Когда юноша зашёл, доносились лишь звуки ложек, касающихся тарелок. Никаких разговоров, даже шёпотом, хотя мальчики ели отдельно ото всех остальных служителей монастыря.

И снова всё внимание ребят было сосредоточено на Джисоне. Он прижимал кусок какой-то тряпки к уху, которую ему бросили, чтобы он здесь всё не заляпал. Феликс тут же вскочил и подбежал к нему.

— Что стряслось? — обеспокоенно спросил блондин.

— Этот чувак просто взял и сорвал серёжку, — Хан убрал тряпку от мочки, показывая её другу.

— Говори потише, они пугаются, — шёпотом проговорил Феликс и принялся рассматривать ухо.

Минхо тоже поднялся из-за своего места и направился к Джисону.

— Извини, я должен был тебя предупредить, что нужно её снять, — парень виновато опустил голову, отведя взгляд в сторону.

— Нет, всё нормально, я мог бы и догадаться, — неловко усмехнулся Хан.

Феликс погладил друга по плечу и бросил на него ещё один сочувствующий взгляд. Парень лишь помахал рукой, давая знак, чтобы Ликс возвращался к завтраку. Джисон устало улыбается и кивает, так что блондин решает не спорить и вернуться за стол.

Минхо усадил Джисона рядом с собой и протянул ладонь, чтобы парень отдал ему тряпку, которой он прикрывал мочку. Юноша послушно положил клочок ткани ему в руки. Ли потянулся через весь стол за металлическим чайником, где оставалось совсем немного воды. Он вылил остатки воды на ткань над своей пустой тарелкой и повернулся к Хану.

— Я переживаю, что ухо загноится, хочу хотя бы водой промыть, а это самая чистая, что тут есть, — Минхо поднял на него извиняющийся взгляд, держа в руке тряпочку.

Хан кивнул, и Минхо потянулся к его лицу, укладывая одну руку на левой щеке, а второй вытирая рану. Он провел рукой за ухом, вымывая подсохшую кровь, и аккуратно принялся промывать саму мочку, боясь навредить. Он сосредоточился на том, как бы не сделать Хану больно, и не обращал внимания, как тот смотрит на него, заалев щеками.

***

Позавтракать Джисону удалось лишь двумя кусками хлеба, один кусок сохранил для него Феликс, а второй — Минхо, и чашкой дешёвого чая без сахара. Порции давали совсем маленькие, дети ходили худые, поэтому и разделили оставленную для новенького кашу.

На сегодня была запланирована стирка, поэтому мальчиков отправили на реку наперевес с корзинками, наполненными вещами и какими-то сомнительного вида кусками мыла.

Нагретая лучами июльского солнца вода отражала лес на противоположном берегу. Ребята спустились по крутому песчаному берегу к подножью реки, и если представить, что здесь нет кучи монашеской одежды, то можно бы было подумать, что горстка подростков просто выбралась искупаться.

Минхо стоял по щиколотку в воде, прижимал корзину левой рукой к боку, а правой прикрывал глаза, щурясь от солнца. Затем, отложив корзину на берег, он достал какую-то кофту и принялся полоскать её в воде, присев на корточки.

Феликс ткнул локтем Джисона в бок.

— Чувак, ты сейчас дырку в нём прожжешь, — усмехнулся парень.

— Я любуюсь природой, не понимаю к чему ты это сказал, — огрызнулся подросток и тут же направился к берегу, дабы блондин не заметил его покрасневших щёк.

Идя к воде, Хан думал: «Почему никто не купается? Погода потрясающая, мы на реке, тут запрещено любое веселье?»

Повторяя действия Минхо, которые он видел ранее, Джисон достал одну из вещей из корзины и принялся замачивать её в воде.

— Ты умеешь стирать руками? — донесся слева приятный голос.

Хан поднял взгляд на Минхо и сощурился от солнца.

— Да, приходилось то и дело, ничего сложного. Правда, у нас была хотя бы ванная, ну и тёплая вода, — пожал плечами Хан.

— Поверь, эта вода ещё тёплая, потому что зимой приходится мыть в воде из колодца.

— Стой, а здесь вообще присутствует горячая вода, помимо вскипяченной в чайнике? — смутился парень.

— Мы ходим в баню, но все эти вещи туда не потащишь, да и воды горячей много понадобится, — отвлеченно проговорил Минхо.

Спустя около получаса этих бултыханий в воде почти не разгибая спины, Джисон выпрямился, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. Подняв голову к зданиям монастыря выше, он заметил нескольких мужчин, работающих на территории около стен забора. Они поглядывали на мальчишек в перерывах, наверное, поэтому никто и не купался в такой жаркий день. Хану отчего-то стало жаль ребят, но сказать он этого не мог.

Закончив стирку и отжав все вещи, мальчики стали возвращаться к храму. Вещи ещё нужно было развесить сушиться.

Цепляя одежду на деревянные прищепки к верёвке, Джисон думал, что не курил уже около девяти часов. Он пока слабо представлял, где можно было бы это сделать. Возможно, получилось бы на реке, но сигареты он туда не брал и не знал, когда сможет вернуться в комнату. Руки уже охватывала едва ощутимая дрожь, а дыхание становилось тяжелее, он без остановки кусал свои губы.

Развесив все вещи, ребята отправились собирать урожай под палящим солнцем. Вероятнее всего, овощи собирались в основном на продажу или ещё для чего-то, но точно не для обеда детей. Потому что кормили их тут простой кашей, которой было не так много, а на обед они ели пустой гарнир и суп без мяса. Овощей в этот суп ушло явно меньше, чем тут выращивалось и даже меньше, чем они собрали за сегодня. Но Джисон не мог съесть даже этот унылый суп, потому что таковым было наказание за «неподобающий вид». На ужин надеяться не стоило вовсе.

За весь день он так и не побывал в комнате, поэтому, стоя на вечерней службе, Хан отсчитывал секунды до возвращения.