— Ну? — Хёнджин переступил порог особняка, изогнув губы в ухмылке, когда взгляд упал на сидевшего на троне хозяина дома Феликса. Тот показательно сделал вид, что не заметил появления дома господина, вместо этого перевёл абсолютно равнодушный взгляд обратно на собственные ногти, выкрашенные в чёрный цвет, словно они были единственным, что интересовало его в данный момент времени. — И на что ты надулся на этот раз?

      В ответ послышалось фырканье. Феликс недовольно покачал головой, продолжая упорно игнорировать присутствие в комнате другого мужчины, рядом с которым люди боялись слово лишнее сказать, телодвижение лишнее сделать, ведь Сайфер не отличался терпеливостью и милосердием — если ему хоть что-то не нравилось, он никогда этого не скрывал. Но Феликс перестал бояться его. Вот уже сколько лет прошло, а страх полностью улетучился, оставляя место лишь безграничной преданности и верности. Её Феликс доказал уже не раз и продолжал доказывать по сей день.

      И даже такие капризы — это в порядке вещей.

      Хёнджину доложили, что второй хозяин был в ужасном расположении духа — встал не с той ноги, как говорится. С утра успел уже нахамить прислуге, на любые вопросы отвечал рявканьем, да и выглядел так, словно обижен на всё человечество — и завтрак ему не такой, и одежда ужасная, и косметика отвратительная. Хёнджин хорошо знал, что, если Феликс проснулся в плохом настроении — страдают от этого обычно все вокруг. Причём чужой гнев может распространяться и на него, у Феликса в такие моменты радар окончательно сбивается, и он забывает своё место в доме.

      Сейчас Феликс выглядел так, словно случилась катастрофа вселенского масштаба. И самое интересное для Сайфера — что сейчас Ликс навряд ли будет откровенно говорить, что произошло. Будет просто молча заставлять Хёнджина гадать, что же случилось такого, что от кислого выражения лица Феликса все цветы могли завянуть.

      — Не будешь признаваться, да? — цокнул зубами Хёнджин и рукой указал охранникам и прислуге покинуть комнату. Те откланялись и убежали, не желая становиться свидетелями очередной семейной драмы между хозяевами дома, хотя уже повидали всякое — и скандалы, и крики, и безудержный секс прямо на месте происшествия. У Феликса из базовой комплектации пропало понятие стыдливости или сдержанности, и он мог устроить сцену в любом месте в любое время, а затем оседлать Хёнджина и заставить оттрахать себя его членом.

      В ответ Феликс показательно отвернулся.

      Хёнджин набрал в грудь побольше воздуха и подошёл к своему креслу, на котором развалился Феликс. На нём сегодня простая одежда — узкие чёрные джинсы с прорезями на коленях и массивной цепью на левом бедре и чёрная облегающая футболка, не скрывающая восхитительного тела младшего. Этого не видно, но Феликс наверняка сидел без белья — когда он оставался в особняке без надобности куда-то уходить, он не носил в доме белья, и Хёнджин мог с уверенностью сказать, что возлюбленный и сейчас натянул джинсы на голые бёдра.

      Как и вся одежда была тёмной, так и настроение у Феликса чернее некуда.

      — Сколько лет мы с тобой вместе? — Феликс наконец-то оторвался от созерцания своего маникюра и перевёл взгляд на Хёнджина. Сайфер только сейчас увидел, что глаза возлюбленный тоже подвёл чёрным карандашом, из-за чего те казались больше и гораздо темнее. Сама Смерть сидела перед ним.

      — Малыш, если я забыл нашу очередную дату, то я тебе уже не раз говорил — я плох в запоминаниях дат, — устало вздохнул Хёнджин, погладив Феликса по голове. Тот лишь увернулся от касаний, а затем вскочил на ноги, обойдя трон со стороны. — Сегодня у нас какая-то годовщина? Первая встреча? Первый секс? Второй секс? Десятый секс?

      — Я тебя спросил, сколько лет мы вместе, — отчеканил Ли, недобро зыркнув на Хёнджина.

      — Эм… Пять? — Хёнджин в голове пытался посчитать, сколько прошло лет с их первой встречи. С Феликсом год иногда шёл за десять, если учесть, сколько всего происходило в границах трёхсот шестидесяти пяти дней, ощущения иногда такие были, словно они лет десять уже вместе. — Или шесть?

      — Пять! — вскрикнул Ликс, мгновенно подлетев к Хёнджину ближе, чтобы оказаться прямо напротив него. Сейчас ощущалась разница в росте — Феликс всё ещё был ниже, несмотря на то, что берцы были на высокой подошве, всё равно ему приходилось на мужчину смотреть с низу вверх. Тем не менее, поведение у него было такое, словно это Хёнджин был маленьким и не мог прихлопнуть его, как букашку. — А где это видно?

      Сайфер нахмурился. Это что-то новенькое, Феликс раньше не делал подобных заявлений, и Хёнджин пока не знал, как ему реагировать на такие слова. И вообще нужно ли было что-то отвечать.

      — Ты второй хозяин этого дома, детка, — покачал головой старший, поджав губы. Было слышно, как вздохнул Ли. — К тебе обращаются, как и ко мне — с уважением, тебя боятся и тебе подчиняются. Что ты имеешь в виду?

       — Вот! — Феликс выставил перед Хёнджином свою пятерню, и Хван выгнул брови, рассматривая маленькие пальцы Ликса перед собой. Указательный палец был украшен серебряным кольцом, ногти выкрашены в чёрный, и Сайфер откровенно не понимал, что он должен был тут увидеть. — Где виден мой статус, а? Может, ты видишь на пальце обручальное кольцо?

      Ах, теперь понятно, где зарыта собака. Хёнджин облегчённо выдохнул, понимая, что катастрофа вселенского масштаба оказалась просто желанием Феликса обручиться.

      — Ты хочешь, чтобы мы поженились? — поинтересовался старший, забирая ладонь Ликса в свою и оставляя на пальцах поцелуи. — Я всё устрою. Мы распишемся и будем в браке.

      — Ты не понял, — Ли вырвал руку из чужого захвата и отошёл от Хёнджина на несколько шагов, отвернувшись от него. — Я хочу свадьбу. Нормальную свадьбу. И платье хочу. В конце концов, ты самая влиятельная фигура в Старом городе, а я так, твоя шавка, которая крутится у тебя под ногами. Меня это не устраивает.

      — Свадьбу хочешь, да… — задумчиво закусил губу Хёнджин. — Я тебя услышал, кроха. Будет тебе свадьба. И платье будет.

      Улыбка на лице Ликса сверкнула в тот момент, когда Сайфер произнёс эти слова, но младший быстро вернул себе лицо, стоило Хёнджину приблизиться к нему и уложить руки на тонкую талию, спрятанную под облегающей футболкой. Он коснулся губами кожи на шее, прямо возле того местечка, на котором он оставил засос пару дней назад. Метка уже пожелтела, и Хёнджин почувствовал желание обновить её, но Феликс, сладко застонав, повернулся к нему лицом и вытянул ладонь перед ними, пресекая чужое желание поцеловать его в губы.

      — До свадьбы — ни-ни.

      И убежал из комнаты, не забывая вилять прекрасными бёдрами, чтобы Хёнджину оставалось лишь облизываться на это зрелище.

      Хочешь свадьбу, да? Будет тебе свадьба.

***

      Феликс часто оставался в особняке один. Хёнджин никогда ни в чём не ограничивал своего возлюбленного — тот мог уходить, куда захочет, общаться, с чем захочет. Единственное правило, которое у Ликса было касательно его вылазок на свет Божий — знать своё место и уметь держать язык за зубами. Конечно, Сайфер ему доверял — Феликс за все пять лет доказал, что он будет верен Хёнджину до последнего своего вздоха, но внешний мир таил в себе массу секретов и соблазнов, поэтому Феликсу просто стоило быть осторожным.

      Однако большую часть времени Ликс проводил в особняке. Дом огромный — с разными комнатами, отдельным тиром в подземном помещении, с задним двориком, и тут было, где ему развернуться. Любая дверь в доме была открытой для Феликса, и он мог пострелять из оружия в тире, мог провести целый день в отдельной гардеробной, влезая в свои шкафы и устраивая самому себе показы мод, когда он начинал принаряжаться в одеяния и комбинировать разные стили на себе, выбирая, в каком виде эффектно появиться перед Хёнджином. Потом мог закрыться в комнате и просидеть за туалетным столиком, придумывая новый макияж — у него косметики было столько, что многие модницы с завистью бы смотрели на весь арсенал всего-всего, что у Ликса было. Он запросто мог что-то нарисовать на своём лице, а потом это всё стереть и начать заново.

      Но самым любимым его развлечением были игрушки. Девайсов для самоудовлетворения и секса у Ликса было настолько много, что отдельными коробками лежали пробки, вибраторы, фаллоимитаторы, БДСМ-атрибутика, смазки, разные плети. Феликс не жалел средств на эти игрушки и с гордостью показывал их Хёнджину, в особенности — показывал на себе, заставляя мужчину облизываться на возлюбленного, когда тот выпячивал задницу, из которой торчал камушек пробки.

      Когда Феликс в доме оставался один, он часто много шалил. Иногда — издевался над возлюбленным, когда в голову приходила мысль о том, как можно было вывести из себя Хёнджина, когда тот был далеко. Ликс раздевался догола или доставал какой-то кружевной комплект белья, который у него тоже был спрятан для особых развлечений. Затем он выбирал либо хороший фаллоимитатор, либо вибрирующую пробку и вводил игрушку в себя. А после он усаживался у высокого зеркала, специально подбирал такую позу, чтобы было видно не только то, что Ликс был абсолютно обнажённым или в коротенькой юбке, из-под которой торчала розовая головка члена, но и то, что у него в заднице что-то вибрировало. И делал снимки. Много снимков. С разного ракурса, в разных позах, иногда даже видео записывал. Когда кончал, фотографию спермы на своём бледном теле он тоже сохранял.

      А после этого всего он отправлял снимки Хёнджину, зная, что сообщения от Ликса тот сразу читал. И выключал на телефоне звук, дабы не видеть тысячи сообщений и реакций в ответ. О нет, ему нужна была совсем другая реакция от Сайфера.

      Когда тот, бывало, все свои дела в городе бросал, чтобы мгновенно приехать к Феликсу, застать его всё в той же юбке и взять его прямо на том месте, где он попал в поле зрения — в коридоре дома, в гостиной, на лестнице или даже на улице во дворе. Хёнджин не скрывал своего влечения к Ликсу, поэтому даже не собирался терпеть до спальни, а брал его там, где попало — и наплевать, что у них много зрителей, что охрана всё это видела. Им не привыкать к этим двоим.

      Феликс блуждал по дому в поисках развлечений. Сегодня он снова принарядился в обыкновенный чёрный кроп-топ, оголявший подтянутый живот, в короткую клетчатую юбку, новенькую в его нескромной коллекции, и в чёрные берцы, высокие, на массивной подошве и на шнуровке. Левое бедро соблазнительно стянуто ремешками портупеи, и под юбкой ожидаемо ничего не было, потому что Феликс никуда совершенно не собирался — Хёнджин с утра уехал по своим делам, и Ли его даже не видел. Лишь почувствовал, как тот поцеловал его в щеку, пока младший ещё нежился в постели, а потом забрал своего водителя и охранника и сдулся, не оставив даже намёка, когда он вернётся. С утра Феликс уже успел и красоту всю навести — макияж, небольшая укладка, долгая ревизия украшений и выбор на чёрные жемчужинки в уши и кожаный чокер на шее, и даже ногти перекрасить, предыдущее покрытие быстро стёрлось, но Феликс загорелся и снова решил сделать их чёрными. В доме было откровенно одиноко, и Ли уже собирался вернуться к любимому веселью с игрушками, как неожиданно в коридоре его перехватил один из охранников, который обычно следовал за Сайфером.

      — Хозяин приказал вас доставить по указанному адресу, — ровно и без эмоционально отчеканил охранник, и бровь Феликса выгнулась в удивлении. Очень редко Хёнджин брал Ликса на дело, считая, что тот был слишком уязвим, когда находился вне дома, но рядом с ним, всё-таки быть едва ли не во главе мафиозной структуры Старого города — это масса рисков и страхов, а врагам хватит знать и того, что Ликс был уязвимой стороной Сайфера.

      — Зачем? — не понял Ли, остановившись прямо на лестнице. У него, конечно, закралась в голову мысль о том, что это может оказаться подставой, но конкретно этого охранника Феликс хорошо знал — за пять лет он не один раз спасал Сайферу жизнь во время покушений, даже однажды схлопотал пулю себе в ногу, которая предназначалась Хёнджину. Вряд ли такой человек будет работать на врагов. Но странно, что Хёнджин не предупредил о подобном Феликса.

      — Хозяин не отчитывается передо мной, — ответил охранник. — Он указал мне адрес и приказал привести вас к нему. Большее я знать не смею.

      Феликс коротко кивнул и попросил минутку зайти в комнату и забрать куртку. О том, чтобы переодеться, он не подумал — конечно, если придётся убегать, то делать это в короткой юбке крайне неудобно, но Феликс быстренько в карман кожаной куртки запрятал свой Глок. Даже если не придётся применять оружие, когда у Ликса оно было за пазухой, всё равно спокойнее на душе. Ему понадобилась минута, чтобы снова выйти обратно к охраннику и позволить провести себя к джипу, в котором обычно ездил Хёнджин.

      В Хрустальном городе Феликс давно уже не был — кажется, за пять лет, которые он провёл в особняке Сайфера, сюда он приезжал лишь несколько раз, да и то, уж точно не на прогулку. В последний раз он отсюда сбежал, когда попал за решётку и провёл в камере несколько недель — мог и быстрее освободиться, но не стал создавать из этого большого зрелища, поэтому для блезира побыл пленником. С тех пор, как он сбежал обратно в Старый город, сюда высовываться не хотел — всё равно он был беглецом, и, попадись он кому-то, мог снова загреметь в тюрьму.

      Однако машина выехала за пределы Старого города и уже мчалась по дорогам Хрустального города, заставляя Феликса нахмуриться. Зачем Хёнджину понадобилось вывозить своего возлюбленного сюда, на территорию, которая не контролировалась мафией и на которой законы мафии не действовали? Если Феликс совершит тут преступление, это может закончиться войной между Старым и Хрустальным городом, а такое кровопролитие никому не нужно, и Феликсу не хотелось бы стрелять. Но его всё это пугало — как и охранник, ни слова не проронивший до конца пути.

      А концом стал дорогущий ресторан, находившийся около порта. Феликс помнил это место ещё со времён, когда жил в Хрустальном городе — это не просто дорогое заведение, это самое дорогое заведение в городе. Ресторан известен средиземноморской кухней, огромным погребом вина и большим количеством знаменитостей, которые, посетив этот город, заглядывали сюда на бокал-второй. Такое место бродяжке Феликсу было не то, чтобы не по карману — это из разряда фантастики, а сейчас машина остановилась тут, и охранник открыл перед Ликсом дверь.

      — Прошу вас.

      Феликс вылез из салона и последовал к парадному входу. Когда он переступил порог, его слух уловил приятную игру на фортепиано, очень нежную и аккуратную, человек, перебиравший клавиши, делал это виртуозно, но при этом осторожно. Феликсу нравилась игра — он любил классическую музыку, особенно в исполнении на рояле или пианино, а человек, играющий на инструменте прямо сейчас, прекрасно его чувствовал.

      — Я даже и не знал, что ты играешь на фортепиано, — проговорил он, когда вошёл в основной зал и увидел, что за инструментом сидел Хёнджин. С недавних пор он обрезал волосы, обрезал свои прекрасные шелковистые волосы, которые Феликс так любил и забавлялся с ними, заставляя мужчину садиться у себя в ногах и выплетая из его прядей всевозможные хвостики и косички. Но Хёнджин принял неожиданное решение и однажды вернулся домой с короткой причёской, а через несколько дней выкрасил волосы в синий. Феликсу, разумеется, нравилась любая причёска мужчины — и даже такая, немного небрежная стрижка совсем его не портила. Наоборот, Сайфер любил выделяться в толпе, и волосы отлично ему в этом помогали. — Ты никогда не играл для меня.

      — На самом деле, я терпеть не могу пианино, — Хёнджин продолжал перебирать клавиши, создавая чарующую мелодию, пока Феликс медленно приближался к нему. Он даже и не заметил, что ресторан пустовал — кроме Хёнджина за инструментом, тут больше не было никого. Ни одной живой души, словно заведение не работало, хотя столики люди бронировал на месяцы вперёд. — Но музыка мне помогает абстрагироваться и успокоиться. Я иногда сажусь за фортепиано, просто перебираю клавиши, создаю разные звучания и мелодии. Это помогает отвлечься и отдохнуть немного.

      — И что ты играл?

      — Шопен. Только немного с моими модификациями. Я люблю классику, но нет предела совершенству. Я считаю, что мои изменения ничуть не портят мелодию, но придают ей свежести. Если захочешь, я научу тебя играть. У нас в доме есть рояль.

      Феликс знал, что в особняке была одна комната, где стоял лишь рояль у окна. Там больше не было ничего — ни диванчика, ни столика, ни шкафчика. Лишь завешенное шторами широкое окно и большой чёрный рояль, довольно старый, но всё равно красивый. Феликс думал, что рояль в доме исполнял сугубо эстетическую функцию, просто хранился как экспонат и не использовался по назначению, а сейчас узнал, что это не приёмник в доме работал, когда Ликс слышал музыку. Это Хёнджин играл.

Мужчина закончил партию и встал из-за инструмента, подходя ближе к Феликсу. Он был приодет как всегда — с иголочки, каждый элемент его одежды лишь подчёркивал то, насколько восхитительным был этот мужчина. Тёмные брюки, так невероятно обтягивающие его крепкие стройные ноги. Чёрная рубашка, идеально сидевшая на подкачанной груди. Даже чокер он надел — почти такой же, как у Феликса. Когда Хёнджин оказался прямо возле младшего, он растянул губы в улыбке, обнажая ряд ровных зубов, и Феликс соврал бы, если бы сказал, что от такого зрелища его сердце в груди не ёкнуло. Ещё как подпрыгнуло, сделало кульбит.

      — И что это за шоу? — Феликс попытался вернуть себе лицо. Он, конечно, долго на Хёнджина дуться не мог, но всё равно позволить кому-то просто манипулировать собой благодаря чарующей улыбке и игре на фортепиано — это низко. Всё равно он должен был показать, что его голова всегда гордо поднята ввысь. — Зачем всё это?

      — Ну ты же хотел, чтобы я устроил для тебя романтику, — Хёнджин обвёл рукой заведение. — Я снял целый ресторан только для нас двоих.

      Ох. Феликс не был готов к такому ответу, если честно — нет, это в принципе в стиле Хёнджина, если бы младший звезду с неба попросил ему достать, Сайфер и это способен сделать. Но всё равно это грело его душу — у Хёнджина с романтикой не всё было гладко, он всё-таки сутенёр и мафия, и свидания не были его сильной стороной. Если кто и отвечал в их тандеме за романтическую сторону, так это Феликс.

      — Я удивлён, если честно, — признался младший, ощутив на своей пояснице чужую ладонь. Хёнджин рукой нырнул под куртку, касаясь оголённой кожи между поясом юбки и краем топа, и Феликс почувствовал, как всё тело тысячи искр пронзили, он вздрогнул от контраста ледяной ладони мужчины с разгорячённой кожей, и с губ сорвался тихий полу-стон.

      — Что бы ты хотел попробовать тут? — Хван провёл возлюбленного к столику прямо в самом сердце ресторана, и Ликс увидел полную сервировку на двоих — тарелки, вилки, бокалы, стаканы и букет роз. Небольшой букет, но розы в нём восхитительные — насыщенного алого цвета, пышные, свежие, словно их только несколько минут назад сорвали, на некоторых лепесточках остались капли воды. — Очень популярны тут морепродукты, особенно в сочетании с белым вином.

      — Угости меня.

      Люди тут явно знали, какой человек был у них в гостях, и хватило щелчка пальцев Хёнджина, чтобы с него уже едва пылинки не сдували сотрудники ресторана, пока принимали заказ. Феликс головой понимал, что влиятельность Сайфера даже в Хрустальном городе невозможно переоценить, этот человек поставлял лучших проституток сюда, его знали и почитали везде, однако младший продолжал впечатляться тем, как же Хёнджин легко пользовался своей властью и как люди легко поддавались этому.

      Еда была замечательной — ещё бы, за те деньги, сколько стоит одна порция, если бы это было хотя бы на йоту невкусным, тут бы уже разгорелся скандал. Но Феликс давно такого не ел — он наслаждался каждым кусочком, не скрывая своего счастья, и Хёнджин даже фразу обронил о том, что готов нанять в особняк повара отсюда, чтобы Ликс так питался каждый день.

      — А куда ты тогда на свидания будешь меня возить, м? — и это стало причиной, по которой Хван не стал дёргать бедного повара.

      Однако в этот ресторан Хёнджин приказал привести Феликса вовсе не за едой. Не она была основным пунктом их сегодняшнего свидания.

      Когда тарелки опустели, и Феликс просто наслаждался вином, откинувшись на спинку стула, Хёнджин неожиданно встал со своего места и медленным шагом направился к фортепиано, снова усаживаясь за инструмент. Комнату наполнила медленная и нежная мелодия, очень красивая. У Хёнджина приятный стиль игры, он чувствовал музыку, позволял ей наполнять себя, полностью уходил в произведение, невольно гипнотизируя мелодией своего возлюбленного, который отставил бокал в сторону и, поправив на себе юбку, зашагал на сцену, подходя к фортепиано. Пальцы пробежались по гладкой поверхности крышки инструмента, и в голову Ликса пришла мысль, когда он осторожно забрался на пианино, ловко залезая на него и укладываясь на спину. Губы Сайфера изогнулись в улыбке, когда Феликс умостился сверху на фортепиано и широко открыл глаза, рассматривая своего мужчину вверх ногами, но это совершенно не мешало ему наслаждаться красотой любимого лица, когда Хёнджин опустил взгляд на клавиши инструмента. Он был сосредоточен на своей игре, но при этом лицо расслаблено, уголки губ приподняты, а ресницы трепетали, когда старший моргал и переводил взгляд со стороны в сторону, а затем и вовсе прикрыл глаза, наслаждаясь мелодией.

      — Это тоже Шопен? — Феликс кончиком языка провёл по верхней губе, бесстыдно согнул ноги в коленях и упёрся пятками в крышку инструмента. Его голова самую малость свисала вниз, из-за чего отросшие чёрные волосы забавно торчали, но это ни капли не портило образа Феликса, такого восхитительного и прекрасного Феликса.

      — Нет, это моё, — прошептал Хёнджин, невозмутимо продолжая своё занятие. — Я иногда сам музыку пишу. Когда есть настрой и желание и хочется отвлечься, я создаю сам музыку.

      — У тебя отлично получается. Если бы не получилось в бизнесе в Старом городе, ты мог бы стать востребованным композитором тут.

      — Композиторы должны постоянно выдавать материал, — Сайфер вздохнул. — Есть настрой, нет вдохновения, это неважно. Ты должен писать музыку и выдавать её. Я же всё делаю только когда я хочу. В последний раз за инструмент я садился, когда ты был в тюрьме. Это отвлекало от скуки, и тогда я написал эту мелодию. Она напоминает мне тебя — непредсказуемая, с резкой сменой настроения, но гипнотическая.

      Феликс удивлённо выдохнул, похлопав глазами. Музыка, которую Хёнджин исполнял, и правда была такой — мужчина часто менял темп игры, то замедлял движения пальцами, то наоборот, ускорял. Затем он играл чуть тише, так, едва слышно, чтобы снова поймать настрой, и звук был громче, увереннее. Но эта мелодия и правда имела какую-то гипнотическую природу, и Ликс заслушивался, прикрыв глаза в блаженстве, пока наслаждался тем, как музыка проникала к нему в душу, забиралась в самые её глубинки и наполняла её собой.

      Даже не сразу понял, что Хёнджин прекратил играть, и его слух больше не ласкали приятные мотивы.

      — Я пригласил тебя сюда не ради фортепиано, — Ликс приоткрыл глаза, чтобы увидеть, как одна ладонь Сайфера нырнула в карман пиджака, доставая оттуда что-то. Ли резко перевернулся на живот, нахмурив брови, чтобы рассмотреть предмет в чужих руках. Отдалённо он напоминал… — Я пригласил тебя сюда, чтобы спросить кое о чём.

      …коробочку с кольцом.

      — Я не умею произносить речи, но о своей любви к тебе я могу говорить вечность. Поэтому спрошу лишь один раз, — Хёнджин открыл коробочку, позволяя Ликсу увидеть лежавшее внутри кольцо. — Будешь моим мужем?

      Момент, конечно, торжественный и важный, но Феликс лишь смог улыбнуться, рассматривая лежавшее в коробочке кольцо. Выполненное из белого золота, оно имело тонкий ободок, но довольно массивный бриллиант, украшавший кольцо в самом его сердце. В свете комнаты камень переливался разными оттенками, и у Феликса глаза сверкнули, стоило ему принять коробочку в свои руки и вытащить оттуда украшение, чтобы надеть его себе на палец.

      — Ты всё-таки послушал меня, — Ликс не мог оторвать взгляда от украшения. Хоть и смотрелось кольцо весьма массивным на маленьких пальцах младшего, всё равно Феликсу казалось, что этот бриллиант был создан только для него. Он идеален. Во всём идеален.

      — Помнишь, когда ты впервые попал в мой особняк, что я сказал тебе? — Хёнджин встал со своего места и обошёл фортепиано со стороны, чтобы встать рядом, как раз возле Феликса, который, проследив за движениями старшего, перебрался ближе к нему. Сайфер стал между раздвинутых тонких ног, уложив на оголённые бёдра ладони. Те сжали нежную кожу, и ответом стал тихий стон Ликса на это движение. Кожа моментально покрылась мурашками. — Я сказал, что ищу бриллиант, который будет украшать мою корону. Ты стал моим бриллиантом, Феликс, — ладони поползли выше, подбираясь к паховой зоне, которая, ожидаемо, была такой же обнажённой, без миллиметра белья. — Бриллиантом, за который я голову открутить могу, сердце выдрать кому-то из груди, пусть только пальцем тебя тронут. Я готов поклясться в верности тебе до самой смерти, и даже если смерть нас разлучит, я всё равно буду верен лишь тебе.

      — Долго ж до тебя это доходило, — только и смог ответить Феликс прежде, чем прильнуть к мужчине за поцелуем, хватая того одной ладонью за выкрашенные в синий цвет волосы, а второй — за тонкую шею, сжимая её пальцами, пока язык проникал в чужой рот, не встречая никаких препятствий. Ликс знал, что Хёнджину нравилось ощущение чужого языка у себя во рту, особенно — языка с шариком пирсинга на кончике, коим Феликс мог похвастаться с недавних пор. Ли не стал отказывать себе в удовольствии и жадно прижимался к мужчине, позволяя тому пальцами пробраться к полувставшему от этих манипуляций члену под юбкой. В поцелуй младший глухо простонал, почувствовав, как Хёнджин обхватил его плоть и медленно провёл по всей длине рукой.

      — А как же «до свадьбы — ни-ни»? — с насмешкой в голосе промурлыкал Хёнджин, целуя Феликса за ухом, пока рука под юбкой гладила член, заставляя тот быстро твердеть от этих касаний.

      — Мы помолвлены теперь, так что не считается… ах, — Феликс не собирался сдерживать себя и тут, в пустом ресторане, ощущая, как Хёнджин ласкал его и дрочил ему.

      — Бесстыдник, — Хван ещё раз усмехнулся прежде, чем нагнуться и нырнуть головой под юбку парню, с блаженством наблюдая за тем, что дырочка его была растянута. — О, кто-то шалил, я смотрю.

      На этот выпад Феликс ничего не ответил, позволяя мужчине коснуться кончиком языка сфинктера, такого нуждающегося и уже растянутого с помощью пробки, с которой Ликс ходил утром по дому. Словно чувствовал, что сегодня ему что-то перепадёт — громко застонал, ощущая, что язык толкнулся внутрь, вместе с двумя пальцами старшего, которые растягивали его для самой сладкой, самой лучшей части их времяпровождения в этом ресторане.

      В копилочку пойдёт ещё и секс прямо сверху на фортепиано, во время которого Феликса просто разложили на инструменте, его ноги оказались на плечах старшего, который беспощадно трахал младшего, заставляя кричать сквозь закрытые ладонью губы, потому что Ликс откровенно скучал по члену Хёнджина в себе. Искусственные подделки даже близко не стояли рядом с настоящим, горячим, твёрдым членом старшего, который просто изводил младшего, заставлял постоянно подмахивать бёдрами и сдерживать крики, рвущиеся наружу от того, как кончик методично бил по простате.

      И плевать было Феликсу, что кончил он на собственную юбку, оставляя на ней следы. Плевать было, что сперма попала на крышку фортепиано, и никто её смывать оттуда не будет. Феликс быстро и ловко сполз на колени и принял в рот всё, что Хёнджин ему дал — проглотил его сперму до последней капли, а затем жадно облизнулся, когда поднялся на ноги и поцеловал мужчину, передавая немного семени ему.

      Удивительное свидание.

***

      Хёнджин дал полную свободу действий своему мальчику, когда разговор коснулся самой свадьбы. Все официальные аспекты торжества ложились на плечи Хвана — у него знакомств везде хватало, чтобы найти священника, который соединит их узами брака, а также подготовить всю необходимую бюрократию для этого дня. Всё остальное было ответственностью Феликса.

      Единственное, о чём он попросил Хёнджина — чтобы у старшего был белый наряд, а у него чёрный. С чем было связано такое желание Ликса, Сайфер не стал интересоваться — лишь пообещал, что будет на свадьбе в белом, и с того дня Ли больше ничего ему не говорил.

      Он взял одного из охранников и уехал в Хрустальный город за одеждой — выбрал лучший салон, который сможет исполнить его прихоть. Место не из дешёвых, тут одевались сливки сливок, но Феликс себя считал фигурой не последней, уж точно даже тут его имя знали, ведь несколько недель подряд он держался на первых страницах всей прессы. И всегда был записан как «правая рука Сайфера». Этого описания хватит, чтобы у людей коленки от страха подгибались.

      — Останься, — приказал Феликс своему охраннику, когда тот собирался переступить порог салона вместе с ним.

      — Хозяин приказал…

      — Я твой хозяин, — напомнил парень, поправляя на себе кожаную куртку. Сегодня не стал он одеваться экстравагантно, предпочёл широкие джинсы и обыкновенную футболку, поверх которой накинул куртку. Хоть Феликс и был на две головы ниже своего телохранителя, взгляд у него такой, что мужчина отшатнулся. — Я сказал тебе оставаться тут, значит, остаёшься тут. Или я скажу Сайферу, что ты не подчиняешься приказам.

      С тяжёлым вздохом, но охранник остался стоять снаружи салона, когда Ликс зашёл внутрь и встретил девушку консультанта, которая с широкой улыбкой подошла к нему, чтобы обслужить клиента, но её выражение лица вмиг изменилось, когда она осознала, что стояла напротив парня с объявлений о поиске беглых преступников.

      — Это вам за то, что будете держать язык за зубами, — без приветствий проговорил Ли, выдавая девушке несколько купюр крупным номиналом. — А это за то, что не будете задавать мне лишних вопросов, — он добавил ещё денег. Девушка ещё минуту сомневалась, но приняла дополнительные чаевые.

      — Чем могу быть полезна?

      — Я ищу платье. Для себя. Свадебное, чёрного цвета. Вы шьете на заказ?

      Девушка явно была обескуражена подобным требованием, ведь к ней не приходили мужчины и не просили платья для себя, но правую руку Сайфера тут знали не только как психа с явно поехавшей крышей, но и как человека весьма экстравагантного, ведь его даже задержали в юбке, и те кадры разлетелись по Интернету моментально. Но ей заплатили за отсутствие любых вопросов, и консультант тут же отправилась за своим планшетом и лентой для замеров, чтобы Феликсу пошили платье. Пока Ликс ждал девушку, он позволил себе развалиться на диванчике в самом центре салоне, осматривая стоявшие перед ним манекены с традиционными белыми платьями, как неожиданно слух уловил приближение к нему шагов.

      Он не успел повернуть голову, почувствовав, как ему в шею что-то вонзилось. А после перед глазами стало темно.

***

      — Ух, ты живой, — заговорил чужой голос, когда Феликс стал приходить в себя. В голове стоял туман, перед глазами мир плыл, а голос казался отдалённо знакомым, но Ли в силу своего слабого состояния сейчас не слишком понимал, что творилось. — Ну и хорошо, так будет ещё веселее.

      Мир прояснялся, и Ликс, нахмурившись, узнал в своём похитителе Тэна — того мерзавца, которого они держали в особняке как приманку для Джонни. Феликс был уверен, что Сайфер убил Тэна в отместку за то, что Джонни привёл в его дом полицию — а нет, эта тварь живучая, стояла сейчас с битой в руках и кровожадно облизывалась, рассматривая лежавшего в пыли грязного подвала Феликса.

      — Надо же, в каком ты состоянии, кроха, — Тэн присел на корточки, уложив отвратительную ладонь на щеку Феликса. Ли резко увернулся от прикосновений, и только сейчас к нему пришло осознание, что руки его были скованы за спиной, не позволяя двигаться. Этот придурок похитил его прямо в центре Хрустального города, прямо посреди бела дня, прямо из-под носа Сайфера. — Ну и где твой верный защитник, а? Где наш общий друг? Почему он тебя не спасает?

      — Как же так, что ты живой? — выплюнул Феликс. Во рту стоял неприятный привкус крови, а скула немного саднила так, словно его ударили, но Феликс не помнил этого. Скорее всего, просто неосторожно транспортировали и бросили сюда, пока он был без сознания. — Милосердию Сайфера можно позавидовать, раз ты всё ещё дышишь? И на кой чёрт я тебе нужен живым, а?

      — О, ты мне очень нужен живым, — Тэн продолжал издеваться, и Ликс увидел в его руках обыкновенный перочинный ножик. Лезвие напомнило события в подвале особняка Сайфера, когда сам Феликс пришёл к парню и издевался над ним, царапая некое слово у него на руке. Взгляд упал на предплечье — на нём остались шрамы от букв. — Иначе это не имеет никакого смысла.

      — Джонни убили, если ты хочешь кровь за кровь, то можешь убить меня.

      — Джонни против тебя? Не смеши. Кто ты, а кто Джонни.

      Феликс ядовито улыбнулся.

      — Ты прав, — вздохнул он устало, прикрыв глаза. — Кто такой Джонни? Какая-то букашка, возомнившая себя столь важной персоной в Старом городе. И кто такой я — не просто правая рука Сайфера, а второй хозяин его особняка и его законный жених.

      — Ох, — театрально скорчил рожу Тэн. — Помолвка, точно. Видел у тебя на пальце колечко. Прелесть, не правда ли? Второй хозяин особняка, вздор. Ты, шавка, которую Сайфер подобрал с улицы и приодел в нормальные одежды. Возомнил себя важной шишкой, носишь его бриллианты и раскидываешься статусом направо и налево. Ты никто, Феликс Ли. И умрёшь ты тоже никем.

      Тэн резок в своих действиях — он быстро освободил правую руку Феликса из оков и схватил её за запястье, потупив взгляд на кольцо. Даже в тусклом подвале комнаты камень отблёскивал, и Феликс скривил губы в улыбке, стараясь думать о Хёнджине, о том, что Сайфер его наверняка уже искал. Не мог он его не искать.

      — Оставим нашему общему другу послание? — Феликс втянул носом воздух, понимая, что лезвие чужого ножа сейчас коснётся кожи на предплечье, и с губ даже звука не сорвалось, пока Тэн вырисовывал на коже буквы. Когда нож выцарапывал вторую букву, Ликс догадался, какое слово писал ему Тэн — он лишь прикрыл глаза, стараясь абстрагироваться. Нож входил достаточно глубоко, заставляя кровь течь по руке, но Феликсу было плевать.

      На губах лишь одно слово.

      Хёнджин. Хёнджин. Хёнджин.

      Ликс не помнил, что происходило дальше. Все события пронеслись мимо него слишком быстро, словно кадры из кинофильма, он видел, как люди бегали, он слышал звуки выстрелов, он слышал чьи-то голоса. И на фоне всего происходящего он наконец-то узнал знакомый силуэт. Родной голос, любимые касания, шёпот, пробиравшийся под кожу.

      — Феликс… — услышал он Хёнджина, который поспешил освободить его от оков. — Феликс, ты меня слышишь?

      А Феликс его не слышал. Глаза сами закрылись, и Феликс снова погрузился в темноту.

***

      В комнате было тихо, под ним уже не грязный холодный пол, а мягкая родная кровать. Руки не стянуты оковами, они свободно лежали по обе стороны, но в голове всё ещё стоял туман. Феликс набрал в грудь побольше воздуха, когда очнулся, лёжа в родной спальне в особняке, и в ту же секунду к нему быстро подсел Хёнджин, выглядевший весьма обеспокоенным и с бардаком на голове. Ликс почувствовал, как его ладонь оказалась в руках возлюбленного, который сжал чужие пальцы.

      — Я волновался за тебя, — прошептал Хван, поднося пальцы к губам. — Очень переживал, детка. Как ты?

      — Совсем ничего не помню, — Феликс уложил свободную ладонь на лоб, пытаясь прийти наконец-то в себя. — Тэна помню. И его подвал. И…

      — Я тебе много раз говорил ходить в Хрустальном городе только с охранником, — Хёнджин покачал головой. — Это опасно — находиться там без присмотра.

      — Почему Тэн жив? Я думал, ты его убьёшь.

      Хёнджин опустил взгляд и отпустил чужую руку из своей, а затем резко встал на ноги и отошёл к широкому окну. Из их спальни вид открывался на задний дворик, который в основном использовался как зона отдыха для Феликса, там же располагался небольшой сад с цветами, в котором Ли любил проводить досуг, когда гулял между клумб и просил срезать ему те или иные розы, чтобы собрать букеты. Хобби это у него появилось не так давно, после того, как он подглядывал за приглашённым флористом, который создавал букеты, чтобы Сайфер ставил свежие розы в доме. Феликс быстро втянулся в эту забаву и уже сам мог собирать букеты, которые приносил в особняк.

      Хёнджин тяжело вздохнул.

      — Я отпустил его, — проговорил он, взглянув самому себе через плечо. — Когда ты… Когда тебя забрал капитан Бан, я был так зол, что собирался застрелить Тэна в ту же минуту. И я почти застрелил его, но в момент, когда я поднял пушку, простреленная рука дала о себе знать. Я решил, что без Джонни он никто — у него больше не было смысла за кого-то держаться. И я отпустил его. Думал, что он смотается из города.

      — Как ты меня нашёл? — неожиданно поинтересовался Феликс, отпихивая одеяло в сторону и вставая с кровати. На нём была его любимая шёлковая пижама, тёмно-серый комплект, состоявший из рубашки и штанов, и Ликс голыми ступнями зашагал по комнате к мужчине, укладываясь грудью тому на спину.

      — Кольцо, — Хёнджин взял в свою ладонь руку Ликса, на одном из пальцев которой красовалось помолвочное кольцо с бриллиантом. — В этот камень я приказал вставить чип слежения. Когда твой охранник сообщил, что ты пропал, я отследил тебя по кольцу и узнал, куда Тэн тебя забрал.

      — Ты следишь за мной? — брови Феликса в удивлении поползли наверх. — Контролируешь моё передвижение?

      — А ты спроси себя, где бы ты сейчас был, если бы не твоё кольцо.

      Феликс тихонько выдохнул, прикрыв глаза и уложив щеку на плечо мужчине. Носом он втянул чужой аромат — любимый бергамот и крепкие сигареты, от Хёнджина всегда приятно пахло, настолько прекрасно, что Феликс вечность бы просто сидел в его объятиях, вдыхая его запах. Он успокаивал и был родным.

      — Где сейчас Тэн? — Феликс не спешил открывать глаза или отрываться от мужчины, продолжая так и стоять у него за спиной, но не задать этот вопрос он не мог. Послышался вздох.

      — У нас в подвале. Я хотел его убить, но решил, что ты захочешь мести.

      — Не сейчас. Я слишком измотан, — Ликсу пришлось отпустить мужчину, потому что тот повернулся к нему лицом и заглянул в его уставшие глаза. — И… Чёрт возьми.

      Феликс только сейчас вспомнил о ноже, которым Тэн исполосовал его кожу на предплечье. Там рука была забинтована, и Феликс осторожно подцепил край бинта, разматывая его. Было видно, как Хёнджин хотел его остановить, но не стал, продолжая наблюдать за тем, как покрасневшая кожа открывалась, а вместе с ней и надпись, которая останется чёртовым шрамом.

      ШЛЮХА.

      — Он ведь прав, не так ли? — Феликс изогнул губы в ухмылке, коснувшись пальцами другой руки шрамов. Те явно чем-то обработаны, но порезы свежие и быстро не затянутся. — Кто я такой? Шавка, которую ты подобрал на улице, как брошенного котёнка? Вычистил, выходил, вылечил. Но… Кем был бы я, если бы ты меня не забрал к себе? В кого бы я превратился? Я такой, потому что ты создал меня. Ты, Хёнджин. Всего этого добился ты, а не я. Твои деньги и твоя власть сделали меня такими. Я — второй хозяин особняка, но я всё ещё правая рука Сайфера, его жених. Я не Феликс Ли, я просто шавка Сайфера. Он ведь прав?

      Хёнджин сделал глубокий вдох прежде, чем милость в его глазах сменилась раздражением и сверкнула опасным огнём.

      — А теперь послушай меня, — Феликс мог чувствовать, как слёзы душили его, когда он говорил эти слова, но также он чувствовал, как чужие пальцы сдавили его тонкие запястья. — Ещё раз ты так о себе будешь говорить — я не прощу тебе этого, понял? Я выбрал тебя, Феликс. В городе десятки бродяг, сотни детей со сломанными судьбами, тысячи сирот. Я встречал на своём пути разных людей, и выбор у меня был широкий. Но я выбрал тебя. Из десятка бродяг, сотен детей со сломанными судьбами и тысячи сирот. Я тебя выбрал. Да, я сделал тебя таким. Но ты всегда имел свободу. Они боятся тебя, Феликс. Их не всегда моё имя страшит, но они боятся упоминания твоего имени. Тебе может казаться, что ты ничто без меня, но, Феликс, точно так же, как и я без тебя. Ты не шавка. Ты — бриллиант.

      Хёнджин отпустил его запястья и опустил плечи, а затем направился вон из комнаты. Уже у самой двери он остановился, чтобы бросить взгляд себе через плечо и взглянуть на обескураженного Феликса, стоявшего возле окна.

      — Если тебе мало доказательств того, что ты — не просто игрушка, можешь ещё раз взять яблоко из вазы и положить его себе на голову. А я возьму пистолет.

      Феликс мог лишь выдохнуть на эти слова. Но было поздно что-то отвечать — Хёнджин ушёл, оставляя его наедине с собой.

***

      Феликс сидел около туалетного столика, заканчивая макияж. Несмотря на сильное желание сделать его вызывающим и ярким, всё-таки остановился на простоте — классика никогда не выйдет из моды, да и потом, это же свадьба. Не просто очередная выходка Ликса, не просто он будет передвигаться по особняку — это его свадьба, столь долгожданное событие, о котором он грезил, кажется, уже долгое-долгое время.

      Торжество проходило на заднем дворике их дома, и из приглашённых на свадьбу были лишь охранники особняка — никого другого Феликс видеть не желал. Свадьба — это не событие на тысячу людей, которые стали бы свидетелями зарождения новой семьи. Она должна быть лишь для двоих — никто другой не смел вторгаться в столь интимный и важный момент, однако чёртовы традиции, чтобы у брачующихся были те, кто засвидетельствуют этот факт — да и потом, охранники не могли оставлять ни Феликса, ни Хёнджина, их работа — следовать по пятам и следить, чтобы ни один волос с их голов не упал.

      Феликс осторожно поднёс кисточку, чтобы закончить тени — аккуратные нюдовые цвета лишь подчёркивали его красоту, природное обаяние, за которые Хёнджин его в своё время и полюбил. Никакие яркие оттенки, никакие стрелки на глазах не сделают его красивее — он и так был идеальным, а макияж лишь дополнял его образ. Феликс не пытался скрыть веснушек, покрывавших его кожу. Не надевал цветных линз, в которых иногда любил гулять, сверкая голубыми или зелёными глазами. Выбрал нейтральную персиковую помаду, которая сделает его губы просто немного более пухлыми. Выбрал нежные цвета для теней, чтобы глаза выглядели ещё более сверкающими. Выбрал сверкающую подводку, чтобы украсить уголки глаз.

      Ему нравилось то, что он видел в зеркале.

      Хёнджин прав — он бриллиант. Хёнджин мог выбрать любого, но сейчас именно Феликс Ли сидел перед зеркалом и завершал свой макияж, готовясь к собственной свадьбе с человеком, чьё имя повергает в ужас весь город. Совсем скоро он станет не просто вторым хозяином особняка, он станет супругом Сайфера, а это не пустой звук.

      Феликс улыбнулся собственному отражению в зеркале, когда закончил с причёской — волосы отрасли, но были короткими для каких-то изящных причёсок, поэтому парень лишь немного поработал с плойкой, накручивая пряди и создавая лёгкую волну, почти невесомую, но очень аккуратную. Передние пряди обрамляли круглое лицо, прикрывая глаза Ликса, но совершенно не мешали — наоборот, они словно создавали некую интригу перед тем, как Хёнджин заглянет в любимые глаза и поклянётся ему в вечной преданности.

      Этот день Феликс никогда не забудет.

      Когда он встал на ноги и подошёл к высокому шкафу, глаза засверкали ещё сильнее, потому что там, под специальным чехлом, был спрятан один из самых важных атрибутов этого дня. Феликс набрал в грудь побольше воздуха и потянул собачку молнии вниз, чтобы наконец-то заглянуть внутрь и затаить дыхание при виде этого шедевра.

      Чёрное платье, абсолютно чёрное. По длине оно заходило чуть ниже колена, но из-за немного пышной юбки, которая собиралась в хаотичные складки, кое-где казалось, что низ платья был неровным, и местами оно выглядело длиннее, а местами — короче. Корсет был узким — ровно на талии, чтобы подчеркнуть чужую фигуру. Дальше от груди платье сужалось к шее — оно застёгивалось на задней стороне, и вся верхняя часть, скрывавшая ключицы, выполнена из тонкой полупрозрачной ткани.

      Феликс ахнул, касаясь нежной материи. Это платье шили для него специально — после всего произошедшего с Тэном Ликс в салон ездил снова. Девушка, которую он встретил во время первого визита, больше тут не работала — Сайфер был зол на неё за то, что та проворонила, как в помещение смогли проникнуть неизвестные и у неё из-под носа утащить столь важную фигуру в городе. Ликс не был уверен, что с ней случилось — он не задавал вопросов. Новый консультант почти не отходил от гостя ни на шаг, как и приставленный ему телохранитель, и спустя какое-то время ему отдали платье. Такое, которого больше нет ни у кого — эксклюзивное, восхитительное и такое невероятное, что у Феликса по коже мурашки пробежались, стоило ему всего лишь представить, как идеально оно будет сидеть на его теле.

      На самом деле, было ещё лучше, нежели он воображал себе — это платье шилось для него, и каждая ниточка, каждая петелька была на своём месте. Феликс долго крутился перед зеркалом, изучая себя со всех сторон — какие прекрасные юбки, какой изящный корсет, какая невероятная ткань на груди. Как дополнение — шёлковые перчатки для рук без пальцев, украшавшие его запястья и доходившие до середины предплечий. С чёрными ногтями выглядело очень гармонично — в особенности с бриллиантовым кольцом, возле которого совсем скоро появится ещё одно.

      Улыбнувшись зеркалу, Ликс достал припрятанную шкатулку и вытащил оттуда не менее важные атрибуты — кожаный чокер и шёлковую подвязку, которая заняла своё законное место на правом бедре Феликса, как положено любой невесте. Мысль о том, что Хёнджину спустя пару каких-то часов всё это предстоит с него снимать, будоражила — Феликс мог представить, как плавно Сайфер будет его раздевать, как снимет это платье, как ткань упадёт к нему в ноги, обнажая восхитительного и прекрасного Ликса перед мужчиной во всей его красе. Никакого белья, никаких лишних элементов — это ни к чему.

      Он Хёнджина не видел пару дней. Сайфер сообщил ему, что будет работать — хочет до свадьбы завершить кое-какие дела, поэтому Феликс откровенно скучал в доме, не получая должного внимания от своего мужчины. Он успокаивал себя тем, что Хёнджин работал ради того, чтобы на свадьбу их никто не потревожил, и весь день будет принадлежать только им двоим. Однако одно дело — когда он просто работал, но вечером неизменно ложился в его постель и прижимался своим телом к нему. Совсем другое дело — не видеть его вообще. Все два дня Феликс не видел его ни днём, ни вечером, засыпал в пустой кровати, просыпался в холодной постели, понимая, что Хван рядом с ним не ночевал, и это беспокоило его. Охранники докладывали, что Сайфер дома переночевал и снова уехал в город, и Феликс больше вопросов не задавал, надеясь, что на свадьбе всё прояснится.

      Вот и настал этот час.

      Тяжёлая подошва чёрных берцов стучала по полу лестницы, когда Феликс, взяв созданный для этого торжества букет красных роз, медленно спустился со второго этажа на первый, откуда был выход на задний дворик. В доме тихо — тут никого не было, ведь все находились на заднем дворике, ожидая выхода Ликса. Тот взглянул на часы и улыбнулся — он должен был выйти на площадку ещё пять минут назад, но специально тянул интригу, помня о том, что Хёнджин, вообще-то, два дня не появлялся на глазах.

      Сделав глубокий вдох, Феликс наконец-то вышел на улицу.

      Стояла прекрасная погода — весну Ликс любил, особенно такую, уже тёплую. Когда он запросто мог облачиться в короткий рукав и не замёрзнуть. Когда не нужно было носить тёплой одежды, но вместо этого была возможность обнажить руки или ноги, совершенно не стесняясь показать их красоту. Феликс медленно ступал по тропинке, сжимая в руках маленький букет, он приближался к своему жениху, стоявшему около алтаря.

      Теперь ясно, почему Хёнджин так скрывался последние несколько дней — вместо привычного синего цвета сейчас его волосы были выкрашены в персиковый. Такой, совершенно не вызывающий цвет, немного даже нежный, он очень шёл мужчине. Особенно на фоне его белоснежного костюма, именно такого, о котором Феликс ему говорил — простые одеяния, лишь рубашка и брюки, но Сайфер в белом выглядел потрясающе. На контрасте с ним, когда Ликс подошёл ближе, весь в чёрном, но от этого — не менее восхитительный.

      — Ты нереальный, ангел, — прошептал Хёнджин, вытянув одну руку перед Феликсом, чтобы тот вложил свою ладонь в неё. Ликс подарил мужчине улыбку — он и правда скучал, они не виделись целых два дня. Два дня он не находил себе места, а всё из-за того, что Хван сейчас стоял с новым цветом волос. — Тебе крыльев за спиной не хватает, детка.

      — Мне кажется, ангел сегодня у нас ты, — Феликс изогнул губы в улыбке. — А я — вместо демона.

      — Для меня ты всегда будешь ангелом, кроха.

      Feliz с испанского переводилось как «счастье».

      Для Хёнджина Феликс был самым главным счастьем.

      Священник, нанятый специально для этого торжества, зачитал какие-то слова о создании новой семьи, семьи любящих друг друга людей. О том, что семья — это больше, чем просто слово. Это союз, созданный самим Господом Богом. Феликс почти его не слушал. Его взор был направлен на мужчину в белом костюме и с персиковым цветом волос. Сайфер — это его прошлое, настоящее и будущее.

      — Я, на самом деле, готовил клятву, — проговорил Ликс, когда священник спросил брачующихся, являлось ли их желание искренним и чистым. Прежде, чем им позволят надеть друг другу кольца, священник дал возможность прочитать клятвы, и Феликс первым взял слово. — Несколько недель назад случилось нечто… ужасное, что заставило меня задуматься о том, где моё место в этом мире. В моей голове появилась нотка сомнения, всё ли я правильно делаю. Я говорил, что я никто, я просто шавка Сайфера, просто его преданный спутник, который следует за ним, куда бы он не пошёл. Но затем я понял, как сильно ошибался. Когда-то давно ты подобрал меня с улицы. Меня, из тысячи других бродяг ты выбрал меня. Ты мог сделать из меня шлюху, мог отдать меня в бордель и неплохо зарабатывать на моей красоте. Но ты выбрал совсем другой путь. Да, ты создал меня. Я без тебя был бы никем. Но как и ты без меня сейчас. Хёнджин. Я могу долго говорить о своей любви к тебе, я могу клятвы давать хоть каждый день, на коленях стоять сутками. Ты и так всё это знаешь. Свою верность я доказал уже очень давно и по сей день продолжаю доказывать. Будет это яблоко на моей голове или револьвер с одной пулей в барабане в моей руке. Будет это поле боя, залитое кровью наших врагов, или наша спальня, закрытая ото всех. Я — это ты, Сайфер. А ты — это я.

      Хёнджин, ожидаемо, даже слезу не пустил — вместо этого изогнул губы в улыбке и сжал его пальцы в своих сильнее.

      — Я не буду говорить долго, — набрав в грудь побольше воздуха, произнёс Хёнджин. — Скажу то, что сказал однажды. Я весь город в крови утоплю, лишь бы ты был цел.

      Большего Феликсу и не нужно. Два золотых ободка, с внутренней гравировкой их имён — Сайфер первым надел кольцо Феликсу на палец, а затем протянул свою ладонь, чтобы младший повторил это движение. Когда кольца заняли свои почётные места, священник объявил их мужьями, Хёнджин не стал скрывать своего желания — прижал Феликса к себе сильнее и наконец-то смог поцеловать его.

      Поцеловать мужа своего.

      С ума можно сойти.

      — У меня для тебя подарок, — прошептал Хёнджин, когда оторвался от Ликса, до сих пор ощущая слабый привкус персика на губах. Феликс прикрыл даже глаза от блаженства и тихо выдохнул — целовать Сайфера всегда было приятно, но сейчас это чувствовалось в разы лучше, когда он осознавал, что целовал своего мужа. — Хочешь его поскорее открыть?

      У Ликса глаза засверкали, стоило ему услышать эти слова. Конечно же, подарок от мужа он всегда хотел. Хёнджин умел его интриговать, ведь подарком от Сайфера могло быть всё, что угодно. Тем более, свадебным, особенным, непростым, и Феликс закивал головой, уложив свою ладонь в руку мужа, тем самым позволяя ему повести себя длинными коридорами их особняка. Интересно, что путь Хёнджина лежал в сторону их подвала в доме, места, где у Сайфера находились пленники — место, конечно, не слишком приятное, весьма грязное и с жуткой атмосферой, а Сайфер не слишком любил брать людей в плен, предпочитая избавляться от них сразу. Но исключения были.

      Одним таким исключением был сидевший в камере Тэн.

      У Феликса на лице расползлась улыбка, когда он увидел Тэна, прикованного по рукам и ногам железными массивными оковами. Лицо ему разукрасили знатно — огромный фингал стоял под глазом, губа разбита, кое-где кровь засохла, а глаза такие уставшие, словно Тэна тут держали месяц без еды и воды. Взгляд Феликса упал в стоявшую чуть поодаль миску — там была нетронутая еда, но пленников Сайфер приказал кормить как следует, трижды в день, чтобы не подохли тут. Этот, видимо, забастовку устроил.

      — Надо же, какая ирония, — Феликс звонко засмеялся, когда охранник открыл дверь клетки и впустил его внутрь. Тэн поднял на него уставший взгляд, но ответом стал тяжёлый вздох. — Всего несколько недель назад ты думал, что переиграл меня и Сайфера, думал, что сможешь поставить нас на колени, а теперь посмотри на себя. У меня дежавю, если честно. Кажется, не очень давно ты тут сидел и тихо меня ненавидел. Что же изменилось? Ах да, Джонни Со поплатился за свои грехи.

      Тэн показательно плюнул в сторону Феликса, и парень брезгливо отпрыгнул в сторону, театрально нахмурив лицо.

      — Да как ты смеешь, ты, — Ликс разозлился. Никто не смел вести себя подобным образом с ним, за такое и голову снести будет абсолютно справедливо, но чужую злость утихомирила ладонь Сайфера, которую тот положил на тонкое оголённое плечо.

      — Расслабься, кроха, — у Хёнджина был неестественно-спокойный голос, почти нежный, и Феликс знал, что у него точно всё под контролем, и всё шло по сценарию. Ответом послужила мягкая улыбка Хвана. — Ты его ещё сможешь убить, но не хочешь ли ты прежде поиграть с ним?

      Хёнджин кивнул головой, и в камеру зашёл один из охранников, держа в руках выложенные на подставке два револьвера, а также рюмку с янтарной жидкостью. Не нужно было Ликсу объяснять, что всё это значило — при виде оружия его глаза загорелись, и он едва удержался от желания захлопать в ладоши от радости. Сайфер давно с ним не играл в их любимую забаву, давно не позволял так развлечься с жертвой.

      Охранник расцепил чужие руки и заставил Тэна выйти из подвала. Играть тут неинтересно — слишком маленькой была камера, слишком мало места. Вывели его в оборудованный для стрельбы тир, тоже находившийся в подземном помещении. Охранник толкнул его к самой стенке, чтобы Тэн встал на место мишеней, по которым Феликс любил в свободное время стрелять.

      Теперь мишенью был он.

      — Не теряй голову, — ядовито улыбнулся Сайфер и поставил Тэну на голову рюмку со скотчем. Напитка в ней было как раз до края, и несколько капель попали на чужие волосы, но Тэн всячески пытался сохранять спокойствие и не показывать страха. А Феликс страх любил. Любил видеть его в чужих глазах, любил слышать его в чужих мольбах. Любил чувствовать его в воздухе прежде, чем жертва попрощается со своей жизнью. Когда рюмка оказалась на голове у парня, а охранник встал возле жертвы, направляя дуло пистолета прямо ему в голову, Хёнджин ещё раз ему улыбнулся прежде, чем ленивым шагом подойти к Феликсу, который явно уже потирал руки от желания взять револьвер. — Правила знаешь. Кто собьёт с его головы рюмку, тот и выиграл. Ну что, кроха, кто первый? Я или ты?

      — Можно я? — в глазах Феликса плескался почти детский, почти невинный восторг, словно ему вот-вот поднесут долгожданный подарок. Отчасти так и было, ведь смерть этого человека будет большим подарком.

      — Тебе можно всё, детка.

      Феликс взял один из револьверов и проверил пули в барабане. Это не русская рулетка, тут игра не на удачу, но от этого Ликс любил эту игру не меньше. Они с Хёнджином забавлялись по-разному — в тире друг другу часто устраивали состязания, сбивая мишени. С людьми нечасто удавалось сыграть — Хёнджин обычно мало внимания уделял своим жертвам, стараясь избавиться от них как можно скорее, и кровожадный Феликс не мог просто не пользоваться возможностью забрать чью-то жизнь, но сейчас им руководил азарт. Хотелось выстрелить лучше, чем Сайфер.

      То, что Тэн уже не жилец, понимали все в этой комнате. Но если Тэн ещё мужественно держал лицо и показывал, что совершенно не боялся смерти, то Феликс возбуждённо и почти нетерпеливо схватился за револьвер и, даже не прицелившись, выстрелил. Не попал в цель — хоть Тэн и дёрнулся от громкого звука, рюмка оставалась у него на голове.

      — У-у-у, не повезло, — Сайфер закатил рукава своей белоснежной праздничной рубашки и взял свой револьвер, заряжая его. Когда он выстрелил, то попал гораздо ближе к Тэну, но всё ещё рюмка не упала. — Не могу прицелиться.

      — А кто-то мне ещё про везение говорил, — цокнул зубами Феликс и уже менее возбуждённо поднял своё оружие, стараясь прицелиться. Пуля прошла мимо, а Тэн продолжал стоять на месте, уже не настолько самоуверенный, было видно, как всё его тело тряслось. — Сегодня явно не мой день.

      — Это как посмотреть, детка, — выстрел Хёнджина был контрольным, и, когда он попал Тэну прямо в голову, рюмка свалилась на землю, и весь скотч оказался на полу. Хван растянул губы в улыбке, повернувшись лицом к Феликсу. — Я выиграл. И хочу свой супер-приз.

      — Ох, я приготовил супер-приз для тебя.

      Охранники остались убирать весь этот бардак, который после себя оставили Хёнджин и Феликс, пока молодожёны снова не убежали наверх, тихо перешёптываясь на лестнице, пока поднимались на второй этаж. Это их день, их свадьба, а значит, впереди их ждала ночь.

      Феликс, на самом деле, к ней долго готовился.

      — Дай мне несколько минут, — когда они подошли к спальне, Феликс неожиданно уложил ладонь на дверь, не давая мужчине возможность войти внутрь. Губ Сайфера коснулись пухлые Ликсовы губы, и тот украл мимолётный поцелуй, который Хёнджин уже собирался углубить, однако между их лиц материализовалась ладонь младшего, разделившая их. Хван в удивлении посмотрел на своего мужа, который растянул губы в хитрой ухмылке. — Ты же хочешь свой подарок, не так ли?

      Хёнджин спорить не стал — позволил Феликсу нырнуть в комнату и закрыть за собой дверь. Сам остался стоять в коридоре, ожидая, когда его пригласят внутрь. Феликс сам по себе был одной сплошной загадкой, которую разгадать Сайферу пока не удалось. Он всегда таил в себе секреты, и его интересно было раскрывать с новой стороны. Он полон сюрпризов и неожиданностей, и Хёнджин понимал, что там, за дверью их спальни, его ждал очередной сюрприз.

      Феликс лишь осторожно приоткрыл дверь и прошептал едва слышное «заходи» прежде, чем Хёнджин смог переступить порог их спальни.

      Комната была погружена во тьму, и Хёнджин осторожно вошёл, осмотревшись по сторонам. Феликс зашторил все окна, не позволяя дневному свету проникать в помещение. Занавески у них были тёмными, они не пропускали лучи солнца, и Хёнджин, впервые за долгие годы жизни в особняке, терялся в своей собственной спальне. Он не мог пошевелиться, он словно ощущал себя скованным, словно боялся сделать шаг.

      — Ты мне доверяешь? — Феликс встал у Хёнджина за спиной, уложив тому ладони на плечи. Эти слова прозвучали едва слышным шёпотом, который пробирался под кожу, и Хёнджин, тихо выдохнув, кивнул головой. — Хорошо. Тогда…

      Феликс отошёл от него так, чтобы выйти вперёд и оказаться возле тумбочек. В его руках Хван увидел упаковку спичек, и в следующее мгновение младший зажёг несколько стоявших на тумбочках свечей. Приятный аромат окутал комнату — смесь чего-то ягодного, ванильного, с лёгкой ноткой алкоголя, всё это смешивалось в единый запах, щекотавший нюх обоих мужчин, и Феликс даже тихонько застонал, улыбнувшись. Убедившись, что всё выглядело ровно так, как он планировал, младший развернулся лицом к Хёнджину и подошёл к нему снова, чтобы оказаться прямо перед старшим.

      — Снимешь платье с меня?

      Хёнджину дважды повторять не нужно было — Феликс, не дождавшись ответа, медленно провернулся вокруг себя и поднял руки над головой, позволяя чужим ладоням лечь ему на лопатки. Хван медленно вёл руками по спине Ликса, возле бегунка, а затем, подцепив язычок молнии, опустил её вниз, обнажая бледную кожу перед собой, усыпанную мелкими родинками.

      Платье упало к Феликсовым ногам, и Хёнджин тихо ахнул, увидев перед собой прекраснейшее творение человечества — обнажённого Феликса, такого восхитительного и невероятного, хоть и стоявшего всё ещё к нему спиной. Настолько совершенное творение, идеальное, неземное — иногда Ликс Хёнджину казался совершенно ненастоящим, будто выдуманным, ведь людей, настолько безупречных, Хван ещё не встречал. До кончиков волос и ногтей.

      — И ты достался мне… — прошептал Хёнджин, коснувшись губами оголённого плеча мужа, и с губ Феликса сорвался громкий несдержанный стон. Сайфер знал расположение каждой эрогенной зоны на теле Ликса, знал, прикосновения к каким точкам заставит младшего терять рассудок и сходить с ума. Знал и бесстыдно пользовался этими знаниями, когда целовал младшего за ухом, нащупывая там одну из таких точек. Ответ был незамедлительным — тело в его руках дёрнулось, а комнату разрезал громкий стон.

      Феликсу пришлось собрать много сил, чтобы вырваться из плена губ мужа и подойти к кровати, забираясь на неё сверху. Чёрное шёлковое постельное бельё выглядело безупречно, а бледнокожий Феликс на ней сверху смотрелся настолько восхитительно, что Хёнджин хаотично вспоминал все свои тренировки по выдержке, потому что себя контролировать рядом с таким молодым человеком было крайне трудно. Особенно с тем, что Феликс был абсолютно обнажённый.

      Кроме одной детали.

      — Невеста… — скривил губы в улыбке Хёнджин, когда взгляд упал на чёрную шёлковую подвязку, которая украшала бедро младшего. Феликс закусил губу и кивнул головой, расставив ноги самую малость по сторонам, привлекая мужчину своим развратным внешним видом.

      Хёнджин взял левую ногу и поднёс голень к губам, касаясь кожи возле косточки. У них редко получалось провести именно такую долгую и чувственную прелюдию — обычно секс был спонтанным и резким, когда Феликс просто забирался на мужчину сверху и просто вынуждал оттрахать себя. Сейчас Ли лежал на шёлковых покрывалах и позволял ласкать себя так, как Хван пожелает — например, с касаний к ногам, длинным и тонким ногам, которые всегда соблазняли Сайфера. Феликс любил носить обтягивающие джинсы или короткие юбки, которые не скрывали стройные ноги, крепкие бёдра и упругие ягодицы, и сейчас Хёнджин мог начать цепочку поцелуев отсюда, от голени и дальше к коленям.

      Чем выше Хван поднимался, тем громче Феликс стонал и тем сильнее он хватался руками за покрывала, сдерживая подступающее наслаждение. Хёнджин дразнился — он целовал его почти невесомо, медленно, кое-где проходился кончиком языка, чтобы Феликс едва чувствовал эти прикосновения, но ощущения от них были яркими. Когда губы дошли до бедра, Сайфер не удержал желание и укусил мужа за внутреннюю часть, оставляя на ней следы от зубов. Тело вздрогнуло — Хёнджин не мог не ухмыльнуться в поцелуй, когда увидел, что член тоже подал признаки жизни, дёрнувшись в этот момент. Однако нет, ещё не время переходить к самому сладкому, и Хван, поцеловав мужа в опасной близости с его аккуратным членом, перешёл на вторую ногу, ту, которая была украшена подвязкой.

      Путь теперь лежал по бедру вниз, к чувствительному колену и к щиколотке. Всё та же тактика — едва ощутимые поцелуи, невесомые прикосновения, дорожки языком на коже, кое-где укусы, и Хёнджин не мог не чувствовать, как Феликс под ним сходил с ума. Такой чувствительный Феликс, который почти себя не контролировал в подобные моменты, сейчас задыхался от переизбытка чувств и от того, как губы ласкали его ноги.

      И почему раньше они в эту игру не забавлялись?

      Неожиданно, но Хёнджин не снял подвязку с ноги, оставив её украшать бедро. Вместо этого он снова навис над Ликсом, лаская ладонью его живот, но при этом не спускаясь ниже, не трогая член. Феликс не мог не любоваться рисунком на груди у мужа — там, где в своё время он ножом выцарапал собственное имя, Хёнджин набил татуировку, обводя каждую буковку чернилами на коже, чтобы прекрасное Феликс всегда было возле его сердца.

      — Я люблю тебя, — проговорил Ли, касаясь пальцами рисунка на груди у мужа. — Я тебя люблю, Хван Хёнджин.

      — Ох, детка, — язык Хвана прошёлся по линии челюсти Ликса, а затем губы перешли на тонкую шею, украшая её несдержанными и хаотичными засосами. — Ты становишься таким сентиментальным в постели.

      — А ты даже в такой ситуации умудряешься испоганить всю романтику.

      Тихий смешок раздался в комнате, но его резко сменил громкий стон, потому что Хёнджин не собирался отпускать мужа — он продолжал клеймить его шею, ладонью пробираясь чуть ниже живота, к лобку и наконец-то к нуждающемуся члену, уже твёрдому и с влажной головкой. Ликс мог чувствовать, как Хван растянул губы в ухмылке — явно насмехался, что Феликс был возбуждён уже до предела, хотя Хёнджин всего лишь целовал его. В этом весь Феликс — возбудиться он мог от одного только вида Сайфера.

      Всё это — грех в первозданном виде, а Феликс — грешное существо, воплощение Демона в человеческом теле.

      Феликс тоже не стал терять времени зря и одной рукой подобрался к ширинке на праздничных брюках, туда, где ткань заметно выпирала, а под пальцами ощущался бугорок, недвузначно намекающий на желания Сайфера. Феликс пока лишь дразнился — гладил чужой член сквозь ткань, обводил его по контуру, мял в пальцах, слыша в ответ глухое рычание мужчины, который тоже был возбуждён и явно едва сдерживал самого себя. Свободной рукой Ликс схватился за персиковые волосы мужа, чтобы притянуть его лицо к своему и впиться в чужие губы, разделяя очередной горячий поцелуй с шариком пирсинга на языке.

      Они целовались так, словно это была борьба не на жизнь, а на смерть — кое-где Феликс кусался, пытался проникнуть языком в чужой рот, а Хёнджин не давал ему возможности доминировать в этой маленькой игре. Он переплетал свой язык с чужим, чтобы тот не смог хозяйничать у него во рту, но при этом его сводили с ума маленькие укусы на губе, когда Ликс перенимал инициативу на себя, особенно в моменты слабости мужчины.

      Один — один, ведь они оба друг друга контролировали, перехватывали доминирование, но поддавались контролю, особенно если учесть, что руки тоже были заняты — причём у них обоих.

      — Сумасшедший, — прошептал в губы Феликса Сайфер, когда оторвался от него, чтобы дыхание перевести. В груди немного жгло у обоих от нехватки кислорода, и Ликс жадно глотал воздух, проводя кончиком языка по верхней губе. Хёнджин готов был снова прильнуть за поцелуем, но Феликс в этот момент воспользовался моментом и перевернул их так, чтобы забраться на Хвана сверху и уложить ладони тому на обнажённую грудь. — Доминируешь?

      — Не всё же тебе, — хитро ухмыльнулся Ликс, спустившись ладонями к ремню на брюках и к бугорку в паху.

      — Бесстыдник, — Хван вздёрнул бёдрами, когда пальцы Феликса расстегнули ремень и высвободили член из одежды.

      На это Ликс ничего не ответил, но вместо ответа он потянулся руками куда-то в тумбочку около кровати. Хёнджин пытался проследить за движениями чужой руки, он ожидал, что младший сейчас достанет смазку и приступит к самому сладкому, но неожиданно пальцы Ликса вытащили оттуда чёрную шёлковую ленту, ту самую, которой Хван иногда во время игр связывал парню руки или глаза, чтобы обездвижить и ослепить его. Сидя сверху на муже, Феликс вряд ли позволит старшему связать себя, и Хёнджин догадывался примерно, какую игру младший задумал.

      — Ты сам сказал, что доверяешь мне, детка, — передразнил мужчину Феликс, заведя руки Сайфера над головой. Ему пришлось наклониться над телом Хёнджина так, что перед взором старшего были розовые соски Ликса, твёрдые и такие нуждающиеся в прикосновениях. И пока Феликс занимался своим делом, связывая запястья мужчины над его головой и привязывая их к изголовью кровати, Хван самую малость подался корпусом вперёд, лизнув правый сосок. Можно было слышать тихий всхлип и чувствовать, как тело Феликса напряглось в этот момент, но второго такого фокуса провернуть не удалось — Ликс отстранился.

      — Маленький доминант, — растянул губы в ухмылке Хёнджин. — Учти, месть будет сладкой.

      — Ох, не сомневаюсь.

      Феликсом насытиться никогда не получится. Никогда. Хёнджин обожал в нём всё, от каждого его недостатка до каждой самой лучшей черты. Каждую даже самую незначительную мелочь. Он обожал в нём всё, и сейчас это обожание вышло на новый уровень. Его тело, его душа, его сердце.

      Феликс одарил его мягкой улыбкой прежде, чем с кошачьим прищуром сползти к длинным ногам Сайфера и обхватить головку члена губами, пропуская плоть в тёплый рот. Хёнджин громко вдохнул через нос, стараясь обуздать неконтролируемую дрожь, которая пронеслась по телу, ведь в этот самый момент ему страх как хотелось схватить младшего за волосы и насадить его на член до упора. Феликсу нравилось грубое отношение к себе во время секса, когда оно не выходило за определенные рамки дозволенного, у них было стоп-слово, но Ликс почти никогда им не пользовался, ведь Хёнджин границы знал.

      А сейчас Феликс был сам себе хозяином, и Хёнджину оставалось лишь наслаждаться тем, как Ликс его дразнил.

      Он обводил ствол языком, проходился по всей его длине, целовал розовую головку, слизывал капли предсемени, но не заглатывал его полностью, не позволял трахнуть свою глотку. Это была лишь игра, Феликс испытывал мужчину, хотел довести его до края, но тот не мог сделать ровным счётом ничего, лишь ухватиться руками за изголовье поудобнее и глухо скулить от того, насколько восхитительными были ощущения. Ликсу нравилось смотреть за чужими пытками, особенно такими сладкими, ведь Хёнджин, если получал возможность, никогда не щадил его, точно так же водил его по краю пропасти, но не давал упасть в неё.

      Феликс — маленький Дьяволёнок, и Хёнджину это однозначно нравилось.

      — И не надейся, котёнок, — снова передразнивал чужие слова Ликс, когда старший попытался вздёрнуть бёдрами, якобы намекая на то, что ждал от супруга решительных действий. Феликс если и брал в рот, то пропускал плоть лишь наполовину, продолжая руками придерживать чужое тело. Не в его интересах было позволить контролировать себя человеку со связанными руками. — Я тебя знаю. Не хочу, чтобы ты кончил мне в глотку. На это время у нас всегда найдётся.

      Хёнджин завороженно наблюдал за тем, как Ли снова выпрямился в спине, а затем завёл руку назад, с глухим стоном вытаскивая из задницы пробку. Её Хван заметил ещё в тот момент, когда платье упало с плеч младшего, но никак не прокомментировал, догадываясь, что на церемонии Ликс стоял с ней. Это вполне в его стиле, но сейчас эта пробка значительно упрощала им задачу, ведь у Сайфера терпение тоже не железное, а Феликс как назло всё делал медленно.

      — Ещё раз дёрнешь бёдрами — на месяц посажу на сексуальную диету, — почти злобно выдохнул Феликс, уложив на живот старшего ладонь. Хёнджин почти поверил ему, ведь с лица Ликса исчезла улыбка, а в глазах блеснуло что-то сердитое, и он был серьёзен как никогда. А это Феликс мог, о да, он мог устроить Хвану голодание, но при этом соблазнять его снимками или тем, что по особняку он мог гулять в одном халате, наброшенном на голое тело.

      — А ты серьёзен в своих намерениях.

      — Не недооценивай меня.

      Пробка упала куда-то на пол, когда Феликс потянулся за смазкой и хорошенько распределил лубрикант по плоти старшего, размазывая его по всему стволу. Наконец-то самая вкусная часть, ради которой Ли всё это устроил — пальцы с остатками субстанции нырнули в его нутро, чтобы убедиться, что растянут он был достаточно, а после с глухим стоном Феликс опустился на стоявший колом член мужа, позволяя тому проникнуть в него миллиметр за миллиметром.

      Это непередаваемое ощущение наполненности, это прекрасное блаженство, когда Феликс чувствовал чужой член в себе, как идеально он его заполнял, как дарил чувство наслаждения. Они часто занимались сексом, у них он был совершенно разный, от грубого до нежного, от быстрого и резкого до медленного и чувствительного, но объединяло их то, что Феликс сходил с ума каждый раз, когда Хёнджин оказывался в нём. Идеально растягивал его своим членом, проникал в него, а затем трахал так, словно это последняя их связь. Каждая была словно последняя.

      Живёшь только дважды, и Феликс свою жизнь собирался провести так, чтобы перед смертью ни о чём не жалеть.

      Сейчас Феликс был сверху, но это не мешало ему наслаждаться тем, как Хёнджин трахал его, подмахивая бёдрами, чтобы задать ритм. Толчки были быстрыми, достаточно интенсивными, чтобы кончик члена удачно попадал по простате, и у Феликса глаза закатывались от удовольствия, а ноги подрагивали, предавая его. Если поначалу он старался самостоятельно насаживаться, управлять амплитудой, то сейчас попросту сдался, свалившись на колени, и Хёнджин, всё ещё привязанный к кровати, дёргал бёдрами, чтобы толкаться в младшего.

      — О Господи… — стонал Ли, прикрыв глаза и закусив губу. Если суждено ему умереть сейчас, то это будет не самая плохая смерть в этом мире — Феликс подумал об этом ровно перед тем, как Хёнджин несколько раз в него толкнулся, чтобы вызвать оргазм. — Хёнджин…

      Феликс кончил неожиданно, но достаточно бурно — тело вздрогнуло, из члена брызнуло белёсое семя, покрывшее плоский живот Сайфера, а сам Ли свалился без сил на грудь мужа, позволяя кончить внутрь себя после того, как Хван зашипел и излился в нутро супруга. Они не спешили подниматься, двигаться или что-то вообще предпринимать — слишком разморено и слабо чувствовали себя сейчас, после хорошего секса и отменного оргазма.

      — Походишь с моей спермой в себе? — прошептал Хёнджин, прикрыв глаза. Он всё ещё находился внутри обмякшего тела, и Феликс явно не торопился шевелиться, но ответом послужило невнятное «угу», и Ли лениво поднялся, вводя пробку обратно в себя. — А как же я?

      Ох, ну да. Хёнджина же нужно тоже развязать.

***

      — Это нужно всё проверить, — Хёнджин передал документы в руки своему помощнику, пересмотрев перед этим все бумаги. Их за последние несколько дней накопилось достаточно, чтобы не вылезать из кабинета и погрузиться в бумажную работу. Сайфер не то, чтобы не любил возиться с макулатурой — он ненавидел это дело, поэтому обычно этим занимался помощник, но тут без внимания хозяина никак, и Хвану пришлось выделять целый день на то, чтобы выгрести всё. — Я не хочу потом выискивать ошибки. Проверьте все цифры, нам не нужны долги.

      — Есть, сэр, — помощник забрал выданные ему документы и учтиво поклонился перед Сайфером. — Будут ли ещё распоряжения?

      — Нужно проконтролировать, чтобы прокуратура получила свои деньги. Я плачу им за молчание и за то, что они не суют свой нос в мои дела в Хрустальном городе, но меня сильно беспокоит грядущая смена власти и приход нового окружного прокурора. Мы можем не договориться. Убедитесь, что на прокурора идёт достаточное давление — если без меня не справитесь, я сам возьмусь, но постарайтесь сделать всё сами. Я не хочу светиться в Хрустальном городе.

      — Как прикажете, господин.

      — И…

      Хёнджина на полуслове прервала дверь, которая внезапно распахнулась, впуская в кабинет Феликса. Тот стоял в любимом тёмно-синем комбинезоне, стилизованном под военную форму, с тяжёлыми берцами в комплекте. Явно уже чем-то недовольный, судя по выражению его лица и по тому, как он взглядом словно искры метал. Феликс редко врывался посреди рабочего дня в кабинет Хёнджина, особенно когда тот был занят, Ликс всегда находил себе забаву, которая отвлечёт его внимание, пока Сайфер не мог этого сделать. Но сейчас по младшему было видно, что чхал он на все правила дома. Конечно же, второй хозяин, что с него взять.

      — Солнышко? — нахмурил брови Хёнджин, откладывая документ, который до этого изучал. Пальцем он поправил съехавшие на нос очки — их редко он носил, очень редко, лишь когда брался за бумажную работу, потому что глаза очень быстро уставали, и взгляд трудно было фокусировать. Феликс бесспорно считал очки невероятным дополнением его образа и некой изюминкой «домашнего», более делового Сайфера, несмотря на то, что Хван их дико ненавидел.

      — Мы о чём с тобой говорили два дня назад? — от Феликса веяло злостью, и Хёнджин хаотично перебирал в голове варианты того, что уже стряслось такого, что Ли был готов убить любого, кто стоял у него на пути.

      — И о чём же?

      — Ты обещал, что мы заведём в доме котёнка.

      Ах, котёнок. Вот в чём дело.

      — Я не отказываюсь от своих слов, детка, но я занят сейчас, — Хван обвёл рукой свой стол, демонстрируя, что у него работы выше крыши. — Я закончу с бумагами, и мы заведём котёнка.

      — Мне нудно! — не унимался Ликс, спрятав руки в карманах брюк комбинезона. — Мне нечем заняться.

      — Хорошо, детка, — вздохнул Сайфер и отложил тот файл, которым был занят до этого. — Будет тебе котёнок.

      Феликс уже предвкушал.