.

С этим предстояло разобраться.

Вэй Усянь переступил порог пещеры и едва успел порадоваться этому, как в его спину вдруг упёрлась чья-то крепкая и тёплая грудь. Резко обернувшись и тем самым неуклюже оборвав игру, он тут же почувствовал сильную хватку на своём запястье, отчего руки дрогнули, чуть не выронив флейту.

Порывистый вздох вырвался из груди Вэй Усяня, когда он совсем близко ощутил на себе жаждущий взгляд знакомых янтарных глаз. Его словно ударили под дых, лишив возможности дышать, но вспышки фиолетовых молний за спиной Лань Ванцзи пробудили в Вэй Усяне волну страха за Призрачного генерала, заставив с трудом повернуть голову, чтобы всего на мгновение возобновить игру на флейте и приказать Вэнь Нину спрятаться.

Хватка Лань Ванцзи на запястье стала сильнее, как будто он был рассержен тем, что его лишили желанного внимания, поэтому Вэй Усянь всё-таки выронил музыкальный инструмент, вместо этого точно так же вцепившись в руку заклинателя. Старейшина глупо оправдывал себя тем, что таким образом хотел остановить погоню Ханьгуан-цзюня за Призрачным генералом, вот только Лань Ванцзи даже взгляда не отвёл, и единственным, что тот видел, был человек, сыгравший мелодию, которую знали только двое.

Лань Ванцзи и Вэй Усянь.

Старейшина встретил вдали грозный взгляд Цзян Чэна, вновь посмотрел в пылающий янтарь и в конце концов отчаянно зажмурился, обречённо приложив два пальца к виску.

— Даочжан! Даочжан, молю тебя, помоги мне!