cena bruciata (пылающий страстью ужин)

Между вами не бывает недомолвок: Буччеллати всегда всё тебе рассказывал, а ты – ему. Поэтому что-то от него скрывать никогда бы и в голову не пришло.

Разве что, лишь однажды: чтобы тайно организовать праздничный ужин в честь окончания двухнедельной "командировки". Ведь если он всё узнает, какой же это сюрприз, верно?

— Bella, mia nonna ti avrebbe amata¹, — часто говорил Бруно. — И она тебе тоже, обязательно. Никогда не забуду её великолепные спагетти путтанеска, по семейному рецепту. Вот бы она была с нами, и ты могла попробовать...

¹(итал.) Милая, ты бы точно понравилась моей бабушке.

Тебе нравилось слушать его в такие моменты и восхищаться совместной семейной жизнью. Сегодня он возвращается в ваше гнёздышко. Самое время прибегнуть к бабушкиному рецепту.

Ты поднимаешься на чердак и, подобрав под себя ноги, устраиваешься посреди запылившихся от времени коробок на немного колючем пледе: в какой-то из них находится нечто чрезвычайно важное. Заглядывая то в одну, то в другую, ты мельком разглядываешь безделушки и штуковины, которые вы накопили за годы совместной жизни. Рассматриваешь общие фотографии, наследные ценности, вертишь в руках разные мелочи и невольно предаёшься приятным мыслям о прошлом. Вдруг откуда-то выпадает одна фотокарточка и цепляет твоё внимание. Момент со свадьбы. Где вы только что произнесли торжественные клятвы. С тех пор в его глазах горят абсолютно те же любовь и обожание, что и в то мгновение. Всегда, даже спустя время. В груди расцветает трепетное тепло и ты легко целуешь мужа на фото, которое после кладёшь на место, в толстый альбом, богатый воспоминаниями. Поиски никак не увенчаются успехом, но ты не сдаёшься. Бруно заслужил что-то особенное, и очень хочется ему угодить. Через пару минут ты, наконец, находишь.

— Ага! Вот ты где! — и торжественно потрясаешь находкой.

Старинной книгой рецептов, больше похожей на дневник ручной работы, с пожелтевшими от времени страницами и изящной надписью на обложке: “Il Ricettario Della Nonna²”.

²(итал.) Бабулина поваренная книга

Буччеллати её подарили достаточно давно, когда бабушка ещё была жива, а вы пока даже не знали друг друга. Он любил готовить по ней и сам, довольно часто, но вскоре осознал, что не может заниматься этим один, без женской руки. Вы в разлуке долгих две недели и он наверняка соскучился по домашней еде, как в детстве, у бабушки, поэтому приготовить что-то именно оттуда – беспроигрышная идея.

Составив список нужных ингредиентов, ты отправляешься на рынок, чтобы непременно отыскать только самое свежее. Закупившись всем необходимым, берешь ещё бутылочку вина, в ключевое дополнение к блюду.

Оказавшись дома, бросаешь взгляд на часы: он уже довольно скоро вернется. Надо бы привести всё в порядок. Открывая окна, ты впускаешь в комнату солёный морской бриз, лишний раз подметаешь пол, протираешь пустые столешницы и заправляешь кровать. Успеваешь даже принять освежающий душ.

Надеть ты решила что-нибудь повседневное, но в то же время привлекательное, чтобы точно обрадовать любимого мужа при встрече. Нежно-голубой сарафан с открытыми плечами, приталенный, и отделанный внизу лентой кружевных цветов, который очень Бруно нравился – то, что надо.

***

Придерживаться рецепта не то что бы так сложно, просто...

Обычно вы по очереди готовили ужин каждый вечер, облегчая друг другу будничную рутину (ну, по крайней мере, это он так считал). Но на деле... Буччеллати постоянно каким-то образом оказывался подле тебя посреди готовки, чтобы игриво приобнять или поцеловать украдкой, а ещё умыкнуть со стола лакомый кусочек будущего блюда, уверяя, что он так "помогает". Просто ты раньше никогда не готовила что-то фамильное, прямиком из его детства; необычайно ценное, чем он решил поделиться. Нужно, чтобы всё было идеально. Очень для него постараться.

Пока ты открываешь анчоусы, в сотейнике уже потрескивает чеснок с парой специй, пряно щекочет ноздри остреньким ароматом. Прежде чем добавлять рыбу, ты не забываешь убрать оттуда гвоздику. Следом отправляются каперсы и оливки, мелко нарезанные, без косточек. Для вкуса можно бросить капельку перца чили, чтобы даже немножко чувствовался, но не слишком. Помидоры, без шкурки, порезать ровехонько и добавить в последнюю очередь. Чуть позже – щепотку соли, и соус практически готов*.

Заправка аппетитно булькает, а ты опускаешь в кипящую воду спагетти. Из радио льётся спокойный джаз, подбивающий помешивать всё в более хаотичном ритме. Слишком увлечённая потоком музыки, ты прослушала, как открылась входная дверь, ненадолго поднимая характерный сквознячок через весь дом.

Едва переступив порог, Буччеллати оказывается окутан восхитительным ароматом, и ноги сами ведут его в кухню, к источнику вкуснейшего запаха. Облокотившись о дверной косяк, Бруно умилённо наблюдает, как ты покачиваешься, виляя бёдрами в музыку, и напеваешь под нос расслабляющую мелодию. Будь его воля – провёл бы дома хоть весь день, наблюдая, как ты занимаешься повседневными делами наедине со своими мыслями, мурлыча какие-то мотивы.

Как же сильно он по тебе соскучился. Две недели – это буквально полмесяца! Ну слишком много времени без тебя. Неслышно прокравшись в кухню, он крепко обнимает тебя со спины за талию, целует в затылок и шепчет жарко:

— Пахнет очень вкусно.

Ты невольно вздрагиваешь от неожиданности, радостно пискнув:

— Бруно!

Бросив пасту, отворачиваешься от плиты, чтобы обнять его в ответ, а пристав на носочки, мягко клюешь в губы. И крепко жмёшься к нему – "Никуда тебя больше не отпущу."

— Наконец-то ты дома, милый, с возвращением. Как ты? Как всё прошло? — спрашиваешь, с трудом отстранившись.

Буччеллати добродушно улыбается и гладит тебя по щеке, приговаривая:

— У меня всё замечательно. К тому же, я теперь с тобой. Обсудим работу потом, я слишком соскучился. Что ты готовишь?

Ты хихикаешь: уже бесполезно скрываться.

— Кое-что вот отсюда. Отыскала на чердаке, — сознаёшься ты, кивая на кулинарную книгу на столе. На развороте – его любимое блюдо.

Удивлённо приподнимая брови, Бруно осторожно берёт её в руки – книга ведь уже старенькая, еле держится – и вчитывается в странички. Постепенно на его лице появляется легкомысленная, по-детски искренняя улыбка: он узнал этот рецепт.

— Stai cucinando gli spaghetti alla puttanesca di nonna?³

³(итал.) Ты готовишь бабулины спагетти путтанеска?

— Хотела тебя порадовать чем-то особенным, — киваешь ты. — Ты часто говоришь, как замечательно она готовит, а мы давно не виделись и.. И я захотела сделать тебе сюрприз.

Вернув внимание к плите, ты набираешь ложкой немного соуса и приподнимаешь руку – пусть попробует чуть-чуть.

— Я понимаю, что не сделаю так же вкусно, как она, но хотя-бы попытаться можно, — нервно бормочешь ты, надеясь на одобрение.

Буччеллати охотно разрешает скормить себе ложку вкусности, стараясь распробовать, над чем ты так старалась. Похвала не заставляет долго ждать:

— Bella mia, questo è meraviglioso.⁴

⁴(итал.) Прелесть моя, это замечательно.

Тут Бруно ощупью опускает широкую ладонь тебе на бедро, а затем утягивает в нежный поцелуй.

— Спасибо тебе большое, ты очень меня порадовала, — ненадолго отстранившись, говорит он. И вновь припадает к твоим губам, долго и чувственно, притираясь к тебе всем телом, предельно тесно.

— Бруно, мне же- — хочешь было возразить, пока по спине змеится его рука и замирает на поясе, притягивая поближе.

— Тебе "что"? — тянет он, с исключительной, довольной ухмылочкой.

— Мне надо доделать ужин! — ты отшучиваешься, хотя на самом деле вовсе не хочешь, чтобы он прекращал.

А как горячо он дышит тебе в шею... С губ невольно падает откровенный вздох и ты смущённо замолкаешь. Буччеллати жуть как отрадно это заметить, и он целует бархатную кожу, постепенно спускаясь к острым ключицам, вольно и обольстительно.

— Ну соус ведь подгорит, — жалобно мямлишь ты, пока предательски слабеют колени.

Благо любимый вовремя поддержал тебя – не то растеклась бы по полу лужицей. Он смеётся вполголоса и бормочет, не в силах тебя оставить:

— Ты же слишком очаровательна. Ужин подождёт.

Бруно гладит тебя по руке, осязая под пальцами ожидаемые мурашки возбуждения, и добавляет:

— И вообще, честно говоря, сейчас я бы с удовольствием начал с десерта.

Несмотря на то, что вы женаты не первый год, эти его фразочки каждый раз заводят с пол оборота, как в медовый месяц. Тем более, ты же так по нему тосковала- Но всё же не трогала себя все две недели, в томительном ожидании его возвращения. Поэтому сейчас внутри закипает, как соус в сотейнике, жгучее желание, которому необходимо дать свободу. Прильнув к любимому вплотную, ты тянешься запечатлеть у него на губах влекущий, пламенный поцелуй.

— Своему мужу я могу дать всё, чего он так хочет.

Со знакомым огоньком в глазах оценивая выражение твоего лица, Бруно любезно ждёт: "да, или нет?", чтобы понять наверняка, чего хочешь ты. Встречая ответную решимость, он тотчас берёт тебя на руки, подхватив под коленями, в свадебной манере, и следует в спальню, где бережно опускает тебя на пушистое покрывало. Успев когда-то расстегнуть до середины рубашку, он возвышается над тобой на кровати и стремится жадно расцеловать как в последний раз.

— Мне так тебя не хватало, — вздыхает Бруно между прикосновениями, едва способный хоть на немножко оторваться от твоих губ, притягательно заалевших от непрерывной ласки. Тянется руками к очаровательному платью, чтобы благополучно его снять и вдруг замечает, что...

Это же оно, его любимое. То самое, в котором ты всегда просто загляденье – смотреть любо-дорого. Он даже ахнул.

— Ты его надела специально для меня, милая?

Хихикнув с присущим ситуации озорством, ты "задумчиво" подносишь к губам пальчик, в наигранной скромности.

— Кто знает, — подначиваешь с манящей улыбкой.

Бруно обаятельно усмехается, не сводя с тебя глаз.

— Вот проказница, — говорит с придыханием. — Знаешь ведь, как сильно оно мне нравится, — прибавляет он, пробираясь ловкими пальцами за пояс, плотно обхватывающий твою талию.

— Даже немного жалко его снимать.

Лёгким движением он беспрепятственно избавляет тебя от одежды, позволив себе небрежность – сарафан оказывается на полу, но зато ты, в одном белье, – прямо перед ним, во всём блеске.

— Моя чудесная, — очарованно произносит Буччеллати, едва слышно, скорее даже для себя: как будто осознавая, что ты действительно здесь сейчас. — (Т/И), какая ты красивая. Даже не представляешь, как это ужасно, когда утром просыпаешься, а тебя рядом нет...

Ты берёшь его за руку, легонько поглаживая тыльную сторону большим пальцем, и кротко глядишь на любимого мужа. Затем наклоняешься поцеловать костяшки смуглых пальцев.

— Представляю, Бруно. Я тоже сильно по тебе скучала.

А игриво заправив за ухо прядь волос и притворившись, что не осознаёшь очевидной двусмысленности, продолжаешь:

— Ты же, если я правильно помню, хотел что-нибудь на десерт, да?

Порочная синева его очей темнеет, а взгляд соскальзывает на сокрытое тканью метафорическое пирожное.

— Ещё как хотел.

Спустив ноги на пол, чтобы улечься на живот, Бруно любуется открывшимся планом, который не увидит больше никто.

— И ты сейчас убедишься, насколько сильно, amore mio⁵, — низко тянет он с особой интонацией, от которой всё внутри волнительно вздрагивает в предвкушении.

⁵(итал.) любовь моя

Нырнув пальцами за резинку шёлковых трусиков, он притворно неспешно спускает их и откладывает в сторону.

— Уже столько сиропа, — усмехается Буччеллати и медленно проводит пальцами вверх-вниз по скользкой поверхности. — Дорогая, ты мне льстишь.

В следующий момент Бруно вдруг подается вперед, чтобы немедля вкусить желанное угощение и не оставить ни капли восхитительной сладости. Как неожиданно- Ему обычно нравится немного подразнить тебя, прежде чем дать то, чего так хочется: долгими поцелуями вдоль бёдер, в низу живота, лёгкими покусываниями... Однако сегодня наоборот, хочет взять тебя с пылу с жару.

Удивлённо ахнув, ты мелко вздрагиваешь; куда он спешит, в самом деле, всегда же хотел распробовать подольше. Но в этом нет ничего плохого, раз Бруно так доволен и лакомится тобой за милую душу. Тебя трясёт от наслаждения – настолько ловко его длинный язык тешит изнутри твои прелести, проталкиваясь как можно дальше с неуёмным вожделением. Выгибаясь в спине, ты машинально запускаешь руку в его волосы, слегка их оттягивая, и Буччеллати выдаёт такой несмелый, глухой стон, каких ты от него ещё ни разу не слышала. Под его губами растекается приятная вибрация и хочется ещё.

В безмолвной просьбе о большем ты чуть сильнее тянешь угольные пряди, чтобы направить его, тихо всхлипывая и рвано вздыхая. Долго просить не приходится: не забывая про чувствительную вишенку, он пальцами крадётся к сочащейся влагой лунке, после чего бережно проскальзывает внутрь средним. Через пару движений к нему присоединяется указательный. Самым кончиком языка Бруно вновь и вновь огибает наиболее лакомый кусочек, иногда любовно посасывая и целуя, а пальцами упоенно ласкает в тебе сокровенное место. От усиления воздействий начинают заметно трястись ноги и ты подаешься навстречу любящему супругу, пока с губ сыпятся непрерывные стоны с его именем. 

— Бруно- — вырывается из груди. — Мне так слишком хорошо- С тобой так- Так хорошо, Бруно-

Подрагивая вокруг его изящных пальцев, ты испытываешь знакомое тягучее напряжение, которого так недоставало всё это время. Он медленно открывает глаза, смотрит хитренько, – как сытый довольный котик – а ты глядишь в ответ.

На мгновение Буччеллати отстраняется, обжигающе вздыхая. Его губы трогает поистине злодейская ухмылка – так нравится наблюдать, какой раскрепощённой ты становишься рядом с ним.

— Любимая, как же я тосковал, — сетует он, не прекращая работать рукой. — До того сильно, что не мог сопротивляться своим желаниям и не раз касался себя так, как если бы это была ты. Только ты, в каждой моей фантазии.

Внимательный, он замечает, как ты реагируешь на пылкие словечки заметной пульсацией и продолжает:

— Вижу, ты почти на пределе, сладенькая. Скажи, (Т/И), ты же чувствовала то же самое без меня? Ублажала себя с мыслями обо мне? — доискивается он, пленительно ухмыляясь.

— Н-нет, — ты запинаешься, неровно дыша и вздрагивая в томительном измождении. — Конечно, я страшно скучала, но- Хотела тебя дождаться. Ни одна откровенная фантазия не сравнится с тобой самим, Бруно.

Такое откровение заметно уважило его эго. Довольно хмыкнув, он неожиданно вынимает пальцы – не прекращай же!.. – и говорит риторически:

— Ах, моя милая девочка. Моя драгоценная женушка... Как я мог оставить тебя такой неудовлетворённой на целых две недели?

Поднявшись, он садится перед тобой на колени и тянется расстегнуть ремень, качая головой и укоризненно цыкая с возмущением.

— Нет-нет-нет, это совершенно никуда не годится. Уж точно не теперь, когда я с тобой.

Пояс, громко звякнув пряжкой, оказывается на деревянном полу. Этот звук отчего-то так сильно заводит, что ты неосознанно разводишь колени шире, готовая принять его. Буччеллати мгновенно спускает брюки и можно наконец-то восхититься его рельефным достоинством. Вверху сквозь боксеры уже проступило влажное пятнышко. Вдруг он внезапно хватает тебя за щиколотки, подтаскивая на край постели – удивлённо пискнув, ты не противишься. А его, как всегда, умиляют эти звуки.

Через секунду в точке ниже пояса вас разделяет лишь ткань его белья и вы останавливаетесь отдышаться: ты – на спине, а любимый – склонившись сверху. С довольным видом оглядывая твоё тело, он любуется каждым миллиметром, словно впервые, и ласкает себя через кружево. Которое, впрочем, через минуту оказывается где-то в другом углу спальни, а Бруно приникает к тебе со страстным, мокрым поцелуем, погружаясь в истекающие смазкой складочки. Ты отвечаешь, пропуская гладкие пряди сквозь пальцы, пока его язычок, скользнув по губам, дразняще втискивается внутрь. Тут он отстраняется и пылко шепчет, любовно уткнувшись носом в твою щечку:

— Мне так хочется тебе угодить... Позволь тебя побаловать, прошу.

И поднимает глаза.

Выпятив грудь вперёд, как он любит, ты взглядом вопрошаешь: "возьми меня". Приподнявшись, Бруно замирает, коснувшись заветной щелочки, а затем разом входит, удовлетворённо шипя. С резковатым стоном, ты притягиваешь его к себе, обняв за шею, и прячешь в ней зардевшееся лицо. Пьянящий аромат его одеколона, да и его самого слышится так отчётливо... Настолько, что ты осознаёшь, как сильно скучала, и что теперь он на самом деле тут, рядом. Поддавшись чувству, ты усыпаешь его шею невесомыми поцелуями, на что Буччеллати довольно урчит в ответ. Объятые теплом друг друга, вы неподвижны несколько мгновений. Бесподобно. Но хочется больше.

Слегка качнув бёдрами навстречу, ты шепчешь, чтобы его прельстить:

— С тобой внутри так хорошо...

Бруно приглушённо усмехается; ты грудью чувствуешь вибрацию этой усмешки, когда он прижимается близко-близко.

— А в тебе просто прелестно, дорогая, — отмечает он и начинает плавно двигаться.

Не спешит; в привычном темпе постепенно наполняет тебя своей любовью, с каждым в меру сильным толчком. Берёт тебя за руку, томно целует её тыльную сторону – само благородство – и вы сплетаетесь пальцами.

— Quanto sono fortunato ad averti, la mia dolce moglie⁶.

⁶(итал.) Как мне с тобой повезло, моя милая жёнушка.

Обвивая его талию ногами, чтобы сблизиться ещё, ты цепляешься за крепкое плечо свободной рукой. С каждым импульсом ты всё ближе к разрядке, – так изумительно ощущается внутри его твёрдость – а ваши стоны звучат единым дуэтом. Запрокинув голову в неге страсти, ты мысленно благодаришь Бруно за предусмотрительность – не уложи он тебя подальше от изголовья, можно было бы и удариться. Едва удаётся вымолвить:

— Ч-чёрт-

Вдруг ты ловишь его взор – чистый и нежный, в коем ни тени животной похоти, только абсолютное восхищение. Невольно наворачиваются слёзы. Одна срывается с ресниц блестящей дорожкой, но вовсе не потому, что больно или грустно. Совсем наоборот: от того, что радостно на каком-то духовном уровне.

— П-пожалуйста, Бруно, — сбивчиво шепчешь ты, — не оставляй меня больше одну.

Знакомым движением он утирает слезинку пальцем и поглаживает тебя по щеке. 

— Lo giuro, angelo. Non lascerò mai più la tua parte⁷.

⁷(итал.) Обещаю, ангелочек, я тебя никогда не брошу.

Тёплая ладонь оказывается у тебя на макушке, и Бруно завлекает тебя в жаркий поцелуй, другой рукой юркнув за спину. За прикосновениями бежит непроизвольная дрожь.

— Не могу, ты меня с ума сводишь, mia cara⁸... Я совсем на грани... Давай вместе-

⁸(итал.) дорогая

Он начинает входить интенсивнее, с неизменно любящей отдачей, и ты полностью уходишь в эмоции: от коротких интимных кудряшек щекотно, а внутри при этом так тесно. Его член проникает безупречно глубоко, касаясь шейки матки, и услаждает самую чувствительную точку. Бархатные стенки ощутимо сжимаются, обволакивая его целиком, и Бруно довольно ахает. Невидимая нить терпения между вами рвётся и вы слишком быстро теряете контроль. Ты цепенеешь с немым криком и жмуришься, пока по телу прокатываются волны блаженства, а наружу вытекает липкий нектар.

Затем вздох пресыщения от такого потрясающего оргазма всё же срывается с твоих губ, а Бруно, часто дыша, вздрагивает в хрупком изнеможении и сбивается с ритма, прежде чем остановиться с гортанным стоном: ты чувствуешь, как внутри горячо струится вязкое семя.

Буччеллати без сил опускается на кровать; надо постараться расслабиться и выровнять сбитое дыхание. Он потихоньку устраивается сбоку и заключает тебя в надёжные, ласковые и крепкие объятия. И не важно, что вы все мокрые от возбуждения – ты рада прильнуть к нему в этот момент. Довольно мурча, Бруно умильно выводит у тебя на спине замысловатые узоры, заботливо целует в висок. Потом неохотно отстраняется, чтобы как полагается взять из тумбочки влажные салфетки.

Пока он осторожно всё вытирает, ты шепчешь тихое "Спасибо", на что Бруно мило приподнимает уголки губ. Пока он заканчивает, ты польщенно вздыхаешь и невольно заглядываешься: какой он собранный, как аккуратно проводит пальцами по чувствительной коже, гладит мягкие бёдра... Мелочи, которые редко замечаешь, пока вы каждый день вместе; но не сегодня.

— Я скучала, — ты вяло улыбаешься, когда он окончательно закругляется.

А услышав твой голос, выходит из задумчивости и оживленно глядит в ответ, про себя восхищаясь: ты просто светишься.

— Я тоже очень скучал, — говорит Бруно со встречной улыбкой.

Скомканные салфетки отправляются в ящичек у кровати и Буччеллати возвращается к тебе. Уютно прилечь подле него особенно приятно, а как тонкие пальцы играют с твоими волосами ни с чем не сравнится. Пребывая во взаимном упоении, вы какое-то время лежите в тишине, но тут он говорит:

— Прости, что уехал так надолго. Даю слово: этого больше не будет.

Ты изумлённо пялишься на него, недоверчиво фыркая. Вот так новости – даже усталость как рукой сняло.

— Серьёзно?

Бруно переливисто смеётся: ты так живо реагируешь.

— Серьёзно, (Т/И). Я поговорил с Джорно и мы нашли компромисс, — продолжает, как будто хвастаясь, и прижимает тебя совсем рядышком.

— Как же тебе это удалось? — звучит даже ошеломленно.

— Дон, конечно, орешек крепкий, и к чему-то его склонить отнюдь не легко, насколько я знаю, — подмигнув, парирует Буччеллати, — но я добился, чего хотел.

Он щекотно гладит тебя вдоль рёбер, прежде чем приподняться, а встав с постели, подаёт тебе руку.

— Хочешь, как раз расскажу за ужином.

И тут-то тебя бросает в холодный пот.

Кое-как получается монотонно промямлить:

— Боже.

В следующую секунду ты вскакиваешь с кровати, игнорируя его джентльменский жест, хватаешь из ванной халат – успеть хоть что-то накинуть – и бросаешься вон из комнаты.

— О, нет, нет, нет… — бормочешь с тревогой, торопливо следуя в кухню.

В спешке тоже нацепив халат, Бруно следует за тобой по пятам, как кошка за мышкой, и взволнованно лепечет:

— Да что такое, что случилось?

Ты молча мчишься к плите, умоляя Господа найти свободную минутку для чуда. Однако когда ты узрела, во что превратился соус под крышкой сотейника, сердечко неслабо ёкнуло. Несчастные продукты, ныне горелые угольки, обратились в тёмное месиво. Почернели и кончики спагетти, выглядывающие из едва не выкипевшей воды, в которой плавала переваренная середина (а по рецепту надо аль денте). Ты сокрушённо вздыхаешь, выключая плиту, и выдаешь растерянным, тихим голосом:

— Ну вот. Я ужин сожгла.

Осознав, в чём же дело, Бруно заметно расслабляется, хотя чувствует себя гадко. Ты ведь говорила, что готовишь ужин, специально для него, но он всё равно поставил свои эмоции выше того, что ты задумала, и теперь как-то стыдно, совестно.

— О, cara mia⁹, — воркует он и притягивает тебя к себе. — Это я виноват. Знал же, как ты старалась, только для меня, и всё равно отвлёк.

⁹(итал.) дорогая

Он целует тебя в затылок и запускает руку в твои локоны, успокаивающе пропуская их между пальцев, чтобы заслужить прощение.

— Mi dispiace, amore mio¹⁰.

¹⁰(итал.) Прости меня, любимая.

Обижаться на него бесполезно и ты лишь разбито вздыхаешь:

— Ничего, Бруно.

И решаешь всё-таки наградить его доброй улыбкой.

— Зато я отвлеклась не просто так, так что не очень всё и плохо.

Ситуация забавная как-никак поэтому, негромко хихикая, ты открываешь холодильник в поисках чего приготовить.

— Без тебя всё забываю – даже в магазин сходить, совсем ничего нет, — забавляешься, просчитывая варианты. — Какие-нибудь пожелания? На салат точно что-нибудь наскребу. Или даже на ризотто, быстренько?

— Не думай об этом, — встревает Буччеллати, прикрывая глянцевую дверцу. — Сегодня ты достаточно для меня потрудилась, отдохни.

Выудив из ящика стола меню доставки из ваших любимых ресторанов, он подытожил:

— Выбирай что хочешь, с меня. Позволь загладить вину.

Ты хмуришься в замешательстве, пробегая глазами по строчкам в перечне из одного местечка неподалеку.

— Бруно, тебя же две недели не было. Ты там наверняка только так и питался, не хочешь чего-нибудь домашнего?

Он только разводит руками.

— Конечно же я люблю домашнюю еду больше всего на свете. И признаюсь – да, так и питался, — Бруно берет тебя за руку и невесомо гладит костяшки большим пальцем. — Но это не главное. Важно не что именно ты ешь, а то, с кем ты это разделишь.

— Ой брось, — ты игриво отпихиваешь его ладонь и безобидно подначиваешь. — Хочешь сказать, что ужинать со мной приятнее, чем с Мистой?

Буччеллати пожимает плечами и открыто поясняет:

— Ты с набитым ртом не болтаешь.

С Мистой, конечно, весело, но то, как он ведёт себя за столом, в самом деле оставляет желать лучшего. Ты заливаешься смехом.

— Так и быть. Тогда я выберу, что поесть, а ты подберешь подходящий фильм, идет?

Он радостно кивает.

— Устроим себе свидание.

***

Блюда доставили минут через сорок. Вы обнимаетесь под любимым пледом на диване, наслаждаясь вечером. Бруно специально выбрал именно один из тех фильмов, которые вы как раз собирались когда-то вместе посмотреть. Спроси его, почему именно этот, ответит, что выбрал сам, хотя на самом деле думал о тебе.

С начала прошло не больше часа, а Буччеллати уже всецело поглощен сюжетом, в то время как ты задремала у него на плече, обняв сильную руку. Так мило сопишь, что он всё-таки переключает внимание; ты такая беззащитная во сне – сердце кровью обливается. Бруно тянется за пультом, выключает телевизор, а потом берёт тебя на руки и несёт в спальню. Там укрывает тебя одеялом, прежде чем улизнуть из комнаты, чтобы убрать всё после посиделки. Чуть позже, он аккуратно, чтобы тебя не потревожить, ложится рядом. Устроившись, едва ощутимо целует тебя в щеку.

— Sogni d’oro¹¹, — шепчет он и отстраняется, не собираясь больше тебя беспокоить.

¹¹(итал.) Спи крепко.

Через пару минут, уже будучи в полудрёме, Бруно вдруг чувствует, как ты обнимаешь его и пристраиваешься на груди. Приоткрыв сонные глаза из любопытства, он встречается с твоим заспанным взглядом.

— Sogni d’oro¹²..

¹²(итал.) Сладких снов.