Дару бежал так быстро, словно проиграет, если ветер догонит его. Мелькали поля, холмы и рощи. Кажется, Дару даже видел море самым краешком глаза. Оно тревожно и хмуро билось о каменистые берега. Дорога петляла, но Дару чётко чуял конечную цель. Он мог бы оказаться там раза в два быстрее, но Влад и остальные бы за ним не успели, а теряться не хотелось. Сам приколич не был таким уж сильным, Влад куда сильнее, но вот хозяйка чудовища… Дару не был уверен, её запах, который Хейт смог различить сквозь гнилостную вонь приколича, Дару не нравился.

До цели, места откуда хозяйкой чудовища, бузинным дурманом её аромата, пахло особенно сильно, оставалось совсем немного, но Дару резко остановился, едва не врезавшись в невидимый барьер. Влад влетел в его спину и так повис, одной рукой держась за ладонь Дару, а другую перекинув через его плечо.

— Это тяжело… — Влад едва выталкивал слова между тяжёлыми вдохами и выдохами, — успевать за тобой.

Сам Дару даже не запыхался, а Владу, кажется, правда пришлось несладко, хотя Дару сдерживался.

— Давно хотел спросить. — Дару огляделся. Остальных ещё не было, но он ощущал их приближение. — Почему ты вообще дышишь, если мёртв? И почему у тебя сердце так колотится?

— Это не моё, мне подкинули. — Влад отпрянул. В итоге запутался в собственных ногах и едва не упал, но Дару всё же успел подхватить его под поясницу.

— Балету учитесь? — спросила Ива, выныривая из пустоты неподалёку.

— Джиге, — ответил Влад выпрямляясь.

Вслед за Ивой вышел Дуан. Последним, как ни странно, был Хейт, хотя Дару запомнил его очень быстрым. Но в этот раз он казался слабее, чем в первую их встречу. Его будто что-то успело сильно потрепать.

— Здесь барьер, — сказал Дару, — я дальше не могу.

Они стояли посреди рощи в низине, где два бузинных дерева тянулись друг к другу, срастаясь вершинами и образуя арочный проход, в котором клубилась энергия. Деревья были обнесены прочной защитой, через которую Дару не мог пройти. Некоторые слабые преграды ему удавалось проламывать прямо на бегу, хотя чувство было не из приятных, но пытаться проскочить сквозь этот — всё равно что в кирпичную стену на всей скорости врезаться.

Дуан подошёл к деревьям ближе, рассмотрел. Вокруг него заклубилась энергия, снова запахло зимой, можжевельником и кострами. Он был очень сильным магом, Дару даже страшно представить, насколько. Но нечто, защищавшее этот барьер, оказалось сильнее него. Дуан словно заледенел, ни в силах даже руку поднять. Она подрагивала, пальцы сжимались и разжимались, но Дуан совершенно ничего не мог сделать, бессмысленно глядя перед собой, и, кажется, вовсе забыл дышать.

— Хватит. — Ива оттянула его назад, обнимая. — Ты делаешь себе больно.

— Я не понимаю, — хрипло пробормотал он.

— У тебя какой-то фетиш на деревья. — Хейт посмотрел на Иву. — И ты специально выбрала себе парня тупого, как полено?

— Обращать внимание на твои слова ниже моего достоинства сееле-ши. — Она вскинула голову, тряхнув длинными волнистыми волосами.

— Хорошо, что у меня нет и капли достоинства, могу оскорблять вас и дальше.

Дару подумал, что Хейт, наверно, либо очень сильный, либо очень быстрый, раз с такой манерой общения ухитрился дожить до своих лет.

— Ты не сломаешь барьер, потому что клятва верности Калех не даст тебе этого сделать. — Ива мягко переплела их пальцы, не давая Дуану упорно пытаться. — Сомневаюсь, что Дару привёл нас не туда. Даже я чувствую запах неживого оборотня здесь. И ты тоже всё чувствуешь, хватит упрямиться.

— Хорошо. — Дуан расслабил плечи, сдаваясь. — Тогда кто сломает барьер?

— Я могу очень сильно по нему ударить, подойдёт? — спросил Влад.

— Только если хочешь сразу оповестить старуху о гостях. — Хейт подошёл ближе к барьеру, помолчал немного, задумчиво глядя в пустоту между древесными стволами. Глаза его при этом из алых медленно становились серыми, словно выцветая. — Сначала я его ослаблю и уберу сигналки.

Ноготь на его указательном пальце удлинился, обращаясь когтем. Он резанул по ладони, обмакивая коготь в кровь, а после принялся что-то вычерчивать в воздухе. И стоило ему только начать выводить в воздухе первый символ, как Хейта не стало. Дару не успел заметить, когда произошла подмена, но вот стоял Хейт, а вот неизвестная девушка, продолжавшая его движение. Она была похожа на него, словно сестра-близнец, и ощущение от неё было такое же. В смысле она совсем ничем не отличалась от Хейта, кроме внешности.

Дару было неловко спросить, поэтому он ждал реакции от кого-то другого, но все остальные отнеслись к трансформации, как к должному. Пришлось и дальше молча наблюдать за тем, как девушка — Хейт? — выводит в воздухе символы, которые Дару никак не мог ни запомнить, ни рассмотреть, как ни пытался. В конце концов, Влад всё же не выдержал:

— Северная магия?

— Рунопись, — ответила Хейт, голос почти никак не изменился.

— Впервые вижу такие связки. — Глаза Влада загорелись неподдельным интересом. Ива и Дуан старались этого не показывать, но тоже жадно приглядывались. Причём Ива ещё и делала вид, что считает происходящее несколько противным. — А обращение — это побочный эффект?

— Обращение — это мой пожизненный побочный эффект, — сосредоточившись, Хейт говорила до странного мирно. — Но так магия лучше идёт.

— А сейд знаешь?

— Знаю, но тебе не покажу.

— Сейд — это древняя страшная магия, — пояснил Влад, поймав вопросительный взгляд Дару.

— Всё, заткнитесь нахуй. — Хейт скривилась, её глаза, ставшие полностью серыми, вновь немного поалели. — Сейчас напутаю и прокляну вас на сто лет.

Дару продолжил молча смотреть на символы, хотя от этого болела голова и резало глаза. Цепочка рун становилась длиннее. Дару всё так же забывал их, стоило ему только отвести взгляд или моргнуть. В итоге Влад, схватив его за плечи, просто развернул в сторону. Видимо, смотреть на эти символы не стоило. От нечего делать Дару немного порассматривал лес вокруг, но он ощущался неприятно пустым. Только странная белая птичка сидела на суку неподалёку. Дару таких раньше не видел, наверно, какая-то местная.

— Вот теперь ебани со всей силы, — сказала Хейт, отходя от барьера и довольно разглядывая свою работу.

Влад же и с места не сдвинулся. Просто на мгновение всё вдруг вспыхнуло ослепительной белизной и погасло. Барьер исчез, словно его и не было, магия Влада пропала тоже, только в воздухе остался сладковатый запах яблок.

— А дальше, думаю, каждый сам за себя, — улыбнулась Хейт и скользнула в арку между деревьев, мгновенно там исчезнув.

— Опрометчиво, — хмыкнул Дуан, и что-то в его интонации Дару не понравилось.

— Может, мы домой? — спросил Влад, вопросительно глянув на Дару. — Я спать хочу.

— В гробу отоспишься! — сказала Ива, хватая его за руку и таща вперёд.

— Но именно туда мне и пора, — запротестовал Влад, хватая за руку Дару. Но Дару просто потянулся вслед за Ивой. Именно такой вереницей они и ввалились в портал, спрятанный между двух сросшихся бузинных деревьев.

***

Хейт всегда интуитивно чувствовала, когда её хотят обмануть. Ну, после того раза, когда её феерически наебали, отобрав даже крохотную возможность вернуть жизнь в подобие нормы. Вот после этого она — или всё же он? — до конца не доверяла даже себе. Её грызли постоянные смутные сомнения.

Хотя насчёт внучка Калех у неё сомнения были вполне конкретные и оправданные. Он был каким-то мутным, и это даже не считая того, что существам, связанным клятвой верности, вообще доверять не стоит. Потому Хейт за ним следила, а Сколь, прячущаяся в её тени, наблюдала оттуда.

Тени всегда откликались на любую магию, просто мало кто это видел. Даже если бы Дуан послал своей хозяйке ментальное сообщение — его тень бы заволновалась, а Сколь это заметила. Он их не сдавал. Но Хейт всё равно проверила портал, пока снимала сигнальные чары. В нём самом не было ничего необычного, на другом конце магии не чувствовалось вообще. Но Хейт всё равно им всем не доверяла. Странная подобралась компания: внучок Калех, от которого древней колдовской кровью пахло в разы больше, чем от самой старухи, забравшей имя древней ведьмы, а ещё почему-то искажающими сущность чарами, видимо, чтобы на обычного человека походил больше; эта любительница деревьев, дочка Лета и одна из принцесс фейского двора, у Щегла был похожий запах, чихать от этих кельтов тянуло; в рыжем стригое, Хозяине Дома, как сказала Вейг, тоже было что-то кельтское, но больше просто бесящего; последний же — непонятный румынский пацан, от которого немножко пахло то олениной, то псиной, но больше всего — магией того рыжего стригоя. Кроме Ивы, ни один из них не был полностью Хейт понятен. Она не собиралась иметь с ними дел.

Поэтому скользнула в портал первой. Её выбросило, грубо прокатив по полу, но Хейт большую часть жизни — той, которую она не проспала во всяком случае — били, пинали и валяли по земле, потому она тут же вскочила. И её глаза мгновенно расширились от ужаса.

Перед ней стояла проклятая старая ведьма Калех, спокойно и высокомерно глядя на неё. Но не она испугала Хейт. От неё разило сильной магией, но Хейт и Сколь вместе были очень быстрыми, они бы сбежали. Но Калех держала в руке ключ. Ключ от клетки, в которую и привёл их портал. Эта клетка не была магической, иначе Хейт бы почуяла, а обычное железо не удержит её. Но она уже понимала, что это был за металл. Эта дрянь сама не была волшебной, но замыкая в себе некое пространство, сдерживала внутри всё магическое, не выпуская.

Но Калех нужно было успеть запереть замок, чтобы клетка заработала. У них было пару мгновений. Сколь дёрнула её вниз. Хейт провалилась в тень под собственными ногами, почувствовала, как в непроглядной черноте Сколь стремительно тянет её вперёд, чтобы вынырнуть из тени под ногами Калех. Нужно было как можно скорее покинуть клетку. Оказаться у старухи за спиной, а потом вцепиться ей в горло, выломать позвоночник и…

Сколь замерла. Хейт застыла вслед за ней. Уже понимая, что произошло снаружи, она всё же попробовала метнуться назад, таща за собой Сколь, но никакого «назад» не было. Тень исчезла, как только Хейт провалилась в неё, а связь с тенью Калех разорвалась, как только мерзкая ведьма повернула ключ.

Хейт едва не взвыла. Если бы она доверилась своим ногам, оказалась бы заперта в клетке физически. Тогда можно было попробовать разогнуть прутья. Этот металл был крепок, но одному из обличий всё же бы поддался, ведь клетка не уничтожала магию внутри, а только не выпускала наружу.

Но они со Сколь сами помогли себя обезоружить. Сами заперли себя во тьме. Клетка не пускала их ни внутрь себя, ни за свои пределы. Они потеряли и точку входа, и точку выхода. Теперь они просто не смогут покинуть тень.

— Прости меня. — Сколь этого не сказала, в тени невозможно было говорить, только чувствовать. Но Хейт хорошо уловила эмоции.

Сама же она не чувствовала ничего, кроме глухой ярости и ослепляющей ненависти. Но не к Сколь, а к проклятой ведьме Калех, её внуку и не менее проклятой ведьме Вейг, которая отправила их сюда. Старая сука Калех каким-то образом успела хорошо их изучить. Или это они сами действовали неправильно и сыграли ей на руку?

Хейт не знала ответа, она просто рвалась наружу, царапаясь когтями в незримую преграду, желая разорвать на части саму тьму, выгрызть себе выход зубами. Она знала, что ничего не выйдет, но всё равно продолжала рваться.

Когда её сковали в первый раз, она рвалась, пока не ломала себе кости. Потом ждала, когда они срастутся, и снова рвалась. Она меняла облики, она забыла себя настоящую в бесконечных перевоплощениях. Но Сколь вызволила её. Так что теперь она не сдастся и вызволит Сколь.

Хейт продолжала рваться, и Сколь помогала ей. Потому что они обе знали — никто не придёт за ними. А если бы даже пришёл, не увидел бы ничего, кроме пустой клетки. Всё было безнадёжно, во тьме нельзя находиться долго, она поглощает всё, что попадает в неё. Сколь напряжённо думала, пытаясь найти выход, лазейку, придумать уловку, а Хейт продолжала рваться. Потому что если ей суждено умереть здесь, то она хотя бы умрёт сражаясь, чтобы, когда она встретит мать и отца в чертогах мёртвых, Хейт было перед ними не стыдно.

***

— А я говорил! — заявил Влад, скрещивая руки.

— Что ты говорил? — недовольно спросила Ива.

— Что надо было всё обдумать прежде, чем лезть в этот портал.

— Ты говорил, что хочешь пойти домой и поспать!

— Это буквально один и тот же месседж, я не виноват, что ты не уловила.

После того как Ива затащила их всех в портал, они оказались в какой-то пещере. Здесь было темно, сыро и пахло гнилью. Ива создала немного света, вырвав из тьмы часть пещеры, и оказалось, что выход из неё перегорожен металлической решёткой, а вдоль стены тянулась непонятного назначения полоса железа, вбитая в каменный пол. То есть для Дару назначение её было непонятным. Но Влад объяснил, что они застряли — это был особым образом заговорённый металл, замкнувшись, он закрывал и всю магию. Когда они оказались внутри, клетка закрылась, контур замкнулся, и выпрыгнуть обратно по следу того же портала теперь нельзя, как и открыть путь на Другую сторону и выйти через неё. Поняв, что оказались в ловушке, Влад и Ива принялись спорить.

Дару слушал их лишь вполуха и смотрел лишь краем глаза. У него было занятие поважнее.

— Ладно, неважно, — сказал Влад, не дав Иве возможности возразить. — У кого-то есть гениальный план, как выбраться отсюда? Потому что у меня нет.

— Дуан нас вытащит, — ответила Ива.

— Уверена? — скептически спросил Влад. — А не из-за него ли мы здесь оказались? Уверена, что всё это не подстроено?

— То есть он сначала гонялся за монстром, убивающим нежить, а потом решил помочь ему? Это же бред!

— На нём клятва подчинения, Ива, очнись! — вспылил Влад. — Ты знаешь, о чём он говорил с этой своей Калех? Может, она просто выдала ему инструкцию, как заманить всех нас сюда?

— Он бы не… — Ива стихла, не договорив.

— Такие клятвы очень меняют людей, он может даже не осознавать, что делает. Может быть, это даже он сам и захлопнул клетку, переместившись вслед за нами.

— Не думаю, что он, — сказал Дару.

— Ещё ты начни его защищать, — фыркнул Влад.

— Нет, просто это более вероятный вариант.

— Эт?.. — Влад обернулся. — Оу…

Он должен был увидеть те же мутно-красные глаза, в которые смотрел Дару. Приколич на это движение Влада никак не отреагировал, так и продолжал неотрывно смотреть в глаза Дару.

— Он всегда на всё так спокойно реагирует? — шёпотом спросила Ива, возможно, рассчитывая, что Дару не услышит, но у него был очень хороший слух.

— Я бы сказал, его психика сделала полный круг и догнала концепцию спокойствия с другой стороны, — хмыкнул Влад.

Дару продолжал смотреть в глаза приколича, он случайно вступил в его след и теперь не мог отпустить так просто. Дару не знал, как это работает, но чётко осознавал желание приколича броситься, разорвать их всех. Так хотелось почувствовать кровь на клыках. Но существо перед ним было странным. Оно пахло добычей и охотником одновременно. Существо перед ним смотрело желтовато-карими глазами, не моргая, и словно держало этим взглядом. Это существо разорвать хотелось сильнее всего.

— Дару!

Его дёрнуло в сторону. Связь оборвалась. Он тяжело задышал, вспоминая, осознавая, что он такое, кто он такой.

Дару едва не упал, отдёрнутый Владом в сторону. Приколич бросился, раскрывая клыкастую пасть.

— Боги, — выдохнул Влад где-то рядом с ухом Дару так, что тёплое дыхание задело кожу. — Никогда не делай так больше.

Ива махнула рукой, и хлёсткий удар отбросил приколича в стену. Но тот быстро оправился, вскочил, снова бросился на Иву, но она, подняв руку, заставила его замереть. По тому, как напряжённо сошлись её брови, было ясно — это стоит ей немалых усилий.

— Не делать чего? — хрипло спросил Дару, едва управляя голосом. Казалось, что из горла должно вырываться только рычание.

— Не пропадай. Я не знаю, что ты сделал. Ты исчезал.

Дару начинал понимать, о чём говорит Влад. Он будто вдруг начал смотреть на мир глазами приколича, на самого себя со стороны. Но он не хотел этого. Даже не смог уловить момента, когда сознание начало уплывать.

— Я тоже не знаю, как это сделал.

— Боги, — ещё раз выдохнул Влад. Голос у него был нервным. — Мы потом что-нибудь с этим сделаем.

Дару не знал, стоит ли ему бояться или радоваться.

— Я понимаю, что у вас момент. — Ива с трудом выдавливала слова. — Но можно немного помощи? Под землёй я слаба. А он…

Приколич вырвался. Ива, коротко вскрикнув, едва успела увернуться от удара. Но приколич, оттолкнувшись лапами от пола, прыгнул. Ива сбила его в полёте. Упав, приколич тут же поднялся и атаковал снова.

Влад глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Приколича отшвырнуло в стену резким потоком ветра, едва не задев и Иву тоже. Приколич хотел подняться, но чары Ивы и Влада придавили его к стене и продолжили вжимать. Он взвыл, но кости были слишком крепкими, силы давления не хватало, чтобы сломать.

Влад сглотнул, его глаза в темноте горели лихорадочным голубым светом, словно огоньки над газовой горелкой. Под землёй в этой каменно-железной ловушке он тоже был слаб, понял Дару.

— Нам всем это не понравится, — сказал Влад одними губами.

И в следующую секунду вспыхнуло пламя. Оно сине-голубой волной прокатилось по струе воздуха и разбилось о стену и тело приколича. Вой, жар, запах палёных плоти и шерсти смешались. Воздух гудел от магии, взрывался многократно отражаемым эхом воя. У Дару закружилась голова. Он посмотрел на объятое огнём, трясущееся в конвульсиях тело приколича. И тот поймал его взгляд.

Он не был так уж глуп, как думали эти трое. Нет-нет. Он был человеком когда-то и помнил, как думать ещё и человеческой частью себя, не только волчьей. Пока волчья его часть хотела рвать и терзать, человеческая поняла — это странное существо страшно только потому, что непонятно. На самом деле оно детёныш. Оно слабое и напуганное. Оно его чувствует. Существо, которое стригой назвал «Дару», не умеет защищаться. Это можно использовать. Дать ему своей боли, затолкать эту боль в его тело.

Дару закричал. Его тело ломалось и горело. Шкура пузырилась, слезая. Огонь лизал глотку изнутри. Он выл от боли. Дару кричал, повалившись на колени.

И пламя погасло.

— Боги, Дару! — крикнул Влад, но Дару едва разобрал слова. Он лежал на каменном полу, его трясло. Где-то в сознании всё ещё колотилась память о боли, приглушённой, но всё равно ошеломляющей. Окатившей всё тело пылающей волной.

Влад хотел дотронуться до него, но не успел. Зубы приколича вонзились ему в плечо.

Всё тонуло в страхе и боли. Дару в них тонул.

***

Дару стоял совершенно один посреди туманного сумрачного леса. Но странным было не то, что это оказалась уже вторая подобная ситуация в его жизни, не то, что он не помнил, как здесь оказался, и даже не то, что перед ним стоял большой и старый платяной шкаф, а то, что всё происходящее не казалось ему странным. Даже шкаф посреди леса. Это было почти как в первой части «Хроник Нарнии», и по логике за дверцей шкафа должен был находиться проход в реальный мир, но Дару знал, что здесь всё иначе.

— Мрачновато тут у тебя, — сказал чей-то голос, знакомый настолько, насколько бывают знакомы голоса, певшие тебе колыбельные в самом раннем детстве, когда ты ещё едва был способен различать слова.

— У меня? — не понял Дару.

— Ну да. — Дару не мог сказать точно, но ему казалось, что хозяин голоса задумался, подбирая слова. — Твой внутренний мир. Средоточие твоей силы и убежище для сознания одновременно. Снаружи случилось что-то страшное и болезненное и ты убежал сюда?

Дару кивнул. Снаружи он позволил приколичу захватить над собой контроль и помешал Владу. Опять всё испортил.

Тьма сгустилась. Зловещий фиолетовый туман будто приблизился.

— Думы у тебя мрачные, я погляжу. — Обладатель голоса наверняка покачал головой.

Дару всё ещё не мог до конца поверить, что это его внутренний мир. Казалось, что он должен быть поменьше. Помещаться внутри шкафа, например. Но из шкафа Дару уже выбрался и всё же кое-что там запер. То, что нельзя было выпускать.

— Кто ты? — спросил Дару у голоса. — Ты же не часть моего сознания?

— К счастью, нет, — голос хмыкнул, — прости, дитя, но я люблю места посветлее. Я, хм… — он снова задумался, — не имею привычки называть всем подряд своё имя и, честно говоря, понятия не имею, как мы связаны, но мне почему-то показалось, что я обязан вмешаться, когда ты попадаешь в серьёзные неприятности.

— Как бог из машины?

— Как чудовище из шкафа.

В дверцу с другой стороны отчётливо поскреблись и жалобно заскулили. Но Дару этому не верил. Всё это было лживо.

— Так ты всё же чудовище? — спросил Дару то ли у голоса, то ли у того, что было заперто за дверью шкафа.

— Скорее, что-то вроде духа-хранителя. Но не рассчитывай, что я буду нестись к тебе каждый раз, как ты испугаешься. У нас тонкая связь, большую часть времени я тебя не слышу. Просто в этот раз ты закричал особенно громко.

Дару потупился, чувствуя себя неловко. В дверь шкафа заскребли с удвоенной силой.

— Я бы на твоём месте открыл.

Ключ, который Дару всё это время сжимал в руке, впивался в кожу. Но Дару покачал головой. Там была заперта худшая, самая мерзкая его часть. К ней он не испытывал ничего, кроме отвращения. А она всё скреблась и скреблась, скулила, давя на жалость.

— Глупый ребёнок. — С жалостью сказал голос, словно прочитав мысли Дару. — Люди так удивительно хороши в том, чтобы себя же ранить и разрезать на части.

Его обладатель приблизился, подходя со спины. Чьи-то руки легли Дару на плечи, и это тоже было странное полузабытое чувство из детства. Как размытое воспоминание, такое, что и не понять, правда ли такое случалось или всё приснилось, а может, придумалось. Но отстраняться не хотелось.

— Если ты дух-хранитель, а я в опасности, — осторожно начал Дару, — то как ты собрался мне помогать?

Голос тяжело вздохнул.

— Ты умудрился забраться туда, куда даже я не могу попасть, и позвать меня именно оттуда. Тебе настолько не нравится просить о помощи, да? — Усмешка тоже вышла скорее грустной. — Но я всё же пробрался в твой внутренний мир, потому кое-что могу. Не жди много. — Руки сильнее сжали плечи. — Я могу лишь легонько тебя подтолкнуть.

И Дару действительно толкнули, словно бы запихнув в собственное тело. Оно всё ещё лежало на холодном каменном полу, только вот больше не болело и даже словно бы не помнило о пережитой боли. А всю пещеру заполнил мягкий белёсый свет. Пахло не пещерной затхлостью, гнилью, палёной шерстью и плотью, а летом. Лесной свежестью. Дару привстал и понял, что кроме этого всё остальное так и осталось неизменным.

Приколич впивался зубами в плечо Влада, глубоко впустив клыки. Дару дёрнулся в его сторону, не понимая, что хочет сделать. Ива оказалась быстрее. Она взмахнула рукой, и нижнюю челюсть приколича выгнуло, с тошнотворным хрустом переломив пополам. Тот всё равно попытался не выпускать плечо Влада, но он извернулся и, с неожиданной силой пнув приколича ногой, отшвырнул от себя.

Бешено зашарив глазами, приколич снова попытался поймать взгляд Дару, но второй раз подставить всех так было нельзя. Дару зажмурился.

— Умничка, — выдохнул Влад.

А в следующую секунду пещеру наполнил рёв пламени, куда более мощного, чем раньше. Всё повторилось: вой чудовища, запах гари, жгучий жар. Но в этот раз Дару не открывал глаз, для верности зажав их рукой. И держал так, пока всё не стихло.

После Дару осторожно убрал ладонь и открыл глаза, посмотрев не на то, что могло остаться от приколича, а на Влада. Тот стоял неестественно прямо, руки безвольно болтались вдоль тела, а недавно горевшие глаза потускнели. Влад покачнулся, заваливаясь назад. Дару бросился к нему, подхватывая.

— Ты… — пробормотал Дару, с ужасом глядя в его измождённое лицо, придерживая Влада так осторожно, чтобы не задеть рану. — Тебе очень больно? Ты же не умрёшь? Прости. Это я во всём виноват, это из-за меня. Я…

Влад потянулся здоровой рукой и накрыл ладонью его рот.

— Мне больно, но я и так уже мёртв, солнышко. А это, — он скосил взгляд на разодранное плечо, но тут же отвернулся, — наш общий косяк. Тебе от меня тоже досталось. Учтём на будущее.

Дару кивнул, Влад убрал ладонь. Ива осторожно подошла к ним, с сочувствием глядя на них обоих. Она, к счастью, почти не пострадала, хотя в паре мест всё же алели царапины, оставленные когтями приколича.

— Можешь его вылечить? — с надеждой спросил Дару. Рука Влада, кажется, была вывернута из плеча, а рукав красной толстовки темнел, пропитываясь багряной кровью.

— Полностью нет, но сейчас что-нибудь… — Она махнула рукой, словно подзывая к себе остатки белёсого тумана, которые тут же впитались в её кожу. Ладони Ивы засветились, и она начала водить ими над раной.

— Я тут понял, — неожиданно серьёзно сказал Влад. — Я же буквально Красная Шапочка, не странно, что меня попытался сожрать волк.

— Вот от этого я его точно не вылечу, — фыркнула Ива. — От остального тоже. Только плечо вправлю и кровь остановлю. Если бы не эта передача сил, участь наша была бы печальна. Как у тебя вообще это вышло? — спросила она, почему-то посмотрев на Дару.

— У меня? — уже второй раз задал он этот вопрос.

— Конечно. Энергия прошла через тебя и рассеялась. Я так и не поняла, как и откуда ты её вытянул.

«Так вот что он имел в виду, когда обещал подтолкнуть», — подумал Дару.

— У меня вроде как обнаружился дух-хранитель, — неуверенно ответил он.

— Дух-хранитель, конечно, — протянул Влад. — Ты полон сюрпризов, как грёбаный адвент-календарь — каждый день новое окошко с подарком. Страшно представить, что будет, когда мы откроем их все.

Дару предпочёл бы этого не делать. То, что было заперто внутри него, до сих пор где-то скреблось в дверцу шкафа.

— Я тебе больше скажу, это кто-то из Летнего дома. Их магия.

— А ты сама из какого? — спросил Дару.

— Весеннего. Мы, знаешь, больше по созиданию, лечению и веселью, так что боец из меня не очень. — Она пожала плечами.

Если то, что проделывала Ива, было «не очень», то Дару мечтал никогда в жизни не увидеть, как на самом деле сражаются фэйри.

— Ну всё, кровью не истечёшь, — сказала Ива, отводя руки, — но лучше бы нам больше ни с кем не сражаться. Особенно тебе.

— Мы, кстати, всё ещё заперты, — напомнил Влад, уныло глянув решётку. — И у меня ноль идей, как отсюда выбраться.

Именно в этот момент где-то в теряющейся во тьме дали, возможно, в параллельном пещерном коридоре, послышались шаги.

***

Ручеёк был уверен, что добром это всё не кончится. Чуяло его сердце — места здесь гиблые. Куда уж хуже его родных болот. Ирландия какая-то — это же жуть как далеко! И вообще жуть.

В общем, было страшно. Но не мог же он оставить Хейта и Сколь на произвол судьбы. Они были знакомы недолго, и Ручеёк, честно говоря, побаивался одного упоминания Своры, а Хейт и Сколь были с ней напрямую связаны. Но и Роз с Щеглом были связаны со Сворой, а страшными не были. Роз он больше лает, чем кусает. Ручеёк думал, что и Хейт из таких. Сколь и вовсе была дружелюбной. Нельзя их бросать.

Поэтому Ручеёк последовал за ними в птичьем облике, хотя странная компания, поймавшая Хейта, ему не нравилась, Ручеёк едва успел их догнать. Ну, точнее, это Хейт перехватил его прямо в полёте, сжав в руках маленькое птичье тело. Сначала Ручеёк не понял ни слова из того, что Хейт ему говорил. Тогда тот наложил на него переводческие чары — даже это у него вышло болезненно, будто оплеуху отвесил. И сказал проваливать обратно, только после отпустил. Но Ручеёк его не послушался, и не зря!

Влетев в портал самым последним, сразу вслед за парнем, от которого пахло зимой и опасностью, Ручеёк оказался в странном подземном коридоре, словно бы высеченном внутри горы. Ему тут сразу не понравилось, потому что, очевидно, всё это было ловушкой.

На выходе из портала, там, где Ручеёк рассчитывал обнаружить всех, не было вообще никого. Только тот самый парень, вроде бы его назвали Дуаном, уходил вдаль по тёмному коридору. Ручеёк тихо последовал за ним.

У того, чтобы быть птичкой, имелись определённые плюсы — например, он становился почти незаметными даже для существ с хорошо развитым магическим чутьём. Ручеёк казался всем обычной маленькой птичкой, ничего интересного. Хотя странноватый кудрявый паренёк из местной компании на поляне перед порталом смотрел на него подозрительно долго. Были и минусы — в облике птички Ручеёк не мог пользоваться магией, а ещё передвигаться было неудобно. Птичьи лапки не созданы для бега, особенно за длинноногими ирландскими юношами! Если лететь, то будет слышно хлопанье крыльев. Поэтому приходилось перепархивать с места на место, то и дело тревожно замирая от страха быть пойманным. Благо, вскоре Дуан остановился, зайдя в одну из комнат-пещер. Ручеёк же замер перед входом.

— Всё прошло гладко, моя госпожа? — спросил Дуан.

— Неужели ты в себе сомневаешься? — ответил вопросом на вопрос холодный чуть хрипловатый голос пожилой женщины. Той самой Калех? — Честно сказать, я не верила, что действительно приведёшь ко мне и Апрельскую принцессу, и Хозяина Дома, ещё и шавку Вейг.

— Всё, чтобы оправдать доверие госпожи.

А Ручеёк-то думал, что этот парень со всеми заодно. Он же там целый спектакль разыграл. Каков гад! Да что б ему в болоте утонуть, обманщику несчастному! Надо было срочно вытаскивать Хейта и Сколь отсюда.

— Насчёт того… эм… существа, — сказал Дуан. — Вы уверены, что клетка его удержит? Мне не стоит пойти и разобраться с ним?

Ручеёк навострился. Речь точно шла про Хейта, потому что под обозначение «эм… существо» никто лучше Хейта не подходил.

— Не беспокойся об этом, оно прекрасно справилось с тем, чтобы убить себя само.

— Раз вы так говорите. — Тон его был до противного подобострастный. — Будут ли ещё приказы?

— Отдыхай, мальчик, ты мне ещё понадобишься.

Поняв, что разговор заканчивается, Ручеёк поспешил убраться подальше. Подслушанный разговор не дал какой-то конкретики, но Ручеёк теперь хотя бы знал, что Хейт и Сколь в какой-то клетке, а ещё в смертельной опасности. Он гнал мысли о том, что эти двое могут быть мертвы.

Подземелье оказалось больше, чем он ожидал, и клеток в нём было много. Ручеёк перепархивал из пещеры в пещеру, но все они были пусты. Почти все они были пусты. В одной из клеток он нашёл мёртвое тело молодой женщины. Она лежала на спине, устремив пустые глаза вверх. То, что она была фэйри, Ручеёк понял лишь по заострённым ушам. В ней не осталось ни капли магии, хотя обычно она какое-то время держится даже после смерти. Здесь же все словно бы выпили досуха. Леденящий страх пробрал Ручейка до самых его птичьих косточек. Разделить её судьбу не хотелось, потому он пообещал себе быть вдвойне осторожным.

Облетев ещё несколько пещер, Ручеёк остановился в одной. В ней стояла большая и явно пустая клетка. Он уже было собрался лететь дальше, но замер, задумавшись. Все остальные пустые клетки открыты, а эта — заперта. Зачем запирать пустую клетку? Ключа нигде рядом, конечно же, не висело. Ручеёк попробовал осторожно сунуть сквозь прутья пёрышко, но что-то не пустило его. Странно-странно.

Он обернулся, став обратно собой. Задумчиво потёр нос рукавом. Посмотрел на клетку, потом на свои ладони. Вздохнул. Шанс был, конечно. Но вряд ли у него больше одного раза выйдет. Да даже что один раз получится не факт. Но вдруг Сколь и Хейт там умирают.

Ручеёк очень тяжело вздохнул и приложил ладони к клетке, со всей силы сжимая ими замок.

Когда-то в детстве, очень-очень давно, он схватился голой рукой за кочергу, которой мама долго ворошила угли в печке. Глупый был, тоже хотел пошерудить этой штукой, чтобы искры летели. Боль пролетела от ладони вверх по плечу быстрее пули, да так и застряла, въедаясь в кости. Но мама тогда рядом была, быстро боль заговорила. Потом ещё долго качала его плачущего на руках, успокаивая и ругая. Рука зажила, но едва заметный шрам перешёл даже в его новую не-жизнь.

Сейчас Ручеёк чувствовал ту же самую боль, как от едва не раскалившейся кочерги. Его жгло, и кожа наверняка лопалась и слезала, а плоть запекалась. Но отпустить было нельзя. Хорошо, что он был мавкой. Нежить не чувствует боль так сильно, как живые. Плохо, что он был мавкой, иначе железо бы его не жгло, а это было какое-то особенно злое. Кричать и плакать в голос нельзя, потому Ручеёк закусил стоячий ворот свитера, стараясь не издать даже скулежа. Боль залила всё тело, а руки словно онемели. Слёзы покатились по щекам. Но отпускать было нельзя. Потому что, пока руки Ручейка медленно сгорали, само железо тоже крошилось под его ладонями.

Он не знал, сколько времени так прошло, казалось, вечность. Но в какой-то момент руки провалились, потеряв опору, а дверь клетки с медленным скрипом приоткрылась. А после этого не произошло ничего. Ручеёк просто сидел и смотрел на пустую клетку. Всё было зря. Он просчитался. Ручеёк зажмурился, продолжив беззвучно рыдать. Какой же он всё-таки бесполезный. Возомнил, что может кого-то спасти.

— Они захлебнутся в крови!

Ручеёк резко раскрыл глаза.

— Я вытащу их гнилые кишки через горло и брошу голодным крысам.

На полу клетки лицом вниз лежал Хейт. Прямо на нём — Сколь. Пока Хейт продолжал неразборчиво сыпать угрозами, Сколь осторожно подняла голову и посмотрела на него. Ручеёк едва не отшатнулся. Глаза её оказались полностью чёрными, а по коже от них разбегались такие же чёрные линии, похожие на трещинки в синевато-белой коже.

— Ручеёк? — спросила Сколь слабым голосом.

Он кивнул. А потом сообразив, что она, наверно, ничего не видит, выдавил из себя короткое: «Угу».

— …отрежу пальцы и заставлю их родню жрать их плоть у них на глазах. — Хейт принюхался, приподнимаясь. — Палёным пахнет.

Он подхватил Сколь, закинув её руку себе на плечо, и, едва волоча ноги, близнецы выбрались из клетки.

— Это ты нас спас? — спросила Сколь.

— Ну, вроде того, — замялся Ручеёк. — Прости, я… твои глаза.

— А, это. — Сколь едва заметно улыбнулась. — Так всегда случается, когда я долго просижу в тени. Пройдёт через какое-то время.

Ручеёк облегчённо выдохнул.

— Ты замок руками выломал, что ли? — спросил Хейт, косясь алым глазом на искалеченные ладони Ручейка. Тот поспешил спрятать их за спину.

— Я немного умею крошить железо. Долгая история.

И стыдная на самом деле. Примерно такая же стыдная, как про утопление Роза.

— Ну, заебись, — хмыкнул Хейт, осторожно опуская Сколь рядом с сидящим на полу Ручейком. — А теперь я пойду и раскрою мерзкой ведьме и её внучку черепа. Принесу вам по кусочку.

Он уже собрался перекинуться — Ручеёк впервые успел заметить этот момент нестабильности, короткой заминки перед сменой облика, — но Сколь резко схватила его за ворот рубашки и потянула вниз. Хейт издал сдавленный скулящий звук и повалился на пол, головой прямо к ней на колени.

— Поумерь свой пыл, берсеркер.

— Но моя душа требует отмщения и кровавой бойни! — Он недовольно скрестил руки на груди.

— В Вальгалле навоюешься. — Сколь погладила его по волосам, которые, казалось, даже топорщатся недовольно. — Все мы сейчас не в лучшей форме, а наши враги сильны. Нам нужен план.

Ручеёк согласно закивал, а потом опять спохватился и угукнул.

— Только если одним из его пунктов будет отгрызание лиц, — сказал Хейт, скрещивая руки на груди. — Я хочу отгрызть им лица!

***

Шаги приближались к их клетке, и Дару напрягся. Он не надеялся, что неизвестный окажется кем-то, кто предложит им чудесное спасение. В итоге вышло, что он был настолько же прав, насколько и ошибался.

Когда зажёгся свет, охватив большую часть пещеры, Дару увидел пожилую женщину. Она оказалась немного похожа на его бабушку с маминой стороны. В том плане, что по ней сложно понять, сколько ей на самом деле лет. Пятьдесят? Шестьдесят? Больше? Только вот у его бабушки доброе открытое лицо, обрамлённое чёрными с проседью кудрями, а лицо этой женщины холодно, словно бы выточено из камня. Седые волосы едва заметно пушились, и будто чтобы уничтожить даже эту мягкость, женщина стянула их в тугой пучок. Её чёрное платье и тонкая кружевная шаль, похожая на вдовью вуаль, сливались с тьмой.

— Бузинная ведьма Калех, — зло выдохнула Ива. — Я, вторая принцесса Весеннего двора, дочь королевы весны и королевы лета требую!..

— Ты в клетке, девочка, — перебила её Калех равнодушным тоном. — А тот, кто в клетке, не требует. Он молит и подчиняется.

— Отпусти Дуана. — Ива тоже не дрогнула и словно бы проигнорировала её слова.

— Ты либо слишком глупа, либо слишком влюблена. — Тёмные глаза Калех жгли презрением. — Впрочем, одно не мешает другому. Я не держу его и не принуждаю. Всё, что он делал, он делал согласно моему плану, но по своей воле.

Ива хотела продолжить спор, выражение её лица было всё таким же упрямо непоколебимым, но её опередил Влад.

— Многоуважаемая Калех, — сказал он так, чтобы было сразу ясно: он нисколько её не уважает, — я думаю, вы пришли сюда не затем, чтобы толкать злодейские речи? Что вам нужно?

— А, Хозяин Дома. — Калех перевела на него взгляд. — Мне нужен ты. Точнее, право прохода.

— Всем вам одно от меня нужно, — проворчал Влад. — И зачем?

— Какой резон тебе знать?

— От этого зависит, соглашусь я или нет.

— Влад, нет! — встрепенулась Ива. — Даже не думай об!..

— Замолчи. — Влад окатил её таким взглядом, что Ива отшатнулась. — Ты нас сюда затащила, а потому у тебя нет права не то что указывать мне, а даже высказаться.

Ива отступила, затравленно глядя то на Влада, то на Калех. Дару же лишь молча продолжал наблюдать.

— Ты тоже не в том положении, чтобы выбирать, — сказала Калех.

— Разве? — Влад усмехнулся. — Ты, вероятно, планировала использовать свою зверушку, чтобы давить на нас. Типа соглашайся, или эта тварь загрызёт твоих друзей. Но останки приколича догорают вон в том углу. Убить меня ты не можешь, потому что тогда Дом тебе не открыть. Пытать — тоже. Чтобы это сделать, придётся открыть дверь. Но попробуй, вдруг выйдет.

Влад продолжал немного, выдерживая драматическую паузу. Но Калех так и не двинулась с места.

— Жаль. Что ж. В таком случае я могу сидеть здесь сколько угодно долго и ждать, пока ты не умрёшь. Но застрять здесь на года я не хочу, так что давай договариваться, Калех.

— Мне нужна энергия, — сказала она после недолгой паузы. — Очень много. Столько, сколько не вынести разом никаким иным путём, только через Дом.

— Это очевидно. — Влад махнул рукой, словно подгоняя её. — Ближе к делу. Зачем тебе это? Мировое господство? Вечная жизнь?

— Не вечная, но очень долгая, — ответила Калех. — И молодость.

Влад засмеялся. Так громко и заливисто, будто Калех выдала самую гениальную штуку, которую он только слышал.

— Прости-прости. — Влад вытер рукавом глаза. — Не думал, что причина правда будет настолько банальной.

— Тебе легко смеяться, мальчик, твой народ не ведает старости. — На её лице всё так же не проступало ни единой эмоции. — Ты не знаешь, как страшно ощущение угасания. Не знаешь, каково это, когда твоё тело слабеет день ото дня.

— Тут ты права, — хмыкнул Влад. Разговор его будто бы не слишком интересовал. — Но неужели той силы, что ты выкачиваешь из своих подданных, тебе не хватает?

— Она не подходит. Только магия и кровь сильнейших сееле ши способна вернуть мне утраченное и даровать желанное.

— Ты собралась убить Весеннюю королеву? — прямо спросил Влад.

Ива охнула, в ужасе закрывая рот руками.

— Ты не сможешь, — проговорила она едва слышно. — Тебе не хватит сил.

— У меня есть Дуан, он весьма талантлив. Дикие охотники неплохо обучили его, а я собрала много энергии, вытянув её из твоих сородичей. Ты же проведёшь его незамеченным к самой королеве, стоит ему лишь приказать и назвать твоё настоящее имя.

— А я говорил, что ты сама, дура, виновата, — поспешил поддеть её Влад, словно эта ситуация доставляла ему удовольствие.

Ива ничего не ответила. Так и продолжила стоять, прямая и тонкая, зло глядящая на Калех мерцающим серебром глаз.

— Проблема твоего плана лишь в том, чтобы войти и выйти без потери сил, минуя Закон о балансе, — задумчиво сказал Влад. — И для этого тебе нужно Право прохода. — Он немного помолчал, глядя куда-то в сторону. — Смерть королевы, ещё и во время её правления, вызовет переполох. Ну да дела сееле ши и Благого двора меня никогда особенно не тревожили. По рукам.

— Разве ты не понимаешь, что это отразится на всём мире, — заговорила Ива, и голос её был странно спокойным, словно бы она уже смирилась с неизбежным. — Она не единственная правительница весны, но на этих землях сейчас нет никого главнее неё. Ты не можешь представить, что здесь начнётся. Какие твари могут вырваться, какие катаклизмы произойти. Это отразится и на Неблагом дворе. Весна — пограничное время, тебе ли не знать.

— Не то чтобы и до Неблагого двора мне было дело. — Влад пожал здоровым плечом. — А посмотреть, что начнётся, будет даже весело. В общем, как единоличный Хозяин Дома, я заключаю с тобой, Бузинной ведьмой Калех, сделку, согласно которой даю Право прохода. Отныне ты Гость и нас связывают Правила гостеприимства.

Дару не знал, как описать то, что случилось дальше. Воздух словно потяжелел, как если бы вдруг повысилось атмосферное давление. Это продлилось всего несколько мгновений, но он понял — сделка была заключена.

Калех сделала шаг вперёд и, вставив ключ в скважину, несколько раз повернула его. Дверь открылась. И стоило этому случиться, как Ива тут же стрелой ринулась вперёд, занося руку для удара. Но она не успела.

Её имя разнеслось по пещере. Ива не называла его Дару, потому он услышал лишь серебряный звон и журчание ручья, шелест ветра в листве и птичью песню. Ива же замерла, потому что голос Дуана сказал:

— Ты не тронешь её. Не навредишь ни одним из возможных образов. Ты будешь покорной.

Дуан приблизился. На его шее висела подвеска, раньше похожая на кусочек горного хрусталя, теперь она окрасилась багровым, скорее напоминая застывшую кровь. От неё веяло чужой неживой силой.

Выражение лица Дуана было таким же безразлично-холодным, как и у самой Калех, но зачарованным он не казался. Наоборот, статный и собранный, он снова начал походить на принца из мрачного ретеллинга какой-нибудь сказки. Такого, где в конце принц пронзает кинжалом сердце принцессы.