От Фьоры я ушёл в полном смятении. Я никак не мог поверить в то, что согласился убить Иерониму и Марино… А всё из-за Фьоры! Всё потому, что я уже не принадлежу себе…

 Я могу поздравить себя с тем, что оказался продажным. Я продался девчонке, которая тянула меня в бездну за собой. Я продался её красоте, её юности… Чувственным губам, молодому телу, которым хотел обладать… Я продался мрамору её серых глаз…

Я хотел, чтобы Фьора стала моей женой. А что? Донна Фьора-Мария Ортега… Ей пойдёт. Звучно… И у наших с Фьорой детей будет моя фамилия…

Я хотел, чтобы картина, которую воссоздала Фьора в моём воображении, стала реальностью… Я хочу дом на берегу моря, где я и Фьора будем жить вместе, хочу быть простым рыбаком, хочу покоя и своего уединённого счастья с любимой женщиной… Боже мой, я хочу, чтобы после трудового дня меня встречала дочь, как две капли воды, похожая на Фьору! А потом можно и о сыне подумать.

Большая и дружная семья, домик из белого кирпича с терракотовой крышей — на берегу моря… Слишком желанно, чтобы от этого отказаться.

Слишком заманчивым мне казалось то будущее, которое Фьора мне пророчила.

«Что ж ты делаешь, идиот?! Опомнись! Эта девка крутит тобой, как хочет! — скрежетал в голове внутренний голос. — Страсть затмила разум? Не стоит эта ведьма таких хлопот. Сдай ты её, куда полагается, и всё!»

Но я к этому голосу не прислушивался… Что-то внутри меня сопротивлялось моему намерению убить Иерониму Пацци и Марино Бетти. Стоило об этом подумать, как у меня холодела кровь в жилах. Но я решил не отступаться от задуманного. Не только потому, что дал опрометчивое обещание Фьоре, которое теперь мне будет сложно выполнить.

Я понимал, что если убью двоих людей, потому, что мне так Фьора велела, то навсегда запятнаю свою совесть. Моя душа будет осуждена на вечные муки в Аду. К сожалению, не могу припомнить, в каком кругу у Данте в «Божественной комедии» помещены убийцы.

«Святая Дева! Укрепи мой дух.

Не дай поддаться дьявольским речам.

Дай силу побороть огонь греховный.

Но небеса молчат, мольбам не внемля.»

Будучи честным сам с собой, я признавал, что иду на двойное убийство только из желания получить награду за цену, которую готов платить. Цена — убийство Марино и Иеронимы. Желаемая награда — Фьора, её любовь, её верность, её рука и сердце…

«Святая дева ты не в силах мне помочь

Любви запретной не дано мне превозмочь

Стой, не покидай меня безумная мечта

В раба мужчину превращает красота

И после смерти мне не обрести покой

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.»

Что до моей совести, она с диким криком противилась моим попыткам с нею договориться. Она постоянно напоминала о себе. Ни на минуту не оставляла, обличая меня в том, как низко я пал. Но я был глух к ней.

Что она, совесть, теперь для меня? Так, бесполезное понятие…

Ради той, которая теперь составляла весь смысл моей дальнейшей жизни, я поступлюсь не только совестью: честью, верой в Бога, привычными представлениями, своими интересами, даже самой жизнью…

«И днём и ночью лишь она передо мной

И не Мадонне я молюсь, а ей одной

Стой, не покидай меня безумная мечта

В раба мужчину превращает красота

И после смерти мне не обрести покой

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.»

Фьора получит то, что хочет. Иеронима и Марино будут мертвы, но сперва мне надо узнать о врагах, как можно больше.