Тишина ночи раскрывалась во всей красе, унося к небу приглушенные отзвуки музыки, скрипы шин и молву, шелестом витавшую среди людей, кто еще не успел или не хотел лечь спать. Верткой тенью девушка скользила по крышам, заглядывая вниз, в темноту улиц. Она прислушивалась к любому малейшему звуку, готовая ринуться в его сторону, отрабатывая свое обещание, как подобает, следуя по зову своей чести.

Время уже ушло далеко за полночь, и ни души вокруг, кто мог бы интересовать сейчас Фишль. Она одна бродила по крышам, изредка пиная мелкие камушки с козырька, в попытке отогнать скуку.

Может, Диона все это выдумала? Люди всегда тревожно относились к убийствам, тем более вампиры. Их то точно беспокоит, сколько живых мешков с кровью ходит по земле.

Легкий прыжок, и вот она уже на соседнем здании, успевшая в последнюю секунду ухватиться за провода над головой. Улыбнувшись от прилива адреналина в сжавшееся сердце, Фишль на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь этим чувством, а затем прошла вперед, на противоположную сторону крыши. В этом доме явно никого не заботил чердак, судя по тому, что ржавый замок на хлипкой двери был давно разбит в труху, а доски рассохлись, и между ними зияли щели. Девушка подошла ближе и почти без усилия пнула ногой в центр двери, отчего та практически разлетелась в щепки, издав скрипучий хлопок.

Теперь Фишль могла переждать эту ночь не на улице.

Разминаясь, девушка обошла по периметру крышу, присматриваясь к улочкам. Пусто было даже здесь, вблизи «Рассвета», что совершенно на него не похоже. Ни пьяниц, ни вампиров, только отдаленный шум музыки из бара.

И ничего подозрительного.

Устало вздохнув, Фишль уселась прямо на край, свесив через него ноги. Она смотрела ровно на здание бара, со стороны его черного хода, и ей безумно хотелось спать, а не помогать кровососам, даже если и по просьбе Дионы.

Да что вообще могло произойти здесь? Разве убийства и потасовки не обычное дело для подобных забегаловок?

Внутри девушки кипела злость на сестру, за то что та так легко променяла свою семью на пару вампиров, пристрастившихся к членам друг друга. Что могло быть еще омерзительнее?

«Нашла себе новых папочек», — с ядом подумала Фишль, но при этом сама утерла рукавом проступившие слезы.

Она скучала по ней. Скучала по тому времени, когда они были вместе в приюте, дав друг другу клятвы держаться друг за друга, быть вместе и никогда не связываться с вампирами, наоборот быть против них! А теперь что? У нее хватает наглости считать себя одной из них и просить помощи для этих мерзких чудовищ. Это же просто унизительно! Фишль сложила руки на груди, борясь с невовремя нахлынувшими эмоциями, которые становилось все труднее удержать в себе. Шумно вдохнув, девушка наклонилась вперед, отвлекшись на блестящие лакированные носки своих ботфорт. Блики от яркой луны и мягкого света уличных фонарей чересчур вычурно переливались на потертой, старой обуви, обладательница которой редко выходила за пределы трущоб днем, а ночью лишь бродила по крышам вдали от дома.

Рядом с баром Фишль было не спокойно. Пусть обида на сестру и была сильна, но все же в глубине души девушка сама осознала, как по-настоящему тяжело было находится вблизи бара. Здесь будто бы действительно была какая-то особая аура. Душная, вязкая, от нее в горле застревал ком, потели ладони, а губы непроизвольно поджимались от недовольства. Казалось, что даже обида на Диону возникла только вблизи этой злосчастной забегаловки! Девушка вздрогнула от холодного, осеннего ветра, обдавшего ее с ног до головы, и накинула на себя капюшон. Ночь предстояла долгая и наверняка нудная. Почему-то Фишль до последнего не верилось, что происходящее с вампирами может быть чем-то серьезным, тем более она даже и не надеялась, что именно в эту ночь ей повезет заметить что-то необычное.

Лучше бы она взяла с собой Кли... Младшая давно просилась на крыши, ей надоело играть рядом с домом, там она уже не один раз все исследовала с каждым из братьев и сестер. А ее любопытство и зоркие глазки здесь бы точно не помешали.

Время между тем медленно тянулось. На разбитом экране старенького телефона высветились цифры «03:17», когда девушка вытащила его из кармана а затем зевнула, твердо решив, что просидит еще два часа и вернется домой. Благо, Рейзор дал ей денек форы, и на утро ей не нужно было идти работать на рынок, как всем остальным.

Теплая постель, растворимый кофе после сна и последнее шоколадное печенье в пачке, заботливо оставленное младшенькой специально для Фишль... Это будет лучший выходной.

Вдруг странный звук раздался откуда-то со стороны. Фишль напряглась, тут же спрыгнув обратно на крышу, пригнувшись к ее краю. Она стала растерянно озираться по сторонам, пытаясь найти источник этого шума, который, между тем, приближался и становился отчетливее. Это были словно... легкие, быстрые шаги, такие же, как у самой девушки, когда она ловко перескакивает с одного дома на другой.

И вот практически перед ней возникла черная, сливающаяся с ночью фигура человека. Фишль не могла его рассмотреть, не различила даже пол того, кто перед ней был. Незнакомец или незнакомка стоял на соседней крыше, слегка пригнувшись, словно прислушиваясь, сосредоточенно смотря вниз. Резко он повернулся в ту сторону, где за ним следила девушка, но та успела среагировать, мгновенно упав вниз, вжимаясь в невысокую перегородку. Странное, будто навязанное баром чувство, в присутствии этой личности усилилось. От волнения к горлу подступила тошнота. Украдкой выглядывая, Фишль пыталась следить за тем, что делает эта таинственная фигура, но она будто бы застыла, совершенно не двигаясь, все в той же напряженной позе.

«Кто ты...? Сомневаюсь я, что ты всего лишь вышел на полуночную прогулку. Наверняка следишь за кем-то...»

Осмелев, девушка приподнялась, чтобы попробовать увидеть то, за чем наблюдал незнакомец, но не заметила ничего, что могло бы его интересовать, пока не послышались чьи-то хмельные голоса. Из-за угла вышла парочка, едва стоявшая на ногах, хотя один из них очевидно делал вид, что пьян. Той, кто осталась сиротой по вине вампира, не составило труда узнать его в привлекательном молодом мужчине, ведущем под руку шатающуюся из стороны в сторону девушку, которая активно рассказывала своему спутнику о том, что будет вытворять с его членом в этой подворотне и сколько оргазмов подарит за тот потрясающий, дорогущий коктейль, очевидно, купленный ей этой ночью. Но не успел мужчина прижать к стене свою жертву, чтобы насладиться кровавой трапезой, как тень незнакомца сорвалась с крыши и настигла его за считанные секунды.

Напоследок, до того, как Фишль стремглав понеслась к двери, ведущей на чердак, она успела увидеть странное приспособление в руках нападавшего, напоминающее шприц, и разъяренный, полный непонимания взгляд вампира, когда его силой оторвали от жертвы.

Зажав уши, девушка проскочила на чердак, чуть не поскользнувшись на захламленной лестнице, и не останавливалась, пока не оказалась где-то по середине всего здания, прижавшись к холодной, бетонной стене.

***

— Семь убийств. Четыре из них прямо у нас под носом, — устало вздохнул Кэйа, опустив выцветшую занавеску в тот момент, когда лучи от яркого восхода стали колоть глаза. — Лучше бы этот сумасшедший почаще ходил в бар, — вампир задумался, а затем усмехнулся, добавив, — или бордель.

— Все еще считаешь, что это какой-то взбесившийся Прародитель?

Впервые спустя месяц после обращения Дилюк воспользовался своим телефоном для чего-то кроме работы. При жизни у него, как и у многих смертных, была назойливая привычка зависать в сети, бессмысленно растрачивая свое время, но сейчас мужчина не испытывал потребности отвлечься. Он просто физически не мог переутомиться от того, чем теперь занимался, и был не слишком заинтересован в новостях, сплетнях или вирусных видео с животными. Тем не менее, сейчас обстоятельства вынуждали зарыться как можно глубже в интернет, открывая подряд все страницы с громкими, нарочито интригующими заголовками: «ЗАГАДОЧНЫЕ УБИЙСТВА ПОД ПОКРОВОМ НОЧИ», «ГОРОД ПОГРЯЗ В РАЗВРАТЕ, КАК С НИМ БОРОТЬСЯ?.....» «ПОЛИЦИЯ СБИТА С ТОЛКУ НОВЫМ МЕТОДОМ УБИЙСТВА», «ОРДО ФАВОНИУС ПРИНЯЛИСЬ ИСКАТЬ МАНЬЯКА, НО...». Становилось тошно от количества желтой прессы и фейковых новостей, но выбора не было: даже за самыми бредовыми заголовками могла найтись истина, вопрос был только в том, как скоро Дилюк ее найдет среди остального шлака.

— Я же объяснял, больше некому. Человек не способен выкачать всю кровь из вампира. Не представляю, каким способом надо нас... связать, чтобы получилось подобраться к шее, а потом что? Воткнуть насос? Это настолько бред, что даже представить тяжело.

— А полиция почти так и считает, — Рагнвиндр поднял телефон экраном вверх, демонстрируя собеседнику статью с подробным объяснением, как кровь была извлечена из тел жертв.

— ...Под действием артериального давления... Это еще глупее, чем моя вольная интерпретация. Подобное возможно с живой жертвой, а наша кровь застыла в жилах, и никакое давление ее из раны не вытолкнет, — Альберих нахмурился, задумавшись о том, что видел лично, но все же не мог придумать ничего адекватнее версии с Прародителем.

— Всех убитых подловили после охоты, а наше сердц...

— Да-да, начинает биться от человеческой крови, я тоже об этом думал, и все равно остается последний вопрос: зачем кому-то кровь вампира?

— Массовое помешательство на почве общей романтизации бессмертия... Люди безумны, не мне тебе рассказывать.

Кэйа не ответил, поднявшись со своего места. Он чувствовал, как за ним молча следил вампир, терпеливо ожидая продолжения более чем бессмысленного диалога. Мужчина потянулся, все вспоминая раз за разом первое тело и свои ощущения. Было ли что-то, чего он не заметил, может, проигнорировал? И по итогу ничего, кроме беспокойства, не уходило из головы. Странно, ведь так повлиять на вампира мог только более сильный феромон, но при этом никак не затронувший Дилюка.

Слишком много «не таких» вещей стало происходить. Новообращенный без жажды и его Прародитель, испугавшийся неизвестности, убийства вокруг бара, слухи среди посетителей, не покидающие их головы даже под действием алкоголя.

»Мои планы на секс с горячим барменом зашли слишком далеко» — с иронией подумал Кэйа, но вслух только тихо хмыкнул, натянув на лицо фальшивую и такую приевшуюся за долгие годы улыбку.

Вампир размеренно прошелся по комнате, переключив свое внимание на звуки вокруг: последние посетители, коими были пьяницы в отключке, уже практически покинули бар, а музыка играла тихим фоном, не давая уснуть остальным работникам до конца их смены. Рука непроизвольно потянулась в сторону куртки одного из официантов, будто бы точно зная, что в кармане лежит нечто нужное в такой напряженный момент. Альберих извлек из джинсовки полу-пустую пачку сигарет, взяв одну из них, ни капли не волнуясь о том, что это можно считать воровством. Пропажу вряд ли заметят, а еще точнее — вряд ли заявят об этом вслух. Зажигалка нашлась в соседнем кармане. Пламя получилось выбить не с первого щелчка, искра все никак не хотела появляться, пока не опалила жаром ледяную кожу.

Мужчина знал, что Дилюк не скажет ничего против, он и сам грешил этим до обращения, а после... Смысла, как такового, уже не было в табаке — никотин никак не мог повлиять на мертвое тело, но все же создавал эффект плацебо, который помогал собрать все мысли вместе по старой привычке, оставшейся от прошлой жизни. Затяжки были долгими, ровными — дым не щипал глотку, ощущался только его вкус на языке. Горький, дешевый и едкий, какой и должен быть у сигарет, купленных в киоске на остановке за копейки по пути на работу в ночную смену.

— Главный вопрос: как убийства связаны с баром и связаны ли вообще? Прошла неделя, а проясняться ничего так и не начало. Может, мы сейчас ломаем головы над совпадением? Насытившихся и пьяных вампиров проще поймать у бара, а собираются в таком количестве они только у нас, тем более, если это одно гнездо.

— Даже если и совпадение — на нашу территорию нагло влезли, а безнаказанным это остаться не может. Поймаем вампира и дело с концом, — сухо подытожил Кэйа, потушив почти целую сигарету пальцами. Боль помогала собраться гораздо эффективнее плацебо от противного дыма.

Ожоги не успели появиться на бледной коже, как тут же затянулись, и в помещении даже не появился запах горелой плоти.

— Нужно закрывать бар, уже светает. Последние посетители ушли.

Молча согласившись, Дилюк поднялся с дивана и безэмоционально прошел мимо Кэйи, едва не коснувшись его плеча своим. Вампир проигнорировал его возможно задуманную, но не свершившуюся грубость, и последовал за ним, закрыв за собой дверь служебного помещения.

Находиться в пустом баре было непривычно. Всех работников-смертных они отпустили раньше, отменив дневную смену. Обычно, она и так была бедна на посетителей, а в последнее время их приходили единицы. Отчаявшиеся пьяницы или одиночки, пристрастившиеся к местным закускам и тишине. И ни одного бессмертного. Прибыль стремительно падала, на «Рассвет» пришло запустение. Альберих прекрасно чувствовал, как корил себя Дилюк за происходящее. Пусть он и не был Прародителем, и не чувствовал всей истинной ответственности за гнездо, бар был его детищем. Он поднял его с колен, управлял им долгое время, лично принимал каждого работника, а что сейчас? Люди, которые доверились ему дважды, до и после его смерти, скоро окажутся безработными? Пока что он платит им со счета отца, еще в состоянии сводить концы с концами без ущерба для «Рассвета» и всех, кого он когда-то приютил, подобно Дионе. Но что будет дальше?

Они ловили ветер, вечно ускользавший сквозь пальцы. Ломали голову над загадкой, у которой, казалось, не существовало ответа. Кто-то решил испортить им репутацию? Или же принял на себя роль линчевателя? При единственном разумном объяснении происходящего все равно оставалось множество загвоздок. Ни Кэйа, ни Дилюк, не могли ответить на вопрос: зачем этому обезумевшему Прародителю кровь своего молодняка?

Вдвоем, не нарушая тишины, вампиры вышли из бара, глубоко задумчивые и морально разбитые, оба чувствующие будто бы навязанную обстоятельствами беспомощность. И это было настолько унизительно, что каждый на мгновение вновь ощутил себя жалким смертным.

— Эй! — кто-то очень неуверенный окликнул Кэйю и Дилюка, на что те резко обернулись.

В их сторону медленно, будто нехотя, но при том с ощутимой агрессией шло трое молодых вампиров. Они нервно мялись, заламывали руки за спины и отводили взгляд, но все же их объединяла общая аура явной бурлящей ненависти. Внутри них будто бы кипели обвинения, высказать которые ни у кого не хватало духу.

— Торопитесь еще кого-нибудь из наших убить? — наконец сорвался тот, что был явно старше остальных.

— Простите? — Кэйа растерялся, шагнув вперед.

— «Простите», — желчно передразнил другой. — Этого мало.

Дилюк, не став дослушивать, тоже вышел вперед отчего все разом заткнулись, будто бы вспомнив знакомство с его битой, как тот парень, который был убит первым. Для молодых больший вес имела сила, особенно, если ее часто демонстрировали. Они явно не были в курсе иерархии вампиров и точно не застали то время, когда Дотторе был Прародителем крупнейшего гнезда. Так что Кэйа был для них не более, чем смазливый павлин, но ровно до того момента, пока кто-то из них не встретится с его когтями.

— Для вас более чем достаточно, — Дилюк сложил руки на груди. — Что вам нужно?

— Закрывайте этот бар и уезжайте отсюда. Хватит наших донимать! — на последнем слове голос парня сорвался. — Уже двоих убили, а за что?

— Мы не нарушали ваши правила! — поддакнул третий, старавшийся держаться поодаль, прячась за спинами остальных.

— Подождите, вы считаете, что это мы убиваем вампиров? — с нервным смешком спросил Кэйа, до которого постепенно доходило осознание сложившейся ситуации.

Краем глаза видя, как был напряжен Дилюк, мужчина положил ему руку на плечо, слегка надавив, а сам уверенно вышел к парням, встав к ним на расстояние вытянутой руки. Подозрительно прищурившись, он оглядел их растерянные и даже немного глуповатые лица, ожидая ответа на вопрос, который, казалось, плставил всех в тупик.

— У вас убили семерых вампиров в гнезде, а вы решили обвинить конкретно нас? При том, что ваши лица нам абсолютно незнакомы? Я даже ваши феромоны не узнаю.

— С чего семеро-то? Наших двое выпили. И обоих у вашего бара!

— Если быть точнее, у нашего бара «выпили» четверых. Вы что, кого-то еще забыли? — невозмутимо давил Кэйа.

— Да какие четверо!? — сорвался на крик самый старший. — Нас в гнезде всего десять! Нашего Прародителя убили последним!

Словесную перепалку оборвал в самый накаленный момент щелчок затвора ружья, раздавшийся позади троицы. Все вампиры тут же сместили свой фокус внимания на источник звука, никак не ожидая увидеть девочку-подростка с оружием в руках.

Диона стояла, целясь в одного из молодых вампиров. Было видно, как дрожали ее руки, но она не двигалась с места, уверенная в своих действиях. Дилюк сразу узнал это ружье: для него он специально заказывал серебряные патроны сразу после обращения, чтобы обезопасить смертных, работавших в баре. Такое оружие было намного надежнее мачете, и, что не мало важно, сравнимо со скоростью вампиров. Пуля без сомнения будет быстрее лезвия и настигнет свою цель за мгновение. Для храбрости или, быть может, ради более сильного эффекта против вампиров, Диона намотала на ствол свою цепочку с крестом и явно обкурила себя и свое оружие ладаном, от которого у Кэйи заскребло горло.

Эта хрупкая, худощавая девочка с розовыми волосами и куртке, которая была ей явно велика, выглядела до безумия комично с ружьем наперевес, но ее упорство, даже в каком-то смысле упрямство, не могло не вызвать восхищение у Альбериха, привыкшего только к истерикам с ее стороны, но никак не к подобным поступкам, демонстрировавшим непоколебимую волю, слишком сильную для такого юного создания. Даже Дилюка, привыкшего к полному отсутствию эмоций, кольнула гордость за нее.

— Никто из вас троих не сдвинется с места, — холодно, будто копируя тон Рагнвиндра, отчеканила Диона. — Обойдемся без кровопролития? Или вам мало убийств в гнезде?

Вампиры переглянулись, оценив ситуацию, в которой оказались. У них не было выбора, кроме как безмолвно сдаться и позволить Кэйе и Дилюку все объяснить.

***

Выпроводить настырный молодняк оказалось не просто. Стоило им понять, что убийства вампиров были по-настоящему странным феноменом, и никак не относились к владельцам бара, как из них посыпалась лавина вопросов, большая часть из которых не покидала головы Кэйи и Дилюка последнюю неделю, оставаясь без ответа, сколько бы новой информации они ни находили. Убедить их в непричастности бара к убийствам оказалось не так сложно. Достаточно было описать всю сложившуюся ситуацию от и до, предусмотрительно объяснив, что ни Альберих, ни Рагнвиндр бы не смогли выпить кровь их братьев физически, не говоря о том, что самим им было абсолютно все равно на существование парочки новообращенных идиотов.

Сумев ответить едва ли на треть вопросов вампиров, хозяева бара настойчиво выпроводили их за дверь, едва сдерживая себя в руках. Проще было бы припугнуть, но сейчас совсем не та ситуация, в которой стоит кому-то угрожать.

Вместе с молодыми вампирами бар покинул весь шум. Тишина вновь объяла немногословных работников, постепенно становясь неловкой. Никто не решался начать говорить по разным причинам. Диона боялась, что ее отчитают за самодеятельность, еще и опасную, Кэйа и Дилюк же просто не знали, с чего начать. Их головы раскалывались от теорий, противоречащих друг с другом. Каждый уже изряжно устал от сплошных загадок.

— Пора признать, что мы ошиблись, — сухо подытожил Кэйа, оперевшись обеими руками на стол. Он обвел взглядом хмурые и холодные лица, а после на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями. — А еще точнее: не хотели верить в истину. Сказочка про Прародителя казалась удобной, но я все еще не понимаю, как это возможно?

— А в чем, собственно, проблема? Мы же просто ищем вампира, который убивает других вампиров, — встряла в разговор Диона.

— Мы? — с уточнением переспросил Дилюк, сидевший рядом с девушкой на диване.

— Да, мы. У меня тоже есть для вас информация, но о ней позже. В чем именно проблема? Что вас так путает? Из-за ваших споров уже невозможно находиться в баре!

Кэйа усмехнулся, впервые отметив, что эмоциональность и наглость смертной не раздражала его, но описать свои ощущения по отношению к ней в полной мере он не мог. Что-то среднее между смышленым зверьком и настырным ребенком.

— А проблема в том, милочка, что ты невнимательно слушала весь предыдущий разговор. Мы не можем пить кровь вампиров из других гнезд, она ядовита для нас. Я могу поверить, что кто-то пережил одного бессмертного и, возможно, даже получил от него силу, но убили уже семерых, и все они из разных гнезд.

— И вы считаете, что убийца просто не может существовать? — Диона скептически выгнула бровь.

— Верно, — снисходительно кивнул Дилюк.

— И даже не допускали возможности, что он может быть человеком? А не вампиром, осушающим других вампиров?

— Человеком!? — всплеснул руками от негодования Альберих. — Не встречал еще людей, которым могла бы понадобиться кровь, и это при условии, что у такого смертного еще должно хватить сил обездвижить вампира.

Кэйа посмотрел на Дилюка, словно намекая, чтобы тот поддержал его и пересек все возможные последующие вопросы от Дионы, но мужчина лишь задумчиво смотрел себе под ноги. Ответа не последовало, и вновь повисла тишина, еще более неловкая, которую не рискнула нарушать девушка, тоже, наконец, понявшая суть проблемы.

— А что если это действительно мог быть человек? — задумчиво, с паузами, предположил Дилюк, подняв нахмуренный взгляд на Альбериха. — Допустим, он действительно смог обездвижить вампира. Но ему ведь не обязательно пить эту кровь. Одно отверстие, всех убитых подлавливали в моменты, когда они были сыты. Сердце билось, появилось артериальное давление, и тогда получается, что теории полиции близки к правде.

— Это объясняет отсутствие чужого феромона... Да, верно... На местах убийств я не чувствовал никого постороннего. Древнего вампира невозможно не ощутить, я бы сразу это понял.

— Тогда взглянем снова взглянем на факт?

Дилюк медленно поднялся с места, обойдя кругом стол. Он остановился рядом с Кэйей непозволительно близко, будто бы дразня его. Мужчина положил в центр свой блокнот, раскрыв его на первых попавшихся чистых страницах, и мелким, витиеватым почерком стал выводить:

— Убивают вампиров из разных гнезд, ради их крови. У убийцы нет феромона, либо он очень слабый, — мужчина пожал плечами, будто бы рассуждал сам с собой. — Этот вариант нельзя исключать. Все жертвы убиты после охоты, на шее единственное отверстие, которого достаточно, чтобы кровь вышла сама, если точно попасть в артерию. И, что важнее всего, мы игнорировали факт: диаметр этого отверстия больше, чем наши клыки.

— Значит, это может быть игла! — оживилась Диона, на что Дилюк согласно кивнул. — А кровь нужна для исследований, например, — девушка тоже подошла к столу, в точности повторив позу Кэйи.

— Ты явно что-то знаешь, — Альберих прищурился, ухмыльнувшись уголками губ. — Давай, удиви нас вновь.

Набрав в грудь побольше воздуха, девушка, активно жестикулируя, рассказала о том, как ее друзья все эти дни собирали информацию. В особенности она уделила много внимания ночной вылазке Фишль, за день до этого разговора. Услышав про незнакомца в черном, выжидавшего вампира, и необычном приборе, который он использовал, оба мужчины напряглись, но не спешили перебивать Диону вопросами. Она последовательно излагала все, что знала сама, стараясь не торопиться и вспоминать каждую деталь, иногда даже цитируя то Беннета, то маленькую Кли, тоже принявшую участие в расследовании по мере своих сил и возможностей.

— Людей в форме, похожей на ту, в которой был этот неизвестный на крыше, видели у полицейского участка. Их приняли за оперативную группу, да и выглядели вполне обычно. Кажется, они пили кофе небольшой компанией, слушая байки или шутки от самого высокого, мускулистого мужчины.

— И он похож на того, кого видела твоя подруга ночью? — почти одновременно задали вопрос вампиры.

— Не знаю точно... — замялась Диона, от волнения убрав за ухо прядь. — Она так испугаласт тогда. Тот неизвестный точно был ниже ростом, но это все, что мы знаем об их внешности. Информации не так много, но, я думаю, что ее уже гораздо больше, чем было сначала. Может, вам это чем-то поможет?

Задумавшись, мужчины проигнорировали вопрос. Они смотрели то друг на друга, то куда-то в неизвестном направлении, осмысливая услышанное. Головы кипели почти как у живых людей, решавших сложную загадку. Казалась, еще немного, и появится боль, придется пить спазмалитик, но нет. Неприятное ощущение оставалось назойливыми уколами ущемленного достоинства. Им обоим было позорно признать, что они не смогли сами все это разузнать, не приложили достаточно усилий, чтобы защитить бар. Возможно, опомнись они чуть раньше, все было бы по-другому.

Подобно смертным, вампиры корили себя, но, в отличии от людей, превосходно это скрывали.

Дилюк стал расхаживать по комнате, сцепив руки в замок за спиной. Неосознанно, Кэйа начал за ним повторять, потянувшись в карман за пачкой сигарет, украденной у одного из официантов. Он сам не заметил, как у него появилась эта странная и бессмысленная для бессмертного привычка. До обращения Рагнвиндра он даже не думал о курении, но после… воспоминания подростка, впервые сделавшего затяжку от гнетущей и давящей сердце безысходности, накатывали с новой силой, будто он пережил его эмоции в первый раз.

Первый раз. Как много значение в этом слове. Первые разы всегда… особенные?

Первый раз Кэйа чувствовал, что не мог контролировать ситуацию, не мог справиться со своими же чувствами, поддаваясь абсолютно чужой и разрушительной панике. В его голове словно шумела сотня голосов, задававших одни и те же до тошноты надоевшие вопросы.

Остановив себя, Кэйа болезненно ухмыльнулся, вернув пачку сигарет обратно в карман. Почему-то ему не хотелось поддаваться слабости при Дионе. Несомненно, как и Дилюку, упорно делающему вид, что он размышлял над убийствами, хотя им обоим без слов было ясно, что теперь делать дальше.

— Диона, — обратился Рагнвиндр к заскучавшей и по-прежнему нервничавшей девушке. — Иди домой, отдохни день. Ты нам очень помогла.

Услышав это, юная барменша тут же изменилась в лице. С трудом она проглотила нахлынувшую на нее обиду и, гордо задрав нос, без слов накинула на плечи свой рюкзак и демонстративно прошла мимо Дилюка, толкнув того плечом. Она промолчала лишь потому, что знала: спорить было бесполезно. К тому же, усталость брала свое. Диона не спала уже две ночи подряд, мучаясь от бессонницы. Так что сейчас было самое время вернуться домой, пусть и в компанию нерадивого папаши, если тот вообще рришел домой с попойки.

Мужчины проводили взглядом девушку, убедившись, что дверь за ней захлопнулась. Переглянувшись друг с другом, оба, почти синхронно сели на табуретки, по разные стороны комнаты, каждый в собственных мыслях.

— Ты тоже думаешь, что это охотники? — без особой надежды на конструктивный диалог спросил Кэйа, просто что бы прервать тишину, успевшую порядком ему надоесть.

— Да, но тебе виднее. Я с ними не сталкивался, понятия не имею, на что они способны, — безэмоционально, также лишь для поддержания разговора, ответил Рагнвиндр.

— Ни на что, если честно. Это шайка фанатиков, которые могут только копаться в книгах и делать вид, что активно борются с нечистью. Может, некоторые из них и в состоянии держать оружие, случаи убийства вампиров охотниками были, но, как я когда-то уже говорил, ни у кого из смертных не хватит сил, чтобы удержать кого-то из нас, особенно после охоты, и выкачать кровь.

— Может, охотники теперь другие? Начали по-настоящему изучать ва… нас, нашу кровь. По-другому не объяснить эти убийства, Кэйа.

Мертвое сердце неприятно ёкнуло от упоминания имени. Альберих вздрогнул, не помня, когда последний раз слышали, чтобы к нему так обращались, особенно Дилюк. Остатки связи, зависимости друг от друга, после тяжелого обращения, вынудили на мгновение онеметь.

— Да, я знаю. Стало быть… охотники? Как все абсурдно.

— И будет еще абсурднее, если никто в этом не разберется. Не на полицию же надеяться, верно?

Кэйа не ответил, зная, что это был реторический вопрос. Теперь им обоим предстояло очередное расследование, которое заходило все дальше новостных сводок и патруля вокруг бара. С чего начать? Что делать? В голову приходила лишь новая волна вопросов, от которых усталость сковывала все тело.

— Нам нужно попытаться застать момент убийства. Увидеть этого… неизвестного лично.

— Будем следить за всеми, кто питается и охотится у нас. Рано или поздно повезет. Идти так сразу на охотников, не проверив зацепку подруги Дионы было бы неразумно после всех наших ошибок. Обсудим это позже, нам всем нужен отдых, и ей особенно.

Мельком Альбериху показалось, что Дилюк слабо улыбнулся.

— Знает же, что мы ее чувствуем.

— И все равно подслушивает и ждет. Ты ей нужен.

С этими словами вампир бросил в руки мужчине ключи от бара, а сам раслабленной походкой пошел по направлению к барной стойке, стащив оттуда целую бутылку вина, которую тут же откупорил и стал смаковать крупными глотками, приближаясь к выходу, пока не скрылся за дверьми, оставив за собой шлейф алкоголя, терпкого феромона и слабой тоски.

Дилюк не знал, о чем говорить с Дионой. Не знал, как к ней подступиться. Он вообще ее почти не понимал, что до обращения, что после. Вечно переменчивая, противоречивая. На первый взгляд — просто капризная девчонка, но в глубине души одинокая, не способная отпустить свои обиды даже услышав извинение в лицо. Зацикленная на боли и не знающая ничего, кроме нее. Так наверняка ей казалось, как кажется многим подросткам, столкнувшимся с тяжелым детством.

Дилюк понимал, что с ней происходит, но не знал, как с этим мириться. Оценивал, вспоминая себя, но каждый раз ошибался. Она просто другая. Особенная, невозможная и дерзкая. Такая, каким когда-то возможно хотел быть сам Рагнвиндр в том возрасте, когда ему не хватало сил даже помнить о собственном лучшем друге.

Поэтому, наверное, он ее уважал. И по-своему любил до обращения, когда еще мог испытывать хоть что-то кроме пустоты внутри. Так ему казалось сейчас.

Мужчина снял с крючка кожаную куртку Дионы, которую она забыла еще с ночной смены. Взял из холодильника банку ее любимой тропической газировки и подошел к двери черного хода, за которой он отчетливо слышал ее сердцебиение и сбивчивое дыхание. Она дрожала от холода и собственного упрямства, не дававшего ей покоя.

Аккуратно толкнув дверь, вампир вышел на крыльцо и молча сел рядом с девушкой, ненавязчиво протянув ей вещи. Диона сдалась, стоило ей заметить краем глаза любимый напиток. Она оделась, расплывшись в улыбке от приятного тепла, и с треском открыла банку, слегка забрызгав себя газировкой.

— Откуда ты знакома с теми…

— Сиротами? – сразу же отреагировала на заминку Дилюка девушка.

— Да, — коротко кивнул мужчина.

— Когда маму убил вампир, у папы поехала крыша. Он всем доказывал, что видел чудовище, стал почти невменяемым, за что его положили в психушку, а меня, как несовершеннолетнюю, отправили в приют. Я тогда была еще агрессивнее, ни с кем не общалась, хамила, пока однажды ко мне не подошло на прогулке трое детей. Не знаю как, но они узнали, что маму убил вампир, но потом они рассказали, что оказались в приюте по той же причине, что и я. У кого-то погибли оба родителя, у кого-то один из них сошел с ума от утраты. Полгода, пока отец лечился, и велось расследование, я была с ними. Они стали для меня, как браться и сестры. Позже к нам прибилась еще одна девочка, совсем мелкая. Ей сейчас-то семь лет, — девушка резко выдохнула, будто бы пытаясь сдержать себя от чего-то. — Отец прошел реабилитацию, меня вернули к нему. Я пыталась поддерживать связь с приютом, как могла. Не зря, как оказалось.

— Ты много что делаешь не зря, Диона, — Дилюк осторожно положил руку ей на плечо. — Спасибо за помощь.