«Я был согнут и сломан, но я надеюсь, что в лучшей форме»

Чарльз Диккенс, «Большие надежды»

***

— Она сумасшедшая, — говорили люди всякий раз, когда разговор шёл о ней. — Совсем сумасшедшая.

— Она совсем потеряла разум, — говорили другие.

— У неё никогда и не было разума, — возражали некоторые. — Она всегда была со своими феями.

— Эти слова не ранят? — спросила Джинни с хмурым видом. — Я не понимаю, как ты можешь просто игнорировать то, что они говорят!

Луна только хмыкнула.

— Я не знаю, почему они думают, что я потеряла разум, — сказала она. — Я многое теряю, но я точно уверенна, что никогда не теряла разум.

Потом почесала подбородок.

— Интересно, как люди теряют разум, — задумчиво сказала она. — По крайней мере, когда дело касается меня и папы, наши разумы совпадают. Сомневаюсь, что он мог бы потерять его, даже если бы попытался.

Джинни только хмыкнула.

— Это… не буквально, Луна, — сказала она. — Они говорят, что ты сумасшедшая.

Луна моргнула.

— О, сказала она и склонила голову. — Значит, я такая необычная.

Джинни вздрогнула.

— Это один из способов выразить это.

Луна хмыкнула, как ни странно, беззаботно.

— Тогда всё в порядке, — заявила она. — Все остальные, в конце концов, тоже странные!

И сколько бы Джинни ни пыталась объяснить, Луна, казалось, никогда не понимала, что люди совсем не добры к ней.

***

Уходи, дитя, скорее

В эти заводи и глушь,

Уходи под руку с феей.

Позже осознаешь ты

Мир, что полон палачей.

Уильям Батлер Йейтс, «Украденное дитя»

***

Год учёбы 1995–1996

— Лето хорошо прошло, Луна? — спросила Джинни, отвлекая Луну от пристального взгляда на Гарри, сидевшего напротив неё. На мгновение Джинни задалась вопросом, действительно ли Луна вообще собиралась ей ответить, но потом, казалось, некоторые манеры взяли верх.

— Да, — сказала ей Луна, всё ещё увлечённая Гарри. — Да, знаешь, это было довольно приятно. — А потом, потому что это была Луна и она всегда была странной, добавила: — Ты Гарри Поттер.

Джинни хотела помахать ладонью перед чьим-нибудь лицом. Конечно, Луна не может без этого.

К счастью, Гарри воспринял это с юмором.

— Я знаю, что это я, — ответил он.

Невилл усмехнулся, и Луна, похоже, восприняла это как намёк на комментарий.

— А кто ты, я не знаю.

Потому что, конечно же, Луна не могла вести себя нормально.

Джинни захотелось вздохнуть, но она рассердилась, когда Невилл сказал:

— Я никто.

— Нет, не так, — резко сказала она, решив взять всё в свои руки. — Невилл Лонгботтом — Луна Лавгуд. Луна учится на моём курсе, но на Рейвенкло.

— Безмерное остроумие — величайшее сокровище человека. — Так говорила Луна, когда её представляли как студентку Рейвенкло. 

Джинни мысленно вздохнула.

Она любила подругу, но, тем не менее, её подруга была не лучшей, когда дело доходило до взаимодействий с другими людьми. На мгновение Джинни обдумывала свой следующий шаг, потом скользнула поближе к Луне и наклонилась к ней, наблюдая как Невилл и Гарри продолжают разговор о подарках на день рождения.

— Знаешь, Луна, ты могла бы представиться, — спокойно сказала она, следя за тем, чтобы ни Невилл, ни Гарри не заметили.

Луна хмыкнула.

— Я думаю, ты прекрасно справилась, — мечтательно сказала она.

Джинни фыркнула.

— Ну да, но если бы я этого не сделала, ты бы знала Невилла как «никого», а он вообще не знал бы тебя, — возразила она. — Поэтому я думаю, что ты должна была пойти и представиться.

— Я думаю, что Невилл Лонгботтом поступил довольно разумно, — возразила Луна, и Джинни закатила глаза, потому что чего ещё можно было ожидать от Луны. — Имя — это, в конце концов, довольно личное — и даже более личное, если ты сам представляешься.

Джинни застонала.

— Луна!

Луна моргнула и посмотрела сквозь неё.

— Разве твоя мать не учила тебя крепко держать своё имя? — спросила Луна.

Джинни открыла рот, закрыла его и фыркнула, покачав головой.

Только Луна…

***

— Лунатичка! Эй, Лунатичка!

Одна из девушек потянулась к Луне, а вторая встала у Луны на пути.

— Разве ты не слышала, как мы тебя звали, Лунатичка? — спросила вторая немного растерянно.

Луна невинно моргнула.

— Я думала, ты придёшь и привлечёшь моё внимание, если тебе действительно что-то от меня нужно, — возразила она. — В конце концов, многие люди, кажется, имеют привычку звать меня, даже когда им ничего от меня не надо.

Чжоу и Мариэтта нахмурились.

Луна же лишь мечтательно улыбнулась их недовольству.

— Значит… ты игнорируешь людей, потому что они могут не иметь тебя в виду? — с насмешкой спросила Чжоу.

Луна склонила голову.

— Это более разумно, чем пытаться реагировать каждый раз, когда меня так или иначе зовут, когда я иду по комнате в общежитии или по гостиной.

Мариэтта всё хмурилась.

— Мы сейчас в коридоре, — возразила она.

Луна моргнула.

— Это что-то меняет? — спросила она. — Я имею в виду, люди, которые кричат мне вслед, более-менее одинаковы, где бы я ни была.

— Более-менее? — насмешливо спросила Мариэтта.

— В коридорах их больше, — заметила Луна. — Кажется, некоторые люди с других факультетов считают, что произнесение моего имени без причины — это тоже разумный способ провести время.

При этом Чжоу сжала губы.

— Да, ну, мы имеем в виду это, когда зовём тебя, — сказала она, стиснув зубы.

Луна мечтательно моргнула.

— Это так? — бесхитростно спросила она. — Возможно, я буду склонна помнить об этом в следующий раз. — Она хмыкнула. — С другой стороны, может, и нет.

Мариэтта уставилась на неё.

— Ты хочешь сказать, что проигнорируешь нас намеренно? — недовольно спросила она.

Луна мечтательно смотрела сквозь неё.

— Ты меня о чём-то спросила? — ответила она.

Чжоу от слов Луны медленно побагровела.

Она потянулась к Луне и схватила её.

— Ты смеёшься над нами, Лунатичка? — зло спросила она.

Луна хмыкнула и посмотрела на свою ладонь. Наклонила голову, рассмотрела внимательно.

— Почему ты меня так держишь? — Она нахмурилась. — Я имею в виду, это не имеет смысла, если ты хочешь оставить меня на месте.

Чжоу усмехнулась.

— Но я удерживаю тебя на месте, правда? — холодно возразила она.

Луна моргнула, наклонила голову на бок и внимательно посмотрела на Чжоу, сжимающую её руку. Затем пожала плечами и вывернула руку, освобождаясь от хватки Чжоу.

— Нет, — заявила она. — Смотри! Сбежать от тебя очень легко. — С этими словами она повернулась к Чжоу и Мариэтте лицом, мечтательно смотря сквозь них. — Мы закончили? — спросила она.

Мариэтта и Чжоу переглянулись, и Мариэтта подошла ближе, толкнула Луну к стене.

— Мы закончим, когда мы скажем, что закончили, Лунатичка.

Луна вздохнула.

— Вы недавно общались с чертохолопыми головосеками, да? Известно, что они выводят людей из равновесия и выбивают из колеи. — Она сузила глаза. — Судя по тому, как вы себя ведёте, вы либо контактировали с ними, либо заразились мозгошмыгами. Иногда трудно сказать на ранних стадиях.

Чжоу усмехнулась.

— Опять с феями, Лунатичка? — рычаще спросила она.

Луна почесала в затылке.

— Не понимаю, почему ты всегда так говоришь, — нахмурившись, сказала она. — Я имею в виду, что я явно не там, иначе вы не могли бы со мной поговорить — так почему вы меня об этом спрашиваете?

Мариэтта разозлилась.

— Потому что ясно видно, что ты отъезжаешь с феями всякий раз, когда мы встречаемся!

Луна хмыкнула.

— Не игнорируй нас! — приказала Чжоу, когда Луна перестала на них смотреть. — Или ты думаешь, что теперь, когда мы вместе в Армии Дамблдора, мы стали друзьями?

Мариэтта усмехнулась и кивнула.

Луна подняла бровь.

— Я помогала вам на последнем уроке Армии Дамблдора, — возразила она, хотя её голос звучал довольно рассеянно. — Вы упомянули, что будете должны мне услугу.

Мариэтта весело фыркнула.

— Как будто мы действительно могли бы позволить тебе попросить нас о чём-то.

Чжоу ухмыльнулась.

— Другими словами, мы солгали.

Луна хмыкнула, глаза её сузились и заострились.

— Разве тебе не кажется, что мне можно посмотреть твои семейные гримуары за оказанную помощь? — сказала она спокойно, и лёгкая улыбка украсила её губы. — Мне бы очень хотелось взглянуть на них после того, как ты решила похвастаться тем, что привезла их в Хогвартс в гостиной в начале года.

Чжоу смущённо улыбнулась в ответ.

— Конечно, — сказала она. — Почему бы и нет? — И она развернулась и пошла в гостиную Рейвенкло. — Тогда пошли, Лавгуд. Я дам тебе их на пару дней.

— Хорошо! — радостно сказала Луна, оставляя позади растерянную Мариэтту.

— Чжоу? — крикнула вдогонку Мариэтта. — Чжоу?!

Но Чжоу проигнорировала её, и Луна с удовольствием последовала её примеру.

В конце концов, у неё была книга, которую нужно было добыть и прочитать.

***

— Дитя.

— Отче, — радостно ответила Луна. — Как твои дела?

Нарисованный мужчина хмыкнул, прислонился к раме картины и задумчиво посмотрел на неё.

— Ты сегодня выглядишь счастливой, — заметил он вместо того, чтобы ответить на её вопрос.

— О, это так! — сразу же согласилась Луна. — Я познакомилась с летним отпрыском!

Отче поднял тёмную бровь и снова хмыкнул.

— Я думал, ты не знаешь, как к нему подойти.

— Моя подруга Рыжая Ярая представила нас, — весело сказала Луна.

— Итак… тебе удалось справиться с неловкостью попыток заговорить с ним, не проявляя при этом невежливости.

— В яблочко! — нараспев согласилась Луна.

Отче подумал и сказал:

— Это был элегантный способ обойти ваши проблемы.

— Я согласна, — весело сказала ему Луна. — Лучше и быть не могло.

И прислонилась к раме портрета с той же стороны, что и Отче, так, чтобы казалось, что они прислонились к одной и той же стене с разных сторон.

Какое-то время оба хранили молчание, просто расслабляясь в присутствии друг друга, а затем Луна закрыла глаза, и лицо её приняло сосредоточенное выражение.

— Скажи, Отче, — медленно произнесла она, — откуда ты узнаёшь, приемлемо ли то, что люди от тебя хотят? И как узнать, если это не так?

Отче, скопировавший её позу с другой стороны рамы, вопросительно хмыкнул.

— Моя подруга Рыжая Ярая сказала мне, что хорошие манеры важны, — сказала Луна. — Похоже, она также считает, что использование своего имени в чужой компании — это путь к хорошим манерам.

Отче нахмурился и открыл глаза, посмотрел на лестницу недалеко от них.

— Она считает, что держать своё имя при себе невежливо? — недоверчиво спросил он.

На мгновение Луна заколебалась.

— Я не уверенна, — наконец признала она. — Она соблюдает традицию, просто называя замену имени… но в то же время она попросила меня представиться незнакомцу.

— Это, конечно, странно, — согласился Отче. — Интересно, её никогда не учили опасаться незнакомцев…

— Ну, она знает основы того, как держать своё имя при себе, — возразила Луна.

Отче хмыкнул.

— Может быть, это совпадение; возможно, на неё хорошо повлияли её родители.

— Может быть, она имела в виду что-то другое? — предположила Луна. — Может быть, у них есть способ представиться, не будучи невежливым, и она ожидала, что я сделаю это таким образом…

— Чего ты не сделала, потому что твой отец забыл тебя научить, — со вздохом заключил Отче.

Луна тоже вздохнула.

— Культура — это непросто, — недовольно согласилась она. — А негласные правила — это самое страшное!

Отче согласно кивнул.

— Я знаю, — сказал он и надавил себе на переносицу. — Я не раз натыкался на эти негласные правила.

Луна кивнула.

— А ты знал, что у них есть правила в отношении нарглов и мозгошмыгов? — спросила она со вздохом.

Отче поморщился и устало потёр виски.

— Только не говори мне, что эти правила ещё действуют! — сказал он несчастно. — Прошли сотни лет! Я думал, что эта культура достаточно изменится!

— Боюсь, что всё по-прежнему, если они до сих пор не осмеливаются говорить ни о том, ни о другом, — грустно сказала Луна.

— Они всё ещё боятся? — спросил Отче. — Ни нарглы, ни мозгошмыги не настолько опасны!

Луна хмыкнула.

— Ещё они не говорят о гелиопатах.

— Это гораздо понятнее, — возразил Отче. — Гелиопаты довольно опасны. Не называть их вообще имеет смысл.

Луна подумала об этом, а затем неохотно кивнула.

— Думаю, это объясняет и морщерогих кизляков, — сказала она и сузила глаза. — Но я не вижу того же в отношении бундящих шиц и чертохолопых головосеков…

Отче задумчиво хмыкнул.

— Хотя они не так опасны, большинство людей, похоже, тоже не знают, как от них уберечься. Если ты не знаешь, как от них защищаться, они могут быть пугающими.

Луна сузила глаза и решительно кивнула.

— Тогда я покажу им, как это делать — независимо от того, верят они мне, или нет!

Отче фыркнул.

— Дитя моё, ты дитя зимы, — напомнил он ей.

— Тогда я попрошу помощи у летнего отпрыска, — возразила она.

Отче склонил голову набок.

— Это может быть решением, — согласился он и поклонился.

Луна сделала реверанс и ушла, довольная своим решением.

***

Гарри сидел в библиотеке, пытаясь делать уроки, когда вдруг Луна Лавгуд села напротив него.

— Добрый день, Гарри Поттер, — мечтательно поприветствовала она его. — Что делаешь?

Гарри вздохнул и потёр голову. Он устал и изо всех сил старался сосредоточиться на своей домашней работе, но, тем не менее, он не хотел огрызаться на Луну только за то, что она села перед ним.

— Уроки, — недовольно ответил он.

Луна хмыкнула, взяла его почти законченное эссе и повернула к себе, чтобы изучить.

— Похоже, мозгошмыги побеждают в битве, — задумчиво сказала она.

— Хм?

Луна решительно кивнула, как будто то, что она сказала, имело смысл.

— Ты позволяешь мозгошмыгам победить, — сказала она и выхватила перо из руки Гарри. Она нахмурилась, смотря на кончик пера, посмотрела на Гарри ещё более хмурым взглядом, а потом многозначительно постучала по перу пальцем.

Гарри с изумлением пронаблюдал, как перо очистилось и заострилось под её пальцами.

— Как это ты?

Луна вздохнула.

— Магия, Гарри Поттер, — беззаботно сказала она. — А как ещё я должна была это сделать?

Гарри в замешательстве уставился на неё.

— Палочкой? — предложил он.

Луна потёрла переносицу свободной рукой и положила перо на стол.

— Я зимний ребёнок, Гарри Поттер, точно так же, как ты — летний отпрыск. Палочка — это то, что нужно другим, но не нам.

Гарри нахмурился. На мгновение ему захотелось открыть рот и действительно спросить, что она имела в виду, но он заставил себя не делать ничего подобного. Он ведь разговаривал с Луной. Кто мог знать, какие странные вещи она придумает, если он спросит её о «зимнем ребёнке» и «летнем отпрыске».

Луна кивнула, словно его молчание означало согласие.

— Не волнуйся, если бы ты не был летним отпрыском, я была бы осторожнее, — сказала она ему. — Мы — ты и я — должны вписаться, в конце концов.

Гарри не мог не думать, что Луна совсем не проделала хорошую работу, если действительно хотела вписаться…

— Э… конечно, — сказал он.

Луна хмыкнула, а затем потянулась к чернильнице Гарри и придвинула её ближе к себе. Она окунула перо и положила перед собой его эссе. Прежде, чем Гарри успел среагировать, она уже начала там писать.

— Что?...

— Исправляю влияние твоих мозгошмыгов, — мечтательно ответила Луна.

— Конечно, — сказал Гарри с лёгким сарказмом. — Пойди убейся.

Луна замерла, её перо зависло над эссе Гарри.

— Странная просьба, — сказала она и склонила голову. — Не говоря уже о том, что это звучит довольно болезненно и излишне сложно. Думаю, было бы проще попросить кого-то убить меня, а не говорить мне сделать это самой. С другой стороны, мне бы очень хотелось узнать, действительно ли кому-то удаётся сделать это с собой, — задумчиво добавила она. — И каким способом они могут попытаться выполнить такую просьбу. Как ты думаешь, Гарри Поттер?

— Хм? — растерянно ответил Гарри.

Луна хмыкнула, явно недовольная его ответом, но при этом странно смирившаяся с ним.

— Тебе действительно стоит попытаться избавиться от этих мозгошмыгов, — решила она, и прежде, чем Гарри успел её остановить, её перо коснулось пергамента.

Гарри нахмурился, но не успел он возразить, как увидел то, что происходило на пергаменте. Он должен был признать, что у Луны довольно красивый почерк, даже если он выглядел немного старомодным.

Он всё хмурился, глядя на эссе.

— Я никогда не видел, чтобы кто-то так писал, — прокомментировал он.

Луна подняла взгляд.

— У тебя проблемы с чтением? — задумчиво спросила она. — Это придворный средневековый. Мама научила меня этому в детстве.

Гарри хмыкнул. Он никогда не слышал ни о чём придворном или чём-то, что говорила Луна, и даже не был уверен, не выдумала ли она это только что.

— Зачем твоей матери учить тебя письму, которым не пользовались сотни лет?

Луна хмыкнула.

— Потому что она позволила мне решить, какое письмо я хочу выучить, — ответила она так, как будто это было самым разумным поступком для родителя. — Мне понравилось это, поэтому я его выучила.

Затем она вернулась к написанию в эссе Гарри.

Он открыл рот, чтобы остановить её, но потом вздохнул и решил, что уже слишком поздно. Ему придётся переписать его, несмотря ни на что.

Луна тем временем задумчиво хмыкала, постукивая пальцем по подбородку, а потом вернулась к своим надписям. Гарри смирился с тем, что его эссе придётся выкинуть. Он, скорее всего, закончил бы поздно, так как сегодня явно не сработал бы его отличный способ написать эссе, отдав его Гермионе на проверку, а затем переписав набело. Вместо этого ему пришлось бы переписывать его два раза — и первый раз благодаря тому, что Луна прямо сейчас что-то писала.

— Я никогда не закончу, — простонал он.

Луна согласно хмыкнула.

— Да, не закончишь, со всеми этими мозгошмыгами вокруг тебя, — согласилась она, не поднимая головы. — Не то чтобы профессор помогала в этом отношении. Возможно, на неё не повлияли мозгошмыги, но я почти уверенна, что она контактировала с гелиопатами министра Фаджа. Они обычно обеспечивают слепоту — иногда в прямом, иногда в переносном смысле — и рабскую веру в правдивость каждого слова, произнесённого владельцем гелиопатов. Что бы ни говорил министр Фадж, она всегда будет верить ему больше, чем остальным. Это грустно, понимаешь? Я предполагаю, что в её случае её слепота фигуральна. Я бы предложила ей промыть глаза кровью летучих мышей, чтобы уменьшить вред, но, боюсь, профессор не послушает. Она слишком глубоко погрязла в рабстве у гелиопатов. — Луна постучала пером по щеке. — Думаю, я могла бы попробовать бросить в неё смесь из горчицы, мёда, перьев ворона и некоторых трав, чтобы на мгновение вырвать её из рабства, — задумчиво сказала она. — Но без надлежащего ритуала шансы на успех не слишком высоки, и я ни в коем случае не склонна делать ей одолжение, помогая ей выбраться из рабства. Слишком многое может пойти не так, если я это сделаю, понимаешь? — Она задумчиво посмотрела на него. — С другой стороны, ты — летний отпрыск… Вы просто по жизни лучше сопротивляетесь рабовладению… Может быть…

— Э… Я не хочу иметь ничего общего с Амбридж, если могу помочь, — сказал Гарри, решив отказаться от всего, что собиралась придумать Луна. Она могла ему нравиться, но он определённо не хотел иметь ничего общего с тем, чтобы бросать в Амбридж бомбы из горчицы, мёда и перьев. В конце концов, у него и так было достаточно неприятностей.

Луна вздохнула.

— Я полагаю, тебе не хватает подготовки? — спросила она немного разочарованно.

Гарри уклончиво хмыкнул. Луна снова вздохнула, очевидно, приняв это за согласие.

— Я должна была догадаться, — сказала она, искренне разочарованная. — В конце концов, ты всего на несколько месяцев старше меня, а я ещё недостаточно обучена, чтобы даже думать о таких вещах. Я должна была понимать, что ты тоже не обучен. — Она снова вздохнула. — Тем не менее, тебе было бы интересно увидеть, как правильно проводится этот ритуал, да?

Гарри подумал об Амбридж, покрытой горчицей, мёдом и перьями.

— Определённо, — решил он.

Луна кивнула, а затем снова посмотрела на эссе.

— Ну что ж, — сказала она. — Тогда мы сделаем всё, что в наших силах.

С этими словами она набросала ещё два или три предложения и вручила Гарри его перо.

— Вот так, — сказала она, постукивая пальцем по пергаменту с написанным на нём эссе Гарри. — Теперь оно свободно от мозгошмыгов.

Гарри вздохнул. Он потянул пергамент к себе, ожидая увидеть много странных вещей, добавленных в его эссе. Вместо этого он нашёл текст, написанный его же собственным почерком, с огромным количеством информации, которую он даже не знал, где искать, и со всеми теми мелкими деталями, которые в его эссе обычно добавляла Гермиона.

Хм… Если Луна готова была помочь ему вот так, Гарри определённо не возражал, чтобы она называла его летним отпрыском…

***

Луна шла по коридору четвёртого этажа, когда Грэхэм Монтегю, спотыкаясь, вышел из одной из ванных комнат.

Он остановился, огляделся, а затем посмотрел на неё. Сузил глаза.

— Лунатичка Лавгуд, — сказал он угрожающе. — Ты… тоже часть этой группы, да?

Луна остановилась, моргнула и склонила голову.

— О какой группе ты говоришь, Грэхэм Монтегю? — задумчиво спросила она.

— Та группа сопротивления, которую разгромила профессор Амбридж, — уточнил он, сужая глаза сильнее. — Та незаконная.

Луна хмыкнула.

— Группа сопротивления? — спросила она задумчиво. — Незаконная? Ты уверен, что не выдумал это?

Она смотрела сквозь него пустыми глазами.

Монтегю усмехнулся.

— Не пытайся быть смешной, Лунатичка, — сказал он насмешливо. — Что бы ты ни говорила, я лучше знаю. Ты состояла в этой группе!

Луна бросила на него задумчивый взгляд.

— А если я не состояла? — спросила она, и глаза её были полны искреннего интереса. — Это не значит, что у тебя есть какие-то доказательства — в любом случае.

Монтегю фыркнул.

— Как будто мне нужны какие-то доказательства, чтобы обвинить тебя, Лунатичка. Ты снова танцуешь с феями?

Луна склонила голову, оглянулась через плечо и нахмурилась.

— Я не вижу здесь никаких фей, — задумчиво сказала она, а затем посмотрела себе под ноги. — И я совершенно точно уверенна, что вообще не танцую.

Несколько мгновений Монтегю смотрел на неё так, словно она сошла с ума.

Луна моргнула.

— Ты думаешь, что танцы с феями выглядят так? — она указала на себя и всё вокруг неё.

Ненадолго Монтегю замолк, не зная, что сказать, а потом его черты исказились в уродливой усмешке.

— Знаешь что? — сказал он. — Это не имеет значения. Ты близка к сестре этих ужасных близнецов — мне этого достаточно!

С этими словами он подскочил к Луне и схватил её за волосы — она даже не успела среагировать.

— Джинни? — спросила Луна, спокойно, как будто её не тянули за волосы. — Что тебе нужно от Джинни?

Монтегю схватил её крепче, с силой потянул её волосы на себя.

— Эта маленькая сучка меня не касается, — сказал он насмешливо. — Но её братья представляют угрозу. Они засунули меня в этот исчезательный шкаф, потому что я хотел снять с них очки. — Он потянул её за волосы ещё сильнее. — Мне пришлось аппарировать, чтобы сбежать, и на это у меня ушло несколько дней!

Луна хмыкнула.

— Не знаю, какое я имею ко всему этому отношение, — спокойно возразила она.

Монтегю рыкнул.

— Ты будешь страдать за то, что они сделали со мной, — сказал он. — Ты почти так же хороша, как их младшая сестра.

Луна цокнула языком.

— Я и близко не похожа на Джинни.

Монтегю фыркнул.

— Это ты так говоришь, — ледяным голосом сказал он. — Но это не имеет значения. Я думаю, что мне всё равно будет весело с тобой. Посмотрим, как отреагируют эти близнецы и все остальные твои друзьяшки, когда найдут тебя. — Он злорадно усмехнулся. — Не волнуйся, я заставлю тебя красиво кричать. Я заставлю тебя страдать.

Он заставил её запрокинуть голову и зло облизал губы.

Луна мечтательно посмотрела на него.

— На твоём месте я не стала бы этого делать, — спокойно сказала она, не обращая внимания ни на его угрозы, ни на его взгляд.

Монтегю сильнее сжал её волосы, и злая ухмылка сошла с его лица.

— Ты только что сказала мне захлопнуться? — рычаще спросил он.

Луна моргнула.

— Мне нечего тебе захлопывать, — задумчиво возразила она. — Почему я должна просить тебя что-то захлопнуть?

Монтегю аж покраснел от гнева.

— Я тебя сам захлопну, если ты сейчас же не заткнёшься! — пригрозил он и заставил её встать на цыпочки, так сильно оттянув её волосы.

Луна немного раздражённо вздохнула. И всё ещё смотрела будто бы в космос.

— Разве ты после последнего раза не научился не беспокоить людей? — спросила она, неожиданно оказавшись здесь и сейчас, а не погрузившись в свой мир, как обычно. — Я думала, урок близнецов Уизли с исчезательным шкафом должен был хорошо запомниться.

Монтегю яростно встряхнул её.

— Ты действительно думаешь, что можешь угрожать мне, Лунатичка? — спросил он с насмешкой.

Луна посмотрела на него невинно.

— Я не угрожаю людям, — сказала она, и голос её снова стал лунным. На мгновение холодный ветерок, пахнущий льдом, снегом и зимой, словно взъерошил свободные пряди её пленённых волос.

Монтегю усмехнулся.

— Ну да, никакая угроза, произнесённая тобой, никогда не будет воспринята всерьёз, Лунатичка, — сказал он с фырканьем. — От тебя подобное звучит просто смешно!

Луна даже не поморщилась, когда он вырвал ей волосы. Несколько свободных прядей волос коснулись её лица, а лёгкий ветерок, игравший ими, стал сильнее. Аромат снега окружил их.

Луна хмыкнула и потянулась к руке Монтегю, держащей её волосы.

— Сомневаюсь, что мне нужно выглядеть очень угрожающе, чтобы заставить тебя бояться меня, — мягко сказала она.

Её рука сомкнулась вокруг его руки.

— Угрозы бессмысленны, Грэхем Монтегю, — сказала Луна, окружая его руки холодом. Она усилила хватку, и его кулак невольно разжался под её пальцами. — Они намекают на то, что ты, в конце концов, не это имеешь в виду.

Монтегю затаил дыхание; боль исказила его лицо.

— Нет, — сказала Луна и повернулась, чтобы посмотреть на него. У неё были большие глаза, зрачки представляли собой маленькие щёлочки, а радужка была глубокого неестественного цвета серебра, которое очаровывало Монтегю, смотревшего ей в глаза. — Я лучше знаю.

Монтегю отшатнулся, споткнулся и упал на пол.

— Вырубись, — попросила Луна, и голова Монтегю сильно ударилась об пол.

И это было последнее, что он сделал в течение достаточно долгого времени.

— Монтегю нашли, сэр, он оказался запертым в туалете на четвёртом этаже.

— Как он туда попал? — спросил Снейп.

— Не знаю, сэр, он немного не в себе.

И Монтегю месяцами оставался не в себе.

***

— Люди странные, — решительно сказала Луна и прислонилась к стене рядом со своим любимым портретом. — Зачем пытаться навредить человеку, чтобы отомстить другому?

Отче хмыкнул и прислонился к раме своего портрета рядом с ней.

— Кажется, они думают, что делать что-то подобное — это действительно способ отомстить.

Луна нахмурилась.

— Как? — она действительно хотела это знать, явно сбитая с толку этой концепцией.

Отче беспомощно пожал плечами.

— Мой друг Храброе Сердце говорил, что это как-то связано у них с идеей о том, что причинение вреда любимому человеку противника гарантирует, что их противник почувствует такую же боль, как та, через которую они проходили из-за деяний своего противника.

— Хм. Это кажется очень запутанным способом мышления. Почему бы не разобраться с самим противником? Вовлечение других… кажется грязным.

Отче пожал плечами.

— Возможно, они не думают, что могут навредить человеку так же, как он им, просто преследуя его? — задумчиво спросил он. — Я имею в виду, из того, что я узнал, их обычная идея — убить своего противника из мести, если они нападают непосредственно на него.

Луна хмыкнула.

— Это всё завершает, — заявила она.

На мгновение Отче задумался над этим, а затем склонил голову.

— Ты права, — согласился он. — Я бы не стал убивать своего противника из мести. Либо я добьюсь того, чтобы он стал рабом каждой моей прихоти, либо я не стану утруждать себя местью. Я бы просто убил его, если бы он чему-то мешал, но не потому, что он лично оскорбил меня или что-то в этом роде.

Луна почесала подбородок.

— Я понимаю твои рассуждения, — согласилась она. — Убийство кого-то не приносит особого удовлетворения, когда дело доходит до мести.

— Именно, — радостно согласился Отче.

— Люди странные, — сказала Луна и покачала головой. — Как, по-твоему, я должна была тогда с этим справиться?

Отче посмотрел на неё.

— Справиться?

Луна хмыкнула.

— Ко мне подошёл ученик, который высказал подобное намерение, — объяснила она.

Отче подумал об этом.

— И ты справилась с этим? — спросил он.

Девушка пожала плечами.

— Думаю, да, — сказала она. — Но я не слишком уверенна, что это способ справиться с этим в этом мире.

На мгновение они оба задумались над её словами. Потом Отче заметил:

— Я думаю, что мы могли бы быть не теми людьми, которые могли бы предположить, как остальные здесь взаимодействуют друг с другом.

Луна склонила голову в знак согласия.

— Совершенно верно, — выдохнула она и закрыла глаза. — Думаю, оценивать что-либо очень сложно, — недовольно признала она.

Отче вздохнул.

— Я не могу не согласиться, — сказал он устало. — У меня тоже всегда были проблемы с догадками.

Луна хмыкнула, задумалась над этим и вскоре решила медленно сказать:

— Ты… ты не думаешь, что я могла поступить неправильно, когда привлекла другого ученика?

Отче задумчиво склонил голову.

— Хотя мы с тобой склонны следовать их нормам, они не должны ожидать, что мы всегда будем вести себя так же, как они, — наконец решил он. — Если они так считают, то это на их совести.

Луна с радостью согласилась.

— Сейчас я пойду пообщаюсь с летним отпрыском, — наконец решила она. — Он мог бы понадобиться мне для чего-нибудь.

— У него всё так же плохо с мозгошмыгами? — обеспокоенно спросил Отче.

Луна вздохнула.

— Сомневаюсь, что в ближайшее время станет лучше, — грустно сказала она. — Не с… необычным… профессором, которая у нас сейчас есть, и не с тем фактом, что она находится под влиянием гелиопатов.

Отче поморщился.

— Это подтверждено? — обеспокоенно спросил он.

Луна хмыкнула.

— Ещё нет, — сказала она. — Но есть несколько веских доказательств того, что это правда.

Отче вздрогнул.

— Будем надеяться, что нет, — решил он. — Ты ещё недостаточно взрослая, чтобы в одиночку разбираться с гелиопатами.

Луна согласно хмыкнула, улыбнулась ему и сделала реверанс.

— А теперь я ухожу, Отче.

— Давай, дитя моё.

И с этим Луна ушла, чтобы ещё немного побеспокоить Гарри Поттера.

***

Гарри бродил по коридорам, не в силах заснуть после пробуждения от непроходящего сна с комнатой, полной дверей. Начинались выходные, и он не мог уснуть, как ни пытался. Гостиную в башне Гриффиндора уже давно освободили даже самые закоренелые полуночники, и Гарри не смог остаться на месте, и поэтому начал скитаться по Хогвартсу. В замке было темно и тихо, даже самые беспечные студенты давно вернулись в свои общежития. Даже учителей и завхоза нигде не было видно.

Тем не менее, Гарри знал, что ему нужно быть осторожным. Амбридж была бы счастлива дать ему ещё одну отработку или чего-нибудь похуже за то, что он бродил ночью по коридорам.

— Сегодня прекрасная ночь, правда? — внезапно раздался воздушный голос слева от Гарри. Гарри развернулся на каблуках, готовый ко всему — ко всему, кроме Луны, которая сидела на подоконнике. За окном просматривался двор.

Она была залита лунным светом и выглядела ещё более эфирной, чем когда-либо прежде. Её волосы казались серебристо-белыми в лунном свете, а её серебряные глаза, казалось, светились изнутри, когда она смотрела в его сторону. Её взгляд, как и всегда, был более сосредоточен на стене позади Гарри, чем на нём самом, но Гарри уже привык к этому.

— Луна, — поприветствовал он её, а затем помедлил, не зная, что делать дальше.

Луна задумчиво склонила голову.

— Кажется, этой ночью ты ещё сильнее пострадал от мозгошмыгов, чем обычно, — спокойно заметила она. Гарри уклончиво хмыкнул.

На мгновение девушка нахмурилась, а затем кивнула сама себе и протянула ему руку.

— Сегодня прекрасная ночь, — сказала она.

— Так и есть, — согласился Гарри и посмотрел на небо за её спиной. Была ночь полнолуния, и луна была яркой, заливала всё своим серебристым сиянием.

Луна хмыкнула.

— Знаешь, — задумчиво сказала она и махнула рукой в его сторону. — Ты летний отпрыск, я дитя зимы — так почему бы тебе не потанцевать со мной этой ночью?

Гарри поднял бровь.

— Потанцевать? — спросил он, немного сбитый с толку её просьбой.

— Прекрасная ночь, — повторила Луна, толком не ответив на его вопрос, но всё же явно веря, что именно это она и сделала.

Гарри посмотрел на луну снаружи, потом на девушку, которая всё ещё сидела на подоконнике.

— Я плохо танцую, — наконец решился он.

Луна вздохнула.

— Я не говорю о тех глупых танцах, которые некоторые из нас выучили на третьем курсе для того Святочного бала, — возразила она немного обиженно. — Я говорю о танцах — настоящих танцах, а не о том, как, по чьему-то мнению, должен выглядеть танец.

Гарри понятия не имел, о чём говорит Луна, но, когда она снова махнула ему рукой, он решил, что это, в конце концов, не больно. Танцевать без музыки посреди коридора может оказаться глупо, но, по крайней мере, это отвлечёт его от сна.

— Конечно, почему бы и нет, — наконец согласился он и взял её за руку.

Луна встала, и только тогда Гарри заметил, что она одета во что-то, очень похожее на ночную рубашку.

Она улыбнулась ему, крепко взяла его за руку и вытащила его во двор. Её босые ноги коснулись земли, и Гарри задумался, не мёрзнет ли она. Он открыл рот, чтобы спросить, но не успел, так как она отвернулась от него, всё ещё держа его за руку.

Её ноги двигались под тихую музыку, а ветер играл с её волосами. Весь двор пах ранним летом и поздней весной.

Гарри никогда раньше так не танцевал. Это был странный танец, кружащийся и извивающийся, шаги без рифмы и причины — и, тем не менее, чем больше он двигался, тем легче было следить за её шагами.

Он как будто знал, куда она пойдёт дальше. Один её шаг вправо отражался в его шаге влево. Она крутилась, а он держал её, она держала его, а он крутился. Казалось, что земля под его ногами исчезла, казалось, что лунный свет стал ярче и луна выросла.

Это казалось странным, волнующим, неземным.

Это казалось нереальным и в то же время более реальным, чем что-либо ещё в его жизни.

В воздухе звучала тихая музыка, направляющая их и следящая за их шагами.

Никогда в жизни Гарри не чувствовал себя так спокойно, так правильно, так уютно.

Он не знал, как долго они танцевали. Это могли быть минуты, а могли быть и годы, он не понимал этого, но в конце концов луна скрылась за крышей замка, и их танец закончился.

— Летний отпрыск, — сказала Луна и улыбнулась ему, и её глаза казались жидким серебром. — Я горжусь тем, что ты танцевал со мной.

Гарри не знал, что на это ответить. После этих танцев на него внезапно нахлынула глубокая усталость, сделавшая его вялым и сонным, хотя он не чувствовал подобного с тех пор, как начались эти сны.

И, наконец, он поклонился ей, чувствуя себя при этом немного глупо, но, как ни странно, правильно.

Луна улыбнулась.

— Я вижу, мозгошмыги наконец-то покинули тебя, — радостно сказала она. — Может быть, ты можешь сохранить это состояние?

Гарри фыркнул.

— Сомневаюсь, что это возможно, — возразил он, не слишком понимая, о чём она говорит, но будучи достаточно уверен в том, что она снова увидит этих странных существ вокруг его головы, когда они в следующий раз увидятся.

— Совершенно верно, — сказала Луна довольно грустным голосом. — Тем не менее, ты можешь хотя бы попытаться.

Гарри хмыкнул.

Луна, похоже, восприняла это как разрешение уйти, потому что сделала реверанс и оставила его стоять во дворе. Когда Гарри наконец вернулся в башню Гриффиндора, было пять утра. Он упал в постель и впервые за долгое время заснул без сновидений.

***

— Бежим!

Луна последовала за Джинни и Роном, побежала за ними. Она могла слышать тяжёлое дыхание Пожирателей Смерти сзади. Даже несмотря на то, что сквозь шум падающих и разбивающихся пророчеств они едва ли услышали бы собственные слова. В Отдела Тайн царил хаос.

— Быстрее!

Луна ускорилась, но не стала обгонять Рона и Джинни. Она осматривала комнату, оглядывалась на Пожирателей смерти. Пророчества всё падали и разбивались. 

— Ты уверен, что мы бежим в правильном направлении? — спросила она Рона. Она ничуть не запыхалась.

— Это важно? — Джинни фыркнула. — Они за нами! Бежим!

Луна хмыкнула, но последовала за ними, ничего не ответив. Они подскочили к двери, Рон торопливо открыл её.

— Сюда! — потребовал он. Джинни влетела внутрь, Луна и Рон последовали за ней. В момент, когда дверь закрылась, Рон стрельнул по ней запирающим заклинанием. — Это не сдержит их, но я не знаю лучшего, — сказал он извиняющимся тоном.

— Всё в порядке, — мечтательно сказала Луна. — Они прорвутся в любом случае. Эти двери не созданы для того, чтобы выдержать осаду.

Джинни фыркнула.

— Думаю, ради таких дверей нам стоило остаться в Хогвартсе.

Луна хмыкнула в знак согласия, а затем огляделась. В комнате было темно, и лишь где-то под невидимым потолком клубился свет. Как будто над ними находилась маленькая галактика.

Все трое остановились как вкопанные.

— Это… Уран? — спросила Джинни, глядя на один из круглых огней далеко вверху.

Луна склонила голову.

— Похоже на то.

В этот момент дверь позади них загромыхала.

Луна обернулась, задумчиво посмотрела на дверь яркими серебристыми глазами и весело сказала:

— Как насчёт того, чтобы вместо этого отправиться в путешествие по галактике?

Её спутники закатили глаза, но глубоко вздохнули и шагнули дальше в комнату. Лёгкий ветерок, пахнущий летом, гулял по тёмной комнате и играл с волосами девушек.

Затем дверь распахнулась, и вся комната закружилась.

Внезапно они перестали стоять под галактикой. Вместо этого — было трудно сказать, шли они или, может быть, плыли по комнате в пространстве между звёздами и планетами.

Пожиратели Смерти добрались до них. Из темноты в них стреляли заклинаниями.

— Экспеллиармус! — кричала Джинни где-то справа.

Пожиратель Смерти падал в бесконечность вселенной.

Другому удалось поразить Рона ярко-фиолетовым заклинанием, но потом его сразил ступефай Джинни.

А Луна ходила по планетам. Заклинания просто не достигали её.

Внезапно из-за Венеры вышел Пожиратель Смерти, а ещё один — из-за Марса. Человек со стороны Венеры поднял на Луну свою палочку. Но четверокурсница только хмыкнула, а затем поклонилась.

— Если вы хотите драться, то я ожидаю от вас соблюдения этикета, — сказала она. — Можете звать меня Луна.

Пожиратель Смерти около Марса хмыкнул, но его напарник рыкнул на него, а затем повернулся к Луне, слегка кланяясь.

— Я Родольфус Лестрейндж из дома Лестрейнджей.

Луна хмыкнула.

— Полагаю, очень приятно, — ответила она и приготовила палочку.

Их первый обмен заклинаниями был быстрым и удивительно обыденным.

На Джинни напал другой Пожиратель Смерти — он схватил её за ногу благодаря нелепому способу движения, обусловленному этой комнатой.

Луна прыгнула на Сатурн — два заклинания Лестрейнджа едва не попали в неё — и выпустила редукто в Плутон, чтобы взорвать его в лицо Пожирателю, который схватил Джинни. Лестрейндж, казалось, увидел в этом свой шанс, потому что он попытался поразить её другим заклинанием, пока она отвлеклась.

Луна извернулась, подпрыгнула в воздухе и остановилась вверх ногами над Нептуном. Повиснув так, она безмолвно выстрелила в Лестрейнджа заклинанием, заставив его упасть с неба прямо между Венерой и Сатурном, а затем повернулась к своему второму противнику.

— Кто ты? — спросила Луна. На мгновение вокруг них повеяло зимним ветерком.

Пожиратель Смерти усмехнулся.

— Ты боишься назвать себя? — задумчиво спросила Луна, склонив голову. — Это потому, что ты невыразимец?

Мужчина замер.

— Откуда ты это знаешь?

Луна моргнула.

— Разве я не должна? — ответила она. — То, как ты двигаешься, показывает, что когда-то ты был невыразимцем.

Пожиратель Смерти фыркнул.

— А то, как ты двигаешься, может закончиться тем, что тебя назовут феей, маленькая девочка.

Луна наклонила голову и погладила свои светло-русые волосы. Её серебрянные глаза сверкнули.

— Это как-то связано с моим цветом волос? — задумчиво спросила она. — В конце концов, это очень справедливо.

Пожиратель Смерти усмехнулся и выстрелил в Луну заклинанием.

Вспыхнул золотой свет.

Луна упала с планеты и повисла в воздухе рядом с ней. Её глаза были закрыты, а светло-русые волосы выглядели как нимб, окружающий её голову.

Пожиратель Смерти подошёл ближе.

— Я Август Руквуд, — насмешливо сказал он. — Думаю, теперь, когда я победил, я могу быть щедрым.

Он поднял палочку.

— Луна!! — Джинни закричала и попыталась до неё дотянуться, но не могла встать — скорее всего, у неё была сломана лодыжка.

— Луна! — хихикнул Рон. То, что в него попало, заставляло его смеяться вместо крика.

— Авада…

Луна открыла глаза. Жидкое серебро переливалось в её радужках, полностью поглотив зрачки.

— Приятно познакомиться, Август Руквуд, — сказала она, и голос её эхом отразился в пустоте галактики вокруг них. Пожиратель Смерти замер на середине заклинания.

Холодный ветер всколыхнул воздух. Пожиратель не шевельнулся, даже не моргнул.

Луна улыбнулась, демонстрируя свои острые зубы.

— Можешь звать меня Луна, — добавила она и наклонила голову, и её глаза казались маленькими серебряными огоньками в темноте. — Если ты ещё когда-нибудь назовёшь меня как угодно, то есть.

Пожиратель Смерти дёрнулся. Луна хмыкнула, а затем, до того, как Руквуд смог преодолеть то, что его заморозило, она пнула его ногой в живот и рванула через галактику.

Позади неё Пожиратель Смерти бесшумно исчез во тьме вселенной.

Жест — и Рон полетел по воздуху к Луне. Ещё один жест — и Джинни как будто в сальто рванула по воздуху к Луне.

Луна сделала последний шаг, и земля под её ногой стала твёрдой. Она потянулась к Джинни и сумела дать ей последний импульс, чтобы вытолкнуть его за дверь. Через мгновение она сделала то же самое с Роном, заставив его упасть на землю снаружи.

После этого она повернулась и посмотрела на всё ещё парящих Пожирателей Смерти.

— Было приятно поиграть с вами, — вежливо сказала она. — Но теперь, боюсь, нам придётся уйти.

С этими словами она вышла из комнаты и захлопнула за собой сломанную дверь. Молния ударила в дверь, починив её и запечатав ещё одним заклинанием.

Вскоре Гарри наконец найдёт их.

— Джинни? Что случилось?

— Я думаю, у неё сломана лодыжка, — сказала Луна. — Я слышала, как что-то треснула. — Четверо из них преследовали нас в тёмной комнате, полной планет; это было очень странное место, иногда мы просто плавали в темноте…

— Гарри, мы видели Уран вблизи! — сказал Рон, всё ещё хихикая. — Понял, Гарри? Мы видели Уран — а-ха-ха…

— …Так или иначе, один из них схватил Джинни за ногу, я взорвала Плутон ему в лицо, но… — Луна безнадёжно указала на Джинни, которая дышала весьма прерывисто, а глаза её всё ещё были закрыты.

— А Рон?

— Я не знаю, чем в него попали, — грустно сказала Луна. — Но он стал каким-то смешливым, я с трудом его утихомирила.

***

Луна прыгала по коридору, напевая весёлую мелодию.

— Дитя моё.

Она остановилась и огляделась, ища на портретах того, кто звал её. Прошло всего мгновение, и из-за одного из нарисованных на картине деревьев вышел человек в тёмно-зелёной одежде, с чёрными волосами и серебряными глазами. 

— Отче! — радостно поздоровалась Луна, увидев мужчину.

— Ты выглядишь… свободной, дитя моё, — прокомментировал мужчина, осматривая её острым взглядом.

Луна хмыкнула.

— Возможно, в последнее время я была довольно свободна в своих делах, — согласилась она, а затем оглядела коридор, чтобы убедиться, что они одни. Она подошла ближе к портрету. — Ты когда-нибудь видел вселенную? — спросила она. — Ты когда-нибудь ходил по ней?

Отче поднял бровь.

— Ты взорвала одну из звёзд? — спросил он немного обеспокоенно.

Луна счастливо вздохнула.

— Нет, — сказала она. — Просто Плутон.

Отче на мгновение задумался над этим, а затем пожал плечами.

— Ну что ж, — сказал он. — Это не имеет значения.

— Ты так думаешь?

Отче склонил голову.

— Это всего лишь Плутон, — рассудительно сказал он. — В любом случае, это не настоящая планета.

Луна удивлённо посмотрела на него.

— Не настоящая?

Отче уклончиво хмыкнул.

— По крайней мере, я всегда так думал, — сказал он. — Я никогда не понимал, почему другие люди вообще решили считать это планетами.

Луна пожала плечами.

— Ну… если мы хотим считать это планетами, то, я думаю, это карликовая планета, — задумчиво сказала она. — Он определённо недостаточно велик, чтобы быть настоящей планетой после того, как я его взорвала.

Она невинно улыбнулась, а Отче лишь пожал плечами.

— Однажды я сделал то же самое с Эридой, — сказал он. — И, я думаю, Плутон теперь в хорошей компании.

Луна хмыкнула.

— Ещё я нашла два имени Пожирателей Смерти, — задумчиво сказала она и нахмурилась. — Что мне делать с такими именами? Мне никогда раньше не предлагали имя Пожиратели Смерти…

Отче удивлённо посмотрел на неё.

— Они просто предложили тебе имена? — спросил он, явно потрясённый её заявлением.

Луна хмыкнула.

— Значит… люди были менее небрежны в своих словах, когда ты был здесь? — спросила она, затуманенно смотря в потолок.

— Странно, — сказал он задумчиво. — Я не уверен. Я имею в виду, тогда, когда я был на твоём месте, я заметил, что они гораздо более небрежны в словах, чем кто угодно должен быть. Были случаи, когда имена, которые они мне называли, звучали действительно правдоподобно.

Луна моргнула.

— Их имена звучали правдоподобно? — в ужасе спросила она. — Как они ухитрились не поработиться до того, как ты встретил их?

— Думаю, в основном случайно, — спокойно ответил Отче. — Случайно и благодаря тому факту, что большая часть Старого Народа ими не интересуется. Даже низшие, вроде красных шапок и морщерогих кизляков.

Луна списала это на удачу — чрезвычайную, незаслуженную удачу. Должно быть, что-то отразилось на её лице, потому что Отче серьёзно кивнул.

— Они любят жить опасно, — согласился он с её невысказанным ужасом.

Луна фыркнула.

— Это один из способов выразить это, — согласилась она и покачала головой. — Думаю, мне придётся пойти и убедиться, что летний отпрыск не заразился мозгошмыгами тем же способом. Было бы ужасно, если бы он не заботился об этом и раздавал своё имя как конфету, в конце концов.

Отче поморщился.

— Тебе определённо нужно в этом убедиться, — сказал он. — В конце концов, летнему отпрыску ничего не стоит вести себя неподобающим образом.

Луна хмыкнула в знак согласия, а затем сделала реверанс.

— Прощай, Отче, — сказала она и повернулась, чтобы уйти.

— Прощай, дитя моё, — ответил Отче с поклоном и пронаблюдал за Луной, а потом развернулся и исчез в нарисованном лесу.

***

«Отличаться не так уж и плохо. Это означает, что ты достаточно смел, чтобы быть собой.»

Луна Лавгуд