Come away, O human child!

To the waters and the wild

With a faery, hand in hand,

For the world's more full of weeping than you can understand

William Butler «W. B.» Yeats «Stolen Child»

Глава 9 «Леди, похожая на летний полдень»

То, что Дару в который раз просыпался с мыслью «какой-то незнакомый потолок», начинало утомлять. Утомляла скорее хаотичная смена потолков, чем мысль. Потому что в жизни Дару потолки раньше никогда не менялись столь часто. Не то чтобы он скучал по тому, который был в его комнате, но…

Он сел и осмотрелся. К незнакомому потолку крепилась уже знакомая комната с камином и большим диваном, на котором Дару и уснул. Влад сидел на соседнем кресле, причём ноги он перекинул через один подлокотник, а спиной упёрся в другой. Чем ему не угодила спинка, Дару не представлял.

Влад что-то листал на планшете, но стоило Дару подать признаки жизни, он оторвался от экрана и внимательно осмотрел его.

— Проверяешь, не выросли ли у меня рога?

— Они совсем небольшие, — серьёзно сказал Влад, и Дару пришлось приложить всю свою силу воли, чтобы не начать ощупывать голову.

— Я долго спал? — спросил он вместо этого.

— Нет. — Влад мотнул головой. — Всего месяцев шесть, я думал, будет больше.

— Очень смешно, — фыркнул Дару.

— Не веришь — можешь в окно посмотреть. — Влад флегматично пожал плечом. — Зима почти.

Логика говорила Дару проигнорировать и это. Но тревожность кричала — встань и беги к окну, немедленно! На слове «немедленно» Дару уже вглядывался в лесной полумрак.

Точное время суток определить было сложно. За окнами стоял тёмный бор, через плотно смыкающиеся еловые ветви только кое-где проглядывало серое небо, но главное — на земле лежал снег. Когда Дару уходил — сбегал — было ещё прохладно, но снег давно сошёл. Сейчас же он слова лежал на земле, хотя ещё не успел укрыть её плотным ковром.

— Это какая-то шутка? — Дару обернулся к Владу. — Я не мог проспать так долго.

— Долго? — Влад удивлённо наклонил голову. Он не понимал. Конечно же, он не понимал. Ему могло быть лет триста. Шесть сотен раз по полгода. Мелочь.

— Если бы я правда проспал полгода, я бы чувствовал себя иначе. Как люди, которые выходят из комы. Я не мог бы так легко встать, если полгода просто лежал.

Сейчас же он чувствовал себя хорошо. Слишком хорошо для того, кто валялся в коматозе. Выспавшимся. Бодрым. Полным энергии. Честно говоря, он не помнил, когда в последний раз чувствовал столько сил и не ощущал постоянной сонливости. Он сомневался, было ли такое хоть когда-то.

— Конечно, ты чувствуешь себя лучше, — выражение лица Влада было всё таким же искренне удивлённым, — в этом же и была цель. Всё то время, пока ты спал, дом подпитывал тебя энергией. Это заняло столько времени, сколько потребовалось твоему организму.

Перед глазами поплыло.

Полгода. Целых полгода. Дару читал и слышал множество историй о фэйри. О том, как люди уходили за холм и возвращались через сто лет. Почему он подумал о том, что Влад может стребовать с него плату в виде крови или подчинения, но не о подобном риске?

Что могло произойти за это время? Его объявили пропавшим без вести? Мёртвым?

Лучше бы мёртвым. Лучше бы его перестали искать.

Нет. Нет. Совсем не лучше! Что ты такое несёшь?! Бабушка же расстроится.

Нет. Она уже расстроилась. А вдруг с ней что-то случилось? Могло ли у неё прихватить сердце? Были ли у неё проблемы с сердцем? Может, у всех пожилых людей с этим проблемы. В целом бабушка была довольно молодой для пожилых. Может, она просто смирилась с его смертью? Так ведь даже лучше. Может, ему правда стоило умереть?

В голове всё ехало.

— Эй. — Влад, неизвестно когда успевший подойти, помахал рукой у Дару перед лицом. — Приём-приём, как слышно?

Обрыв на линии.

У Дару внутри всё оборвалось.

— Сколько пальцев показываю?

Влад всё ещё махал всей ладонью.

— Пять, и это при сотрясении спрашивают.

— А у тебя что?

— Потрясение.

— Довольно близко. — Навязчивое мельтешение перед глазами прекратилось. Влад завёл руки за спину. — Я пошутил.

— Что? — Наверно, взгляд у Дару был совсем бессмысленный.

— Не спал ты полгода. Двенадцать часов всего.

Дару посетило сразу два противоречивых желания: осесть на пол прямо там, где он стоял; и стукнуть Влада. Не прямо очень сильно, но всё-таки стукнуть. Это было довольно необычное желание. Дару не сразу понял, что оно возникло из-за того, что он злится. Он отвык на кого-то злиться. У него просто не хватало на это сил.

— Не делай так больше, — строго сказал Дару. В голове всё ещё гудело, но теперь уже от облегчения, смешанного с возмущением, раздражением, злостью и обидой. Чувствовать столько всего сразу было непривычно, словно кто-то выкрутил яркость экрана с минимума на максимум, и теперь приходится щуриться, потому что свет режет глаза. Хотелось заползти куда-нибудь в темноту и тишину и пару часов поосмыслять собственные изменения.

— Ладно. — Влад махнул рукой. — Мне всё равно уже надоело.

На секунду Дару показалось, что его лицо выглядит виноватым, но Влад слишком быстро отвернулся, отошёл и снова упал в кресло.

— Но если я проспал всего двенадцать часов, почему там, — Дару кивнул на лес за окном, — зима.

— Там весна. Просто мы сейчас в северной части Европы. Сильно севернее. К тому же это бор, там всегда снег поздно тает.

Дару присмотрелся. Снег действительно выглядел местами подтаявшим. Если бы он не дал панике захлестнуть себя, он бы понял, что Влад снова над ним издевается.

Он правда больше не будет или это очередное вранье?

— А где мы конкретно?

Стволы деревьев смыкались непроглядной чернотой. Драу заметил, что створка окна немного открыла. Тянуло холодом, запахом снега и еловых ветвей.

— Не знаю. Можно по геолокации посмотреть, но она сбоит.

— Ты не управляешь перемещениями дома?

— И да, и нет. — Влад качал ногой, перекинутой через подлокотник. — Представь, что дом — это корабль. Если кораблём не управлять, его будет просто носить по морю туда-сюда. А если взять штурвал, он поплывёт, куда надо.

— Есть ещё ветра, шторма и течения, — напомнил Дару.

— Здесь тоже в каком-то плане есть. — Влад почти растёкся по креслу, откинувшись на другой подлокотник и глядя в потолок. — Но они не так влияют. Мне в целом без разницы, где находится дом, поэтому он дрейфует большую часть времени. Те, кто хочет его найти, всё равно находят.

— Как сейчас, — сказал Дару.

— Что? — Влад резко сел.

— Кто-то у двери.

— Разв…

Гулкий стук пролетел по всему дому. Стучали сдержанно, но будто с тихой угрозой. Дару не слишком понравился этот звук.

***

Прекрасная леди сидела в кресле до невозможного прямо, изящно сложив тонкие руки на коленях. Подол её платья цвета летнего солнца ниспадал идеальными мягкими складками. Её волосы, похожие на чистейшее золото, вились тугими локонами. Заколка с драгоценными камнями поддерживала причёску так, чтобы она открывала аккуратные заострённые уши.

Влад назвал её «сееле ши»*. Если точно, он спросил: «Почему же сиятельная сееле ши решила почтить своим присутствием этот дом?» — впрочем, не слишком торопясь её в этот дом пускать. Пока сиятельная «сееле ши» не произнесла «мне нужна помощь», причём с таким видом, будто проглотила жабу. Только тогда её пригласили войти. Было ли это что-то личное или очередное проявление мерзкого характера Влада, Дару не знал. Одно не исключало другого.

Сейчас же сееле ши сидела и заполняла своим сиянием одну из комнат дома. На её фоне Дару выглядел довольно жалко, Влад же — маргинально. Сееле ши это прекрасно осознавала, потому что восседала на кресле с таким видом, будто делает одолжение всему дому, находясь здесь.

Войдя, сееле ши тут же заявила, что ей нужен посредник, и теперь все они, наверно, ждали его. Всё это происходило в некомфортном молчании. Дару ужасно хотелось спрятаться. В конце концов, вряд ли он мог хоть как-то касаться дел нелюдей. Тем не менее что-то не давало ему просто взять и уйти, и вряд ли это была вежливость.

К счастью, посредник появился вскоре. Дважды к счастью, им оказалась Ираида. Обилие незнакомых лиц всегда пугало и нервировало Дару, а Ираиду он, хоть немного, но всё же знал. И она вроде относилась к нему неплохо.

Хотя стоило ей обратиться человеком, как Дару в этом тут же засомневался. Ираида посмотрела его с очень явным «а ты здесь что делаешь?» во взгляде. Но спросить не успела, потому что звучный голос сееле ши разнёсся по комнате раньше:

— Раз все в сборе, мы можем приступить, — сказала она будто начинала судебное заседание. — Моё дитя похищено, и я хочу, чтобы его вернули мне.

Каждое её слово звенело, словно золотые пластинки ударялись друг о друга. Её «хочу» прозвучало приказом, который нужно умереть, но исполнить. Дару захлестнуло странными чувствами, чем-то средним между желаниями гончей сорваться с места, лишь бы угодить золотой госпоже, и вспугнутым оленем броситься прочь от металлической тяжести её желаний.

В любом случае, хотелось бежать. Но он не двинулся с места.

— Я не занимаюсь поиском пропавших детей. — А вот на Влада её слова не произвели совершенно никакого впечатления. — Моя работа — сторожить границу.

— Твоя работа, если уж ты, наконец, решил о ней вспомнить, — сохранять равновесие. — Глаза сееле ши обратили яростно-яркий взгляд на Влада. — И разбираться со всем, что это равновесие нарушает. Твоя работа — не отказывать в помощи потерянным и заблудшим. Твоя работа — быть мостом и дверью.

— Привратником и Проводником, я знаю, — раздражённо бросил Влад. — И дальше?

— Она думает, что её ребёнка похитили люди, — устало вздохнула Ираида. Судя по всему, она уже не раз общалась с этой ши.

— Я не «думаю», я знаю это. — Когда она говорила, комната наливалась волнами летнего удушливого жара.

То, о чём они говорили, звучало странно. Разве это не фэйри похищают человеческих детей? Могло ли быть наоборот? Кто мог это сделать? Кому это могло понадобиться?

— Даже если так, — примиряюще сказала Ираида. — Здесь тебе не помогут. Возможности хозяина дома небезграничны. Так что…

Сееле ши подняла тонкую ладонь, призывая к молчанию. Её взгляд устремился на Дару. Её глаза были цвета летнего полудня. Цвета жаркого сухого ветра. Цвета цветочного аромата, повисшего над полем в неподвижном воздухе. Дару не хотел смотреть ей в глаза. Дару не мог отвести взгляда, не мог зажмуриться, не мог дышать. Раскалённое марево летнего разнотравья душило его.

— У дома наконец снова два хозяина. Отлынивающий от работы и порочащий имя своей матери Привратник мне не поможет. — Во взгляде сееле ши, скользнувшем по Владу, читалось явственное разочарование. — Но теперь есть Проводник. У этого ребёнка, — сееле ши перевела взгляд на Дару, — хорошая кровь, светлая кровь. Он поможет мне. Он найдёт моё дитя.

Её слова пробирались под кожу, как солнечные лучи просвечивают бумагу, так они просвечивали тело насквозь. Хотелось крутиться у ног золотой госпожи. Хотелось бежать от неё.

Сееле ши отвела взгляд, приглушив его золотом ресниц, и Дару наконец смог дышать.

— Но он не… — начала Ираида, а потом вопросительно посмотрела на Влада: — Он ведь ни при чём?

— Нет, — тут же бросил Влад, глядя на Ираиду.

— Нет — ни при чём, или нет — причём?

— Просто «нет». — Теперь Влад старательно смотрел в противоположную стену.

— Он Проводник, — строго сказала сееле ши.

— Ну не… — У Влада был такой вид, будто он очень хотел договорить, но просто не мог выдавить из себя слово. Не мог соврать? Но Ираида смотрела на него так, будто убьёт на месте, если он скажет «да», а сееле ши так, будто сожжёт взглядом, если он будет ей перечить. — Ну немного. Чуть-чуть. На половинку Проводник. Полупроводник.

Ираида сделала очень глубокий вдох, который, судя по её виду, грозил перерасти в глухой вой на выдохе. Сееле ши торжествующе улыбнулась, воссияв так, что на неё стало больно смотреть.

Дару не понимал до конца, что происходит, но одно было ясно — ничего, абсолютно ничего хорошего ему это не сулило.

***

— Как ты мог, Влад? — взгляд Ираиды метал молнии.

— Ну как хозяин дома, я имею полное право… — начал Влад, немного отступая назад.

— Меня не интересует техническая сторона процесса. — Ираида сделала шаг вперёд, Влад снова попятился. — Я хочу знать, зачем и почему?

— Так было нужно. — Влад выглядел нашкодившим подростком. То есть Влад всегда выглядел нашкодившим подростком, но сейчас он будто бы осознавал свою вину.

— Кому? Тебе или ему? — Ираида махнула рукой в сторону Дару. Он невольно дёрнулся от резкого движения, вжавшись в стену. Но всё же выдавил из себя короткое:

— Мне, — и сам удивился, как уверенно прозвучал голос.

Ираида и Влад одновременно обернулись. То, с какой нечеловеческой внимательностью их глаза смотрели на него, не могло не нервировать.

— Извините, — тут же добавил Дару. Ведь он сам согласился на это (на что он согласился вообще?), а значит, был кем-то вроде соучастника.

— Не нужно извиняться. — Ираида вскинула руки, показывая, что сдаётся. Вид её перестал предвещать смерть всему живому и немёртвому в радиусе километра. — Что бы тут ни произошло, это целиком и полностью вина Влада.

— Эй! — воскликнул он, но Ираида его проигнорировала. Вместо этого она продолжала смотреть на Дару:

— Ты хотя бы понимаешь, какие обязанности он на тебя возложил?

— Нет, — честно ответил Дару.

— Ты хотя бы представлял, что у тебя будут обязанности?

— Нет.

Ираида снова посмотрела на Влада взглядом, обещавшим, что его несмерть скоро потеряет отрицательную приставку.

— В своё оправдание скажу, что я действительно не собирался возлагать на него никаких обязанностей. Я не виноват, что одна там сееле ши так ко мне относится. И вообще, я сделал это из благих побуждений. Так что если ты хочешь воззвать к моей совести и заставить меня испытывать душевные и моральные терзания…

— У тебя нет ни совести, ни морали, ни души, — отрезала Ираида.

— Зато чувства есть! — Влад быстро изобразил выражение глубокой оскорблённости, но Ираида и это проигнорировала.

— Расскажи ему всё, — сказала она тем тоном, который используют только когда понимают — хуже уже не будет.

— Совсем всё?

— Совсем всё.

— Начиная с сотворения вселенной?

Если бы у Ираиды в руках было что-то тяжёлое, она бы этим в него кинула. Но у неё ничего не оказалось, впрочем взгляд её тяжелее гранитной плиты и острее копья.

— Ты, — она ткнула пальцем Владу в грудь, движение быстрое, как удар хищного зверя, — теперь следишь за ним. А ты, — она повернулась к Дару, и он тут же почувствовал желание слиться со стеной, но Ираида неожиданно смягчилась, — следишь, чтобы он нормально следил за тобой. Без всяких его фокусов.

— Никаких фокусов! — тут же пообещал Влад. Из широких рукавов его толстовки высыпался веер карт.

Ираида приложила руку к лицу. Тяжело вздохнула.

— Ты умрёшь, если побудешь серьёзным хотя бы пять минут?

— Вообще-то именно от этого я умер.