Проснулась утром часов в девять, убрала за собой постель, перекусила и навела марафет. Достала из шкафа серый сарафан на тонких лямках и облачилась в него. Сложила в рюкзак любимые Танюшины шоколадки «Киндер» и большую пачку томатного сока — моя лапонька до него большая охотница. Коробка овсяных печенек. Бутерброды с сыром положила в герметичный контейнер. В полуторалитровой стеклянной банке грибной суп-пюре. В термосе — мятный чай. Не забыла я и про мангу о республиканке Шарлотте Корде, убившей Марата, в толстой тетради — Таня дала дочитать. У моей девушки невероятный талант к рисованию, она самоучка — даже в художку никогда не ходила. Я же её закончила на «4». Мне бы так рисовать, как моя кудрявая красавица-брюнетка Танечка…

Я ведь в выпускном классе новенькая — из другой школы перевелась, где третировали сверстники. С детства очень стеснительная, трудно схожусь с новыми людьми. Таня первая подсела ко мне за парту на следующий же день — после первого учебного. Ей удалось меня разговорить, показывала свои рисунки и сияла гордостью, слыша от меня искреннюю похвалу. Представила на мой суд первую главу своей манги. Восторг, восхищение — вот, что я испытала. С той поры и держимся вместе, водой не разольёшь, точно сестрёнки. Со мной беспечная Таня научилась серьёзности, а я с ней — хоть иногда отключать голову. Подруга ревностно изживала из меня все комплексы, со всей силы огрела теплом своего пылкого и доброго сердца.

К концу первой четверти я набралась храбрости открыть Тане свой секрет, из-за которого меня гнобили в старой школе — чёрт за язык дёрнул в восьмом классе признаться подруге Катьке в своей сексуальной ориентации. От Катьки узнала это вся школа. С того дня Катька мне больше не подруга. Отец с матерью — и те лесбухой двинутой обзывают, думая, что я не рядом и не слышу. До боли обидно. Таня надо мной не смеялась, сказав, что ей тоже пофиг на парней. Мою тайну никому не разбазарила. Отношение ко мне ничуть не ухудшилось. Только ещё бережнее и теплее стало. Но к концу третьей четверти я заметила за собой много нового…

Взгляды карих глаз Танечки — молнией по коже, объятия и поцелуи в щёчку — пламенеет кровь в моих венах. Улыбка тонких губ — колдовство, и я в его власти… Открыться ей я решилась только после минувшей череды успешно сданных экзаменов. Чувству моему, оказалось, не суждено было остаться безответным — Таня не оттолкнула меня и откликнулась на мою любовь! Как можно пережить величайшее счастье и не умереть? Ума не приложу.

Таня пленила меня: неповторимая и яркая индивидуальность, жизнелюбие, весёлый нрав и острый ум, благородство души и хитринка в карих глазах, свет доброй улыбки — нет пути назад.

Одной прохладной июньской ночью Танина бабушка Элла Генриховна ушла работать на вахту в общагу студентов. Я осталась у Тани с ночёвкой. Смотрели «Малефисенту» и «Золушку», «Хроники Нарнии», «Виноваты звёзды». Всё это время обнимались, лёжа на персиковом пледе. Таня дразняще кусала меня за мочку уха, кончиком язычка проводила по ушной раковине, трепетно целовала в плечо. Вот как тут устоишь? Мы не смогли. Сброшены на пол одежды. Мои пальцы с нежной настойчивостью ласкают бугорок её заветного места. Подобно голодному младенцу посасываю затвердевшие кончики маленьких девичьих грудей, иногда слегка их покусывая. Таня дышит медленно, тихонько постанывая и улыбаясь, закрыв глаза.

Принесла же нелёгкая её бабку, кинувшуюся с порога остервенело лупить Таню и покрывать её отборной руганью, а ещё православная! Волчицей, защищающей своего волчонка, я бросилась отбивать Танюшку у этой психопатки — огребла сказочных люлей за компанию. Старая мегера схватила со стола мой мобильник и настучала моим предкам. Вплоть до их приезда на её квартиру грозила мне и моей возлюбленной адским пламенем, где горят все распутные грешники-содомиты. Приехавшие к Элле Генриховне мои родители за милую душу наградили меня пощёчинами, тычками и оскорблениями. Дома родичи просто грубо втолкнули меня в мою комнату, обозвав малолетней шалавой. Беззвучно прорыдала в подушку до самого утра. Ноутбук и телефон с прочими гаджетами отобрали на две недели и столько же не выпускали из квартиры. Хуже пытки в мире нет.

С чужого номера Таня прислала мне СМС, что эта злобная и старая кошёлка её в дурку упекла, оболгав перед врачом. Моя няша одолжила телефон у мамы девочки с наркозависимостью из её отделения. Тут меня дикая злоба взяла. Негодование иссушило слёзы. Своих ровесников из прежней школы ненавижу и жажду расчленить тупой пилой не так сильно, как Танину бабку! Уже август, а эти ублюдки-психиатры не пускают меня к моей черноволосой прелести! По наущению лживой старушенции без совести и сердца!

Сказано, бог — есть любовь. Как с нею связан гендер?! Разве преступление — девушке любить девушку и парню любить парня? В нормальных странах давно снят запрет на однополые браки, такие семьи обладают равными правами с гетеро-семьями. Но где-то истошно верещат о «пропаганде извращений, моральном растлении молодёжи и попрании традиционных семейных ценностей».

Ввалившиеся в кухню предки спросили, куда я намылилась с рюкзаком. Соврала, что позвал на пляж и в суши-бар одноклассник. Кокетливо улыбнулась и томно закатила глаза. Родичи возликовали, мол, за ум взялась и свои «извращения» бросила. Пора бы — семнадцать лет мне уже. Надо выйти замуж и малышни им нарожать целый детсад. Я очень люблю детей, но в моей стране гомо и лесби нельзя расписаться в ЗАГСе. Какое там усыновление?..

Напустив на себя радостный вид, вприпрыжку выбегаю из квартиры и пулей до школы, где русичка и литераторка (моя с Таней классная руководительница) Юлия Олеговна курирует группу в лагере. Раз не пускают к Тане меня, пустят нашу учительницу и классуху. Надежда есть. Юлия отнеслась к моему и Таниному горю с пониманием. Суперская она классная. Ни грамма гомофобного дерьма в белокурой голове молодой и очаровательной женщины. Пораньше она отпустила своих шестиклашек. Вместе мы добежали до многоэтажного квартирного дома в трёх метрах от школы, где живёт Юлия с мужем Игорем. Он согласился отвезти нас на своей «Ладе» до психбольницы. Втроём мы ехали часа четыре — жуткие пробки по причине неисправности светофора. К Таниному узилищу всё же добрались и припарковались подальше от обзора из окон лечебницы. Юлия Олеговна взяла у меня рюкзак и велела ждать с Игорем в машине. Я послушалась.

Вспомнилось, как медперсонал отказывался наотрез передавать Тане то, что я ей привозила. Приходилось слёзно упрашивать мамочек сделать вид, будто они это передают своим дочкам. Те передавали пакеты моей кареглазой няше. Хоть как-то давала знать Тане, что никогда не брошу её, особенно в беде. Просидела в машине полчаса. Рассказывала лояльно настроенному Игорю про то, как познакомилась со своей Танюшкой. Мужчина разогревал мотор. Но враз умолкла, сердце пропустило удар, к щекам прилила кровь — из здания больницы вышли Юля с Таней и дотопали до машины! Таня заметно поправилась на этих чёртовых таблетках, которые ей там пихали, лицо бледное и взгляд пустой, голова опущена. Но в моих глазах она всегда прекрасна — лучшая девушка, какая только рождалась в мире: добрая, искренняя, чистая и светлая!

Юля быстро уселась рядом с мужем и захлопнула дверцу, пристегнула ремень безопасности. Таня — на заднем сидении рядом со мной, тоже захлопнув дверь. Как безумная, целовала я руки девушки, смеялась, захлёбывалась слезами счастья и сбивчиво шептала сквозь всхлипы, как мечтала увидеть её. Тень былой улыбки-солнца тронула бледные губы Танечки, искоркой зажглись её тусклые карие глаза. Машина стремительно увозила нас прочь от сумасшедшего дома. Предстоит долгая война, но решающая битва нами выиграна. Всё будет хорошо. Непременно.