Зелёные холмы прятали за своими плечами позолоченные купола. Громадный храм был окружён белым невысоким забором с потрескавшейся краской. А в реке отражались затемнённые оконца с витражами. Крыша была выкрашена в темно-коричневый оттенок, а сам монастырь был белым, символизируя что-то святое, непорочное, чего, собственно, в этом здании не водилось.

Минхо сидел на лестнице, опуская тряпку в ледяную воду и старательно её выжимая, чтобы вымыть очередную ступеньку. За окном уже стемнело, поэтому свет исходил лишь от свечи, что старомодно висела на стене. Руки покраснели и совсем онемели от холода, так что он пытался согреть их, поднося к губам и выпуская тёплый воздух. Он не знал, который час, но ему следовало поскорее домыть последний пролёт и возвращаться в комнату, иначе он заснёт от усталости прямо на ступеньках.

***

— Джисон, нашему детскому дому не хватает финансов, — устало проговорила директриса. Она была полной женщиной, носила очки и за столькие годы работы с детьми она, казалось, уже их возненавидела. Поэтому была Госпожа Чон суровой и строгой, а младшие дети её побаивались. — Да и до восемнадцати тебе совсем немного осталось.

— И к чему вы клоните? — подросток покрутил металлическое колечко в ухе.

Он проколол мочку ещё в пятнадцать лет, раскалённой от огня зажигалки иголкой, серёжку попросил у девочки из старшей группы. И сколько бы воспитатели не заставляли снять украшение, парень упёрто возвращал его на место.

— За городом есть мужской монастырь, туда берут детей из неблагополучных семей и детдомов, — женщина сложила руки в замок и посмотрела на Джисона, — Мы хотим отправить тебя и некоторых мальчиков туда. Тех, кто постарше.

Подросток в недоумении пялился на неё на протяжении нескольких секунд, но понимал, что возражать будет бессмысленно. Его мнение всё равно не решает ничего, и все документы уже оформлены.

— Вы издеваетесь? — парень нахмурил брови и обречённо откинулся на стуле, — И что мне, по-вашему, там делать? Я похож на человека, который знает хоть одну молитву? Меня оттуда погонят ссаными тряпками.

— Не забывай, с кем разговариваешь, — строго проговорила женщина, встав из-за стола, чтобы убрать в шкаф какую-то папку с документами, — Тебя там всему научат, не беспокойся. Может быть, выбьют из тебя эту дурь заодно.

Парень закатил глаза и встал со стула.

— Кто ещё поедет? — спросил Джисон, складывая руки на груди.

— Из твоей группы — Ёнбок, остальные ребята помладше из других групп. Несколько мальчиков из второго корпуса. Возможно, некоторых переведём позже, — сказала Госпожа Чон, придерживая в руках очки и пытаясь рассмотреть что-то в своих бумагах.

— Ну хоть что-то, — подросток вскинул руками.

— Собирай вещи, поедете завтра с утра, остальных я уже предупредила.

Джисон бросил на неё последний ненавистный взгляд и покинул кабинет, громко хлопнув дверью.

***

Мальчики вышли из старого, дряхлого автобуса спустя несколько часов. Достали чемоданы из грузового отсека, посмотрели, как директриса холодно помахала им рукой из окна, и встретились с мужчиной, который владел этим местом.

Человек, заведующий монастырём, был высоким, хмурым мужчиной лет пятидесяти. Он прожигал ребят своим ледяным взглядом, пуская табун мурашек по коже. Господин Ким развернулся и направился в здание, ведя за собой мальчиков и попутно объясняя правила и обязанности.

— Нам необходимо проверить ваш багаж и изъять запрещённые вещи. Телефоны, украшения, еду, — отвлеченно перечислял мужчина.

Джисон наклонился к уху Феликса, который шёл по правую руку от него.

— Этот чувак реально меня пугает, мутный он какой-то, — шепотом проговорил парень. Феликс лишь кивнул, устремляя взгляд вперёд, всматриваясь в двери храма.

Почти все в детском доме называли его «Ёнбок». Но «Феликс» ему больше нравилось. Ему часто придумывали другие имена в новых семьях, в которые он попадал. Ли Феликс был безумно тёплым и ярким мальчишкой. Он согревал своей улыбкой всех вокруг и дарил комфорт всем нуждающимся, сам того не осознавая. На его щеках красовались следы от поцелуев солнца — россыпь веснушек, а волосы были выжжены чуть ли не до бела.

Когда все чемоданы были наполовину пусты, мальчиков отправили по длинному коридору в комнату проживания.

У Джисона из сумки вытащили кнопочный телефон и полупустую пачку сигарет. Смартфон, купленный на деньги государства, молодой человек зашил под подкладку вместе с двумя целыми пачками сигарет. К счастью, никто этого не обнаружил. На протяжении всей проверки один из священников косо поглядывал на серёжку в ухе Хана, но парень не придал этому особого значения, о чем позже пожалел.

На данный момент для детей было выделено две комнаты. Вторую открыли как раз в честь приезда новых ребят. Джисона поселили в первую, а остальных подростков отправили за дверь по соседству. Безусловно, парня расстроил факт того, что они с Феликсом будут жить раздельно.

Зайдя в помещение, Хан увидел четырнадцать пар глаз, с испугом устремлённых на него. Дети были разных возрастов, кто-то совсем кроха с розовыми щеками, а кто-то уже выглядел старше самого Джисона. Они спешно натягивали на себя одежду, собираясь куда-то.

— Всем привет, — парень неловко поднял руку в воздухе, было ужасно некомфортно.

Мальчики тихо пролепетали приветствия в ответ и продолжили свои сборы, боясь лишний раз посмотреть на Джисона.

Хан подошёл к старой кровати у окна, которая была застелена и, по всей видимости, никем не занята, и неуклюже присел на край.

Напротив него на соседней кровати парень примерно его возраста с тёмными мешками под глазами устало натягивал носки. У мальчика были длинные ресницы и большие ясные глаза. Он выглядел менее зашуганным, поэтому Джисон принял решение познакомиться в первую очередь с ним.

— Привет? Меня зовут Хан Джисон, а тебя? — парень протянул руку мальчику с карамельным цветом волос.

Подросток посмотрел на протянутую руку, после перевёл взгляд на незнакомца и растянул губы в самой чистой и искренней улыбке, прищурив глаза.

— Ли Минхо. Приятно познакомиться.