На Гермионе было пышное кружевное платье с асимметричной юбкой, тёмно-синий узор кружев сочетался с её перчатками до локтей, такого же цвета. Драко был в чёрном костюме и уже ждал её в центре Атриума в Министерстве, где через минуту должна была начаться презентация новой книги Северуса Снейпа. Его исследование такого древнего заклинания как «daanimamea» получило отклик не только в Сообществе Верховных Чародеев Британии, но и в Международной Конфедерации Чародейства и в некоторых других организациях мирового уровня. Книга профессора, посвящённая этому заклинанию, была переведена на пятьдесят шесть языков во всём мире, премии и награды разного рода сыпались на Снейпа как из рога изобилия, и всё это привело к тому, что ему было предложено место в Совете Верховных Чародеев. Северус благоразумно отказался, сославшись на то, что его приоритетом тогда и сейчас остаётся Хогвартс и преподавательская деятельность, свои же исследования и книгу Снейп аргументировал простым желанием помочь магической общественности в таком не лёгком деле, как спасение любимых людей.

В самый разгар события Северус Снейп поднялся на сцену и встал рядом с важного вида волшебником, обладавшим на редкость длинной и седой бородой, тот представил виновника торжества и удалился. Снейп сразу же начал свою незамысловатую, но длинную речь — ему без труда удавалось удерживать внимание толпы в Атриуме, так же как и в классе. Гермиона не стала исключением, как и все она увлечённо слушала его и только в самом конце отвлеклась, чтобы поправить выпавший из причёски локон. Когда её внимание было возвращено к с цене, Северус уже благодарил гостей, дополняя свою монолог одной, как показалось сначала, незначительной фразой.

— Я хотел бы вам представить талантливого аврора и сына моего старого друга Драко Малфоя.

Гермиона удивлённо взглянула на Малфоя, собираясь задать вопрос, но тот уже скрылся в толпе, оставляя её без объяснений. Через мгновение Драко поднялся на сцену, его волнение чувствовалось даже в самом конце Атриума, журналисты, и без того сегодня обратившие внимание на их пару, всполошились больше прежнего. Гермиона уже не сомневалась, что завтра на первой полосе «Ежедневного Пророка» будет именно Малфой. 

— Уважаемые гости и профессор, в честь которого мы тут собрались… — торжественно начал Драко, — я бы хотел… — он сжал что-то в кармане пиджака.

Гермиона нервно теребила тёмно-синий бархатный клатч, она вообще не понимала зачем ему понадобилось идти на сцену именно сейчас и что-то говорить, ведь они были всего лишь гостями вечера. Малфой прокашлялся и продолжил.

— В этом зале присутствует женщина... квалифицированная и небезызвестная волшебница, с которой мне довелось пройти в жизни многое... я не сразу понял, что именно должен был делать, и я так во многом был не прав…

Зал затаил дыхание. Слышны были только вспышки фотоаппаратов и скрип перьев журналистов. Гермиона всё ещё не понимала, но лёгкое предчувствие уже зародилось в её сердце.

— Эта женщина обладает невероятно большим и чистым сердцем, она избрана чарами моего родового поместья… Да, я говорю о тебе, Гермиона Грейнджер. Однажды я сказал, что отдам свою душу за то, чтобы ты жила, теперь я хочу предложить тебе её не только в жизни, но и в смерти. Так же, как для меня это сделала ты. Гермиона Грейнджер… — Драко встал на одно колено.

Зал ахнул. Она спрятала лицо в ладонях, краснея, и сквозь взорвавшиеся аплодисменты услышала.

— Гермиона Грейнджер, ты будешь моей женой?

Чьи-то руки стали перемещать её по Атриуму, где вскоре подняли на сцену. Сквозь свет прожекторов Гермиона не видела ничего, но зато она видела Малфоя. Он всё ещё стоял на коленях, когда одевал старинное большое кольцо с изумрудом на её палец, и не поднялся с них, произнося тихое...

— Так ты скажешь мне да?

Она спрятала лицо в ладонях и кивнула, не в силах произнести ни слова, чувствуя как слёзы счастья собираются на ресницах и тонкой струйкой бегут по щеке, оставляя мокрую полосу…

***

Вальс снова звучал в стенах Малфой-Мэнора, где счастливая семья наслаждалась обществом друг друга и спокойным отдыхом в гостиной. Скорпиус сидел рядом с отцом, любуясь матерью, руки которой порхали над клавишами рояля. Гермиона без труда смогла уговорить его простить отца и понять, что в жизни не всё так просто, как может показаться в таком юном возрасте и не всё делится на чёрное и белое. Теперь, вновь поймав счастье, они не хотели отпускать его ни на миг. Но было кое-что, способное омрачить этот миг умиротворения. Арчи потоптался у двери и, не найдя возражений, пересёк комнату, чтобы вручить Драко письмо. Гермиона прекратила играть. Скорпиус нахмурился и отодвинулся от отца.

— Милая, — Малфой взглянул на свою жену — это письмо было перехвачено нашим волшебником на почте в Лондоне и, кажется, это тебе.

— Мне? — она встала, — Магловское письмо?

— Это Австралия, — пожал плечами Драко.

— Австралия?! — Гермиона выхватила послание, и поспешно разорвала тонкую бумагу с наклеенными на неё марками.

Официальное уведомление поисковой службы, напечатанное чёрным машинным шрифтом, оповещало мисс Гермиону Джинн Грейнджер о том, что её родители были найдены около пяти недель назад в небольшом пригороде Мельбурна. Они были опознаны по странно изменившимся паспортам в архиве города. Работники архива заверяли, что в момент помещения паспортов в документацию в них значилась совсем другая фамилия. Также сообщалось, что мистер и миссис Грейнджер скончались четырьмя годами ранее, уснув в одной постели и больше не проснувшись. Далее шло оповещение о местонахождении могил вышеуказанных граждан Британии и сообщение с глубоким сожалением о слишком затянувшемся поиске.

У Гермионы опустились руки. Все эти годы, начиная с того момента, как её волшебная палочка заколдовала единственных родных людей, и заканчивая сегодняшним днём, пронеслись в памяти: всё это время её мама и папа были живы, а единственная дочь занималась чем угодно, только не их поиском. Чувство вины холодной змеёй проникло в душу, но она не поддалась чувствам... ей не хотелось, чтобы её мужчины волновались из-за этого. Возможно, позже, под покровом ночи в библиотеке, Гермиона ещё десятки раз прочтёт это сообщение и обольётся слезами, но не сейчас. Прошлое ушло, а её будущее было рядом, и это будущее освещало её мир, как ничто другое...

— Мама, ты в порядке? —Скорпиус не был каким-то исключительным ребёнком, он, как и все дети его возраста, с лёгкостью угадывал настроения родителей.

— Всё хорошо, мой родной, — улыбнулась Гермиона и обняла его, — когда любишь кого-то, сынок, иногда случается и плакать.

Драко сел рядом и обнял свою семью, единственных любящих людей, которые у него остались. Никогда больше он не хотел их терять, ни сейчас, ни потом. Скорпиус и Гермиона — всё, что у него теперь было — и в этот момент он поклялся самому себе, что никогда в жизни не даст их в обиду, не обидит сам, не отпустит и не отдаст никого из них. Никогда.

***

Северус Снейп шёл по вымощенной кирпичом дорожке к низкому дому у окраины деревни Литтл-Шелфорд, а закат освещал улицы ярко-красным светом, предвещая жаркий завтрашний день. Он сверился с адресом на конверте и остановился. В этом доме его ждал мальчик Уильям, сын магловской женщины, которая воспитывала его одна, Северус знал, что муж её погиб очень давно на какой-то заграничной войне с террористами, а сама она, сломленная горем, более не подпускала к себе мужчин, видя перед собой одного единственного, того, которого так усердно воспитывала до одиннадцати лет. Очевидно, что с такими обстоятельствами его вряд ли ждал радушный приём, мать едва ли согласиться отпустить оставшегося родного человека так далеко и так надолго. Снейп вздохнул и склонил голову, замечая в окне изгибы теней на плотной шторе: они подсказывали, что мать читает сыну на ночь, поглаживая его по голове, а тот сидит у неё в ногах спокойный и счастливый. Профессор не хотел нарушать такой семейный вечер, не желал разделять семью, но не дать ребёнку-волшебнику проявить себя казалось кощунством и игнорированием самой сути магии. Он ещё раз вздохнул и решился, коротко стукнув в дверь... Замок щёлкнул, петли скрипнули и перед ним, в свете падающем из-за спины, появилась рыжеволосая женщина: её ярко-зелёные глаза мелькнули призрачным светом прошлого, она улыбнулась, ничуть не испугавшись странно одетого мужчину в чёрном.

— Лили, — прошептал Снейп, чувствуя, что сходит с ума.

— Я Элизабет, — ответила она удивлённо тем самым голосом, который он не мог спутать ни с чьим другим.

________________

Жизнь измеряется не количеством сделанных вдохов и выдохов, а количеством тех моментов, когда от счастья захватывает дух. Ты можешь быть кем угодно и поступать как вздумается, но твоя жизнь уже знает куда повернёт дорога, которую ты выбрал, да и какой ты сделаешь выбор, ей тоже известно. Иногда мы страдаем, думаем, что свернули не туда, считаем свои действия ошибочными, но в результате наступает момент, когда все дороги, пространство и время сходятся в одной точке и наступает счастье, то самое счастье, что в молодости мы именуем мечтой. Мечтой, которая рано или поздно приходит к нам, хотя и не всегда так, как мы того ожидали.