Вэй Усянь не выходил из своего дворца вот уже пять дней. Он запечатал все замки, закрыл каналы духовной связи и игнорировал молитвы последователей. Пускай его забудут, пускай проклинают, пускай низвергнут с Небес. Так будет лучше. Так правильно. Так Вэй Усянь думал, забившись в угол в полной темноте, вновь и вновь вспоминая слёзы Лань Ванцзи.

Вэй Усянь словно постепенно возвращался в первый год своего вознесения, когда каждый день просыпался от кошмаров и задавался одним единственным вопросом — чем он заслужил благословение Небес? Гнетущее чувство ненависти к самому себе сковало его словно цепи, и Вэй Усянь без сожаления отдался ему на растерзание.

Это и было прошлое, по которому он так скучал? Прошлое, о котором он так постыдно не помнил.

Се Лянь долгое время пытался связаться с ним по духовной связи, но, когда понял, что это бесполезно, пришёл к его дворцу и попытался докричаться прямо с порога, вот только в ответ его даже не послали. После неудачных попыток взволнованный принц отправился допрашивать Му Цина, однако тот был непривычно молчалив и отказался рассказывать о случившемся — в конце концов, Вэй Усянь взял его с собой именно потому, что он умел молчать.

— Му Цин, я очень тревожусь за него. Что если он натворит глупостей?

— Это будет его выбор, верно?

— Му Цин!

— Послушай, я тоже волнуюсь, ладно? — поджав губы, признался Бог. — Однако сейчас ему не нужны глупые слова поддержки, ясно? Он винит себя абсолютно во всём, и любые слова его только разозлят, особенно, если говорить будешь ты, — Се Лянь нахмурился, словно позабыв о недавней ссоре. — Я не знаю, что между вами произошло, но, судя по всему, Вэй Усянь зол на тебя. Дай ему время остыть и принять то, что он сделал.

Принц согласился с другом и послушно ушёл в Призрачный город помогать Хуа Чэну в поисках информации по преображению в демона.

Спустя ещё два дня не выдержал Мо Сюаньюй. Мужчину тревожило состояние нового друга, тревожила неопределённая судьба Вэнь Нина, к которому он успел привязаться, и тревожила своя собственная судьба. Он пытался отгонять эти мысли прочь, считал, что не имеет права злиться и требовать, однако обуздать чувства не мог и чувствовал вину за это.

Се Лянь согласился доставить Мо Сюаньюя в Небесную столицу в надежде на то, что хотя бы ему удастся достучаться до Вэй Усяня. В конце концов он был единственным, кому Бог доверился за столько лет.

В первые удары в дверь Мо Сюаньюй постарался вложить как можно больше вежливости, однако, когда спустя десять минут ему никто не ответил, злость одержала вверх, и он начал вкладывать духовные силы в удары.

— Вэй У-сянь! — прокричал Мо Сюаньюй, чётко проговаривая каждый слог имени. — Я не уйду, пока ты не откроешь! Все эти дни я так усердно пытался разгребать твои молитвы, а ты мне даже спасибо не скажешь?! Имей совесть!

В ответ не прозвучало ни звука.

— Хорошо, хорошо, — Мо Сюаньюй со всей силы ударил в дверь ногой, отчего та совсем немного треснула. — Я буду стоять здесь, ломиться в дверь, голодать и тратить духовные силы, пока ты не откроешь эту гуеву дверь или пока я сам не откинусь!

Это было подло. Давить на совесть подавленного человека подло, и позже Мо Сюаньюй собирался просить у Вэй Усяня прощение, даже если придётся кланяться в ноги.

Дверь не поддавалась ещё несколько минут, и Мо Сюаньюй начал чувствовать, как силы покидают его, а ноги слабеют, однако вскоре двери резко распахнулись, явив раздражённого Вэй Усяня. Под бледными пустыми глазами залегли глубокие тени, на губах появилась пара глубоких трещин и с щёк пропал здоровый румянец — выглядел он так, будто доживал последние дни жизни Старейшины Илина.

— Из ума выжил? Ты ещё не научился толком пользоваться таким количеством духовных сил. Хочешь свалиться с ног из-за такой неумелой траты?!

— Да ладно, тебя это вдруг начало тревожить? Я почти неделю разгребал твои молитвы и тратил силы, но тебя это не волновало.

— Не помню, чтобы просил тебя об этом, — Вэй Усянь немного заторможено моргнул, удивлённый резким напором Мо Сюаньюя.

Мужчина обиженно поджал губы, но не стал развивать тему дальше.

— Чего ты добиваешься? Неужели уже забыл про Вэнь Нина? Забыл про своих последователей, которые нуждаются в тебе?

— Да, забыл, — стиснув зубы, почти прорычал Вэй Усянь. Он развернулся, чтобы уйти обратно во дворец. — Вот такой вот я безответственный и жалкий Бог, не заслуживающий торчать здесь, в Небесной столице.

— Ты болван! — Мо Сюаньюй запустил в спину Вэй Усяня массивный браслет, который наспех снял с руки, оцарапав кожу. Скрипя зубами, закрыл массивные двери, чтобы их никто не услышал, и развернулся со слезами на глазах. — Почему сначала ты дал мне надежду, а теперь отнимаешь?.. — мужчина сорвался, однако сразу же одёрнул себя, замотал головой и виновато посмотрел на поражённого резкими словами Бога: — Нет, нет, прости, это эгоистично, это не тот вопрос, который я должен задавать. Ответь на другой: почему ты так сильно ненавидишь себя?

— Ты ошибаешься, — Вэй Усянь хмуро поднял браслет.

— А, может быть, ты? Чем ты сейчас занимаешься? Хочешь, чтобы тебя низвергли? Уже забыл, как счастлив был Ханьгуан-цзюнь, когда увидел, чего ты достиг? Он гордился тобой! Неужели тебе плевать на него?! — Мо Сюаньюй надеялся, что упоминание заклинателя отрезвит Бога, и даже не заметил, как ступил на лезвие ножа.

— Заткнись! — уязвлённый упоминанием Лань Ванцзи, Вэй Усянь не на шутку взбесился, неосознанно подавив Мо Сюаньюя тяжёлой божественной аурой. Браслет в его руке раскрошился на мелкие кусочки. — Ты ничего о нём не знаешь! Ты ничего не понимаешь!

Мужчина пошатнулся и упал на колени. К его собственному удивлению, он не почувствовал страх, зато ощутил болезненную обиду.

— Так расскажи… — дышать под тяжестью настолько мощной ауры было тяжело, Мо Сюаньюй почти что сдался. — Как я узнаю, если ты будешь молчать?!

— Да какая тебе разница, что меня гложет?!

— Ты мой друг! — губы Мо Сюаньюя задрожали сильнее, и он спрятал заплаканное лицо в ладонях. Его следующие слова с трудом можно было разобрать: — Что б тебя гуй поцеловал, ты мой первый настоящий друг, и я не хочу тебя потерять…

Вэй Усянь замер, словно только сейчас обретя зрение и слух. Он совершенно не заметил, как сильно к нему успел привязаться Мо Сюаньюй, и не заметил, как привязался сам, потому что вид сломленного мужчины неожиданно ранил, как ранили и его слова. Вэй Усянь почувствовал очередной прилив ненависти к самому себе за то, что сорвался, но ему пришлось запихнуть её подальше — он вдруг осознал, как своим поведением обидел ещё одного человека.

— Не говори глупостей… — Вэй Усянь глубоко вздохнул, чтобы остудить свой гнев, а вместе с ним и ауру, и опустился на колени рядом с мужчиной, прикосновением поделившись духовными силами. — И не совершай их.

— Глупый тут только ты… — Мо Сюаньюй отнял руки от лица, отвернулся и со вздохом кивнул: — Ладно я тоже глупый, но ты больше!

— Не многие осмеливаются называть меня глупым, — Старейшина поджал губы и всё же через силу добавил: — Я же Бог Знаний, помнишь?

— Многие просто трусы, — Мо Сюаньюй надулся, как мальчишка, а потом смело поднял взгляд, в котором плескался океан вины. — Прости, в моих словах сегодня было много дерьма.

— В этом мире сложнее всего произносить всего два слова: «спасибо» и «прости», — Вэй Усянь с тяжестью на сердце вспомнил слова Вэнь Цин. — Это ты прости, я не хотел давить на тебя силой.

— Нет. Ну, то есть, не «нет, не прощу», а «нет, не извиняйся», — сумбурно затараторил мужчина, вытянув из Бога слабую улыбку.

— Сам понял, что сказал?

— Ну вроде… — Мо Сюаньюй заметно повеселел. — Ты простишь? Я не хотел задеть твои чувства.

— Нет, — Вэй Усянь насладился растерянным лицом друга, и снисходительно объяснил: — В смысле не «нет, не прощу», а в смысле «нет, тебе не за что извиняться».

Мо Сюаньюй улыбнулся, утёр влажные щёки, и они просидели на полу ещё четверть часа, приводя чувства в относительный порядок. В какой-то момент мужчина потянулся к поясу с мешочком цянькунь и достал из него булочку с острым мясом. Вэй Усянь собирался отказаться, потому что даже от одного вида еды начинало мутить, но Мо Сюаньюй заговорил первым:

— Мы не сдвинемся с места, пока ты не съешь хотя бы чуть-чуть.

— Как скажешь, мамочка, — Старейшина цокнул и отломил половину. Спорить больше не хотелось. — Где сейчас Вэнь Нин?

— В Призрачном городе с градоначальником Хуа. Кажется, господин Хуа нашёл способ обратить а-Нина, но он не уверен, что это сработает. Ему нужен ты, чтобы всё обсудить…

Вэй Усянь не смог сдержать слабой улыбки от столь ласкового обращения. Кажется, и у Вэнь Нина наконец-то появился друг.

— Почему вы… — «не сказали раньше». Старейшина мысленно стукнул себя по лбу, вспоминая, что закрыл свои каналы связи. — Забудь, идём к ним.

Вэй Усянь заставил себя проглотить остатки еды и направился к выходу, однако Мо Сюаньюй не сдвинулся с места.

— Чего застыл? Тебе ещё плохо? — встревожился Бог.

— Нет. Прости. Из-за моего эгоизма ты снова думаешь о других, а не о себе.

— Вот дурак. Разве после всего, что ты наговорил, я могу проигнорировать твою искренность? Давай решим проблему Вэнь Нина, а позже поговорим, — Вэй Усяню потребовались огромные усилия, чтобы признаться в том, что он нуждается в помощи. — И спасибо за то, что отвечал на молитвы, пока я тут прятался.

— Пустяки, — Мо Сюаньюй улыбнулся. — Я просто выделывался.

***

Призрачный город оставался всё таким же удивительным, притягательным и до боли в ушах шумным. Неожиданно для самого себя Вэй Усянь почувствовал раздражение. После затворничества в полной тишине и темноте в глазах рябило из-за ярких цветов, а в ушах звенело из-за громких криков демонов. Мо Сюаньюя, кажется, вся эта суматоха совсем не волновала — он лишь с любопытством смотрел по сторонам и частенько морщился от увиденного зрелища.

Старейшина вымученно вздохнул и ускорил шаг, чтобы поскорее добраться до Дома Блаженства.

Хуа Чэн не любил пустых разговоров, поэтому Вэй Усянь был уверен в том, что демон нашёл что-то действительно важное и скорее всего нуждался лишь в устном подтверждении правильности своих домыслов.

У входа в обитель демона их встретил Вэнь Нин. Он не выглядел расстроенным или обиженным, тёмная энергия внутри выражала абсолютное спокойствие, а щёки подрагивали в неудачных попытках улыбнуться. Когда Вэй Усянь приблизился и виновато взглянул на мертвеца, тот лишь вежливо поклонился.

— Господин Вэй.

— Оставь это, Вэнь Нин, — Старейшина нахмурился, махнув рукой. — Прости, я совсем забыл про тебя.

— Это не так, — с запалом заговорил лютый мертвец. — Вы б-большую часть жизни думали о других, п-пора подумать и о себе.

— Вэнь Нин, ты не можешь быть таким, — смущённо простонал Вэй Усянь, проходя внутрь. — Вы оба сговорились свести меня с ума.

Мо Сюаньюй хихикнул, подмигнул Призрачному генералу, и они пошли следом за Старейшиной.

В главном зале Хуа Чэна не оказалось.

— Господин Хуа в библиотеке, — тут же спохватился Вэнь Нин.

Старейшина кивнул и направился в указанном направлении, спешно вспоминая те жалкие обрывки информации, которую успел найти, прежде чем уйти в затворничество. Он и правда поступил крайне безответственно, но сознаваться в этом перед Князем Демонов не собирался, особенно в момент, когда был крайне зол на него.

— Вы только посмотрите, кто решил почтить нас своим присутствием, — почти торжественно объявил Хуа Чэн, стоило Вэй Усяню переступить порог библиотеки. Старейшина закатил глаза и с трудом подавил желание послать непревзойдённого. — По твоему неприятному лицу я могу прочитать все гнилые мыслишки, посетившие твою идиотскую голову.

— В таком случае я с удовольствием озвучу их: пошёл ты, — фыркнул Вэй Усянь и едва успел уклониться от запущенной в него клинка. Лезвие со свистом пролетела мимо уха, вонзившись в стену по самую рукоять.

— Я притворюсь, что не услышал столь неуважительного обращения, и не стану тебя убивать, — Хуа Чэн наконец поднял взгляд, отвлёкшись от массивного свитка, который выглядел настолько древним, что казалось вот-вот рассыплется.

— Как благородно с твоей стороны. Ты позвал меня для того, чтобы посоревноваться в язвительности?

— Кто сказал тебе, что я тебя звал? Кто этот наглый лжец?

Мо Сюаньюй растерянно моргнул, издав какой-то невнятный звук, и на всякий случай спрятался за спину Призрачного генерала, а после вовсе утащил его за дверь.

— Ах, да-да, конечно, прости, я не так выразился, — Вэй Усянь преувеличенно вежливо поклонился. — Этот недостойный нуждается в вашей помощи, поэтому хватит попусту сотрясать воздух и расскажи уже, что откопал.

— Ты стал слишком самоуверенным и глупым, раз разучился следить за языком. Продолжишь в том же духе, и я вырву твоё сердце, а потом скормлю его Черноводу, — демон предупреждающе оскалился и почти сразу продолжил, сменив тему как ни в чём не бывало: — Я кое-что нашёл. Пока Небесные болваны снизойдут до твоих проблем, пройдёт целая вечность, так что тебе стоит быть благодарным за то, что мне плевать на тебя чуточку меньше.

Пропустив колкость мимо ушей, Вэй Усянь посмотрел в указанный свиток, в котором описывался процесс формирования Князя Демонов. Чернила сильно побледнели и некоторые отрывки текста, ранее полностью потерявшие цвет, были восстановлены Хуа Чэном. Вэй Усяню не составило труда прочитать неразборчивый почерк демона, потому что сам он писал не намного лучше. Чтиво выдалось действительно увлекательным и полезным. Примерно к середине Старейшина начал смутно улавливать ход мыслей Князя Демонов, хотя и не был до конца уверен в его задумке.

— Медная печь по сути уничтожена, да и я не собираюсь делать из Вэнь Нина непревзойдённого, — невзначай напомнил Вэй Усянь, продолжая читать свиток. — Во-первых, на это требуется слишком много времени, во-вторых, ни демоны, ни боги не будут рады появлению ещё одного Князя.

— Не будут, — подтвердил Хуа Чэн и пожал плечами, — но я тебе этого и не предлагаю. Бери во внимание основы, а не конечный результат. 

Вэй Усянь кивнул и принялся перечитывать текст. Вэнь Нину действительно незачем было становиться непревзойдённым демоном, это обрекло бы на его голову множество проблем и врагов, однако оставлять его низшим демоном Старейшина тоже не хотел. Вэй Усянь не сможет постоянно находиться рядом, поэтому Призрачному генералу понадобятся силы, чтобы защитить себя.

— К слову, медная печь не нужна, — продолжил излагать мысли Хуа Чэн, удобно устроившись в кресле. — Подойдёт любое место с большим скоплением тёмных существ, чтобы иметь хотя бы минимальный шанс преобразить Вэнь Нина в демона.

— Например, Могильные холмы? — Вэй Усянь отложил свиток и уселся на край стола перед демоном, проигнорировав его недовольный взгляд.

— В точку, — Хуа Чэн пнул в колено наглого Бога, чтобы тот не расслаблялся, и вполне ожидаемо получил пинок в ответ. — Так называемое становление Князем ни что иное, как преображение низшего существа в высшее путём поглощения чужой энергии. В первую очередь этот факт можно взять за основу.

— То есть мне нужно прогуляться с Вэнь Нином на Могильные холмы и натравить на него полчище тварей, что там обитают уже сотни лет, — в теории звучало просто, и всё же оставалось одно «но». — Вот только сколько пройдёт времени, прежде чем Вэнь Нин преобразится в демона?

— Допустим, что у преображения есть несколько ступеней, — Хуа Чэн ударил Старейшину по бедру, заставив слезть со стола, и придвинул к себе чистую бумагу с чернилами и кистью. — То, как душа преодолевает эти ступени зависит от её внутренней силы и внешнего вмешательства. Одну или точнее несколько этих ступеней Вэнь Нин поэтапно преодолел с твоей помощью, когда ты обратил его в обычного мертвеца, затем лютого, а после и в разумного, — слегка поморщившись, он принялся чертить своеобразную схему. — Предполагаю, что ступени выглядят примерно так: первая ступень — душа, вторая — призрак. На третьей ходячие мертвецы, то есть момент, когда призрак захватывает или обретает слабое тело, но взамен теряет разум, и им движут лишь сильные, зачастую негативные чувства. Из этого следует четвёртая ступень — лютый мертвец, а за ней — благодаря внутренней силе или внешнему вмешательству — пятая. Разумный мертвец. Следующие ступени я ставлю под сомнения, потому что Вэнь Нин их ещё не преодолел, а я попросту перепрыгнул, преобразившись из призрака сразу в демона, пусть и самого низшего, — Хуа Чэн откинулся на спинку, разведя руки в стороны. — Увы, другого примера для наблюдений у нас нет, однако я всё же смею предположить, что разрыв между разумным мертвецом и низшим демоном не очень велик.

— Пожалуй, соглашусь.

Вэй Усянь задумчиво повертел полученную схему, оставил несколько собственных заметок и попытался прикинуть примерный разрыв сил между разумным мертвецом и низшим демоном. В сравнении казалось, что по силе Вэнь Нин превосходит как минимум треть обитателей Призрачного города, и это навело Бога на некоторые домыслы.

— Переходя на новый уровень, ты оказываешься на самом дне этого самого уровня. Я ведь правильно понимаю? Как бы силён Вэнь Нин не был сейчас, он достиг своего предела, поэтому и уступает низшим демонам, потенциал которых в возможном будущем намного выше. Для перехода на новую ступень требуется жертва, например, большая часть магических сил или, как в случае между второй и третью ступенями, разум.

— Именно.

Вэй Усянь снова сел на стол, прикидывая разрыв между разумным мертвецом и демоном. Как сильно Вэнь Нин ослабнет после преображения? Как его подвести к этому преображению? Что именно отличает мертвеца от демона?

— У демонов ведь тоже по сути мёртвое тело… Значит, отличие между мертвецом и демоном скорее на духовном уровне, нежели физическом, так?

— Не совсем. Демоны действительно мертвы в привычном понимании, но их организм значительно отличается от «трупа».

Хуа Чэн вынул Эмин и порезал руку. Из раны ту же потекла бордовая, почти чёрная кровь, которую демон почти сразу вытер о рукав. Князь снова продемонстрировал свою ладонь — рана была на месте, но кровь больше не шла, однако ещё через мгновение порез полностью затянулся.

— Я могу контролировать процессы, происходящие в моём теле, — начал пояснять Хуа Чэн. — В том числе регенерацию. Мертвецы на это не способны: если вспороть им живот, единственное, что они смогу сделать, — зашить его. Помимо прочего у демонов есть все внутренние органы, которые тоже регенерируют. Демоны могут питаться как обычные люди, симулировать дыхание и даже биение сердца. В обычном состоянии органы не работают и являются своего рода безделушками, от них ни горячо, ни холодно. Органы начинают функционировать под действием магических сил — из духовных каналов они попадают в кровоток, тем самым создавая подобие крови. Так демоны могут маскироваться и жить среди людей.

— Это усложняет дело, — Вэй Усянь раздражённо вздохнул. В любое другое время он бы с удовольствием окунулся в решение сложной задачи, но не сейчас, когда голова занята совершенно другими мыслями. — До сих пор не ясно, сколько уйдёт времени на преображение. Я рассчитываю потратить на это дело не больше недели, край — месяц. Вэнь Нин и так слишком долго ждал.

— Дерзай, раз так уверен в ваших силах. Мешать никто не будет, к тому же шанс у тебя есть, я этого не отрицаю, — Хуа Чэн лениво пожал плечами и вдруг задумчиво уставился на дверь. — Однако если говорить о Вэнь Нине, то не думаю, что он слишком огорчится, даже если это дело затянется. Кажется, его не сильно беспокоит нынешнее положение, так есть ли смысл вообще его менять?

— Если бы у тебя был выбор: остаться призраком или стать непревзойдённым, что бы ты сделал? — Вэй Усянь раздражённо оскалился, спрыгнув со стола. — Судя по твоему положению, выбор очевиден.

Хуа Чэн вернул ему дикий оскал, тоже поднявшись на ноги:

— Мне вдруг показалось, что ты точишь на меня зуб.

— Тебе не показалось.

— И что же случилось?

— Спроси у своего мужа, — огрызнулся Старейшина и тут же чуть не подавился воздухом.

— Следи за языком.

На его плечи тяжёлым грузом опустилась тёмная аура Князя Демонов, но всё же Бог с достоинством выдержал напор. Вены на его лбу вздулись, глаза немного покраснели. Он понимал, что немного перегнул, однако сдержаться не смог — язвить Хуа Чэну было удобно. Поведение демона никак не зависело от настроения Бога, поэтому он не подстраивался под него и мог с удовольствием применить силу, чтобы остудить разгорячённую голову и дать понять, что границы были нарушены.

— Спасибо за помощь, — процедил Вэй Усянь, направившись к выходу.

Хуа Чэн даже не удостоил его словом и не подумал сжалиться, несмотря на то, что с каждой секундой дышать Богу становилось всё труднее. Мощь Князя Демонов была поистине невообразима.

Вэй Усянь уже стоял у дверей, когда они неожиданно распахнулись, явив глазам Призрачного генерала в приступе ярости. Почувствовав гнев хозяина и угрожающую ему опасность, он инстинктивно поспешил на его защиту, толком ничего не зная о природе отношений двух мужчин. Хуэ Чэна это знатно позабавило, так что он не преминул весело хмыкнуть, наконец-то избавившись от тяжёлой энергии.

— Успокойся, — Вэй Усянь удивлённо моргнул и положил руку на плечо Вэнь Нина, мигом приведя его в чувства. Старейшину не могло оставить равнодушным то, что мертвец готов был ринуться в заведомо проигрышный бой против Князя Демонов ради его спасения. В груди вдруг защемило от противоречивых чувств.

— Х-хозяин? — Призрачный генерал пристыженно склонил голову.

— Следуйте за мной.

Вэй Усянь также похлопал по плечу бледного Мо Сюаньюя, которому совсем не хотелось становится свидетелем жуткой резни. Они с Вэнь Нином вежливо поклонились Хуа Чэну и поспешили за Богом.

Остановившись у дверей, ведущих в комнату с различными артефактами, Вэй Усянь искривил губы в злобной ухмылке, и стал чертить на ней заклинание сжатия тысячи ли. Указывая координаты, он ни на мгновение не замешкался, словно посещал Могильные холмы каждый день и успел запомнить их, как собственное имя.

Когда заклинание было готово, Вэй Усянь потянулся к двери, чтобы активировать его, но не успел и пальцем пошевелить, как вдруг за спиной появился Хуа Чэн и быстрым движением дотронулся до росписи. Знаки засветились и дверь распахнулась. Тотчас их окутал загробный холодный ветер, который с обманчивой нежностью обласкал кожу и поманил на покрытые костями земли. Вэй Усянь слегка поёжился, невольно вспомнив, чем закончился последний визит на Могильные холмы, однако вновь не успел даже толком вздохнуть. Князь Демонов невозмутимо ударил Вэй Усяня в спину, отчего тот неуклюже споткнулся об порог и чуть было не упал.

— Не благодари, — хмыкнул Хуа Чэн и с треском закрыл дверь прямо перед носами троицы.

Вэй Усянь пару минут гневно сверлил взглядом покосившуюся дверь и в итоге совсем как обиженный ребёнок пнул её, а потом ещё, и ещё, и ещё, на каждом ударе посылая проклятия Князю Демонов.

— Не нуждаюсь я в твоих силах, болван! Приди и забери их обратно!

Вэнь Нин с Мо Сюаньюем неловко переглянулись и приняли решение оставить Бога наедине выпускать свой гнев. Они медленно зашагали по разрушенной самодельной улочке, осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к гнетущей тишине, изредка нарушаемой шорохами ползающих в сухих зарослях тварей.

От нахлынувших воспоминаний в груди Вэнь Нина словно что-то защемило, мёртвое сердце, казалось, сжалось от тоски. Если бы его организм был способен проливать слёзы, бледные щёки уже давно были бы покрыты влагой. Призрачный генерал ощущал себя так, будто его выдернули из страшного сна, но только для того, чтобы погрузить в другой, такой же удушающий и сводящий с ума. Как давно это было? Как давно он сидел на земле у ног своей сестры, наблюдая за маленьким Вэнь Юанем, который вместе с Вэй Усянем высаживал лотосы? Как давно они всей семьёй собирались вечерами за одним столом, зажигая огни, разгоняющие мрак, и просто радовались очередному прожитому дню? И как давно он всё это потерял?

Вэнь Нин много думал о предложении Вэй Усяня стать демоном, спрашивал себя, хочет ли вновь почувствовать тепло солнца и холод луны, почувствовать приятные прикосновения к коже, но вместе с этим снова ощущать боль. За долгие годы Призрачный генерал совсем позабыл это неприятное чувство собственной слабости. Готов ли он вновь обрести его? Готов ли вновь почувствовать себя слабым и беспомощным? Почувствовать себя человечным.

— Ты в порядке?

Тихий неуверенный голос вырвал Вэнь Нина из водоворота мрачных мыслей. Призрачный генерал опустил голову и увидел, что его руку аккуратно сжимают в утешительном жесте, однако ничего, кроме едва ощутимого давления, он не почувствовал. Скривив губы в подобии скорбной улыбки, Вэнь Нин посмотрел вверх и удивлённо замер. Внимательный взгляд Мо Сюаньюя был таким участливым и искренним, что Вэнь Нину вдруг нестерпимо захотелось почувствовать тепло его рук.

И тогда неожиданно что-то взбунтовалось в нём, словно отвечая на все заданные вопросы.

— Я буду в порядке.

Вэнь Нин уверенно кивнул и сжал ладони Мо Сюаньюя в ответ, вызвав у мужчины счастливую улыбку.

— Обязательно! А я… Кхм, то есть мы будем рядом!

— Спасибо, — Призрачный генерал осторожно отпустил чужие руки и уже тише добавил: — И за то, что был рядом тогда.

— Не стоит, — Мо Сюаньюй виновато потупил взгляд, спрятав руки за спину, — я ведь ничем не помог тебе, а потом вовсе оставил одного.

— Нет! — Вэнь Нин неуклюже помахал руками, будто это помогло бы убедить Мо Сюаньюя в обратном. — Время с тобой было хорошим. Я не был одинок.

Мо Сюаньюй собирался что-то ответить, но его опередили:

— Ладно давайте поскорее приступим, чтобы!.. — Вэй Усянь, выплеснув гнев на несчастную дверь, быстро догнал своих спутников и очень быстро избавился от раздражённой мины, лукаво усмехнувшись представшей картине. — Ох, простите, я вам помешал?

— Н-Нет! — синхронно ответили мужчины, также одинаково запнувшись.

Вэй Усянь рассмеялся, отчего спутники ещё сильнее смутились и что-то пробубнили себе под нос.

— Ладно-ладно, — Старейшина примирительно поднял руки. — Давайте уже начинать, в конце концов, здесь не самое приятное место для отдыха. Если ты, конечно, уже решил всё для себя, Вэнь Нин.

— Стоит попробовать, — уверенно кивнул Призрачный генерал на вопросительный взгляд своего хозяина.

— Хорошо, тогда внимательно слушай, — Вэй Усянь поманил спутников за собой к открытой поляне подальше от построек. — Тебе нужно сразиться с большим количеством различной нечисти, одолеть их и поглотить принадлежащую им тёмную энергию до того, как она раствориться в окружающей среде. Я прикажу тварям атаковать тебя, и с каждым часом они будут делать это свирепее. Дай мне знать, когда — если — почувствуешь какие-нибудь изменения. К сожалению, точных ответов у нас нет, поэтому будем действовать по ходу дела. Если что-то пойдёт не так, немедленно останавливайся. Я тоже буду внимательно наблюдать за тобой на случай потери контроля. Вопросы?

— Вроде понятно.

Вэнь Нин размял застывшие конечности, вышел к центру, пока Вэй Усянь с Мо Сюаньюем устраивались на большом камне. Старейшина притянул флейту к губам, и по округе разнеслась резкая грубая мелодия, подчиняющая тёмных тварей. Десятки из них вырвались из своих нор, и все как один набросились на сосредоточенного Призрачного генерала, одинокого, но непоколебимого и готового к сражению.

Мо Сюаньюй тревожно раздирал пальцы в кровь, вздрагивал каждый раз, когда на теле Вэнь Нина появлялись новые глубокие раны, и кривился от звуков и видов разрываемой гнилой плоти.

«Привыкай», — равнодушно бросал Вэй Усянь, предупреждая, что даже у него, Бога Истины и Знаний, бывают не самые приятные задания, сопровождаемые кровавыми сценами. Мо Сюаньюй кривился сильнее, но послушно кивал, смотрел и привыкал.

Когда на пальцы мужчины стало совсем больно смотреть, Вэй Усянь перехватил его ладонь, сжал покрепче и взял в «плен», согревая. Мо Сюаньюй не возражал, стало самую малость спокойнее. Они просидели так в напряжённом молчании, пока встревоженный мужчина не нарушил его в попытках немного отвлечься:

— Так ты расскажешь, что сжирает тебя изнутри?

Вэй Усянь бросил на него мимолётный взгляд и криво усмехнулся:

— Откуда столько драмы в голосе?

— Ты закрылся в своём дворце на пять дней, никого не впускал даже в духовные каналы связи, и я сомневаюсь, что ты хоть что-то ел. Действительно, откуда столько драмы? — Мо Сюаньюй изящно изогнул бровь и тут же некрасиво скривился от очередного мерзкого зрелища. Вэй Усянь нашёл бы это весьма забавным, если бы его не накрыло волной удушающих воспоминаний.

Они снова замолчали на несколько долгих минут. Мо Сюаньюй не торопил разговор, но твёрдо решил, что не отступит и не позволит своему другу вновь закрыться в себе. Он не так давно знал Вэй Усяня, да и его близким человеком себя назвать не мог, поэтому Мо Сюаньюю было сложно найти нужный подход и подобрать правильные слова. Дружба в принципе была для него чем-то новым, он только учился быть для кого-то другом, учился доверять и заслуживать доверие в ответ.

Когда молчание стало совсем неловким, Вэй Усянь сдался, чтобы избавиться хотя бы от этого неприятного липкого чувства.

— Ты когда-нибудь любил?

Мо Сюаньюй моргнул, нахмурился и на всякий случай посмотрел на Старейшину, чтобы понять ослышался он или нет. Вэй Усянь выглядел серьёзным и до неприятного печальным. Казалось, Бог внимательно наблюдает за Вэнь Нином, однако по взгляду было понятно, что мыслями он где-то очень далеко.

— Я имею в виду, ну, знаешь… Ту самую любовь.

Мо Сюаньюй задумался, посмотрев на серое угрюмое небо. Это не то, о чём он хотел бы вспоминать, не то, о чём хотел бы думать, но он решил стать хорошим другом, поэтому он станет им.

— Я не знаю, — Вэй Усянь удивлённо почувствовал, как задрожало тело мужчины. — Я думал, что, возможно, любил… Это всё было так неправильно, но тогда… Я впервые почувствовал, что не безразличен. Всё это оказалось ложью в конце концов, просто чья-то глупая игра. Но, просто… — в итоге сбивчивая речь Мо Сюаньюя начала превращаться в подобие исповеди, и Вэй Усянь не спешил его прерывать, понимал, что это необходимо им обоим, пожалуй. — Понимаешь, прежде я получал заботу лишь от матери, вот только очень часто она видела во мне собственный шанс на лучшее будущее. Я не виню её в этом, знаю, что она любила меня, просто от всех остальных людей я получал лишь ненависть. Так что, когда мне оказали знаки внимания, я просто потерял голову и совершенно не думал о правильности происходящего. Поэтому я не знаю. Думаю, я тот человек, который меньше всех понимает в любви.

Под конец речи голос Мо Сюаньюя совсем дрожал, а в глазах стояли непролитые слёзы. Вэй Усянь покрепче сжал его ладонь, мысленно обещая, что он больше не будет одинок.

— Знаешь, в этом я могу с тобой посоперничать. Ну, в понимании любви, — Вэй Усянь криво улыбнулся, на минуту отпустил руку Мо Сюаньюя, чтобы с силой растереть лицо, и снова сжал в своеобразной поддержке. Слова давались с таким трудом, словно ему зашили рот. Впервые со дня своего вознесения он снова говорит о днях Старейшины Илина. — В своей прошлой жизни, после того, как ступил на тёмный путь, я всегда считал себя одиноким. Думал, что никто не сможет понять меня, и в то же время сам не хотел никого обременять.

— Почему ты стал тёмным заклинателем? — Мо Сюаньюй придвинулся, теснее прижавшись к бедру Вэй Усяня, чем вызвал у него мимолётную улыбку.

— Я... Ох, ну, полагаю, у меня не было выбора, потому что после одного несчастья я лишился золотого ядра.

— Что?! — Мо Сюаньюй не дал продолжить рассказ, вырвал руку из захвата и испуганно приставил её к животу мужчины. — Но как?

— Так вышло, — Вэй Усянь смущённо почесал нос и вновь перехватил чужую ладонь. Прикосновение ощущалось немного чужеродно. — В то время шла война с Орденом Цишань Вэнь, поэтому я не мог просто смириться с этим и уйти на покой, пока дорогие мне люди сражаются против зла. Я должен был их защищать.

— И, зная об этом, тебя никто не поддержал? Даже твоя семья? — губы Мо Сюаньюя задрожали, в глазах застыли слёзы. Он не понимал, почему мир так несправедлив, почему люди так жестоки, почему хорошие поступки не ценятся другими.

Вэй Усянь слабо улыбнулся, ласково погладив мужчину по голове. Ему казалось, что сам он давно привык к человеческой жестокости, казалось, что уже ничего не может причинить ему боль, а потом, скитаясь по миру, Бог видел людей, похожих на Мо Сюаньюя, ощутивших на себе все тягости жизни, и вновь чувствовал жгучую обиду — не за себя, но за других.

— Но никто не знал правды, — объяснил Вэй Усянь в надежде, что это вернёт Мо Сюаньюю немного веры в людей. — Никто, кроме Вэнь Нина и его сестры, — Призрачный генерал бросил в их сторону мимолётный взгляд, выразив безмолвную поддержку, и продолжил сражаться. — Как уже сказал, я не думал, что кто-нибудь сможет понять меня, из-за чего сознательно отдалялся от всех, но... Был один другой, особенный человек.

— Ханьгуан-цзюнь? — прозорливо предположил Мо Сюаньюй, сглатывая ком в горле.

Вэй Усянь медленно кивнул, повернул голову в сторону пещеры Фумо, и взгляд его словно застыл. Перед глазами вновь возникли образы прошлого, испачканные кровью белые одежды, немного скошенная лобная лента, бледное опечаленное лицо и взгляд, настолько влюблённый и преданный, что сердце, казалось, разрывалось на куски.

Горло внезапно сдавил спазм, будто грубые обидные слова снова захотели вырваться наружу, отчего Вэй Усяню немедленно захотелось помыть рот с мылом.

— Он был тем, кто всегда ругал меня, — Старейшина бессмысленно уставился на борьбу Призрачного генерала, отмечая каждое движение, но в то же время словно вовсе не замечая их. — Будь я светлым заклинателем или тёмным, он продолжал ругать меня, вот только причины, оказывается, были разные. Сначала он злился, потому что я нарушал правила его ордена, а после... Ох, я и правда не знаю, почему, но после он злился, потому что я причинял себе вред, следуя по тёмному пути. Злился, потому что не хотел, чтобы я пострадал, потому что волновался за меня. Он злился, потому что хотел меня защитить, а я в ответ вёл себя как подонок, ведь совсем не понимал его истинных чувств. Не понимал, что он…

Мо Сюаньюй сжал его ладонь, привлекая внимание, и Вэй Усянь повернулся к нему с влажными глазами, надломлено прошептав:

— Почему? Почему Лань Чжань полюбил кого-то вроде меня?

— Потому что ты замечательный! — тут же выпалил Мо Сюаньюй, больше не пытаясь сдержать слёз. — Ты лучший человек из всех, кого я встречал за всю свою жизнь. Ты ведь… Ты справедливый и до глупого добрый, такой бескорыстный, что неосознанно ищешь подвох, а когда не находишь его, то уже просто не можешь сдержать своих чувств. Ты прыгаешь в самые тёмные места, чтобы спасти других, даже если это грозит тебе опасностью. Ты готов был разрушить собственное тело, собственную душу, чтобы защищать своих близких. Ты обменял беззаботную жизнь на выживание на мёртвых землях Илина, потому что судил людей по поступкам, а не по фамилии, — Мо Сюаньюй судорожно вздохнул, словно на мгновение забыл, что нужно дышать, и попытался ободряюще улыбнуться: — Ты замечательный, Вэй Усянь, и даже я почти влюбился в тебя.

— И откуда ты столько всего знаешь обо мне? — хрипло проговорил Вэй Усянь, сумев выдавить из себя лишь кривую ухмылку.

— Я должен был узнать, какому Богу собираюсь служить, — мужчина послал ему тёплую улыбку и попытался вытереть лицо о плечо, но только сильнее размазал слёзы.

— Тогда ты также должен знать, что на моих руках кровь многих невинных людей, и эту кровь мне никогда не отмыть.

— Но, возможно, со временем крови станет меньше, и от неё останется лишь бледный след… — Мо Сюаньюй вновь помрачнел, опустил голову и печально уставился на холодные руки, которые пытался согреть своими. Покрепче сжав их, он почти с мольбой посмотрел Вэй Усяню в глаза. — Просто… Не обязательно проходить этот путь в одиночку. Однажды ты уже принёс себя в жертву, и это ничем хорошим не закончилось, поэтому теперь не отталкивай тех, кто тебя любит и кого любишь ты. Дай себе второй шанс.

Вэй Усянь позволил накопившимся слезам скатиться по щекам, после чего насухо вытер глаза, выпрямился и тяжело вздохнул, вернув себе относительно уверенный вид. Оглядываясь в прошлое он понимал, что с момента своей смерти больше не был один, его окружали люди, готовые разделить его боль, помочь избежать ошибок прошлого, но он вновь глупо закрывался в себе, считая, что сможет нести ношу сам. Рядом сидел Мо Сюаньюй, готовый в любую минуту внимать каждому его слову, немного поодаль метался Вэнь Нин, абсолютно точно подслушивающий всё, о чём говорил хозяин, и даже в Призрачном городе и Небесной Столице его всегда ждали Хуа Чэн и Се Лянь, пусть демон никогда бы не признался в этом.

У него появились друзья, было бы безумием вновь отдаляться от них.

— Есть ещё кое-что из моей прошлой жизни, о чём я до сих пор не помнил, — Вэй Усянь скривился, будто в рот попало что-то кислое. — Ещё один скотский поступок, о котором я-даже-не-помнил.

— То, из-за чего ты не выходил последние дни? — Мо Сюаньюй тоже выпрямился и снова прижался бедром к бедру Вэй Усяня.

— Ага… — Старейшина вздохнул, на мгновение прикрыл тяжёлые веки в попытке набраться сил. Одно дело увидеть своё прошлое, другое — озвучить его. Будто всё тело противилось этому. — Последние дни моей жизни вот здесь, — Вэй Усянь постучал по виску, — покрыты туманом. Даже после того, как я увидел, что произошло, я не могу вспомнить этого, — когда он думал об этом, в его сердце не было ничего, кроме отвращения к себе. — Когда я потерял контроль и начал резню в Безночном городе, у меня почти не осталось сил. В воспоминаниях полная неразбериха, поэтому из-за своей самонадеянности я был уверен, что смог уйти оттуда сам.

— Но это не так, — вмешался Мо Сюаньюй, скорее утверждая, нежели спрашивая. — Неужели Ханьгуан-цзюнь?

— Он самый, — казалось, от ухмылки Вэй Усяня осталось лишь её жалкое подобие. — Благородный, праведный, всегда следующий правилам Второй Нефрит клана Лань. Спасает одного тёмного заклинателя, а потом стоит перед ним на коленях и признаётся в любви. Знаешь, что я ему на это ответил?

— Боюсь даже представить, учитывая в каком состоянии ты находился, — Мо Сюаньюй передёрнул плечами.

— Я велел ему убираться, — сквозь зубы выдавил Вэй Усянь, словно озвучив собственный приговор. — У него самого едва оставались силы, но он всё равно пытался передать мне остатки. Мне, понимаешь? Заклинателю без золотого ядра, — истеричный смех разнёсся по округе и оборвался так же внезапно, как и начался. — Остатки его сил были растрачены впустую, а чувства растоптаны.

— Но ты ведь был не в себе, верно? — осторожно прошептал Мо Сюаньюй. — Едва ли ты осознавал его слова. Он должен понимать это, наверное… В конце концов, ну, знаешь, когда Ханьгуан-цзюнь приходил в твой храм, я не удержался и немного подсмотрел за вами, — Вэй Усянь удивлённо вскинул брови, и в его глазах наконец-то промелькнуло что-то похожее на искреннее веселье. Рассмеявшись, Мо Сюаньюй тут же поспешил оправдаться: — Чуть-чуть, правда! И, когда я увидел Ханьгуан-цзюня в храме, мне показалось, что он выглядел счастливым. Кажется, он был рад видеть тебя. Разве нет?

Вэй Усянь откинул голову, уставился в серое небо и закрыл глаза. Первым делом вспомнился тихий смех Лань Ванцзи. Затем лёгкая улыбка. Яркие светлые глаза. Он разговаривал с ним, несмотря на то, что в ответ получал лишь тишину, разбавленную лёгкими порывами ветра. Кажется, Лань Ванцзи даже сорвался на бег, когда утром увидел его силуэт в храме, а после выглядел действительно грустным, осознавая, что должен уходить.

Вэй Усянь улыбнулся. Небо больше не казалось слишком серым, а будущее — таким уж безрадостным.

— Надеюсь, ты прав.