Обо всем, что накануне рассказала парням Ханджи, Микаса услышала утром за завтраком. Конечно, они не узнали от нее подробностей трагедии Леви, но в общих чертах теперь понимали, что для него неприемлемо все, что связано с наркотиками.

— Странный он какой-то, — Жан подцепил омлет с тарелки и с наслаждением прожевал. — Ничего ужасного не произошло, а все равно взбесился.

— Думаю, просьбы Ханджи отнестись к этому с пониманием достаточно, — ответил Армин. — Все-таки он немало для нас делает. Да и что в этом плохого? Ну, случилось у человека что-то, так у него прошлое сами знаете какое.

— Ну да, у всех свои пунктики, — добавил Эрен. — Главное, чтобы у нас все же диалог присутствовал, а то чувствую себя провинившимся солдатом, которому грозит наряд от сурового капитана, даже если и бывшего.

— Не беспокойся так. Бегать вокруг студии не заставлю, — Леви подошел незаметно, вызвав своим тоном и внезапностью у присутствующих желание спрятаться как минимум под стол. Он поставил чашку с чаем рядом с Эреном и опустился на свободный стул. — Но, если так хочется, можешь почистить мои ботинки. Это шутка, — добавил он и закатил глаза, увидев неподдельный страх на лицах.

— Из-звини, мы не хотели болтать за спиной… — заикаясь, произнес Эрен.

— Проехали.

За столом воцарилась тишина. У Леви была целая ночь, чтобы обдумать произошедшее. Он все еще не собирался мириться с употреблением запрещенных веществ своими подопечными, по большому счету — детьми, за которых он, вроде как, даже нес теперь ответственность. Хотя и пришел к выводу, что думать нужно было сразу, в какую сферу суется, а не ждать, пока Ханджи ему по полочкам все разложит. Все-таки не маленький. Это хорошо, что она донесла до них его позицию, и теперь группа даже обсуждает это. Значит, отнеслись серьезно. Так что он будет просто внимательнее следить за ними, не раздувая сейчас эту ситуацию посреди и без того напряженного тура.

— У нас есть другая серьезная проблема, — чуть неуверенно начал Армин, и Леви понимающе на него посмотрел. — По два концерта четыре дня подряд. Это будет трудно. Эрен, ты как, справишься?

— Надеюсь… Микаса, как твои руки?

Во время всего разговора она задумчиво ковырялась в своей тарелке. Мыслей в голове было много, поэтому она не сразу уловила суть вопроса.

— Что? — Микаса растерянно посмотрела на руки. — А, да, нормально.

— Бинты брала с собой? — Эрен нахмурился.

«Бинты?» — Леви внимательно наблюдал за беседой, не до конца понимая, о чем речь.

— Да, конечно. Не беспокойся, Эрен. Я пойду собираться, извините, — она встала из-за стола и ушла, потирая запястье.

— Че это с ней? — Жан допивал кофе.

Его вопрос остался без ответа. Эрен тоже не знал, что с Микасой, но был уверен: она не в порядке. И дело было не во вчерашней вечеринке. По крайней мере, не только в ней. Ее что-то тяготило, а его это беспокоило. И он намеревался выяснить в чем дело.

***

Леви зашел в автобус и сел на свое место. Микаса уже расположилась на своем. Капюшон зеленой толстовки закрывал ее лицо, поэтому она даже не заметила Леви. Или сделала вид. Минут через двадцать пути она достала из рюкзака эластичные бинты и стала возиться с запястьями.

— У тебя руки болят? Это из-за долгой игры? — Леви все-таки заговорил с ней.

— Угу, — она подняла и быстро опустила взгляд. — Но это нормально.

Он уже дернулся, чтобы пересесть к ней и помочь, как в проходе появился Эрен.

— Нормально, если делать перерывы, — пояснил он и добавил, опускаясь рядом с Микасой, — самое тяжелое впереди. Дай перебинтую, криворукая.

Она судорожно выдохнула, нервно распутывая бинты и снимая капюшон. Леви чуть сжал губы и откинулся на спинку кресла. Кажется, он даже почувствовал разочарование. Что ж, стоило уже признать, что ему хотелось быть к ней ближе. «Ближе насколько?» — об этом думать не хотелось. Он еще не переварил тот факт, что прошлой ночью за каким-то дьяволом пошел к ее номеру. Еще не принял того, как неприятно сжался ком в животе, когда увидел выходящего оттуда довольного пацана. Все это было как-то слишком для него. Он здесь не для этого. Но Микаса волновала его. Во всех смыслах.

«Глупо это отрицать»

— Микаса, ты как? — тихо спрашивал Эрен, закрепляя повязку. — Мне не нравится твое настроение.

— Я не выспалась, — она выдавила из себя улыбку. — И я немного беспокоюсь о предстоящих концертах. Мы, вообще, выдержим такой ритм? — Микаса подняла на него глаза, и Эрен прижал ее к себе одной рукой, прижимаясь губами ко лбу.

— Думай об этом, как о последнем испытании, — проговорил он в ее волосы. — Меньше недели, и это закончится.

Они помолчали, глядя в окно.

— Тебя точно больше ничего не беспокоит?

— Ничего, с чем бы ты мог мне помочь, — она переплела свои пальцы с его, и он легонько сжал их. — Просто… слушай, ничего такого. Правда. У нас сейчас хватает забот, а мои загоны никуда не денутся.

— Ты же знаешь, что я всегда рядом?

— Знаю, — она повернулась и обняла его. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Микаса.

***

На следующий день было отыграно два концерта подряд с двухчасовым перерывом. Ханджи и Леви поначалу были неуловимы, улаживая все возникшие проблемы, связанные с переносами мероприятий в такие короткие сроки, начиная от организации дня артистов, заканчивая возвратами средств за купленные билеты тем зрителям, кто не смог срочно изменить свои планы ради кумиров. К концу второго дня, который был первым днем двойных выступлений, они были измотаны не меньше, чем сама группа. Казалось, что каждый из команды тура провалился в крепкий сон, как только их головы коснулись подушек.

Наутро было легче. Всем, кроме музыкантов. Усталость быстро накапливалась, а адреналин, бурлящий в крови после концерта, не успевал растворяться до того, как тело получало новую порцию. Ребята успели повздорить в перерыве из-за качества звука и мелких косяков, и Ханджи пришлось проводить незапланированный сеанс психотерапии.

Утро третьего дня выдалось тяжелым. Команда была на пределе. Эрен и Микаса подолгу сидели с дыхательным тренажером, Жан раздраженно менял струны на гитаре, а Армин руководил настройкой так не вовремя сломавшегося усилителя. После первого концерта, который был уже пятым за этот адовый круговорот, у Эрена все же начались проблемы с голосом. Приглашенный доктор после осмотра рекомендовал не напрягать горло, что, естественно, не представлялось возможным.

— Уверен, что справишься? — с искренним волнением спрашивала его Ханджи, отпаивая чаем. Тот лишь утвердительно кивал, решившись молчать до самого концерта.

Леви вышел на сцену в поисках старшего техника — привезли подменное оборудование. Взгляд упал на барабаны, и он в ужасе застыл.

— Это что за хрень?

— Мы сейчас все отмоем, не беспокойтесь. Не успели просто еще, — ответил кто-то из персонала, выглядывая из-под бас-барабана, где проводил замену педали.

Ударный пластик и пол вокруг установки были забрызганы кровью. Разломанные части палочек были разбросаны на полу и также окрашены красными разводами. Леви, возможно, не разбирался в музыке, но сложно было не понять — это уже перебор. Он рванул к гримерке, по пути наткнувшись на Ханджи.

— Ты чего такой возбужденный?

— Слушай, это надо прекращать. Эрен вообще еще может петь? А Микаса? Ты видела сцену? Там все ее барабаны в крови.

— Видела, — она нахмурилась.

— И? Это ненормально.

— Я знаю. Знаю, но прямо сейчас уже ничего не отменишь, через полчаса уже запустят зрителей. Мы не можем теперь все отменить. И ты хоть представляешь, какие это штрафы? Я говорила с ребятами, они готовы.

— Это черт знает что, Ханджи, — произнес он сквозь зубы и покачал головой. — Не надо было изначально соглашаться на такой план.

— Правда что ли?! Предлагаешь сейчас это обсудить? Нашел время. Леви, мне некогда. Если группа говорит, что они в порядке, давай им доверимся, идет?

Она раздраженно хмыкнула и ушла дальше по коридору. Леви выдохнул, провел рукой по волосам и зашел в гримерку.

— Ребята, вы как?

Представшая перед ним картина его удивила. Эрен лежал на полу звездочкой, Армин сидел рядом в позе лотоса с закрытыми глазами, Микаса на диване сжимала обеими ладонями пакет со льдом, а Жан развалился в кресле, наслаждаясь руками Саши, которая массировала ему плечи. И все они нервно, почти истерично посмеивались.

— Умом тронулись? — Леви усмехнулся.

— Это они от усталости, — фыркнула Саша. — Три минуты назад они опять чуть не поругались, следующим этапом, надеюсь, будут не слезы. — Она наклонилась и нежно обняла Жана. Армин приоткрыл один глаз и покосился на Сашу.

— Мы готовы, — твердо ответила Микаса, поднимая взгляд на Леви.

— Я распорядился, чтобы сразу после концерта вас проводили в машину и увезли в отель, — он прошел мимо уже принявшего сидячее положение Эрена и опустился на диван рядом с ней. — Без переодеваний, репортеров и автографов. Как руки? — Леви взглянул на стянутые бинтами ладони и чуть повел головой. Микаса молча кивнула. — Эрен?

— Я в норме, — ответил он, поднимаясь с пола, и отряхнул джинсы. — Шоу должно продолжаться, да?

***

Леви быстро шел по тихому коридору гостиницы, сжимая кулаки. Концерт проходил неплохо до того момента, как началось барабанное соло Микасы. Он наблюдал за выступлением из-за кулис и прекрасно видел выражение ее лица, перекошенного болью. Увидев потекшую по предплечью кровь и услышав сбитый ритм, он встретился взволнованным взглядом с Ханджи, но сказать ничего не успел: Жан спешно начал свою импровизацию на гитаре, заканчивая чужую бессмысленную пытку. «Почему никто не предложил вообще убрать этот номер из сет-листа?» — запоздало размышлял Леви перед тем, как постучать в ее номер.

— Микаса? — она открыла дверь и ушла, обессиленно садясь на кровать. — Ты почему еще не переоделась?

Ее концертный наряд был больше похож на грязные тряпки вперемешку с потом и кровью. Черные разводы под глазами и испачканные бинты придавали образу еще более жуткий вид. Микаса цеплялась зубами в узлы на запястьях, безвольно опуская руки, а потом снова и снова повторяя попытки.

— Перестань. Давай помогу, — чуть слышно произнес Леви и подошел к ней, опускаясь на колени. Он бережно взял ее ладонь в свою и только сейчас заметил, что она вся дрожит. — Микаса… мне так жаль.

Он аккуратно разматывал ее руку, потом принялся за другую, с ужасом отмечая рану за раной: «Как она может так изводить себя? Почему молчала? Как же это глупо».

— Нужно в ванную, смыть все и обработать. Сможешь дойти?

Она кивнула, и Леви помог ей встать. Сделав всего пару шагов, Микаса несдержанно всхлипнула и стала оседать на пол. Он схватил ее за плечи и опустился вместе с ней, прижимая к себе.

— Я так устала, — промычала она в его плечо между внезапными рыданиями, размазывая тушь по футболке Леви. Он крепко обнял ее и старался утешить, гладя по спине и волосам.

— Я это прекращу, — Леви отстранился и взял ее лицо в свои ладони, большими пальцами вытирая слезы. — Слышишь? Завтра вы все поедете домой и забудете обо всем, как о страшном сне.

— Но как…? — она смотрела на него обреченным взглядом.

— Обещаю. Я все решу, не думай об этом. Сейчас необходимо позаботиться о тебе. Давай так: я провожу тебя до ванной, тебе нужно принять душ и переодеться. Ты справишься сама? Эй, Микаса? Справишься или позвать Сашу?

— С-справлюсь, — кивнула она.

— Отлично, вставай. А потом я обработаю твои раны, и ты ляжешь спать. Все будет хорошо.

В ванной он убедился, что она стоит на своих двоих и закрыл дверь, возвращаясь в комнату. Собрал грязные бинты, расстелил постель и задернул шторы. Хотел отправить сообщение Ханджи, но та его опередила:

«Мы возвращаемся домой. У Эрена нет голоса, врач запретил даже разговаривать как минимум неделю. Блять».

Леви потер пальцами глаза: «бедные дети». Шум воды все не прекращался, и он осторожно постучал.

— Микаса? Ты в порядке?

Ответа не было, и он, вздохнув, вошел. Она сидела голая в ванной, прижимая колени к груди, под включенным душем. Леви секунду помешкал и подошел ближе.

— Почему вода ледяная?! Да что ты творишь, бестолочь, — процедил он последнее сквозь зубы, выключая воду. Микасу трясло, и он быстро вытащил ее, укутывая в гостиничный махровый халат и вытирая полотенцем волосы.

— Так, иди сюда, — он подхватил ее на руки и отнес в постель.

Она прижималась к нему и все так же дрожала, и, конечно, он не мог просто оставить ее одну в кровати. Леви, не выпуская Микасу из рук, лег рядом и прижался щекой к ее макушке. Ситуация была странной, но он чувствовал, что ей это нужно. Она постепенно успокаивалась и расслаблялась в его объятиях.

— Спасибо, — прошептала, наконец, Микаса.

Он ничего не ответил, убрал прядь волос с ее лица и, не успев подумать, прикоснулся губами ко лбу. Она замерла, на мгновение перестав дышать.

— Нужно обработать руки, — выдавил Леви не своим голосом, ощутив совсем другого рода мелкую дрожь чужого тела. Он аккуратно встал и отвернулся, давая возможность Микасе поправить халат. — У тебя есть мазь или что-то подобное?

— Да, — она тоже поднялась с кровати и достала из рюкзака небольшую косметичку с набором дорожной аптечки.

— Садись, — сказал Леви и расположился напротив, начиная наносить антисептик на раны. Микаса поморщилась, и он наклонился, чтобы подуть на кожу. Застыл на миг, когда поднял взгляд на чуть распахнутый ворот халата, почти полностью открывавший вид на голую грудь. Нервно сглотнул и неосознанно облизнул губы. Большой палец руки скользнул по ее запястью, и невероятным усилием воли он заставил себя поднять голову, не задерживаясь на ключицах и длинной шее.

— Леви, — серые глаза Микасы, казалось, стали черными.

«Точно сапфир»

— Подай бинты, — хрипло попросил он.

Еще несколько минут они молча заканчивали перевязку, после чего Леви собрался уходить.

— Тебе нужно отдохнуть.

— Ты можешь остаться? — на выдохе осмелилась произнести Микаса.

— Это плохая идея, — Леви говорил твердо, хотя сердце уже сбилось с нормального ритма.

— Просто… побудь здесь, пока я не усну. Пожалуйста.

«Просто не дай мне снова разреветься в одиночестве от боли и обиды»

— Ладно. Ложись в постель, Микаса.

Она покорно спряталась под одеяло, а Леви провел остаток ночи в кресле, слушая ее размеренное дыхание и охраняя спокойный сон теперь уже точно небезразличной ему смелой и необычной девушки.