А вскоре после инцидента с Кэти в школу вернулся Дамблдор. И снова вызвал Гарри Поттера к себе. Пришлось пойти.

Омут памяти снова стоял на столе.

— Да, мы приобрели это в любопытных обстоятельствах, — говорила возвышающаяся над омутом фигурка неопрятного старика. — Это было продано молодой ведьмой, как раз перед Рождеством, о, теперь уже много лет назад. Она сказала, что очень нуждается в деньгах, о, ну это было видно. Она была одета в тряпки и выглядела очень одиноко… Ещё и глубоко беременная. Она сказала, что медальон принадлежал Салазару Слизерину. Мы слышим такие вещи всё время. «О, это был Мерлин, это был его любимый заварочный чайник»… Но когда я смотрел на этот медальон, я видел его истинную ценность. Несколько простых заклинаний — и я увидел истину. Эта вещь была бесценна. А она, казалось, не имела ни малейшего представления о том, сколько это стоило. Она была счастлива получить за это десять галлеонов. Это была самая выгодная сделка на моём веку!

Старик — Карактак Бёрк из Лютного, Айви его узнала — исчез.

— Жалко Меропу, — равнодушно отметила она.

Дамблдор её высказывание проигнорировал, лишь посмотрел укоризненно. Наверное, потому, что жалости в её голосе не было. Или наоборот — мать Волдеморта жалеть не следовало. Айви не знала, да и плевать хотела на его укоризненные взгляды.

— В результате, — сказал Дамблдор, — мы знаем, что Меропа, уже где-то в конце беременности, была одна в Лондоне, и что ей срочно требовались деньги. И что она продала одну из величайших ценностей своей семьи, чтобы их добыть.

Ну да, всё логично. Даже более того — вряд ли Меропа хоть раз до этого было в Лондоне. И уж тем более в Лютном. И даже — ещё более того — возникал вопрос, умела ли она пользоваться деньгами, если всю жизнь прожила, обслуживая отца и брата, и вряд ли выходила даже в деревню.

И она не могла колдовать. Была необучена и слаба в магии.

Конечно, она просто не могла выжить.

— Понятно, — сказала Айви.

Дамблдор снова взялся за омут памяти.

— Я хочу показать тебе ещё кое-что, Гарри, — мягко сказал он. Айви не отреагировала, хотя он явно ждал реакции. — На сей раз мы с тобой отправимся в глубины моей памяти.

Это уже было интереснее, и Айви оживилась. Вряд ли, конечно, он показал бы ей что-то действительно ценное, но хоть так.

— Понял, — сказала она с уже более заинтересованным видом.

— После тебя, Гарри, — сказал Дамблдор.

Айви скользнула в омут и оказалась на шумной оживлённой улочки Лондона образца тридцатых-сороковых. Айви, конечно, не знала, как Лондон выглядел в разные годы, но предположила это, увидев молодого Дамблдора, высокого, длинноволосого и с бородой, полностью рыжего. Это без сомнения был он — если исключать внешнее сходство, то кто ещё мог бы одеться в бархатный костюм сливового цвета? На него даже люди косились.

— Там я, — подтвердил Дамблдор, указывая на себя, пока Дамблдор этого времени переходил дорогу перед повозкой с молоком.

Молодой Дамблдор пошёл прочь, и они последовали за ним. Наконец он дошёл до пункта назначенияи прошёл через железные ворота в пустой внутренний двор, довольно мрачный. Он подошёл к парадной двери и постучал несколько раз. Дверь открыла девочка в переднике.

— Добрый день, — сказал девочке молодой Дамблдор. — Я к миссис Коул.

— О, — удивилась девочка. — Миссис Коул! — прокричала она через плечо. Ей издалека что-то прокричали в ответ. — Можете войти, она сейчас придёт.

Дамблдор вошёл в прихожую. Место это выглядело потрёпанным, но безупречно чистым. Айви и старый Дамблдор последовали за ним. Вскоре к ним вышла женщина, тощая и с острыми чертами лица. Она кому-то что-то говорила через плечо, про какого-то ребёнка с ветрянкой.

— Добрый день, — сказал ей Дамблдор, протягивая руку. Женщина странно смотрела на эту руку. — Меня зовут Альбус Дамблдор, и я посылал вам письмо, вы назначили встречу.

Миссис Коул озадаченно моргнула. Слабым голосом сказала:

— О, да. Хорошо, пройдёмте в мой кабинет.  

Она провела Дамблдора в маленькую комнатку с беспорядком на столе. Пригласила сесть на хрупкий стульчик, а сама устроилась за столом.

— Как я уже сказал в письме, я пришёл обсудить будущее Тома Реддла.

— Вы усыновлять? — спросила миссис Коул.

— Нет, я преподаватель. Я хочу предложить Тому место в нашей школе.

— Что за школа?

— Она называется Хогвартс.

— И почему вы интересуетесь именно Томом?

— Мы полагаем, что у него есть нужные нам качества.

— Вы подразумеваете, что он выиграл обучение? Как он мог это сделать? Он никогда и нигде не был первым.

— Да, его имя есть в списках нашей школы с рождения.

— Кто зарегистрировал его? Его родители?

Дамблдору надоела дотошность миссис Коул, и он незаметно для неё повёл палочкой, прибил её лёгким конфундусом. Собрал часть пустых листов с её стола и протянул ей.

— Здесь вы найдёте всю необходимую информацию.

И после этого он говорит об уважении к магглам.

Женщина несколько секунд смотрела в абсолютно пустые листы.

— Да, этого достаточно, — сказала она. — Могу я предложить вам джина.

Бутылки джина и двух стаканов на её столе, конечно же, буквально только что не было.

Ну это-то Дамблдору зачем?

— Большое спасибо, — сказал он.

Вскоре стало ясно, зачем он это сделал — миссис Коул явно употребляла алкогольные напитки больше положенного, и сейчас не изменяла своим привычкам. Она быстро опьянела, стала добрее и разговорчивее.

— Я хотел спросить, можете ли вы рассказать мне что-нибудь из истории Тома Реддла? Я так понимаю, рождён он был здесь в приюте?

Откуда он это понимал, интересно? Хотя, может, мысли полегилиментил её легонько.

— Да, — сказала миссис Коул, осушив свой стакан и щедро наливая себе ещё джина. — Это был канун нового года, был сильный мороз, шёл снег. И эта девочка, ненамного старше, чем я, пришла, пошатываясь, она даже идти нормально не могла. Мы приняли её, и она буквально в течение часа родила ребёнка. И умерла она тоже уже через час после родов.

Миссис Коул всё пила и пила. Она, оказывается, была неплохой женщиной — приняла Меропу и помогла ей, хотя, наверное, её было уже не спасти.

— Она говорила что-нибудь перед смертью? Что-нибудь об отце мальчика, например?

— Говорила, — ответила миссис Коул, наслаждаясь наличием джина и внимательного слушателя. — Я помню, она говорила мне, что надеется, что он будет похож на своего отца. Она была права, надеясь на это — она, уж извините, красоткой не была совсем. И она сказала мне, что его нужно назвать Томом, как его отца, и Марволо, как его деда — да, забавное имя, да. И сказала, что фамилия у него должна быть Реддл. И умерла вскоре после этого, больше ничего не сказала. И мы назвали его так, это казалось ужасно важным для этой бедной девочки. Но никакого ни Тома, ни Марволо, никого с фамилией Реддл здесь не было, мы не смогли их найти, так что он так и остался в приюте. — Миссис Коул рассеянно налила себе ещё, её щёки уже алели. — Он забавный мальчик, — сказала она.

— Да, — сказал Дамблдор. — Верю, что это так.

— Он был милым ребёнком. Вы знаете, он никогда не кричал. Но потом, когда он стал немного старше, он стал… странным.

— В каком смысле странным? — мягко спросил Дамблдор.

— Да, он… — но тут миссис Коул вспомнила, где она и с кем, и посмотрела на Дамблдора уже абсолютно ясным взглядом. — Вы говорите, он точно получил место в вашей школе?

— Точно, — сказал Дамблдор.

— И ничто не может изменить это?

— Ничто, — повторил Дамблдор.

— Вы в любом случае заберёте его?

— В любом случае, — серьёзно повторил он.

Она посмотрела на него искоса, будто бы решая, можно ли ему доверять. Кажется, она решила, что да. — Он пугает других детей, — сказала она в неожиданном порыве откровенности.

— Вы подразумеваете, что он хулиганит?

— Я подозреваю, — сказала миссис Коул. — Но его очень трудно поймать на этом. Были инциденты… Отвратительные вещи… — Она снова глотнула джина. — Кролик Билли Стаббса… ну, Том сказал, что не делал этого, и я не видела, что он делал это, но, в любом случае, кролик бы сам не повесился на стропилах, правда?

— Думаю, да, — спокойно сказал Дамблдор.

— Но, будь я проклята, я не знаю, как он мог сделать это. Всё, что я знаю — они с Билли поссорились. — Миссис Коул глотнула ещё, часть джина стекла по её подбородку. — На пикнике — мы вывозим их, знаете, в сельскую местность или на море — и, хорошо, Эми Бенсон и Деннис Бишоп сами тоже были виноваты, но всё, что мы смогли у них выведать — это что они вошли в пещеру с Томом. Том клялся, что они только посмотрели и ушли, я уверенна, что они пришли и ушли, но с тех пор Эми и Деннис стали какими-то пришибленными… Ну, и было много странных вещей… Она снова посмотрела на Дамблдора, уже полностью пьяная, но всё ещё с ясным взглядом. — Я не думаю, что по нему кто-то будет скучать.

— Я думаю, вы понимаете, что мы не заберём его навечно? Он должен будет возвращаться сюда, по крайней мере, каждое лето.

— Ну, это всё равно лучше, чем то, что есть, — рассудила миссис Коул. Она поднялась на ноги, и стояла весьма уверенно, пусть и была сильно пьяна. — Я полагаю, вы хотели бы его увидеть?

— Очень, — сказал Дамблдор, тоже поднимаясь.

Она вывела его из кабинета и повела вверх по каменной лестнице. По пути она делала замечания помощникам и детям. Сироты были все одеты в одинаковое, во что-то серое, но выглядели ухоженно. Как дети, о которых хорошо заботились. Здесь было, конечно, мрачновато — но это место было не таким ужасным, каким Айви могла представить себе сиротский приют конца тридцатых. И эта женщина — она, конечно, пила и была грубовата, но её нельзя было назвать плохой, и она внимательно и ответственно относилась к своим воспитанникам.

Миссис Коул остановилась у первой двери в длинном коридоре. Она постучала и сразу же вошла.

— Том? К тебе посетитель. Это мистер Дамбертон… ой, простите, Дандербор. — Всё же было видно, что она пьяна. А может, это были последствия конфундуса. А может, всё вместе. Но это было смешно. — Он пришёл, чтобы сказать тебе… Ладно, он сам тебе этот скажет.

Все они оказались в маленькой комнате, где был только шкаф и железная кровать. На кровати лежал мальчик — маленькая копия Тома Реддла из прошлого воспоминания — и читал книгу. Он был удивлён появлением Дамблдора.

— Как дела, Том? — спросил Дамблдор, подходя и подавая Тому руку. Мальчик поколебался, но пожал её. Дамблдор пододвинул к кровати стул и сел. — Я профессор Дамблдор.

— Профессор? — повторил Том. Профессор — как доктор? Она попросила вас взглянуть на меня?

Он выглядел настороженным и почти испуганным.

— Нет, нет, — ответил Дамблдор.

— Я не верю вам, — сказал Том. — Она хочет, чтобы вы меня осмотрели, да? Скажите правду!

Даже в воспоминании чувствовалась сила магии приказа. Том привык использовать свою силу для удовлетворения своих желаний. Он уже многое о себе понял и многое же умел.

Но, конечно, на Дамблдора это не подействовало. Том посмотрел на него удивлённо и виновато, но Дамблдор продолжал спокойно улыбаться.

— Кто вы?

— Я сказал тебе — я профессор Дамблдор, и я работаю в школе, которая называется Хогвартс. Я приехал, чтобы предложить тебе место в ней.

— Вы меня не обманете! Вы из психбольницы! Профессор — ну да, конечно! Я не пойду туда, ни за что! Я никогда ничего не делал Эми Бенсон и Деннису Бишопу, и вы можете спросить их, они скажут вам то же самое!

— Я не из психиатрической больницы, — сказал Дамблдор терпеливо. — Я преподаватель, и если ты сядешь и успокоишься, я расскажу тебе о Хогвартсе, но, конечно, если ты не хочешь поехать в нашу школу, никто не будет вынуждать тебя. — Это была ложь. Никто не мог отказаться от учёбы, родителям, которые не желали отпускать детей, магией вправляли мозги. Но это был хороший ход, чтобы успокоить Тома. Дамблдор знал, что он, конечно же, не откажется.

— Я посмотрю, как вы попытаетесь, — сказал Том.

Дамблдор это проигнорировл.

— Хогвартс — школа для людей с особыми способностями.

— Я не сумасшедший!

— Я знаю. Хогвартс — не школа для сумасшедших. Это школа волшебства.

И наступила тишина. Том застыл, но глаза его выражали столь многое, что нельзя было передать это словами.

— Волшебства? — повторил он шёпотом.

— Да, — сказал Дамблдор.

— Это… это — волшебство? То, что я могу делать?

— А что ты можешь делать?

— Что угодно, — выдохнул Том, всё сильнее волнуясь. — Я могу перемещать вещи, не трогая их. Я могу без дрессировки заставлять животных делать то, что я хочу. Я могу сделать так, чтобы с моими врагами случались плохие вещи. Я могу делать им больно, если я захочу.

Он уже тогда был сильным магом. И уже тогда — очень злым ребёнком. И Айви даже не могла обвинить в этом приют — приют был самым обычным приютом, может, даже лучше многих. И не все приютские дети в дальнейшем становились преступниками. Нет. Он был таким по большей части сам. И если какое-нибудь воспитание, доброе отношение и что-нибудь там подобное могли это выправить… Но Айви по себе знала, что с по-настоящему добрым отношением в Хогвартсе напряжёнка. Айви тоже не была доброй девочкой — по крайней мере, она так считала. И, в любом случае, в Хогвартсе она однозначно стала только злее.

— Я знал, что я другой, не такой, как все, — шептал Том, дрожа. — Я всегда знал, что я особенный. Я всегда знал, что это так.

— Ты был абсолютно прав. Ты волшебник.

Дамблдор больше не улыбался. Видимо, его тоже впечатлило краткое описание действий этого мальчика. Наверное, Дамблдор в то время ещё не был такой скотиной.

— Вы тоже волшебник? — спросил Том.

— Да, я тоже волшебник.

— Докажите это, — ответил Том с ноткой приказа и капелькой вложенной в него силы, как будто забыл, что на Дамблдора это не действует. Или, скорее, он просто привык отдавать приказы, которых люди не могли ослушаться.

Дамблдор поднял бровь.

— Если я сделаю это, ты согласишься поехать в Хогвартс.

— Конечно!

— Тогда ты должен будешь обращаться ко мне на «профессор» или «сэр».

Айви сама не знала, почему испытала жуткое отвращение после этого призыва к вежливости.

Том на мгновение изменился в лице и сказал неузнаваемо милым голосом:

— Простите, профессор. Я имел в виду, не могли бы вы показать мне, сэр?

Он ещё не умел лебезить и подстраиваться под вышестоящих не так топорно и почти смежно, вот чего он не умел. Наверное, потому, что терпеть этого не мог. Да и не шло ему это — по крайней мере, Айви так показалось.

Дамблдор взмахнул палочкой и указал ею на шкаф, и шкаф загорелся. Том вскочил на ноги и издал что-то, похожее на вой. Конечно — там были все его вещи. Это было очень, ужасно, невыносимо жестоко со стороны Дамблдора, и Айви, даже видя, что это иллюзия, не могла понять, зачем он это сделал. Показать Тому, что он никто и звать его никак, и с ним и его вещами можно делать что угодно? Айви подумала, что ошиблась в оценке скотинистости Дамблдора в то время.

Шкаф погас, оставшись полностью целым.

Том, успокоенный видом целого шкафа, жадно смотрел на палочку Дамблдора.

— Где я могу получить такую?

— Всему своё время, — сказал Дамблдор. — Мне кажется, что-то хочет выбраться из твоего шкафа. — Изнутри действительно был слышен слабый грохот. — Открой дверь.

Том подошёл и открыл. На верхней полке подпрыгивала, грохоча, маленькая картонная коробочка.

— Вынь это, — сказал Дамблдор. Том растерянно вынул её. — В этой коробке есть что-нибудь, что не должно принадлежать тебе?

Том некоторое время настороженно смотрел на Дамблдора.

— Да, я полагаю, есть.

— Открой её, — сказал Дамблдор. Том снял крышку и показал, что там лежало. Айви бросились в глаза игрушки, серебряный напёрсток и грязная губная гармошка. — Ты вернёшь эти вещи их владельцам с извинениями, — спокойно сказал Дамблдор, убирая палочку. — И я узнаю, сделал ли ты это. В Хогвартс не пускают воров.

Том даже не стал смущаться, лишь холодно и оценивающе посмотрел на Дамблдора.

— Да, сэр, — бесцветно сказал он.

— В Хогвартсе, — продолжил Дамблдор, — учатся не только применять волшебство, но и контролировать его. Если ты не будешь осторожен, у тебя могут возникнуть проблемы. Несовершеннолетним запрещено колдовать за стенами школы. Ты должен знать, что из школы могут исключить, а министерство магии — да, есть министерство — накажет ещё более строго. Ты должен принять то, что законы волшебников тебе придётся соблюдать.

— Да, сэр, — снова сказал Том. Нельзя было понять, о чём он думает. — Но у меня нет никаких денег.

— Это легко исправить, — сказал Дамблдор, вытаскивая из кармана мешочек с деньгами и подавая его Тому. — В Хогвартсе есть фонд для тех, кому требуется финансовая помощь. Ты можешь купить книги и одежду на деньги фонда. Возможно, тебе придётся покупать что-то в магазинах подержанных товаров, но…

— Где я могу купить магические книги? — прервал его Том, рассматривая большой золотой галлеон.

— В Косом переулке, — сказал Дамблдор. — У меня твой список всего необходимого. Могу помочь тебе найти всё нужное.

— Вы идёте со мной?

— Конечно, если ты хочешь.

— Я не нуждаюсь в вас, — сказал Том. — Я привык всё делать самостоятельно. Как пройти в этот Косой переулок, сэр?

Дамблдор вручил ему конверт со списком и стал объяснять, как ему добраться.

— Ты будешь способен видеть вход, хотя магглы — не волшебники — его не видят, — говорил он. Спроси проход у Тома — бармена, который там работает. Тебе будет легко запомнить, его зовут так же, как и тебя. — Том раздражённо дёрнулся. — Ты не любишь своё имя?

— Существует много Томов, — неясно пробормотал мальчик. Если он уже тогда не любил своё имя, то неудивительно, что он взял псевдоним. — Это мой отец был волшебником? Его звали Том Реддл, как и меня.

— Боюсь, я не знаю, — ответил Дамблдор.

— Моя мать не могла быть волшебницей. Волшебница не умерла бы.

Так когда я должен приехать в Хогвартс?

— Все детали — на второй части приглашения в конверте. Ты уедешь в школу первого сентября с вокзала Кингс-Кросс, в конверте есть билет на поезд.

Том покивал. Дамблдор подошёл к нему и пожал ему руку. Когда Том отвечал на его рукопожатие, то сказал:

— Я могу говорить со змеями. Я узнал, когда мы выезжали за город. Они находят меня и говорят со мной. Они находят меня и говорят со мной. Это нормально для волшебника?

— Это необычно. Но не неслыханно, — ответил Дамблдор. — До свидания, Том. Увидимся в Хогвартсе.

И они вынырнули из омута памяти.

— Сядь, — сказал Дамблдор. Айви села. — Что ты думаешь об этом, Гарри?

Айви плохо понимала, что ей об этом думать. Но что сказать, она придумала быстро.

— Он и тогда был очень… недобрым. Наверное, его можно было исправить… хорошим отношением, вниманием, можно было показать, что он… что мир не такой злой, как он думает, и ему не нужно быть таким злым, чтобы выжить в этом мире… Хогвартс не стал для него домом, профессор?

Наверное, это тоже были слишком женские рассуждения для Гарри Поттера. Вряд ли мальчик размышлял бы о воспитании и добром отношении к чужому ребёнку, ставшему ужасным преступником. Но Дамблдор про это ничего не сказал.

Он вообще смотрел на неё с необъяснимым удивлением.

— Ты полагаешь, его можно было исправить, Гарри?

Как будто такая мысль впервые в жизни пришла ему в голову. Хотя, скорее всего, так оно и было.

— Я не знаю, можно ли было исправить его. Но я думаю, что шанс на это был. Я… не говорю, что кто-то обязан был пытаться… — Да, это было обвинение. Такое вежливое, милое, ненавязчивое обвинение. Айви, конечно, не знала, пытался ли Дамблдор, и могла делать выводы только по его нынешнему удивлению. Но, судя по его лицу, догадалась она правильно.

— Я понял тебя, Гарри, — сказал Дамблдор, явно не желая говорить на эту тему. — Но я хотел поговорить с тобой не об этом. — Он сделал паузу, как будто ожидая от Айви уточнений, но девушка молчала. — Его познания, как ты заметил, были достаточно велики для такого юного мага, и страшнее всего то, что он использовал своё волшебство сознательно. Как ты мог понять, это не было случайными экспериментами, типичными для юных волшебников. Он уже начал пугать, наказывать, управлять. Время не идёт нам навстречу, — заметил Дамблддор, указывая на тёмное небо за окном. — Но я хочу привлечь твоё внимание к некоторым деталям того, что ты увидел. Во-первых, я надеюсь, что ты заметил реакцию Реддла, когда я просто назвал его Томом? — Айви кивнула. — Так он показал своё презрение к тому, что делало его обычным, связывало его с обычными людьми. Даже тогда он желал отличаться. Как ты знаешь, гораздо позже он отверг своё имя и назвал себя лордом Волдемортом. Я полагаю, также ты видел, что Том Реддл был самостоятельным, скрытным и обособленным. Он не хотел помощи при походе в Косой переулок. Он предпочёл пойти туда один. Взрослый Волдеморт такой же. Многие Пожиратели Смерти могут сказать тебе, что он благоволит им, что они близки к нему. Они заблуждаются. Лорд Волдеморт никогда ни с кем не дружил, и, я полагаю, никогда не хотел этого.

Айви, конечно, не могла удержаться от вопроса.

— Профессор, а Гриндевальд? Какой он в этом плане?

— О, нет, Гарри, — ответил Дамблдор. — Он умеет дружить… Хотя, честно говоря, была ли это дружба… — Он оборванно замолк, не желая продолжать.

Эта реакция была… неожиданной. Что это — была ли это дружба? С кем он дружил? Геллерт точно очень дорожил своими соратниками, но с кем он дружил — с таким человеком, про которого Дамблдор так говорил? Не был уверен, что это была дружба?

Айви не стала уточнять и давить на Дамблдора — знала, что делать это бесполезно и очень опасно. И думать сейчас о Геллерте не стоило. Поэтому девушка попробовала подумать о Волдеморте. И мысли сами перешли на крестражи. На чашу, диадему, медальон, перстень. Перстень казался странно похожим на напёрсток в коробочке Тома Реддла.

— Том любил собирать вещи. Воровать что-то, ценное другим или ему самому.

— Да, — обрадовался Дамблдор. — Я и не надеялся, что ты сам это заметишь. Он любил собирать трофеи. Имей в виду, позже нам понадобится это твоё наблюдение.

А, понятно. Вот зачем все эти встречи в директорском кабинете. Опять загадки, многословие, попытки заставить её самостоятельно до чего-то додуматься. Нет бы взять и прямым текстом сказать, что он знает и чего он от неё хочет. Может, он вообще тратит всё это время впустую, и додуматься она в результате должна до наличия крестражей.

Кстати, может быть, это так и есть.

— Да, сэр, — сказала она.

И на этом сеанс очередного тематического кружка по изучению Волдеморта был окончен.