По мнению Сокджина, это было уже лишнее. Они все наворотили дел и сказали много слов, которых не следовало говорить. Следом за Намджуном извинился он сам.

— Вы помните, как мы праздновали годовщину нашего бурлеска, — проговорил Джин. — Мне тогда казалось, что ничто нас не сможет рассорить. Жизнь удивительная штука.

— По крайней мере, мы все живы, — заключил Юнги. Им уже не раз сделали замечание другие люди в палате, но Юнги, говорят, уже скоро можно было выписываться, и реабилитация будет проходить уже дома, поэтому они не особо заботились о том, какое впечатление производят.

— Твой муж, он… — осторожно начал Намджун.

— Чонгук? Где-то здесь бродит, — Сокджин покосился на дверь. — Он стёр руки, так что я велел ему обратиться ко врачу насчёт мозолей. Он даже не обработал их толком.

— Вы вместе? — спросил Юнги. — Я помню… он приходил сюда. Он был здесь.

— Конечно, мы вместе, мы же супруги, — пожал плечами Джин.

— Сокджини, ты ведь знаешь, что я имею в виду, — Юнги обеспокоенно положил руку на его ладонь. — Такие вещи… я не хочу, чтобы ты оставался совсем один, беззащитный.

— Он меня не обидит, если ты об этом, — успокоил его Сокджин. — Он немного… увлечён. Возможно. Я не жду от него многого. Просто принимаю, если он даёт.

— Будь осторожен, — попросил Намджун. — Не окажись в отношениях с абьюзером.

— Я всю жизнь в отношениях с абьюзерами, — ответил Джин. — Я даже не верю, что Чонгук меня любит. Он любит свою Дахён, что бы он ни говорил. Я просто… не жду ничего. Я очень его люблю, и мне это всё уже не особо важно.

— Не говори так, — ласково прошептал Юнги. — Тебе нужна любовь. И ты её достоин, достоин того, чтобы жить свою прекрасную жизнь и быть замужем за тем, кого действительно любишь, и кто любит тебя. Если любовь придёт к вам сейчас, то это хорошо. В тебя очень просто влюбиться, Джини. Ты очень хорошенький, со славным характером, весёлый и интересный. Ты замечательный. Не удивляйся слишком сильно, что люди в тебя влюбляются.

— Только не Чонгук, — рассмеялся Джин. — Я просто напугал его… о!

В палату зашли Чимин и Кюнмин. Чимин тут же бросился к Юнги, обнимая его, причитая и осыпая макушку поцелуями. Намджун улыбнулся, наблюдая, как Юнги глотает воздух из крепких объятий юноши.

— Ну вот, голубки в сборе, — прокомментировала Кюнмин. — У нас тут уже скоро будет перебор людей, нас слишком много в палате.

— Нуна, ты не рада меня видеть? — Юнги надул губы.

— Рада, — Кюнмин тепло улыбнулась. — Очень по тебе скучала. Чимин, ослабь хватку, или ты его добьёшь…

Чимин разжал руки, но целовать Юнги принялся с удвоенной страстью.

— Оставь мне немного, — усмехнулся Намджун, легонько щипая Чимина. Сокджин коснулся руки Юнги, вставая — их тут правда было слишком много.

— Ты уже всё? — спросил Чонгук, сидевший на лавочке в коридоре.

— Я подожду, пока остальные уедут, — ответил Сокджин, садясь рядом, — хочу сегодня провести день с Юнги. Нам нужно многое обсудить.

— Мне остаться? — Чонгук коснулся его колена, заглядывая в глаза. Сокджин догадался — долг зовёт, но Чонгук не хотел уходить и оставлять его одного, и искал предлога чтобы побыть вместе подольше.

— Поезжай на работу, — Сокджин качнул головой. — Всё равно будет нехорошо, если ты будешь торчать весь день в коридоре. А в палате сейчас слишком много народу…

— О, — Чонгук немного поник, и Сокджин усмехнулся. Какой же он всё-таки ребёнок, как будто ему сказали, что конфету можно только после ужина, и никак не до, даже если он сделал все уроки и вымыл всю посуду.

— Я возвращаюсь в бурлеск, — сообщил он. — Я буду петь там на выходных. Хочешь посмотреть?

— М, мгм, — закивал головой Чонгук и взял его за руки. — Не знаю только, как буду справляться с тем, что на тебя все глазеют.

— Раньше на меня тоже все глазели, — заметил Джин.

— Но я этого не видел.

Чонгук вздохнул.

— Я немного ревнивый, — заключил он. — Я не… не думаю, что омеги… я такого не думаю. Просто… Мне хочется, чтобы все знали, что ты мой.

Сокджин поднял свою руку.

— Обручальное кольцо подойдёт? — спросил он.

— Несомненно, — Чонгук боднул его макушкой в плечо.

— Так ты придёшь?..

— Обязательно, — пообещал Чонгук, облизывая губы. Сокджин подумал, не слишком ли он торопится на сцену — позавчера его сняли с петли, а сегодня он уже снова планирует, что наденет, но… видит бог, он жаждал этого всем сердцем. Сейчас словно всё, о чём он когда-либо мечтал, сбывалось. Юнги снова в сознании, бурлеск работает, Чонгук… любит его?..

— О, привет, — послышался голос Намджуна. Чонгук, словно мальчишка, робко приклеился к Джину, оплетая его запястье пальцами и смотря исподлобья.

— Добрый день, — тихо проговорил он, изучая Намджуна. Сокджин догадался: Чонгук видел другого альфу, с которым был близок Сокджин, и невольно присматривался к сопернику, а заодно показывал, что Сокджин его пара. Смешной такой, наверное, сам не понимает, что делает, а у Джина сердце сразу заныло.

— Это Намджун, мой друг, и парень Юнги, — поспешил он представить их. — А это Чонгук… мой муж.

Он позволил им ещё пару секунд принюхиваться и присматриваться друг к другу. По сравнению с Намджуном Чонгук был совсем чуть-чуть меньше, но чувствовалось, что он младше.

— Приятно познакомиться, — Намджун пошёл на уступки. — Сокджин много о вас рассказывал.

— Можно на ты, — Чонгук протянул руку, вставая. — Надеюсь, больше хорошего, чем плохого. Впрочем, — он снова обернулся к Джину. — Мне правда уже пора, крошка-хён. Я буду ждать вечера.

— Беги, — Джин чмокнул его на прощание в щёку, стараясь не подсчитывать, сколько он про Чонгука говорил плохого и сколько хорошего. Неблагодарное это дело.

Чонгук ретировался, видимо, тоже это понимая.

— Хорошее знакомство, немного неловкое, — Намджун проводил его взглядом. — Что-то он какой-то робкий. Я акулу бизнеса себе немного иначе представлял.

— Все мы люди, — философски заключил Джин. — У нас будет большое шоу на выходных? Я хочу выступить. Я пригласил Чонгука.

— Твоего мужа? — Намджун поднял брови. — Он не… не из этих?

— Он сам попросил, — пожал плечами Джин. — Он видел видео… И слышал моё пение. Он хотел прийти.

— Я тогда попрошу госпожу Ан для него столик забронировать, — проговорил Намджун. — Хорошо, что мы закрылись ненадолго…

— Я ещё не видел новое оформление, нервничаю даже, — Сокджин обхватил себя руками. — Там всё сильно изменилось?

— Оказывается, когда у тебя есть деньги, всё делается очень быстро, буквально молниеносно, — Намджун потёр голову. — Не знаю, он, конечно, изменился… Но точно в лучшую сторону. Я думаю, он стал больше похож на тот бар, который Кюнмин видела в своих мечтах. Она правда запала на эту женщину.

— О-о… значит, мы правда все будем при паре, — улыбнулся Джин.

Почему-то он вдруг подумал о Дахён. Скучала ли она по нему? По Хосоку? По Чонгуку?.. Неужели у неё не осталось никаких чувств к ним? Неужели она просто вычеркнула их? Или может, она считала, что её не примут обратно после предательства, совершённого ей? Или сама решила, что она больше не достойна быть в их жизни?..

Тяжело, но сердце не может просто забыть дорогого человека. Оно ищет ему искупление, чтобы в дальнейшем оправдать его возвращение, и ищет новых встреч, хочет повернуть время вспять…

— О чём задумался? — спросил Намджун, садясь рядом.

— О бывшей моего мужа, — честно признался Сокджин.

— Почему это?..

— Я её любил, — ответил Джин. — Она хорошая девушка. И я скучаю по ней. Даже если я счастлив сейчас, это не то, ради чего хочется платить такую цену.

— Боже мой, она же не умерла?..

— Нет, — Джин издал короткий смешок. — Конечно, нет. Она в порядке теперь.

Он скользнул взглядом по альфе, замечая проседь на его висках.

Боже, это было такое тяжёлое время для них всех. Только сейчас он увидел, как Намджун осунулся и… состарился.

Нет, слово «повзрослел» уже не подходит для них. Они взрослеют только внутри, а снаружи они могут теперь только состариться. Намджун альфа, ему возраст будет к лицу. Он станет ещё красивее, и даже не задумается об этом. Этот период закалит его, отпечатает мудростью и выточит на его лице благородный абрис. У Джина, наверное, тоже уже есть седые волосы, просто они надёжно спрятаны среди блондинистых прядей. Искать не хочется.

Боже мой, только вчера они выпустились из школы, и вся жизнь была перед ними. А теперь он сидит здесь, потасканный, потрёпанный этой самой жизнью, с алой полосой на шее и заплывшим кровью глазом, и уже даже не желающий особо жить.

— Сокджин, мне так жаль, — пробормотал Намджун.

Джин посмотрел на его седые волосы снова.

— Я знаю, — сказал он. — Я знаю.

Помолчав немного, он добавил:

— Я не собираюсь убивать себя снова. Пытаться… не собираюсь. Не бойся. Это не твоя вина.

— Тогда чья?.. — Намджун крепко, до скрипа сжал кулаки.

— Ничья, — Джин пожал плечами. — Всех понемногу. Я уже не в том возрасте, чтобы бросаться из окна по какой-то одной причине типа несчастной любви. Было много всего. Но я кое-что понял, — он потёр шею, чувствуя тупую боль. — Если терять нечего, кроме жизни, то можно попробовать что-то, прежде чем умереть.

— Например?

— Всё, что угодно. Как минимум было бы тупо умирать девственником, что скажешь? — Джин поднялся. — У меня столько планов. Не знаю, с чего начать. Наверное, первым делом я хочу посмотреть на новый бурлеск.

— Как только Юнги выпишут, мы отправимся туда, — пообещал Намджун. — Ты ещё…

— Я подожду, пока всё это заживёт, — кивнул Сокджин. — И сегодня я хочу поговорить с Юнги о наших омежьих делишках.

— Я заберу Кюнмин, — Намджун кивнул. Сокджин проводил его взглядом. Они оба это понимали, между ними, всеми ними, уже ничто не будет, как прежде.

Каждый пережил эти дни по-своему.

И каждый остался в одиночестве.

Они бросили друг друга в тяжёлую минуту. Джин бросил. Намджун оттолкнул. Юнги пришлось выбирать между парнем и другом. А Кюнмин — между братом и другом. И бурлеском.

Остаётся только надеяться, что подобный кризис они больше не встретят, иначе их корабль, наверное, окончательно пойдёт ко дну. А Джин этого не хотел. Он не хотел упускать Юнги, и к Намджуну он всё ещё испытывал море нежных и тёплых чувств, не говоря уже о его сестре. Но он не был уверен, что перенесёт новый удар судьбы.

К сожалению, Юнги не был способен так долго бодрствовать, поэтому день болтовни не состоялся. После того, как Кюнмин, Чимин и Намджун уехали, Сокджин успел только совсем немного поговорить с другом, и больше о его самочувствии, чем обо всём остальном — потом Юнги немного сник, утомился, и выключился — сказал, что прикорнёт на пять минуточек, и крепко уснул. Сокджин побыл с ним ещё немного, осторожно ероша торчащие вихры, после чего поцеловал в щёку и уехал домой.

Ему безмерно хотелось наведаться в бурлеск прямо сейчас, но его приоритеты говорили ему, что если в больнице показаться в таком виде ещё было можно, то бар пока может подождать. Там множество людей, которые знают его, являются постоянными посетителями, и как ни прячь шею за шарфом, шила в мешке не утаишь, а множить слухи не хотелось.

Джин только проверил телефон, увидел там новые сообщения от Чонгука и, как ни странно, от мачехи.

«мая любовь , прийеду с падарком . Нужно будит пагаварить .» — от Чонгука и «выслала тебе костюм. Только попробуй прийти не в нём» — от мачехи.

Посылка была в пакете на заднем дворе. Пораскинув мозгами, Джин решил, что эти два сообщения связаны — скорее всего, грядет новый светский раут, раз ему снова выслали одежду. Вскрыв пакет, он обнаружил чёрный глухой костюм из тех, что обычно носят политики, безо всяких украшений.

— Боже, неужели кто-то из этой семейки наконец сдох и меня пригласили на похороны, — Джин вздохнул, оценивая этот кошмар. Всё было куда прозаичнее: месть и желание подчеркнуть схожесть Джина с альфой этим тканым чёрным гробом. Но даже в этой безобразной одежде Джин бы выглядел потрясающе. Но он всё равно не собирался доставлять мачехе удовольствие, и принялся размышлять, как бы можно было ей досадить.

Дверь клацнула. Омега обернулся, встречаясь взглядом с мужем. Чонгук поспешно запихнул что-то за спину. Милота.

— Привет, — буркнул он.

— Привет, — Джин слабо улыбнулся. Какой он всё-таки симпатичный.

Чонгук почесал нос и спросил:

— Как дела?

— Мне прислали вот это, — Джин продемонстрировал костюм. — Наверное, будет какой-то приём?

— Благотворительный вечер, эм…, — промямлил Чонгук.

— И я должен буду на нём присутствовать, верно? — Джин бросил костюм на диван. — Ты не хочешь меня заставлять, поэтому принёс подарок, чтобы уговорить.

Лицо Чонгука приняло ещё более растерянный вид. Джин усмехнулся.

— Я не сержусь, — ласково добавил он.

— Ты можешь не идти, если не хочешь, — альфа склонил голову набок. — Я в любом случае подарю тебе подарок. Свой прошлый я сам разбил, так что…

— А я его продал, — пожал плечами Сокджин. — Не вспоминай об этом.

— Продал?

— Я отдал его Кюнмин, чтобы она смогла оплатить больничные счета Юнги, — ответил Джин. — У меня осталась только небольшая подвеска из одного из фрагментов. Я боялся её носить. Боялся рассердить тебя.

— Я не сержусь, — покачал головой Чонгук. — Ты… можешь закрыть глаза?

— Закрыть глаза? Хочешь сделать мне сюрприз?

— Мгм. Садись на диван и закрой глаза, ладно?..

Джин послушался, устраиваясь поудобнее. По шороху он понял, как Чонгук приблизился. К его удивлению, альфа опустился перед ним на колени и обхватил тёплыми ладонями озябшую стопу.

— У тебя ноги холодные…

— В твоих горячих руках им очень хорошо.

Чонгук, казалось, улыбнулся, пощекотал немного ногу, провёл вверх ладонью, задирая домашние брюки. Затем его ступню, кажется, обернуло что-то плотное и довольно твёрдое.

— Это что, туфли? — спросил Джин.

— Угадал, — Чонгук застегнул замочки по очереди на обеих щиколотках. — Посмотри теперь, скажи, как они тебе?

Джин открыл глаза. Туфли были роскошные, чёрные, их острый, но не слишком длинный носок украшало кованое кружево, а вокруг лодыжки оборачивалась цепочка, перевитая с чёрной шёлковой лентой.

— Нравится? — с волнением Чонгук облизнул губы. О, ему очень хотелось понравиться.

— Мгм, — Джин улыбнулся. Он такой простой, ему нравятся красивые вещи.

Омега упёрся туфелькой в плечо альфы.

— Постой так ещё немного. Мне нравится, когда ты на коленях. Как ты узнал мой размер? Это Хосок тебе сказал?

— Он мне помог немного, но я знаю о тебе больше вещей, чем тебе кажется, — ответил Чонгук, обхватывая пальцами лодыжку и касаясь её своими губами. — Я замечаю больше, чем ты думаешь. Больше, чем я думал.

— Какой у меня размер? — полушутя спросил Джин.

— Сорок первый, крошка, — ничуть не смутившись, ответил Чонгук.

— Ты не можешь звать крошкой человека с сорок первым размером ноги.

— Почему? Тебе не нравится?

— Нравится…

— Тогда не запрещай мне. Ты моя крошка, хён.

Краска опалила скулы омеги.

— Тогда ты мой хороший мальчик, — слабо проговорил он, пропуская Чонгука между своих ног и подталкивая его к себе. — Ты же мой хороший мальчик, верно?

Он протянул руку, чтобы коснуться щеки альфы и приласкать его. Чонгук позволил ему обхватить ногами свою талию, провёл ладонями по его бёдрам, вверх и вниз, а затем прижал его ладонь к своей щеке и потёрся.

— Да, крошка-хён, я твой хороший мальчик. Твой Чонгуки.

На лицо проблемы с отцом. Щёки альфы тоже окрасились трогательным румянцем, не столько смущённым, сколько возбуждённым — вряд ли такого искушённого юношу можно было бы всерьёз смутить, в отличие от Джина.

— Ты хорошо заигрываешь, тебе легко вскружить голову такому неопытному омеге, как я, — Джин шумно выдохнул. Запах альфы деликатно, но неотвратимо заполнял всё пространство вокруг, туманил голову близостью, законной, ожидаемой нежностью. Его тепло рук теперь моё.

Чонгук положил голову ему на грудь, преданно заглядывая в глаза.

— Я не заигрываю.

— Врёшь.

— Чуть-чуть, — он сдался, не особо усердствуя. — Просто выражаю чувства.

Знает ли он, что делает? Сокджин сомневался. Может, знает, но не понимает. Как это вымывает мысли из головы.

— У тебя правда никого не было? — спросил Чонгук. — Это…

— Мы уже обсуждали это, никого, — покачал головой Сокджин. — Если не считать приём у доктора, и также пальцы моего лучшего друга, которые пытался помочь мне вставить менструальную чашку и так и не преуспел.

Чонгук заворчал, бегая взглядом, но Джин цыкнул на него:

— Я предельно честен с тобой. Это не секс. И, чтоб ты знал, это реально больно и неприятно.

— Я не сделаю тебе больно, — пообещал Чонгук. — Если ты хочешь…

— Ты не понимаешь, — Джин закрыл глаза. — Если только у тебя член не меньше батарейки, у меня нет шансов избежать боли. Я видел, я в зеркало смотрел.

— Хочешь поспорим? — Чонгук ухмыльнулся. Джин вспыхнул ещё пуще.

— Ещё чего!

— Тогда чего ты хочешь? Ты хочешь меня?

— Хочу, — омега обхватил его лицо ладонями. — Ты такой красивый. И я так тебя люблю. И мне было больно из-за того, что я не могу сделать тебя счастливым. Что она та самая. И даже после, что я — не тот самый.

— Ты можешь, — убеждённо проговорил Чонгук, мягко опрокидывая его набок. — Ты уже…

Он медленно и нежно прижался к губам Сокджина. Наслаждение, с которым он это делал, чувствовалось, оно выбивало дух. Альфа весь тянулся к нему, оборачивая вокруг него свои горячие руки, заставляя сердце колотиться, словно бешеное, всё в нём шептало «люблю», люблю, малыш, люблю, и люблю что ты меня любишь…

Джин закрыл глаза.

Забыл её имя, забыл её облик, даже нет, никогда не знал, не было…

— Тебе нравится меня целовать, — выдохнув, сказал омега, мажа ресницами по щеке Чонгука. Тот поднял брови.

— Разумеется. Ведь ты мой муж.

— …Ты такой глупенький.

Сокджин коснулся его щеки губами.

— Я пойду на твой благотворительный вечер.

— Тебе не обязательно…

— Я пойду, — ответил Джин решительно. — Только перешью этот тканевый ужас. Или что-то совсем другое надену. Сколько у меня времени?

— Две недели, — ответил Чонгук, сжимая в ладонях его талию. — Уверен? Там будет вся твоя семья.

— И что? Могу захватить с собой топор, если ты об этом, — омега изогнул бровь. Альфа надул губы.

— Не шути так.

— Я не шучу.

— Тебя посадят за решётку, и это будет совсем не весело.

— Ах, вот оно что.

Джин расплылся в улыбке.

— Ты действительно начал понимать, как угодить своему капризному омеге, альфа, — заметил он. — Я не собираюсь давать своей семье манипулировать мной и влиять на мои решения в негативном ключе. Даже если я смогу их побесить, уже неплохо.

— Ты такой мстительный, — Чонгук подложил локоть под голову, любуясь мужем. — Мне нравится.

— Иначе они не усвоят урок. Я пока ещё не знаю, как отомстить им, но я думаю, кое-кто будет жрать землю, если увидит, что я счастлив замужем, — Джин коснулся волос Чонгука, приглаживая их. — Если увидит, что ты мной обладаешь.

— Хочешь устроить акт эксгибиционизма?

— Может, чуть-чуть?

— Ну не-е-ет…

— Чонгук.

— М?

Сокджин облизнул губы.

— Я хочу потерять девственность. С тобой. Я достаточно чётко изъясняюсь?

— Будет сделано, — Чонгук приподнялся на локте, целуя омегу в висок. — Но сначала немного поправься, хорошо?

— Ладно, — Джин зажмурился и уткнулся лицом в его грудь. — Хорошо… хорошо.

Пахло, странно, домом.