— Вообще-то, я правда от этого умер. — Влад упал на кухонный стул, а ноги закинул на соседний. Он сказал, что на кухне ему лучше думается, а без чая он в принципе рассказывать ничего не будет. — Побыл серьёзным всего пять минут. Осмыслил всю свою жизнь, понял, что херня у меня жизнь и пошёл вешаться на ближайшее дерево. После этого решил, что серьёзность — это вредно.
— Но ты же не можешь умереть дважды, значит, бояться тебе уже нечего, — заметил Дару.
— Дважды умереть не могу, но могу умереть до конца.
— А ты не до конца?
— Не с концами, скажем так.
— Без концов?
— Без конца, но до самых кончиков, — кинул Влад. — Но не суть. Мою временную безвременную кончину отложим на время. Сейчас и без неё много чего рассказать придётся.
— Так что это за обязанности? Что вообще происходит? Кто построил этот дом и зачем? Почему сюда приходят за помощью? Как мне кого-то найти, если я не знаю, кого ищу? Если Ираида не хозяйка дома, то кто она? Кто такие сееле ши и почему ты им не нравишься? Почему я их устраиваю? Что именно всё ты должен мне рассказать? — Дару вдохнул. Он не помнил, когда в последний раз говорил так много и так быстро. Удивительно, что Влад его не перебил. Наоборот, он смотрел на Дару с нескрываемым интересом.
— Ого, — усмехнулся он, — ты заживаешь.
— Заживаю? — удивился Дару.
— Ага. Ты был как открытая рана, заливал тут всё ментальной кровищей, а теперь заживаешь. Ещё чуть-чуть и оживать начнёшь.
Дару моргнул. На самом деле он правда чувствовал себя чуть лучше. Будто мир стал яснее. Сейчас он понял, что всё дело в исчезновении постоянной сонливости. Без вечного тумана в голове его мысли — которые и без того копошились достаточно активно — стали ещё и наружу пробиваться.
— Ладно. — Влад повертел за ручку стакан с ромашковым чаем. — Тут так много всего, что я даже не знаю, с чего начать. То есть можно с любого места, но это будет как типичные выкладки по лору — непонятно и неинтересно. Может, ты сам по ходу как-то въедешь? Так будет куда веселее!
— Подозреваю, меня кто-нибудь сожрёт раньше, чем я въеду. Так что нет. Рассказывай. Я высиживал нудные уроки в воскресной школе, так что потерплю.
— Ого, ты за одну минуту сказал «нет» и негативно высказался о чём-то. — Влад смотрел на Дару во все глаза. Огромные, неестественно голубые. Красивые. — Только не извиняйся сейчас, весь эффект испортишь, просто молчи. Можешь даже давяще помолчать.
Дару отлично умел молчать, но не давить этим молчанием. Поэтому он просто сделал всё как всегда.
— М-м-м, — задумчиво протянул Влад, покачивая ногой, — над этим ещё поработаем. Ладно. Вернёмся к адовой куче твоих вопросов. Короче, реально начну с сотворения мира, а то непонятно будет.
Дару не слишком представлял, как можно быть «короче», начав с сотворения мира, но он в целом никуда не торопился.
— Помнишь же, что я говорил про как бы два слоя реальности? Тот, в котором живут люди, и тот, в котором живут все, кто людьми не являются. Так вот. Очень-очень-очень давно, когда человечество ещё только пробовало начинаться, миром правили хтонические чудовища. Тогда мир был един. Чудовища жили рядом с людьми. И людям это не особо нравилось, потому что их жрали пачками. Или племенами. Или чего там у них было. Потом появились боги. Они и раскололи реальность надвое. Типа создали новый слой над уже существующим и поселились в нём.
— Вообще все боги или какие-то конкретные?
— Вообще все. Олимп. Асгард. Такамагахара. Что угодно. Все боги решили обзавестись своей элитной жилплощадью и съехать от людей подальше. Их можно понять. Но главное, вместе с собой они захватили и хтонических чудищ. По крайней мере какую-то их часть.
— Так это одно пространство или много разных?
— И то, и другое. — Влад откинулся на спинку стула. Ему физически тяжело было сидеть неподвижно. — Представь, что это как многоквартирный дом, где у каждого пантеона свой этаж. Они могут и не знать своих соседей, а могут время от времени пересекаться в лифте. Главное, что чудовища сидят в подвале и доступа к лифту не имеют.
Воображение Дару тут же нарисовало картину, как Аполлон застревает в одном лифте с Аматерасу и Бальдром, и они начинают жарко спорить, кто из них более солнцелик.
— В основном боги встречались, когда их народы взаимодействовали: торговали, воевали и тому подобное. Но это не главное. Главное то, что в мире ещё хватало места и чудесам, и чудовищам. Граница была проницаема. Волшебный народ жил на два мира, люди могли попасть в обитель богов или сами обрести божественную сущность. Чудовища… ну, они уже были не такими страшными, как во времена до богов, но всё равно портили всем жизнь. Поэтому иногда с ними сражались сами боги, иногда какие-нибудь великие герои.
— Типа как в греческих мифах?
Влад покивал.
— В общем, боги весьма активно лезли в жизнь людей, но когда это не касалось убийства чудовищ — ничего хорошего из этого не выходило. Типа как с Троянской войной. Так себе вышло. В какой-то момент боги решили, что пусть люди там сами разбираются. Они без влияния извне тоже творят довольно забавную херню, поэтому их можно как ролики на Ютубе смотреть. Но чем меньше боги влияли на людей, тем плотнее становилась граница между двумя слоями реальности. Волшебному народу всё сложнее было через неё перебираться. Да и чем сильнее развивалась техника, тем сильнее люди отталкивали магию. У них, можно сказать, вырабатывался иммунитет. И в какой-то момент волшебные народы решили уйти. Все немного по-разному, но суть одна.
— Это было давно?
— Века до вашей эры.
«Ваша эра» звучало так непривычно, что хотелось ощупать это словосочетание пальцами.
— Но волшебный народ не был бы волшебным народом, если бы не оставил себе кучу лазеек. Храмы, святилища, заповедные рощи, сиды, особые даты, когда происходит смена времён. В целом даже сейчас любыми местами, которыми не владеет техника, владеет магия. Там граница тоньше.
— Граница — это вообще что? Типа пространство? Или типа барьер?
— И то, и то. Но ни то, ни другое в полной мере.
Дару попытался всем своим видом выразить, что он ничего не понял.
— О, у тебя уже чуть лучше выходит давящее молчание!
Радость какая.
— Представь крепостную стену. У неё же есть толщина. Ну вот Граница это что-то вроде того. Но она очень искаженная. Если я говорю, что где-то она тоньше, это не значит, что вот здесь она сто метров, а вот там двести. Она в каком-то плане бесконечна. И в то же время ты можешь пройти сквозь неё, как сквозь воздух и ничего не почувствовать. Где-то её легче пересечь. А где-то это всё равно, что ковырять пластиковой ложкой Великую китайскую стену. И для еë пересечения есть особые условия, но об этом попозже.
Дару медленно кивнул. Он надеялся, что он понял, хотя подозревал, что нет.
— Так вот. Дом — это мост, он нужен, чтобы переправлять всех через границу, обходя сложные условия. Всё, конец. — Влад довольно отпил чай.
— Ты и на половину вопросов не ответил.
— Но я уже устал.
— В гробу отдохнёшь.
Влад посмотрел на Дару с нескрываемым восторгом.
— Если есть куча мест, где через границу пройти легко, то зачем создавать ещё и Дом?
— Ух, — Влад вздохнул, — ладно, продолжим лекцию по альтернативной истории. Потихоньку подползаем к вашей эре. Волшебный народ сновал туда-сюда буквально как туристы в безвизовом режиме. Граница была, но любой мог найти место, где она тонка и пролезть в человеческий мир. Кто-то поселился прямо в таких местах. Кто-то оставался с людьми. А кто-то заводил с людьми детей, или крал человечьих детей, оставляя подменышей, уворовывал приглянувшегося человека на Ту сторону или жрал прямо на месте. Это не то чтобы кого-то очень сильно заботило. Ну кроме людей. Они придумали обереги, защитные обряды, потом охоту на ведьм, развивали технику, вытесняя магию всё дальше на периферию. В общем, само желание людей отделиться от всего, что не похоже на них, сделало границу прочнее. И в какой-то момент волшебный народ и боги обнаружили, что на них действует Великий закон о балансе.
— Его что, люди создали? — удивился Дару.
— Неа, он типа как законы физики, сам себя создал. Его только обнаружили и сформулировали. Он в общем о том, что в каждом слое реальности доминирует что-то своё. Для Той стороны — магия и хаос. Для мира людей — технологии и порядок. Это не значит, что в мире людей нет магии, а та сторона состоит из одного лишь хаоса. Всё есть везде, просто в разной степени. И если этот баланс нарушить, то Граница рухнет и два мира снова схлопнутся в один.
— Баланс нарушается, когда в мир людей приходит слишком сильная магия?
— В точку, — Влад довольно кивнул. — Поэтому с пересечением Границы стало совсем тяжело. Но волшебный народ не был бы волшебным народом…
— …если бы не придумал способ обойти и этот закон, — закончил Дару.
Влад активно закивал.
— Они законы физики веками обходили, так что опыт есть. Если ты маленький и незначительный, можешь бегать через Границу как раньше. Если ты достаточно силён, то найди брешь, но оставь большую часть своей магии на Той стороне. Если ты хтоническое чудовище, спи ещё миллиард лет, иначе мир схлопнется.
— А люди могут повлиять на Границу?
— Ну-у-у, — Влад покачался на стуле, — если они разбомбят друг друга ядерными бомбами, и либо все перемрут, либо растеряют все знания и вернутся к магическому типу мышления, то да. Граница рухнет. Но был у нас один великий маг, который её ещё и укрепил и хвалился, что скорее волк и олень заведут потомство, чем Граница падёт.
— То есть её падение — нечто совсем ужасное?
— Я не проверял, — ответил Влад, допив остатки чая. — Но в теории должны начаться какие-то глобальные перестройки всего. Природные катаклизмы. Всплески магии. В конце концов хтонические чудовища проснутся, выползут наружу и опять будут всех жрать.
— А разве их не победили?
— Победить и уничтожить не одно и то же. Их в принципе нельзя уничтожить. Как нельзя уничтожить ночь или холод, не разрушив при этом всё. Они часть поддержания баланса. Пока они спят в глубинах той стороны, всем хорошо. А если проснутся, всем будет плохо. Все умрут. Конец.
— Не конец, — возразил Дару. Возражать было непривычно, но приятно. — Я всё ещё не понял, зачем нужен Дом.
— Но я хочу в гроб и у меня чай закончился. — Влад растёкся по столу и поболтал из стороны в сторону пустым стаканом, гремя им о столешницу.
— Я тебе ещё сделаю.
— Ну ладно, — согласился Влад, немного подумав. — Дом нужен для… О, стой! У нас же есть Свод обязанностей и Закон.
— А это ещё чт…
Дару не успел договорить. Прямо на столешнице сияюще-золотыми буквами начало выписываться «Свод обязанностей Хозяев Дома». Дару опустился на стул и принялся следить глазами за появляющимися строчками. Свод гласил:
1. Хозяева обязуются помогать заблудившимся или украденным, находящимся на территории Леса.
2. Хозяева обязуются помогать всем, пришедшим на их порог с просьбой о помощи и согласившимся стать Гостем.
3. Хозяева не могут отказать в помощи просителю, если просьба не выходит за рамки обязанностей и возможностей Хозяев.
Хозяева могут оказать помощь в: поиске пути, потерянного и потерянных, в некоторых случаях желаемого*; предоставлении убежища; лечении ран; переходе Границы**.
* случаи, в которых оказывается помощь в поиске желаемого, определяется желанием самих Хозяев.
** если переход Границы данным существом не нарушит Великого закона о балансе.
Хозяева обязуются соблюдать Законы гостеприимства.
— А Законы гостеприимства — это?..
Один текст погас, но тут же начал записываться другой.
«Законы гостеприимства»
1.1 Хозяин имеет право отказать Гостю в просьбе, если она выходит за рамки его обязанностей или же влечёт за собой смерть (прекращение любой текущей формы существования) третьего лица (лиц) или же нарушение мирового порядка.
1.2 Гость имеет право обратиться к Хозяину с любой просьбой, а при отказе обжаловать решение Хозяина, обратившись к любому компетентному божеству, в ЭТЕРНО или Европейский суд по правам человека.
— Подожди, — сказал Дару, отрываясь от текста, — Европейский суд по правам человека, правда? И туда реально можно с этим обратиться?
— В то его подразделение, которое занимается рассмотрением соглашений, заключённых с фэйри, — пояснил Влад так, будто это было нечто совершенно заурядное.
Дару понятия не имел, шутка это или нет. Но сейчас он вряд ли мог как-то это проверить. Оставался худший из возможных вариантов — поверить Владу на слово.
2.1 Если решение Хозяина признано необоснованным, он обязуется выполнить просьбу Гостя.
2.2 Если просьба Гостя признана выходящей за рамки обязанностей и/или возможностей Хозяина, Гость обязуется не повторять данной просьбы.
3.1 Хозяин не может навредить Гостю.
3.2 Гость, навредивший Хозяину или другому Гостю, будет наказан.
— То есть получается, Хозяин не может навредить Гостю, но Гость может навредить Хозяину, хоть и будет наказан?
Влад как-то сразу помрачнел, но кивнул.
— Почему так?
— Потому что Законы действуют в первую очередь на Хозяев, потом на Гостей. Мы не можем навредить им. А чтобы они не могли навредить нам, придётся отобрать у них оружие, ограничить их магию, лишить их свободного выбора напасть на нас в конце концов. Это тоже своего рода вред. В общих чертах так. Если честно, не очень хочу это обсуждать.
Дару понял, что невольно залез в неприятную, может, даже болезненную тему, поэтому продолжил читать молча.
4.1 Хозяин не может лгать Гостю обо всём, что касается правил Дома и его устройства.
4.2 Гость, солгавший Хозяину о цели своего визита, будет наказан.
5.1 Хозяин не имеет права красть (у) гостя.
5.2 Гость, укравший (у) Хозяина, другого Гостя или иным образом навредивший целостности Дома, будет наказан.
Наказание осуществляется любым, кто способен его совершить.
Совершающий наказание обязуется гарантировать, что наказание будет соразмерно преступлению.
Оспорить полученное наказание можно, обратившись к любому из компетентных богов в ЭТЕРНО или ЕСПЧ.
Данные правила вступают в силу после пересечения Гостем порога с разрешения на то Хозяина и обязательны к выполнению обеими сторонами.
Контракт является нерушимым и нерасторжимым. Незнание условий контракта не освобождает от обязательности его исполнения и ответственности в случае нарушения.
— То есть эти правила действовали на меня и раньше? — спросил Дару, закончив читать. Влад с явным усилием стряхнул с себя нахлынувшую мрачность и теперь выглядел просто сонным. — Откуда я должен был их знать?
— Мог спросить.
— Но откуда мне знать, о чём спрашивать?
Влад загадочно улыбнулся.
«О. Ясно, — подумал Дару, — контракты фэйри».
Они всегда находили малейший способ быть нечестными, оставаясь при этом в своём праве.
— А то, что я чайник разбил, считается за вред целостности Дома? — Не то чтобы Дару так сильно хотелось получить наказание (соразмерное преступлению), но не спросить он не мог.
— Ты же неспециально. Если неспециально, то можно. Хотя сейчас тебе даже специально можно. Наслаждайся. А теперь можно я пойду?
Влад правда спрашивал у Дару разрешения? Дару тут же захотелось всё ему разрешить ещё и извиниться за то, что Влад вообще у него что-то попросил (потому что Дару, очевидно, не имеет права на то, чтобы у него что-то просили).
— Конечно, можно, — ответил Дару, смутившись.
— Огонь, — зевнул Влад, с шумом отодвигая стул. Встав, он ненадолго замер около стола, пристально глядя на Дару. — У тебя есть ещё вопросы, да?
— Да, — обречённо и виновато кивнул Дару.
— Ладно, — Влад не менее обречённо вздохнул. — Пошли. Выкладывай все свои вопросы, я морально готов.
Неопределённо махнув рукой, Влад направился к выходу из кухни, а Дару тут же последовал за ним. Ходить, не прихрамывая и в принципе без ощущения, будто к ногам гири привязаны, оказалось таким удовольствием, что можно было и без особой цели по дому пошататься.
— Кто такая Ираида? — спросил Дару, пока они шли к лестнице.
— Она из Этерно.
— А это ещё что?
Влад недовольно проворчал себе под нос что-то о том, что он не Википедия, но всё же ответил:
— Аббревиатура. — Он зажмурился, вспоминая. Дару заволновался, как бы Влад на ступенях не споткнулся. — Equilibrium, tolerantia, eruditio, что-то на R, novatio, ordo. — Влад остановился, приложив пальцы к вискам, он с силой их потёр. — На R «ratio» вроде. «Rationalitas» — вот, теперь точно. Их основные принципы или просто прикольные слова, чтобы их аббревиатура вдруг не звучала как ГАВНЭ.
Дару фыркнул.
— Equilibrium — это?..
— Равновесие, — подсказал Влад.
— Потом терпимость или толерантность, эрудированность, рациональность, новаторство и?..
— Порядок. — Влад отмер, продолжив подниматься по лестнице. — Этерно — это собрание людей и почти людей, в той или иной степени наделённых магией, а ещё нелюдей. Если люди или нелюди хотят законно взаимодействовать с другой стороной, то вступают в Этерно или прибегают к их помощи. Они там много чем занимаются. От отлова опасной нежити, которая пробралась к людям, до помощи тем представителям волшебного народа, которые решили перебраться к людям и жить в вашем мире.
— То есть мы с тобой незаконно взаимодействуем? — уточнил Дару, потому что сомневался, что Влад будет где-то состоять.
— Да. — Кивнул он, расплываясь в крайне довольной улыбке. — Мы очень незаконно взаимодействуем. Но раз ты теперь Хозяин дома, нам ничего не сделают. И вообще, Ида меня не сдаст.
— И давно эта Этерно существует?
— Достаточно для того, чтобы даже нелюди с ней считались.
— А это орден, тайное общество или что вообще?
— Да одним богам известно. Там, где собирается много магов и нелюдей всегда разброд, шатания и некоторая неопределённость. Они вроде сначала были Орденом. Потом тайным обществом. Потом веке в двадцатом милитаризировались, стали Гвардией. Лет сорок назад их попустило. Теперь они просто Этерно. Напоминают агентство по решению всех вопросов. Бюро услуг широкого профиля.
Дару несколько шокировала мысль, что в мире существует организация, которая реально занимается урегулированием отношений между людьми и нелюдьми, и он, кажется, влез в её дела. Он всё сильнее увязал в этой истории. Она, прямо как тот невидимый капкан, смыкалась вокруг Дару всё плотнее и плотнее. Но ему нравилось. Кажется.
— Теперь всё? — спросил Влад, из-за плеча глянув на Дару.
— Всё.
— Пф, — разочарованно фыркнул Влад, — быстро сдулся. Я ожидал чего-то большего. Мы даже ещё до комнаты моей не дошли.
Дару задумался. Принять вызов было, пожалуй, интересно. Тем более, он мог спрашивать буквально о чём угодно, потому что всё вокруг вызвало вопросы. В итоге, когда они поднялись на второй этаж, он решил спросить:
— А ты высший или низший вампир?
Влад сбился с шага, обернулся, посмотрел на Дару странно, будто даже смутился немного.
— Ты хоть понимаешь, о чём спрашиваешь?
— Ну… да? — Дару начал сомневаться.
— Высший вампир — это тот вампир, кто предпочитает быть сверху, а низший — снизу.
Сначала Дару не понял.
— И я не про двухъярусные кровати, — хмыкнул Влад, — я про…
— Не продолжай, я понял! — быстро перебил его Дару, потому что он реально понял. И мгновенно покраснел так сильно, что у него даже уши жечь начало.
— Не думал, что у нас уже настолько близкие отношения, чтобы о таком спрашивать. — Влад всё ещё выглядел смущённым, но упорно не хотел затыкаться. — Но если тебе действительно интересно…
— Нет! — поспешно выпалил Дару. — Неинтересно. Совсем нет. Мне всё равно.
— То есть тебе без разницы, да? И так и так сойдёт?
От показного смущения на лице Влада не осталось и следа. Улыбка у него была… ну… Когда Дару читал об инкубах, ему не хватало фантазии, чтобы представить такую улыбку, но в следующий раз при их упоминании она несомненно встанет перед глазами.
— Не сойдёт! — Дару захотелось провалиться под землю, правда, Влад достал бы его и там. — В смысле, меня это не интересует. Совсем.
— Да ладно тебе, не стесняйся, все свои.
Влада с этой его улыбкой хотелось святой водой облить, правда, вряд ли против него поможет.
— Да нечего мне стесняться!
– Именно, не стесняйся, что такого-то?
Как вообще разговор свернул на эту тему? У Влада, конечно, и раньше проскальзывали такие шутки, но… это же были всего лишь штуки.Дома Дару бы убили за любое упоминание подобной темы. Говорить о чём-то таком настолько открыто было пугающе.
— Мы, вообще-то, о вампирах говорили, — пробормотал Дару, не зная, куда деть глаза, потому что Влад очень вдохновенно в них заглядывал. И вдохновение в этом взгляде было примерно той же тональности, что и в улыбке.
— А, да, знаешь, как определить высший вампир или низший? По серёжке. — Он щёлкнул ногтем по серьге с крестом в своём заострённом ухе. — Если она в левом, то…
— Хватит, пожалуйста, — страдальчески простонал Дару. Чтобы не видеть Влада, он прислонился головой к стене. Она приятно холодила покрасневшую кожу. Сквозь эту стену хотелось пройти, врасти в неё, всё что угодно.
Влад немного постоял молча, и Дару уже понадеялся, что тому надоело и сейчас они оба успокоятся и забудут об этом разговоре. Но тут по-кошачьи мягкие шаги Влада приблизились. Его руки легли на спину Дару, задержались там на пару мгновений, затем медленно скользнули вверх и сжали плечи. Без сильного нажима, но ощутимо.
Это было неприятное чувство. Дару в принципе не любил, когда его касались. Обычно, ничем хорошим это не заканчивалось. Но Влад явно не собирался останавливаться.
Он подался ближе, почти лёг Дару на спину, но между ними всё ещё оставалось незначительное расстояние. Дару подумал, что, если бы этого расстояния не было, он смог бы почувствовать, правда ли сердце Влада не бьётся. Если бы смог разобрать это сквозь стук собственного, конечно.
Дару почему-то страшно было обернуться и скинуть Влада, и он застыл. Будто если остаться неподвижным, то Влад решит, что он помер и отстанет.
Влад не отстал.
— Знаешь, почему и как я умер на самом деле?
Эти слова он прошептал Дару в самое ухо. Чтобы сделать это, ему пришлось приподняться на цыпочки. Вряд ли он долго так простоит, отстранённо подумал Дару. В какой-то момент его мозг начал немного перегреваться.
— Это случилось так давно. Я воспылал порочной страстью к пастору нашего прихода. — Дару мог думать только о том, как дыхание Влада скользит по его коже. Неожиданно горячее, почти обжигающее.
— Но он жестоко отверг меня. Тогда я пробрался в церковь ночью и повесился прямо на кресте, чтобы отомстить ему. — Пальцы сжимали плечи всё сильнее, сам Влад подвигался всё ближе, буквально вжимая Дару в стену.
— И за это я был проклят, — Влад приблизился вплотную, и на последнем слове его губы всё же едва ощутимо скользнули по уху, выдыхая: — вампиризмом.
Дару нервно дёрнулся.
И тут Влад не удержал равновесие. На мгновение в его глазах запечатлелось подлинное изумление. Такое иногда бывает у котов, когда они изящно проходят половину пути по узенькому забору, а потом одна из лап вдруг соскальзывает.
Влад что-то выкрикнул, но из-за грохота от его падения, Дару не разобрал. Судя по интонации, это было что-то матерное. Приложился об пол Влад с глухим характерным стуком. Дару даже стало его жалко. Ну так. Чуточку. Впрочем, он почти сразу поднялся и сел, бросив на Дару недовольный, почти обиженный взгляд.
— Довыпендривался, — констатировал Дару, глядя на Влада, сидящего на полу и трущего ушибленную голову. — Подрасти сначала, а потом людей у стенок зажимай.
— Я табуреточку в следующий раз принесу, — пообещал он.
— С табуретки падать ещё больнее будет. — Дару вздохнул, но всё же подал руку.
Влад в неё радостно вцепился ледяными пальцами и одним рывком поднял себя вверх, оказавшись почти нос к носу с Дару. Глаза его горели, улыбка была немного ошалелая. Или шальная.
Дару подумал, что головой его приложило сильнее, чем казалось. Или, наоборот, недостаточно сильно.
— То есть ты в целом не против следующего раза?
— Против, конечно.
Влад выпустил руку, отстранился и вздохнул с трагическим надрывом:
— Ну вот, меня снова отвергли, любовь так жестока. Даже моё мёртвое сердце этого не выдержит.
А потом развернулся и пошёл вперёд по коридору, Дару поплёлся следом. Остановился Влад только у входа в, видимо, свою комнату, развернулся, снова сияя клыкастой улыбкой.
— Знаешь, я ведь правда хотел рассказать тебе, высший я вампир или низший, но теперь обиделся. Так что если захочешь узнать, придётся извиняться, — он открыл дверь, но задержался на пороге, — и выяснять на практике.
Он подмигнул и исчез в комнате.
Дару вновь почувствовал острое желание облить Влада святой водой.
***
Разговор с Владом несколько выбил Дару из себя. Притом, что осознанно и полноценно в себе он в принципе был не так уж давно, последние часа два, если быть точным. В этом его новом — нормальном — состоянии обнаружились и минусы. Из-за того, что некая «заглушка», до этого перекрывавшая эмоции, теперь если не отпала полностью, то как минимум перестала так сильно глушить, острее ощущалось всё. В том числе стыд, нервозность, неуверенность. Дару, как человек, полностью состоявший из этих чувств, не думал, что их можно ощущать ещё острее.
В голове навязчиво зазвучал голос отца, повторявший, что всё это нетрадиционное — неправильное, мерзкое, извращённое и греховное.
Раньше, чтобы выгнать из головы нежелательные голоса, Дару мог по несколько часов бесцельно бродить по городу. Но в последнее время из дома его не выпускали. Теперь же у него была совершенно уникальная возможность пройтись, не выходя из дома. А заодно занять голову другими мыслями. Потому что Дом был огромным и однозначно нуждался в исследовании.
Несколько раз повторив про себя, что он имеет право ходить по Дому (он же один из Хозяев, в конце концов), Дару вышел в коридор и начал открывать дверь за дверью. У него было несколько теорий, которые срочно нужно было проверить.
Теория номер раз: комнаты перемещались. Дару последовательно открыл три двери. За первой оказался будуар в стиле барокко: массивная двуспальная кровать с балдахином, огромный шкаф на гнутых ножках и туалетный столик с тремя зеркалами, в которых отражение Дару тут же приняло вид самого бедного на свете оборванца. Дару поспешил забрать оттуда своё отражение, захлопнув дверь.
Следом шёл кабинет в классическом английском стиле. Дару показалось, что он внутри резной шкатулки. Панели из тёмного дерева на стенах и потолке, тёмный паркет, тёмные шкафы. Дару бы тут не понравилось, если бы не яркий запах смолы и хвои, будто стоишь посреди бора.
Открывая третью комнату, Дару ожидал чего-то подобного, но вместо этого в глаза ударил столб света. Дару зажмурился, прикрывшись рукой, после полумрака кухни и коридора, дневное солнце почти обжигало.
Одной стены у комнаты не было. Вся она была застеклена, открывая вид на редкие деревья, за которыми на небольшом отдалении начинались невысокие на вид довольно старые деревенские дома. На полу вместо паркета лежало что-то вроде циновки, через которую пробивалась трава. Ближе к окну, трава становилась гуще, так что циновки под ней уже было не видно. Казалось, комната плавно перетекает в лес за её пределами. Дару постоял ещё немного и захлопнул дверь.
Потом вернулся к двум предыдущим комнатам. Они остались на месте. Теория номер раз не подтвердилась.
Теория номер два: коридор бесконечен, опроверглась почти мгновенно. Комната с панорамным окном была предпоследней на этаже. У на противоположной стороне коридора притаилась ещё одна. Дару открыл её, почти не задумываясь.
Ему нравилось исследовать дом. Было интересно открывать новые пространства, но больше всего Дару нравилось чувствовать интерес. В принципе чувствовать что-то кроме равнодушия, смущения, неловкости или паники.
За дверью оказался ещё один коридор, совсем короткий и совершенно тёмный. В его конце ещё одна дверь. Дару подумал, что, как только он войдёт, дверь за ним закроется, он останется в абсолютной тьме и будет блуждать в ней, пока дом не поглотит его.
Дару перешагнул порог. И был почти разочарован, когда дверь за спиной не закрылась со зловещим скрипом. Его фоновое желание раствориться в пустоте и стать ничем очень грустно вздохнуло в этот момент и отползло обратно на задворки сознания.
Вторая дверь открылась легко и даже без скрипа. За ней оказалось то, чего Дару не ожидал увидеть.
Зал был даже слишком просторным, больше, чем вся квартира, в которой Дару жил, и высотой в два этажа. Его заливал свет, арочные окна стояли в ряд, вытянувшись от пола до потолка и разделённые лишь перемычками стен, которые были вдвое уже. По белым стенам тянулась узорчатая лепнина. Нежно-синие листья плюща, словно живые, затягивали их, смыкаясь к потолку так плотно, как смыкаются древесные кроны, образуя зелёные туннели в парках. Пол из синего мрамора с золотыми вкраплениями переливался под ногами словно морская вода, в бесконечном движении смешивая свою синеву с белой пеной и золотистым песком.
Посреди зала стоял рояль. Его тёмное дерево ярко контрастировало с окружающим пространством. От ножек по корпусу тоже вился едва заметный узор из листьев. Они показались ядовитой лозой.
Дару тут же посетило два противоречивых чувства. Ему нужно было развернуться и уйти. Немедленно. Но в то же время необходимо было дотронуться. Провести рукой по клавишам.
Дару зашёл в зал. Он ожидал, что каждый шаг будет отдаваться гулким эхом, но звук, наоборот, словно приглушили, Дару ступал тише кошки. Подойдя к роялю, он замер, инструмент стоял так, будто на нём вот-вот собирались играть.
Дару никогда не играл на рояле. А их пианино отец продал, сразу после того, как мама… ушла. Сказал, что занимает место, зря пылится (и напоминает о ней). Первые несколько месяцев Дару колотило от любого звучания клавишных. Одна единственная нота могла довести до панической атаки, до приступа удушья, до желания свернуться на полу, захлёбываясь невыплаканными слезами.
Потом что-то изменилось. Невзрачный фоновый саундтрек разнёс Дару в щепки. Как выстрел в голову. Плоть, кровь и осколки костей. Гадко и жутко. Не смотрите. Дару снова задыхался от слёз, которые лились, не переставая. Почти видел мамины руки на клавишах, слышал её лёгкую, летящую игру. Как только музыка стихла, Дару судорожно принялся искать что-то ещё, не имело значение что конкретно. Он начал нуждаться в этой музыке больше, чем в воздухе. Так что несколько недель, кажется, вообще не слышал ничего кроме перебора клавиш, заглушающего любые звуки.
После пришла апатия.
Белые клавиши рояля выглядели так, словно были сделаны из кости. Пугающая красота. Дотронуться до них всё равно что прикоснуться к чужой смерти, холодной и гладкой, отполированной касаниями чьих-то рук. Ведомый неясным чувством, Дару едва-едва коснулся клавиши. Она была тёплой, словно кто-то только-только закончил играть. Нет. Это было так же, как когда Влад приложил руку к невидимой границе в дверном проёме, а Дару с другой стороны дотронулся до его пальцев.
Кто-то касался Дару с другой стороны. Он хотел отдёрнуть руку, но вместо этого его вдруг потянули вниз. Удар по клавишам вышел резким, но неожиданно мелодичным. Так бьют в гонг. В пожарный колокол. Так в абсолютной тишине бьётся хрусталь дорогой вазы. Так твоё сердце замирает на миг, а потом болезненно бьётся о рёбра, вышибая из лёгких весь воздух.
Звук прокатился по залу штормовой волной, ударился в стены и потолок, взорвавшись брызгами и пеной.
Дару отшатнулся, не удержался на ногах и упал в нескольких шагах от рояля. Сбоку в озере света кто-то стоял и смотрел на него.
Женщина. Вся её фигура была почти прозрачной, словно солнечные лучи выткали её в воздухе, как рисунок на гобелене. Волны золотых волос, сияющую кожу, небесные глаза, платье цвета лепестков цветущей яблони. Дару никогда не видел никого красивее, никого похожего на неё. Но в то же время она бесконечно напоминала ему кого-то.
Женщина наклонилась, протянув к Дару сияющую полупрозрачную руку.
Дверь за спиной наконец-то захлопнулась.
***
Влад вздрогнул. Звук ударил его в грудь, как эхо от взрыва, пробрал до самых костей, заставив вскочить с места.
Он чуть не запнулся о ножку компьютерного кресла, ударился бедром об угол стола, вылетел в коридор так быстро, что ноги заскользили по паркету на повороте. Влад влетел в музыкальный зал, как камень влетает в окно. Резко, внезапно и с грохотом.
Но в зале её не было. Конечно, её там не было, но… он на секунду поверил.
Дару, почему-то сидящий на полу (он упал?), обернулся. Глаза у него были как у оленя, которого вот-вот собьёт грузовик. Этим грузовиком, кажется, был Влад.
Он хотел сказать что-то успокаивающее, но его самого колотило, поэтому вышло тупое и резкое:
— Что ты здесь делаешь?
— Я… прости, я не знал, что мне сюда нельзя, я больше никогда…
Влад глубоко вдохнул. Наверно, со стороны это выглядело так, будто он пытается не сорваться, потому что Дару резко замолчал и весь напрягся, собираясь то ли бежать, то ли принимать удары. Влад почувствовал себя ещё хуже. Потому что на самом деле он пытался не двинуться. В смысле головой. Остальным телом как раз можно было, но плавно.
Собственная — совершенно бессмысленная, наивная и неоправданная — надежда так сильно ударила в голову, что Влад стоял оглушённый и пытался собрать себя по кускам. Даже спустя много лет любое напоминание о ней причиняло боль. А надеяться было особенно мучительно.
Он выдохнул, опускаясь на пол. В нём будто кончилось вообще всё. Влад вдруг почувствовал, что у него кружится голова, потому что он очень давно не спал, слишком резко вскочил, тратил слишком много энергии, слишком долго игнорировал потребности организма. У него всё было слишком.
— Мне больше нравится, когда ты не извиняешься, — наконец сказал он. Голос уже звучал нормально, просто устало. — И тебе можно.
— Что можно?
— Вообще всё. — Влад неопределённо махнул рукой. — Быть здесь. Быть не здесь. Делай, что хочешь, я серьёзно. Я иногда странно на что-то реагирую, можешь не обращать на это внимания. У меня после смерти часть клеток головного мозга не восстановилась, поэтому иногда я думаю спинным или костным.
Дару полностью повернулся к нему. Теперь они сидели друг напротив друга, разделённые озером золотого света, растекавшимся по полу.
— Я видел кого-то, — вдруг сказал Дару, — будто призрак женщины.
Боль, только-только утихшая, снова начала медленно накаляться, ещё чуть-чуть и начнёт прожигать изнутри.
— Буквально на мгновение, — продолжал Дару, — мне могло показаться, но… но, кажется, всё-таки не показалось. Она была похожа… ну…
Он почему-то замялся.
— На кого? — спросил Влад, вдруг севшим голосом.
— На тебя.
У Влада едва не вырвался нервный смешок. Она правда была здесь? (Этого не могла быть, не могло, не могло, не могло.) Но Дару же не выдумал это. Ему же не показалось. Иначе он не сказал бы о сходстве. Но если она была здесь, то почему явилась не Владу?
Он почувствовал укол злой и горькой обиды.
Было бы попросту несправедливо поступить с ним так. Может, это видение лишь что-то вроде её отпечатка? След, оставшийся на рояле, за которым она проводила так много времени.
— Умеешь играть? — спросил Влад, просто чтобы переключить мысли.
Дару снова замялся, потупился, порассматривал свои потёртые джинсы, потом всё же ответил:
— Совсем чуть-чуть.
Влад знал его всего ничего, но кое-что важное уже понял — если он так говорит, значит, играет как минимум неплохо, а скорее всего, даже хорошо. Иначе бы точно сказал, что не умеет. Влад готов был съесть гроздь рябины, если это не так.
— Сыграешь мне как-нибудь, — хмыкнул он. Было интересно узнать, как он отреагирует, услышав, как кто-то играет на её рояле. Несколько лет назад Влад бы отгрыз этому кому-то руки. Сейчас же услышать живую музыку даже хотелось.
Дару от предложения в восторг не пришёл. Выражение его лица стало ещё более потерянным. Влад побоялся, что он уйдёт в себя и не вернётся, поэтому добавил:
— Если захочешь.
Дару неуверенно кивнул. Влад не знал, насколько ему понятен концепт «хотения». В целом после коннекта с домом Дару изменился. Будто до этого у него не хватало сил, чтобы быть собой. Сейчас же он испугался и снова загнал настоящего себя куда-то глубже.
Влад понял, что ему безумно интересно, каким же Дару станет, когда у него будут силы на уверенность.
— А сейчас, — Влад встал, придав движениям и голосу бодрости и беззаботности, — мы пойдём и займёмся делом.
Дару посмотрел на него удивлённо. В целом да, Владу тоже было непривычно слышать такое от себя.
В принципе Влад и так собирался заняться делами, правда, другими, он даже честно начал и уверенно двигался в сторону продуктивности. Но что мы говорим богу продуктивности? Верно: время до дедлайна ещë есть. А сейчас им с Дару обоим нужно было пройтись.
— Нам же нужно найти украденного ребёнка, — напомнил Влад. Ему (ожидаемо) изначально не слишком нравилась эта история, но долг Хозяина обязывал.
— И как ты будешь его искать? — спросил Дару, тоже вставая. Он едва сдерживался, чтобы не бросать на рояль встревоженных взглядов. Будто этот самый рояль мог прискакать и прищемить ему пальцы крышкой.
— Я — никак.
— А кто будет?
Влад очень многозначительно посмотрел на него. На лице Дару явственно проступило желание отойти куда-нибудь, пусть даже за рояль.
— Я не могу. — Глаза Дару снова расширились, но теперь взгляд был скорее по-собачьи жалобным. — Я не знаю, как и где. Я никогда не видел этого ребёнка.
— Нелапси ты тоже не видел.
— Это другое, — покачал головой Дару. — Он был рядом и прямо чувствовался. Голод и желание убивать сложно с чем-то спутать.
Влад хмыкнул.
— Давай остановимся на секундочку на этом моменте. Ты взял и пошёл на сильное желание убивать, не подождав меня?
Дару кивнул. Влад посмотрел на него долгим взглядом.
— Ты сказал искать, вот я и искал, — добавил Дару, явно смутившись.
— Тебе бы обсудить это со своим психотерапевтом.
— У меня нет психотерапевта.
— Это заметно, солнце, поверь.
При этих словах в глазах Дару промелькнуло что-то, чего Влад не понял до конца. Ему не понравилось такое обращение?
Дару едва заметно тряхнул головой, будто отгоняя какие-то мысли, а после спросил:
— Так как мне искать этого ребёнка? Мне нужна хотя бы какая-то вещь. Или что-то вроде того.
— На самом деле я без понятия, как ты кого-то ищешь, — начал Влад, судя по взгляду Дару, он сам был не слишком в курсе, — но многоуважаемая сееле ши оставила здесь память о своём ребёнке.
— Где? — Дару огляделся, будто память могла валяться у его ног, и он лишь по оплошности не замечал её.
— Везде, — Влад пожал плечом. — Внутри Дома. Нужно просто ну… почувствовать?
— А-а-а, — протянул Дару. Влад даже почти уловил в интонации сарказм.
— Не концентрируйся на том, что ты этого не можешь. — Влад был в курсе, что сказать такое проще, чем сделать. — Это вокруг. Просто почувствуй.
Он мог бы дать более конкретные рекомендации. Но Влад действительно понятия не имел о том, как Дару кого-то ищет. Он сам обычно просто знал, куда ему нужно. Но, к несчастью, на каком-то из этапов поиска его связь со вселенским знанием обрывалась, будто он выходил из зоны действия сети. Дальше приходилось бесцельно бродить и надеяться, сужая зону с помощью заклинаний, которые тоже работали, как сбоящий навигатор. Так что по возможности Влад предпочитал собственной магии системы геолокации.
Дару ещё раз потерянно огляделся, а потом прикрыл глаза. Так он простоял, наверно, с минуту, переступая с ноги на ногу, но когда глаза его снова открылись, что-то в нём поменялось.
Когда они искали нелапси, Влад даже толком понять ничего не успел. Дару сделал шаг вперёд и так легко скользнул на Границу, будто был рождён для этого. Хорошо, что за ним оставалась чёткая тропа, потому что иначе Влад бы совсем потерял его. И Дару бы погиб. Из-за него.
Эти мысли тоже стоило сейчас не думать. Влад в целом уже подумал их раньше в нескольких разных вариациях.
А сейчас Владу хотелось рассмотреть момент чудесного превращения вблизи. Но Дару явно не собирался давать возможности. На этот раз он сорвался с места не так быстро, но шаг его был чётким и уверенным. Именно это и было главным отличием — уверенность. Дару не сомневался, не советовался, не спрашивал разрешения, даже не объяснял, куда идёт. Он просто шёл по некоему известному только ему пути.
Влад цепко схватил его за запястье, когда Дару проходил мимо. Он обернулся, посмотрев так, будто ему было сложно сфокусироваться на Владе. Так, если бы он мог смотреть сквозь него, но не на. Глаза Дару изменились. По карим радужкам будто пробежали прожилки чистого солнечного света. А вот волосы, крупными кудрями падавшие на лицо, стали темнее, приобретя заметный красноватый оттенок. На ментальном уровне Дару тоже ощущался иначе. Влад не понимал, как именно, просто иначе. Притом, что в остальное время Дару чувствовался как совершенно обычный человек.
Влад не так много взаимодействовал с людьми, обладающими даром, чтобы сказать, нормально это для них или нет.
— Не хочу снова тебя потерять, так что буду держать. — Влад, немного замешкавшись, всё же отпустил запястье Дару и сжал ладонь. Держаться с кем-то за руку было непривычно. Влад отвык от большого количества тактильных контактов.
Желание виснуть на Дару в целом было не до конца понятно. Это что-то сильнее Влада. Дару был тискательным. Типа как щенки. А ещë смущать его было очень весело. Хотя с высшими и низшими вампирами Влад всë же перегнул. Он не раскаивался, но думал, что Дару от него шарахаться начнëт. Не начал.
Оставалось неясным, услышал ли Дару его слова, но руки не вырвал. Он просто развернулся и снова пошёл вперёд.
За музыкальным залом начинался лес. Дару переместил сюда входную дверь. Влад был уверен, что, если спросить его об этом позже, он лишь удивлённо захлопает своими огромными глазами.
Вечер, переходящий в ночь, был холодным и влажным. За стенами дома стояла полупрозрачная темнота, пахнущая подтаявшим снегом и елями. Резкий контраст с золотым теплом музыкального зала. Влад пожалел, что позволил дому дрейфовать к северу. Надо было отогнать его южнее, сейчас не пришлось бы ёжиться от холодного ветра.
Но Дару шагнул на Границу, и ветер оборвался, будто застыл в воздухе. Влад всё ещё чувствовал насыщенный еловый запах, но не движение. Иногда Граница так играла с реальностью. Пространство слегка размылось, начав постепенно обретать контур, но Дару сделал шаг и вернулся в человеческий мир. Через секунду их снова бросило на Границу. И обратно.
Влад судорожно сжал его руку. Сам Влад был существом, появившемся на свет именно на Границе. Он привык к нестабильности и изменчивости пространства вокруг, но такие скачки оказалось сложновато сносить даже ему. Дару же проходил между разными слоями реальности легко, как тончайшая игла сквозь ткань.
Он делал шаг, приминая яркую зелёную траву в берёзовой роще, и вступал в самую чащу ещё заснеженного бора. Влад едва успевал сделать вдох, а они уже чуть не падали в болото, отшатывались в сторону, раскрошив тонкий лёд на краю лесного озера. Небо становилось то ясным, то пасмурным. Воздух дышал весенней свежестью и теплом и давил влажным холодом. И на мгновение, Влад готов был поклясться, он увидел бледную луну Той стороны.
Он не успел даже удивиться, как их уже бросило обратно в человеческий мир с такой скоростью, что Влад не заметил, когда они пересекли Границу. Зато он заметил кое-что другое. Точнее сказать, он не мог это проигнорировать. Собственное головокружение и слабость. Ему было всё сложнее удерживать руку Дару и ступать за ним след в след.
Влад хотел попросить остановиться, замедлиться, но дыхания не хватало. Он снова плохо всё продумал. Снова просчитался. Ещё до начала поиска Влад уже чувствовал себя измотанным. Но он решил, что всё равно не уснёт, что не хочет оставаться дома, что не хочет думать.
С последним он явно справился лучше всего, потому что ни черта он не подумал. Особенно не подумал, что пропажа ребёнка может быть как-то связана с людьми, похищающими фэйри. И, возможно, Дару ведёт их прямо к ним в руки.
Снова почувствовал желание убивать? Да их же встретят калёным железом и рябиновым колом Владу в сердце.
Влад взвыл бы, если бы у него хватило на это воздуха.
Он грёбаный идиот.
Ноги двигались всё медленнее, рука выскальзывала. Во время очередного перехода — Влад не понимал, где они. На Границе? в мире людей? на Той стороне? — он споткнулся о собственную ногу. Его качнуло назад и в сторону, рука разжалась, он лишь жалобно царапнул ногтями по коже Дару.
Влад почувствовал, что его сейчас просто выбросит куда-нибудь. В одну из реальностей. Даже неважно в какую. Важно то, что он точно потеряет Дару, и тот попадёт в руки к этим поехвашим охотникам на фэйри, и ему точно конец. Самого же Влада точно выбросит на Ту сторону прямо под ноги какой-нибудь хищной твари, которая перегрызёт ему горло раньше, чем Влад успеет опомниться.
В общем, они оба умрут. И не только они. Вообще все умрут. И всё потому, что Влад грёбный идиот. Боги, сколько бы вас ни было, зачем вы позволили создать его таким? Это, по-вашему, весело, да?
Дару перехватил его руку, даже не обернувшись, а потом притянул к себе, приобняв за плечи.
Влад подавился воздухом, которого и так было немного, или вовсе забыл, как дышать. Реальность качалась из стороны в сторону, птичьи напевы сменялись воем ветра, раскаты далёкой грозы безмолвием зацветающих полей. Они были будто бы везде и сразу, или просто везде собралось, сжалось до одной точки вокруг них, переливаясь светом, цветом, звуками и запахами. У Влада невыносимо кружилась голова. Он чувствовал, что теряется. Будто по чуть-чуть оставался в каждом месте, в котором они успели побывать, и всё никак не мог снова собрать себя во что-то целое.
— Почти пришли, — тихо сказал Дару, почти в самое ухо, — я не дам тебе потеряться, потерпи ещё немного.
Реальность мелькала и рябила, словно хаотично нарезанные кадры. Владу было трудно дышать, и он не понимал, переставляет ли ноги, собственное тело уже перестало ощущаться. Но от Дару исходили волны спокойной тёплой уверенности. Он прижал Влада к себе чуть крепче, и все тревоги перестали иметь значение. Только сердце забилось чуть быстрее.
«Вот, значит, какой он, когда у него хватает сил не бояться».
Такой была последняя ясная мысль.