За окном отцветали последние июльские дни. Половина сотрудников уже разъехалась по отпускам, другая же успела с них вернуться и теперь радостно светила загаром, даже секретарша Леночка без остановки трещала о том, как прекрасно в той Испании. А вот сам Сергей не думал об отпуске, с головой погружаясь в работу и вылезая из нее разве что в редкие выходные. И ничего он не выглядел плохо, пусть зеркало и говорило об обратном. У него полно обязанностей, подчиненных и дел с пометкой «срочно!» от начальства. А синяки под глазами и осунувшееся лицо не проблема.

И все же Костенко задумался об отдыхе, но только когда уже десятый человек за неделю уточнил здоров ли он и не заболел ли. Хотя мысли были скорее о паре выходных, в которых он выключит телефон и забудет о существовании ФСБ, сотрудниках и бумагах. Полноценного отпуска у него все равно уже многие годы не было, только такие выходные, когда знакомые и некоторые друзья вытаскивали его за город или он в гордом одиночестве сидел за книгой дома. Это помогало развеяться, а большего Костенко и не требовал.

Нельзя сказать, что последние пару лет были сложными. По крайней мере не стало сложнее, чем пять или шесть лет назад. Наверное, самым спонтанным решением за все эти годы стал переезд в Москву. Ему давно предлагали, хотя Сергей тогда не прислушивался к тем советам. Объяснять это решение он не стал даже самому себе, просто одним сентябрьским утром подписал документы на перевод в другой город.

А потом произошла авария на Чернобыльской АЭС, как раз за месяц до того, как Костенко должен был поехать в родной город с какой-то проверкой. Пожалуй, уже тогда все пошло кувырком, но еще несколько лет казалось, что все может прийти в норму. Костенко ради этого на совесть старался на работе, все еще живя в Москве, потому что снова менять город было не время.

Последним гвоздем в крышку гроба всеобщего «нормализуется» стал развал страны, однажды утром оказавшийся ударом под дых, в том числе и для Сергея. Новое государство, новые границы, новые проблемы и правила. Новое «правильно» и «неправильно». Работы в девяностые было так много, что иногда Костенко собственное имя вспомнить не мог от усталости. Преобразование всех государственных структур, другие сотрудники, кризисы, банды и секты. Работа занимала почти девяносто процентов всей жизни, а он старался ради безопасности новой страны.

Из-за бесконечной работы, а может еще по какой причине, в личной жизни Костенко ничего не менялось. Почти все в его окружении видели в нем человека, женатого на работе, и это не отталкивало, но давало понять, что серьезных отношений с ним не построить. Ревновать к службе дело не из приятных, а потому этого старались избежать. Сергей не настаивал.

На жизнь Костенко не жаловался, на работу и доход тоже, но будто бы во всем этом чего-то продолжало не хватать, хотя чего именно, он понять не мог. Вроде и должность хорошая, и денег на жизнь хватает, но вот что-то хотелось изменить. Перестановки в комнате и даже в кабинете, книги другого жанра и появившиеся усы не помогли. От усов он и вовсе избавился, решив не пугать себя в зеркале из раза в раз.

…

— Вечер добрый, Сергей Александрович, — в дверях кабинета появился довольный и бодрый, несмотря на десятый час, Егор.

— Добрый, — кивнул Костенко, устало потерев переносицу. До долгожданного выходного всего несколько часов, но, чтобы наконец отдохнуть, нужно было разобрать еще несколько отчетов. — Что-то нужно?

— Ага, тут еще документы, но Степан Васильевич сказал, что это может подождать до понедельника, — молодой человек махнул перед собой увесистой папкой, заставив Костенко мысленно про себя обматерить того самого Степана Васильевича и всех, кто причастен к папке с макулатурой.

— Положи их Лене, секретарше на стол, чтобы здесь не затерялось. Будет время, гляну что там.

Егор кивнул, повертел папку в руках, еще раз посмотрел на начальника, но из кабинета не вышел.

— Что-то еще? — уточнил Сергей.

— Вы же в отпуск собирались, верно? Вы уже решили куда?

— Нет пока, не до этого было, — мужчина почувствовал необъяснимое дежавю, от заинтересованных глаз подчиненного. 

— У меня просто путевка в Ялту сгорает. Сестра собиралась к друзьям, даже купила уже все, чтобы подешевле, но у нее другие планы появились. А терять все это не хочется.

— Ялта, говоришь? — тихо уточнил Сергей, прикрыв глаза. Где-то в воспоминаниях всплыли картинки теплого закатного солнца над морем, маяка и гальки под ногами. И черты лица, которые сложно было собрать в одну общую картину. — Какие там даты?

— Ох, с первого и по восьмое августа.

— Хорошо, поговорим об этом в понедельник, а теперь поезжай домой уже.

— Так точно, Сергей Александрович, — Егор усмехнулся и исчез за дверьми кабинета.

А Костенко тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. Та грустно скрипнула под весом и послушно замолчала, оставив из звуков только тиканье часов. Желание работать выветрилось безвозвратно, оставив только мысли о прошлом.

...

Поезд прибыл только к десяти часам вечера, так что из здания вокзала Костенко вышел уже в ночной город, освещенный фонарями и окнами домов.

Город, ясно живший в его памяти долгие годы, сейчас был совершенно другим. Дело было даже не в новых машинах, людях и домах, просто от той теплой атмосфера советского лета не осталось и следа. И пусть чувство потери чего-то лучшего было вызвано ностальгией, легче на душе не становилось. Наверное, попадись ему сейчас на глаза его отражение, он бы понял, как много лет прошло и как много всего он упустил. Но отражения Сергей так и не заметил, поэтому, еще раз проверив не пришло ли сообщений со службы, мужчина отправился к первому попавшемуся таксисту.

…

Санаторий, в котором Костенко остановился, волновал мужчину мало, да и сидеть в четырех стенах не было ни малейшего желания. Даже не позавтракав, он вышел на улицу, вдыхая свежий утренний запах моря. Из всех дел, которые Сергей собирался сделать в отпуске, его действительно волновало только одно.

Дома вдоль береговой линии были все те же, а вот поселок, в котором Сергей жил тем летом, отличался. Новые дома, но все те же кусты мальвы во дворах. Мужчина медленно прошел до конца поселка, остановившись у крайнего двора. Все тот же белый двухэтажный дом с низким аккуратным забором и большим садом.

— Вам кого? — обратился к Костенко смутно знакомый голос. — Вы уже несколько минут дом разглядываете…

Сергей повернулся, встретившись взглядом с заинтересованными серыми глазами, что разглядывали в ответ. Прошло несколько секунд их общего молчания, после чего Паша улыбнулся, удобнее перехватив пакеты с продуктами, и подошел ближе к калитке, так и не разорвав зрительный контакт. Это определенно был Вершинин, хотя за столько лет он заметно изменился: вытянулся и осунулся, однако искры из глаз никуда не делись. 

— Я бывал в этом доме раньше, — пояснил Сергей, пожав плечами и еще раз осмотрев дом, — думал навестить хозяина.

Он не до конца был уверен, что через столько лет Вершинин его узнает. Все же в этом доме было множество гостей и вряд ли Сергей среди них слишком выделялся.  

— Ну раз думали, так заходите, Сергей Саныч, не стоять же на проходе, — Паша усмехнулся, открыв калитку, и пропустил мужчину во двор.

— Узнал все же?

— Вы не сильно изменились, разве что солиднее стали.

Сергей прошел вслед за Вершининым, разглядывая дом, который на долгие годы сохранился в его памяти. Новая мебель и стены не убили той теплой атмосферы, о которой так и хотелось сказать «как раньше». 

— Если быть до конца честным, я уже и не ждал, что вы приедете, — тихо начал Вершинин, разбирая пакеты с покупками.

— Я тоже не ждал. Вся поездка какой-то сумбурной вышла, — в тон хозяину ответил мужчина, разглядывая новые детали дома. — Наверное, если не путевка, не приехал бы сюда. Вы все еще принимаете гостей?

В воздухе повисла неловкость, которой не было при первой встрече. Будто между ними за прошедшие нелегкие годы разразилась такая пропасть, о которой молодой капитан КГБ и не подумал бы.

— Конечно принимаем, — вздохнул Павел и повернулся к Костенко лицом. — Правда сейчас реже, но это не проблема. Родителям тяжело следить за домом, поэтому они живут в городе, да и мне не очень удобно присматривать за всем.

Сергей хотел спросить про то, живет ли Паша один, но осекся, заметив комод. Кажется, раньше его тут не стояло. На нем было несколько фотографий, привлекших внимание.

— Хотите чай? — спросил Вершинин, убрав последние продукты в холодильник.

— Да, если тебе не сложно. И, Паш, — Сергей на несколько секунд замолчал, подняв глаза на Вершинина. Назвать его парнем уже не поворачивался язык, — давай на «ты»?

Тот только пожал плечами и ответил «Как скажешь».

На комоде было много разных мелочей и фотографий. На одной из них был еще совсем молодой Паша, каким Сергей его и запомнил. Он стоял в компании друзей, которых в то лето тоже видел мужчина, и родителей. Судя по аттестатам это было фото с их выпускного. Рядом стояло уже более позднее фото, но ребята на нем были все те же. Рыжая девушка в свадебном платье и парень в костюме, кажется его звали Алексеем.

На последнем фото была еще одна свадьба. На этот раз в роли жениха был сам Паша, а невестой была блондинка с предыдущих фото. Сергей никак не мог вспомнить, как же ее звали. Рядом с фото лежало простенькое обручальное кольцо.

— Так ты женат? — единственное что смог сказать Сергей, оторвав взгляд от фото. Почему-то от этой радостной свадебной атмосферы стало не по себе.

— Ага, — усмехнулся Паша, вручив Сергею чашку чая, и встал рядом. Теперь они оба разглядывали фото, хотя Костенко невольно косился на Вершинина. Годы прошли, а разница в их росте не изменилась. — Мы были женаты какое-то время. Поженились, как только я закончил академию и вернулся сюда. 

— А сейчас?

Паша показал руку, на которой не было кольца. Ответ был более чем понятен.

— Мы просто не сошлись. По личным причинам… — пояснил он, а после сел за стол, не отрывая взгляда от Сергея, — Аня сейчас живет в Питере и кидает мне фотографии нашей собаки.

Со стороны не было понятно, чувствует ли Вершинин неловкость между ними, да и улыбка его толком не выражала никаких эмоций, только в глазах было что-то тяжелое.

— А как вы? То-есть ты. Ты ведь из Припяти?

— Ты про аварию? — уточнил Сергей, и получив кивок в ответ, лишь пожал плечами. Да, авария осталась страшным пятном в его памяти, однако сам он ее не застал, — Я не жил в Припяти в тот год уже. Я в Москву переехал.

— Так ты все это время был в Москве? — воодушевился Паша. — Как жалко, что мы не встретились, пока я там учился.

— Помнится, ты не хотел жить в Москве.

— Я и сейчас не хочу там жить, — отмахнулся он и тихо посмеялся. — Мое мнение не изменилось. Я жил и в Москве, и в Петербурге с Аней, но все же, мне как не нравились такие города, так и не нравятся.

За годы Паша так и не утратил той свободной легкости, пусть с возрастом она и перестала быть настолько выраженной. В словах и жестах все еще был тот веселый и открытый парень, рассказывающий про мечты и море. Хотя, кажется, сейчас и сам Сергей видел все иначе. Не было в нем уже того «правильно» и «неправильно».

— Еще чая? — улыбнулся Паша, кивнув на пустую кружку в руках Сергея.

— Давай.

…

Вечер они встретили на знакомом Сергею пирсе. Они проговорили весь день, обсуждая все, что произошло за эти годы. Сергею не хотелось признавать, что прошло так много времени.

— А ты совсем не изменился, — вздохнул Сергей, наслаждаясь закатом.

Паша был все тот же. Так же улыбался и смотрел, будто сам не верил, видит ли он перед собой Сергея. Он рассказывал про учебу, про довольно короткий брак, закончившийся делением собаки, судьбы друзей и работу в Ялте. Особенно увлекся он рассказом про Москву и тем, что они с Сергеем могли сравнить их жизни в этом городе.

— Ты тоже, — фыркнул Вершинин, кинув в воду камень, а после тише продолжил, — я рад, что ты приехал. Прошло столько лет, и я думал…

Он не продолжил, но Сергею это были и не нужно. Тринадцать лет — это не так много, особенно по меркам государства, но для конкретно взятых двух судеб это целая вечность. Будто целая жизнь с кучей упущенных возможностей и времени повисла между ними незримым грузом. Наверное, упустить это время второй раз было бы просто бесчеловечно.

— Идем ужинать? — предложил Паша, поднимаясь с пирса. — Его еще приготовить нужно.

— Я варю замечательные макароны, — вполне серьезно предложил Сергей, поднимаясь следом.

— Не сомневаюсь.

Они тихо шли по дороге к белому дому в кустах мальвы и винограде, каждый думая о своем. На этот раз потерять друг друга в череде изменчивых дней они себе не позволят.