«Почему? Почему всё так сложилось, что Мадара остался совсем один?» — думала Сайрен, привычно проскользнув сквозь камень, а затем и сквозь спинку своеобразного деревянного дивана, на котором сидел длинноволосый старик, и устроилась рядом с ним, приобняв крылом. Как созданию из света, ей не нравилось в тёмной мрачной пещере, но больше она никуда не хотела идти. Энергия созидателя обладает поддерживающим эффектом, и потому Сайрен старалась постоянно воздействовать ей на любимого.

Был от этого какой-либо эффект или нет, она не знала, будучи в этом мире всего лишь наблюдателем: её никто не мог услышать, увидеть или почувствовать. Созидательница знала лишь, что какой-то малый процент её энергии всё же воздействует на Мадару, когда она излучает её в полную силу. Вот только какой эффект от этого малого процента? Есть ли вообще смысл воздействовать ей на Учиху таким образом? Созидательница не знала, но на всякий случай всё равно воздействовала, желая всем сердцем хоть как-то поддержать его.

Грустно вздохнув, Сайрен прервала поток, чтобы поднакопить энергии — к сожалению, её запас был всё же ограничен, и взглянула на любимого, который сидел, не шевелясь и прикрыв глаза. Не удержавшись, Сайрен провела рукой по поседевшим волосам Мадары… точнее, нет. Скорее, она провела рукой сквозь них. Да, он уже совсем состарился. Но при этом он всё равно самое прекрасное существо во всей бесконечности. Мадара… Сайрен впервые увидела его ещё ребенком, и он сразу же заинтересовал её. Понаблюдав за ним несколько лет, она поняла, что любит этого человека больше всего на свете. Да, порой ей приходилось отлучаться, как созидателю. Но Сайрен всегда возвращалась к Учихе. Она старалась всегда быть рядом, вот только из-за этого ей было так больно…

Как больно было наблюдать за тем, как погиб его брат! Как больно было наблюдать за тем, как от Мадары отвернулся его собственный клан! Как больно было наблюдать, как его лучший друг — Хаширама, вонзил ему нож в спину. Как же ей хотелось ему помочь! Чёртов запрет на вмешательство…

По лицу Сайрен потекла слеза, а её сердце больно кольнуло. Почему она не Учиха? Почему не человек? Зачем ей сила и бессмертие, если она не может помочь тому, кто действительно этого заслуживает? Какой она после этого созидатель? Она всего лишь призрак. Ну почему ей нельзя просто материализоваться и хотя бы словом поддержать его? Хотя, пожалуй, неизвестно, как Мадара отреагирует на странную девицу с пятиметровыми крыльями и странным белым кристаллом во лбу.

Сайрен грустно усмехнулась сквозь слёзы: вот ирония! Если бы не её крылья, кристалл и карие глаза, она вполне сошла бы за Учиху: у неё было хрупкое телосложение, чёрные как смоль прямые волосы до пояса, слегка курносый аккуратный нос и большие карие глаза, обрамленные длинными не слишком густыми ресницами.

— Не хочу быть созидателем, — произнесла Сайрен. — Ну почему созидатель не может отказаться от своей силы и стать человеком?

Ответом ей была тишина, несмотря на то, что каждый звук в этих пещерах отдавался эхом. Ну, конечно! Она же в этом мире ничто…

— Мадара, прости меня, — всхлипнув, сказала созидательница. — Если бы я только могла быть рядом по-настоящему!

— Ты всё равно бы ему ничем не помогла. Будущее любого мира определяется сразу после его создания, и Мадара — ключевая фигура этого будущего. Ты не сможешь ничего изменить, — прозвучал голос в её голове. Да, кристалл во лбу созидательницы — не простой кристалл. Это — её связь со Светом. Через него он может связаться с ней.

— Надо же, сам свет решил со мной заговорить… — нет, Сайрен не собиралась и не хотела хамить. Просто девушке не понравились эти слова. Значит, он обречён на страдание? За что? За то, что пытался защитить свой клан? Несправедливо. – Я не хочу больше быть созидателем! Я хочу помочь ему!

— Не сможешь, как бы ты ни пыталась. Это возможно только в любом альтернативном измерении. А если тебя сделать частью событий именно в реальности, независимо от времени твоего вмешательства, тебя будет ожидать провал. Сайрен, ты должна радоваться тому, кто ты есть и вместе с ангелами поддерживать равновесие в мирах, где его нарушают демоны.

Сайрен опустила глаза. Теперь она смотрела на колени Мадары. Созидательница знала, что в отличие от ангелов, Свет не станет упрекать её за нарушение запрета. Древнего запрета. Да: созидателям запрещено любить. Вернее нет, они, как и ангелы, любят всех людей. Но они любят их одинаково. А выделять кого-то одного из них и любить по-особому им запрещено.

— Я люблю его всем сердцем. Мне уже почти всё равно, что станет с другими мирами. Мне уже почти всё равно, что станет с другими людьми. Мадара не заслужил одиночества!

— Слова на тебя не действуют… в таком случае, ты сама всё увидишь.

Созидательница не успела отреагировать и почувствовала, что её сознание темнеет. Почему? Это было так странно… Обычно ей становилось плохо только в присутствии тёмной энергии. А тут — ни с того ни с сего. Почувствовав, что её тело приняло горизонтальное положение, Сайрен отключилась…

***

Первым, что увидела Сайрен, когда открыла глаза, была ветка дерева, прикрывающая затянутое тучами небо. Было довольно-таки прохладно… Стоп! Прохладно?! Но созидатели же не чувствуют температуру!

Сайрен молниеносно вскочила и чудом удержалась на ногах: она давно не стояла. Обычно она просто парила в воздухе. Кстати, о парении в воздухе. Где её крылья?! Сайрен совершенно их не чувствовала. Зато чувствовала что-то странное, чужое и инородное внутри себя.

— Что за чёрт? — выругалась созидательница и почувствовала, что в её голове что-то меняется: теперь она знала, что такое голод, что такое «хотеть спать», как использовать чакру… Чакру? А, так вот что это за инородная штука внутри неё! Это, оказывается, чакра! Но ведь это означает…

Сайрен соизволила оглядеться: это был лагерь. Лагерь клана «Учиха», где все готовились к битве: кто-то точил оружие, кто-то экипировался, а кто-то оттачивал боевые приёмы с партнёром.

Заметив неподалеку небольшой пруд, Сайрен кинулась к нему, чтобы подтвердить свою догадку наверняка. Убрав в сторону листья, плавающие на поверхности воды и подождав, когда вода снова успокоится, Сайрен вгляделась в своё отражение. Почти ничего не изменилось: только исчез кристалл и глаза созидательницы теперь были чёрными, как у всех Учих. Воспользовавшись очередной всплывшей у неё в голове информацией, созидательница активировала шаринган и зрачки её отражения послушно стали красными с тремя запятыми. Одновременно с этим она почувствовала, как количество её чакры начало медленно уменьшаться.

Убрав шаринган, Сайрен почувствовала, как её охватывает восторг: она теперь человек! Да ещё и из клана Учиха! Раз она не в Конохе, а в лагере, значит, союза с Сенджу пока нет! А значит, клан ещё не отвернулся от Мадары и у неё есть шанс всё изменить! Даже если у неё не получится убедить клан поддержать Мадару и добиться того, чтобы он стал Хокаге… Даже если у неё не получится убедить их уйти за ним из деревни… Она его не оставит! Она любой ценой не позволит ему остаться в одиночестве!

Забыв от счастья всё на свете, созидательница вскочила и запрыгала от радости:

— Ура, ура! Я — Учиха! Ой… — Сайрен осеклась, поймав на себе взгляды остальных членов клана: на неё смотрели, как на умалишённую. — Извините! — почувствовав себя очень неловко, Сайрен отвернулась ото всех и снова посмотрела в воду, разглядывая на этот раз свою одежду.

Как выяснилось, одета она была в тёмно-синее кимоно с чёрным поясом, какое носили все члены клана. Сайрен не видела свою спину, но была уверена, что там изображен герб клана «Учиха». Улыбнувшись своему отражению, созидательница закрыла глаза и прислушалась к своим мыслям, изучая свои текущие способности. Что же, теперь у неё есть шаринган с тремя томое, она может метать огненные шары, у неё есть техника подмены и техника превращения. Не густо, но и не плохо! Вот только… Как лечиться? Никак, что ли? Кошмар! Исцеление и воскрешение — это два основных умения созидателя. А тут у неё умения в основном для сражения, а не для лечения! И как ей теперь быть? Она же никогда не сражалась! Созидатели в принципе не сражаются: у них даже нет атакующих приёмов: только и могут, что лечиться да щиты ставить. А теперь, значит, ей придётся сражаться в смертельном бою?

— Чёрт! — выругалась Сайрен, понимая, что у неё начинается паника. Вот как она поможет Мадаре, если погибнет в первой же схватке? Нет, конечно, как использовать навыки ей в голову вложили. А откуда взять опыт? Откуда взять реакцию и боевые рефлексы, в конце концов?

Сайрен уселась на земле возле пруда и начала думать. Так. Если она попросит кого-нибудь «потренировать её с нуля», все точно подумают, что что-то не то. Хватит уже того, что она выставила себя сумасшедшей. Хорошо хоть Мадара этого не видел! Интересно, кстати… Где он сейчас? Вероятно, тренируется. Он постоянно старался стать сильнее, чтобы защитить свой клан. Возможно так же, он охотится вместе с прирученным соколом. А может, он просто ест суши.

Созидательница улыбнулась. Да, Мадара любит суши… Надо будет ей научиться их готовить, и сделать как-нибудь для него… Вот бы только представилась возможность!

— Здесь, конечно, ничего такая полянка, но не стоит сидеть без дела: лучше готовиться к нападению! — услышала Сайрен возле себя чей-то голос и дёрнулась от неожиданности. Повернувшись, созидатеньница удивленно застыла: это лицо было ей очень хорошо знакомо. Это же Изуна! Младший брат Мадары! Он здесь жив?

С трудом подавив порыв кинуться ему на шею и рассказать о том, какой он молодец, что живой, и как больно было Мадаре из-за его смерти, Сайрен взяла себя в руки и отогнала прочь мысли, мешающие ей воспринять сказанное. Нападение… Нападение…

— Какое нападение? — всё же переспросила созидательница, непонимающе хлопая своими большими глазами.

Изуна посмотрел на неё с тревогой и удивлением, мысленно прикидывая, с какого дерева эта девица рухнула и что ей упало на голову:

— У нас сегодня сражение с Сенджу.

Вот это поворот! Уже сегодня? Если за всем этим стоит Свет, то он умеет устраивать сюрпризы: оказываешься в прошлом, становишься Учихой, только-только узнаёшь обо всех причудах жизни в человеческом теле, даже ещё не имеешь возможности испробовать свои новые способности — и здравствуйте: сегодня мы дерёмся.