С колодой вечных карт в руках…

кн. Вяземский. 

Мне отчего-то даль провинций,

Уездов даль стократ милей,

Чем обе русские столицы,

И потому рассказ о ней.

Там, где берёза золотая

Глядит с обрыва, увядая,

Где Камы серая вода

Течёт стремглав Бог весть куда,

Где утром, точно плат муслинов,

Туман витает меж осок,

Стоит малютка-городок

Со звучным именем Малинов.

Не жили там вы никогда,

Но это, право, не беда.

Один в один, как все другие

В глуши степные города,

Он, погруженный в летаргию,

Заснул, казалось, навсегда.

Здесь не найдёшь домов богатых,

Ниже о царственных палатах

Никто не помышляет: тут

В домах из дерева живут.

Малинов — городок старинный;

Здесь время прекратило бег.

Который год, который век?

А правит, чай, Екатерина?

Ошиблись вы! И сын её

Покинул бренный мир давно.

Нет, мне столицы не по нраву:

Люблю прогулки при луне,

Люблю поля, луга, дубравы…

Но, впрочем, полно обо мне.

Я вам хочу представить друга,

С которым мы часы досуга

Делили часто с юных лет

Среди других, кого уж нет.

О дружбе нашей стародавней

Я долго говорить бы мог,

Но я предвижу ваш зевок,

И будет мой рассказ занятней.

Ну, а поскольку Серж мне друг,

История — из первых рук.

Одну черту хочу отметить.

Ему казались хороши

Все развлечения на свете:

Балы, дуэли, кутежи,

Театры, вечера, салоны,

И клуб, и скачки, и приёмы.

Увы! Пришла к нему беда,

В тот скорбный день и час, когда

Как прах, пропали сбереженья.

Сменил он праздную Москву

На деревенскую тоску

И ехал к матушке в именье.

В пути решил он как-нибудь

От долгой тряски отдохнуть.

Когда всё в мире надоело

Чем человек себя займёт?

Три вещи надобно для дела:

Понтёр, колода, банкомёт.

Кто не играет мирандолем?

Кому противно гнуть пароли?

Я сам, признаюсь, господа,

Играю в карты иногда.

Обогатиться случай разом,

Бостон и штосс, пароли пе,

Мелком счёт ставкам на сукне,

Углы, руте туманят разум

Вам, молодым. А старички

Играют часто в дурачки.

Так вот, в малиновском трактире,

Смотря сквозь мутное окно,

Серж грезил о московском пире,

Когда уж налито вино,

Когда романс поют цыганы,

Когда для тальи долгожданной

Столы раскроются вот-вот

И разговор когда течёт

Привольною рекой широкой.

В Москве, пожалуй, без него

Кутят, играют, пьют Клико,

А он, несчастный, одинокий,

В каком-то диком городке —

Точь-в-точь корабль на самом дне!

Дверь отворилась, и на счастье

Вошёл гвардейский капитан.

Откуда бы прийти несчастью?

Ан нет: таков судьбы обман,

Что в свете всё несёт угрозу.

Цветы подчас дарят занозы,

А лето — нестерпимый жар.

И Сержа ожидал удар.

Я рассуждать не стану долго,

Лишь в общих сообщу словах:

Серж проигрался в пух и прах,

И, чтобы выплатить часть долга,

Был принуждён сидеть и ждать,

Покамест денег вышлет мать.

«Ужасный край, ужасный город!» —

По узким улицам бредя, 

От ветра поднимая ворот,

Бранил бедняга всех и вся.

Зачем-де мостовые стары?

Зачем какие-то татары

Устроили тут шумный торг?

Зачем не отпускают в долг

В трактире жадные людишки

Ему обед, и чай, и кров?

И почему, в конце концов,

Средь покосившихся домишек

Ему не встретить никого,

Кто мог бы пожалеть его?!

Искал он родственную душу,

Чтоб к ней своей душой припасть…

Иль нет; но утверждать я трушу,

Чтоб им руководила страсть:

Картель приятельство погубит.

Хоть не за душу часто любят,

Сойдёмся с вами на душе.

Итак, искал он в шалаше, —

Обозначал он словом этим

Здесь всякий дом, ведь здесь — не там, —

Подругу. К внешности, к летам

Он не был строг. Сие заметим:

Мужчина с качеством таким

В победах фору даст другим.

Искал он час, другой и третий,

Искал — и всё не находил.

Прошёл, казалось, срок столетний,

И вот, уж выбившись из сил,

В одном из тёмных пыльных окон

Увидел Серж прелестный локон

(Вился он будто бы лоза),

Потом — уста, потом — глаза.

Лицо хорошенькой девицы —

Как из мечтаний идеал,

Изящный беленький овал.

Ну, как тут было не влюбиться?

Да кто ж она? Узнать о ней,

А после — в гости поскорей.