Проснувшись, Ксения чувствовала себя на удивление хорошо. Тело не ломило, а туман, поселившийся в голове из-за болезни, ушёл.

Она открыла глаза и огляделась. Странно - засыпала она вроде у Петрима, а проснулась не во флигельке, а в одних из покоев в крепости.

Ярко горел камин, окно было плотно прикрыто. Впервые за долгое время Ксения чувствовала, что согрелась. Она была укрыта толстым одеялом, рядом на прикроватном столике стоял стакан воды и какая-то микстура.

Рядом с кроватью стояло пустое кресло.

Графиня села, поправила волосы, которые кто-то заботливо причесал и заплел в косу.

Дверь открылась и в комнату вошла Фрося - молодая девушка, помогавшая поварихе на кухне.

- Ой, Ваше Сиятельство, проснулись? - Пропищала она.

- Да, Фрось… Скажи, почему я здесь.

- Ой, а то Сиятельство, который князь, приехал, как налетели с полком, а Клим-то… - Затараторила девушка.

- Стой! Вдох-выдох! Расскажи тихо, медленно, по порядку. Кто приехал? Что с бунтовщиками? Почему я здесь?

- Ваше сиятельство, я же и говорю… - Уже спокойнее продолжила Фрося, явно сдерживая себя, чтобы снова не сорваться на писк и скороговорку. - Приехал ночью, день назад, князь Володковский с полком. Они всех бунтовщиков повязали, часть в столицу отослали, вместе с Климом. Порядок везде навели, а потом князь Вас на руках из флигеля вынес. Сюда принёс, позвал нас. Ужо мы Вас с Палашкой переодели, уложили, он лекаря привёз. Вы просыпались даже ненадолго, микстуру пили какую-то. А потом снова заснули. Он в кресле у кровати сидел, а сейчас ушёл - приехал кто-то из столицы. Говорят, управляющий новый будет. И злой такой он был, гонял всех, а еще письмо императору самому отправил. Говорят, что злился потому, что бунта может быть и не было бы, если бы кто-то там, - на этом моменте Фрося закатила глаза наверх и ткнула пальцем в потолок, - выслушал бы Вас раньше. Так и сказал: «головы полетят». О как!

Ксения выслушала всё, и задумалась. Выходит, Александр был не бредом - он действительно приходил во флигель.

Второе - она, похоже, здорова.

Третье - исполнилось то, чего она ждала. У крепости будет управляющий, которого уж точно мужики послушают.

На этом хорошие новости заканчивались, потому как теперь ей нечего делать в крепости. Она больше не сердце - сила вся вышла вместе с болезнью, это Ксения чувствовала прекрасно.

Оставаться здесь? Точно нет! В этом месте она не прижилась с самого начала, так не стоит и задерживаться.

Возвращаться в родной город? А кто там её ждет?

Развалины отчего дома? Горожане, уже и позабывшие, что была такая Ксения Алябьева?

Она одна на всём свете, как перст. Arbre dans le champ[1]!

Ксения встала, оделась - не без помощи Фроси, сама она ещё была слаба. Посмотрев в зеркало, ужаснулась худобе и бледности. Графиня никогда не отличалась загаром, но теперь из-за поверхности стекла на неё смотрела не просто белокожая, а белая как мел девушка.

Сев на застеленную кровать, бездумно посмотрела на свои руки. Что делать?

Дверь открылась, на пороге показался князь Александр.

- Кнесь! - Воскликнула Ксения, попытавшись присесть в реверансе. Ноги подкосились, и не упала она лишь благодаря тому, что её поддержал Володковский.

- Графиня, рад видеть Вас в добром здравии! Не нужно, сидите, сидите. Скажите лучше, как Вы себя чувствуете? - Александр усадил её обратно на покрывало и выглянул в окно, чуть отодвинув гардину. Во дворе один из офицеров командовал отрядом солдат, вычищающих обломки деревянных балок, камни и стекло, оставшиеся после разгула бунтовщиков.

- Уже лучше, кнесь. Спасибо Вам, Вы спасли меня! - Ксения благодарно улыбнулась Володковскому.

- Всегда пожалуйста леди! - Александр сел в кресло у кровати, разглядывая графиню. Под пристальным взглядом девушка чуть смутилась.

«Для тебя, amour[2], всё, что угодно. Но лучше, если спасать тебя нужно будет реже - тогда ты реже будешь рисковать собой» - подумал Александр.

- Скажите, кнесь, уже прибыл новый управляющий? Что будет с бунтовщиками? - Хоть крепость и не стала для девушки домом, судьба людей, с которыми бок о бок она прожила несколько лет, была ей небезразлична.

- Управляющий уже здесь, его вводит в курс дела Петрим. Удивительный человек - Дмитрию, новому коменданту, повезло, что в крепости есть такие люди. Бунтовщики отправлены в столицу, судить их будут по всей строгости закона. - В глазах Александра блеснул лёд. - Скажите, Ксения Васильевна, что Вы планируете делать дальше?

- Если честно, князь, я в замешательстве. Не знаю. Возможно, отправлюсь в родные места. Я родилась на юге, в городке Красеньевске, близ Иберийской границы. - Ксения постаралась, чтобы голос не дрожал, и распрямила плечи, пытаясь казаться уверенной в своих словах.

- Ваши родственники, полагаю, будут Вам рады. - Александр думал, что там её ждут бабушка с дедушкой, родители матери, Луизы. Про их судьбу он не успел ничего выяснить.

- К сожалению, кнесь, я круглая сирота. Из родственников у меня остался только дядя по отцовской линии - но он, увы, не хочет меня знать. Я думала просто навестить отчий дом. А дальше… Qui vivra verra[3].

- Графиня, я хотел бы пригласить Вас погостить в Творской крепости. Пока Вы ещё слабы, а здесь вряд ли смогут обеспечить должный уход - далеко от столицы, да и Маретинская крепость разваливается - нужен капитальный ремонт. - Александр постарался расписать всю необходимость поездки, аккуратно подбирая слова.

- Кнесь, мне, право слово, неудобно… - Ксения не знала, как вежливо намекнуть, что быть нахлебницей и приживалкой её не то, что не хочется - противно.

- Графиня, я хочу сказать честно. Я влюбился в Вас ещё на балу, вы покорили меня своим умом и красотой. Сейчас же вы поразили меня самоотверженностью и смелостью - не каждый человек сможет взвалить на себя бремя сердца в девятнадцать лет. Я предлагаю Вам посетить Творскую крепость в качестве моей невесты.

«Один раз я уже упустил тебя, больше я такой ошибки не сделаю... Теперь-то я уже понял, что люблю тебя» - Пронеслось в голове Володковского.

[1] Arbre dans le champ – деревце в поле (фр.)

[2] Amour – любовь (фр.)

[3] Qui vivra verra – поживем – увидим (фр.)