— Грязно, — резкий выдох затерялся в тупом клюве маски, — Грязно, — человек, представленный доктором, как Лоренс Монро смахнул невидимую пыль со скамьи прежде, чем сесть, — Я могу взглянуть на кружку? — и сразу потянулся к элю.

      К чужому.

      — Лоренс, уверяю, юный Хокинс всегда следит за чистотой, — заметил Ливси.

      — Грязно, — упорно повторил Монро, ему не понравилось что-то на краю кружки.

      Он проверил кончиками пальцев, и потерев, обратил слепой из-за окуляров взгляд на доктора.

      С вызовом склонил голову набок.

      — Сэр, если, — начал Джим.

      — Не нужно, — остановил его Ливси, — Лоренс, тебе стоит довериться, — он мягко отвёл запястье Монро в сторону.

      — Если мальчик хочет стать доктором, то ему нужно твёрдо уяснить то, что грязь притягивает их! — скрещённые, чуть ниже ремешка талисмана, на груди руки.

      — Лоренс имеет в виду — болезни, — приходится объяснять — неловко и спешно.

      Опережая новое высказывание.

      — Если мальчик не знает таких простых истин, то, как он может помогать другим? — уже громче.

      — Доктор Ливси наставляет меня, — вмешался Хокинс.

      Ему было неловко из-за собственной невежливости, но гость слишком притягивал взгляд.

      Его и нескольких постояльцев.

      — Так? — спросил Монро.

      — Так, — улыбнулся доктор.

      — Тогда, подойди ближе, мальчик, — Лоренс жестом поманил Джима к себе, — Позволь мне взглянуть на тебя, — его тон изменился, если прежде он был близок к истеричному, то сейчас был полон бесцветной учительской серьёзности.

      Хокинс повернулся к Ливси то ли в поиске поддержки, то ли одобрения.

      — Подойди, — коротко кивнул доктор.

      — Я не кусаюсь, — Монро завёл руки за голову и легко справился с удерживающими маску ремешками, — Просто хочу убедиться, — клюв сполз вниз, открыв по-испански тощее лицо, — Вы посещали пациентов вместе?

      Без плотной, скрывающей «тени» ткани он больше не выглядел зловещим — теперь, болезненным.

      Пациентом, а не доктором.

      — Да, сэр, — Джим мог видеть своё отражение в тёмных глазах Лоренса.

      — Не боишься? — поинтересовался Монро.

      — Нет, сэр, — ответил Хокинс.

      — Джим, в разговоре следует, — попытался поправить Ливси.

      — Хороший доктор знает цену своим словам, — вмешался Лоренс, — Если много открывать рот, то они смогут попасть в твоё тело.

      — Я понимаю, сэр, — Джим приложил руку к своей груди, — Вам нужна маска, чтобы не заболеть? — до встречи доктор предупреждал о мерах Монро, и его первичных чудачествах.

      Не лишённых оснований и пользы.

      — Верно, — сперва Лоренс дернулся, очевидно разрываясь между тем, чтобы вернуть «клюв» на место и тем, чтобы продолжить, — Запах смеси трав обманывает их — они не чувствуют моего дыхания, — выбрал второе.

      Даже, протянув руку тронул рыжую прядь Хокинса — не решился ласково потрепать — и отдёрнул.

      Оставшись без защиты он едва заметно нервно подрагивал.

      — Лоренс мастер своего дела, хотя пациентам не нравится вкус его настоек.

      — Вкус — необходимая жертва для спасения жизни, — отмахнулся от замечания Монро, — Мальчик должен понять, что доктору нужна твёрдая рука, и сила решать, что будет в котле без подсказок слабых — если пациент хочет сладости, то пусть съест яблоко.

      Что-то в словах Лоренса неприятно отозвалось в груди Джима.

      — Строгость, — Монро вдохнул, — Важнейшая черта — как и тяга к знаниям, — под немым укором Ливси он спасовал, — К не запретным знаниям.

      — Лоренс, — доктору приходится напомнить.

      — У каждого свои методы, — надул впалые щеки Лоренс, — И вера.

      — Я верю в то, что доктор должен помогать каждому, несмотря на то, кто его пациент, — подал голос Хокинс.

      — Нет-нет, — Монро приподнял ладонь, — Другое — не физическая сила, а духовная.

      — Лоренс, — новое предупреждение.

      — Магия, — но Лоренс не услышал.

      — Магии не существует, — если Ливси подумал, то Джим сказал искренне.

      — Существует, — привычно парировал Монро, — Возможно, они пришли в наш мир вместе с ней — жители далёких островов считали болезни духами, одержимостью, — он продолжил, — Мы ищем в разных направлениях — кто-то обращается к науке, а кто-то смотрит за грань.

      — Не будем спорить, — доктор попробовал развеять тучей нависшее над ними напряжение.

      Что-то ещё невысказанное Лоренсом.

      — Мне стоит познакомить тебя с Чарльзом, — бросил Монро, — Никаких разногласий, — он, к удивлению, спокойно согласился, — Надеюсь в трактире найдётся немного яблочного сидра или чая?

      — Для друзей доктора должно, — Хокинс испытал границы, и Лоренс на пробу не оскалился.

      — Если нет, то лучше ничего, чем ром, — высказался Монро.

      — Одну минуту, — Джим успел сделать лишь шаг — его остановило появление Билли Бонса.

      Постоялец шумно скатился с лестницы, и цепляясь за каждый стол, направился к ним.

      Раз в несколько шагов отмахиваясь от мельтешащего попугая.

      Рыжина Хокинса и синева камзола Ливси были слишком заметны, особенно на фоне облачённого в чёрную рясу Лоренса.

      Воспалёнными глазами его легко было принять за священника.

      Так, что для старины Билли за столом привиделась компания из: падре, надоедливого доктора и мальчишки.

      — Рому! — если Монро отказывался, то Бонс просил.

      — Сэр.

      — Мистер.

      — Проклятье! — вскрикнув, Лоренс взвился, — Грязь! — стоило Билли оказаться на расстоянии плевка, как Монро рефлекторно натянул маску, и в одно мгновение справился с ремешками.

      Настолько быстро, что уподобился жуткой птице, костлявой и громкой.

      — Одноногий! — обознался Бонс, — Дьявол!

      — Пьяница! — сбив стул Лоренс вскочил на ноги, — Грязь! — отшатнувшись, выставил перед собой руки.

      А потом передумав, начал отряхивать их, вскидывая узловатые кисти выше головы.

      Попугай отступил первый, нырнул за спину Билли.

      Бонс застыл, потёр глаза кулаком.

      — Грязный пьяница! — объединил понятия Монро, — Прочь! — он зашёлся судорогой.

      — Господа! — ни Джим, ни доктор не успели ничего предпринять.

      Билли ретировался, побежав из всех неуклюжих сил.

      Прежде, бросив Монро под ноги распитую бутылку.