Тиан перестарался. Он то и дело ворчал под нос не самые лестные о себе высказывания, когда пересекал эту местность на собственных крыльях, одно из которых такой расклад не одобрило и посылало мощные волны боли вдоль старого слома. А ведь путь еще не был окончен… Причина проста как ясный день — мужчина просто хотел сэкономить и слетать к горам на пару дней развлечения ради, своим ходом. Чтобы развеяться и сменить обстановку, побыть в привычном одиночестве, но в другом месте, где будет не столь жарко, как было в опостылевших ему холмах. Летел налегке, ничего и не брал кроме телефона, но не спасло ни это, ни попутный ветер, и надежды не растревожить пернатую конечность рухнули и разбились оземь. Тиан же надеялся, что не последует за ними.

Прохлада наступившего вечера сглаживала ощущения припекающего жара на некогда сломанном крыле, но гибкость была утрачена, что делало дальнейший полет попросту опасным. Темные зубья гор впереди уже давно проглотили солнце, так что на земле уже зажглись маячки огоньков малочисленных, но аккуратных поселений. На них Бастиан и ориентировался, закладывая аккуратный вираж на снижение, пристально выискивая место, где можно было бы удачно сесть. Возможно эта отвлечённость или же неважное зрение стали причиной упущенного момента, как и поздняя реакция на оклик. Тиан успел поднять взгляд, а потом его снесло пернатым вихрем, выбив весь воздух ударом под дых. Мужчина не успел ничего сделать, как над головой развернулись шесть чужих крыльев.

Таких знакомых…

Приземление всё равно вышло ниже среднего, двух крылатых монстров вогнало в цветущее сумеречное поле, по краю которого шла вереница чистеньких двухэтажных домиков. Тиан распростёрся на спине, болезненно простонав от боли в крыле, когда небо перед ним закрыла голова с пернатыми ушами и знакомым лавандовым взглядом под стеклами очков, чудом не разбившихся от их столкновения в воздухе.

— Гера… Ты хорошо сохранился, грозовой твой хвост, — проворчал чернокостный и критически хмыкнул. Да, он знал его, и тем хуже было встретиться… Неловко… Герион всегда славился красавцем, не смотря ни на что, чем Бастиан похвастаться не мог, если смотреть с точки зрения гром-птиц. Точнее, с конкретно его точки зрения, наглухо вбитой им самим в нелюбовь к себе.

— Бастиан? Какова была вероятность, что я столкнусь в воздухе с тобой? Небо, ты в порядке? Выглядишь хреново, — Герион говорил мягко, но уверенно, нависал над Тианом и словно прикрывал своими крыльями, на которые полудемон засмотрелся. Пепел и индиго, светлячки синей магии вокруг них — такое сочетание приковывало взгляд, все еще несколько дезориентированный из-за падения и боли в пернатой конечности.

Боли, причиной которой был именно Герион, за которого он однажды заступился…

— А когда я выглядел иначе? — ворчливый тон не выказывал злости, но давал понять, что пернатому плохо. Герион поспешил помочь ему подняться, и привалил к себе, настойчиво давая опору без шанса отстраниться.

— Да, конечно, поговори мне ещё. Пойдем, — два хвоста Геры выписывали волны, словно в попытке разогнать светящиеся точки, парящие над его крыльями. Тиан же своё волочил по земле как подбитая птица, но покладисто шел рядом и молчал. Даже дорогу запоминать не стал, терзать себя недоверчивостью — тем более. Гериона он помнил и верил ему, но о том, что пути разошлись, безмерно сожалел. И, бросая на прихрамывающего собрата осторожные взгляды, пытался угадать, испытывал ли он те же угрызения совести или нет. В раздумьях, каждый в своих, они добрались до домика, как раз одному из тех, что стояли у поля, куда Гера его уверенно впустил. К ним тут же выбежала маленькая белая бестия — полярная лиса с демоническими на фоне шкурки, лиловыми глазами. Лисичка тявкала и свистела, радуясь хозяину, а Тиана удостоила презрительным фырком.

— Ну, Киви, не будь такой сварливой. Это наш хороший друг. Тиан, это моя питомица, — Гера одарил зверька тёплым взглядом и, разувшись вместе с гостем, увел его вглубь простого, но уютного жилища, в котором имелись все признаки холостяцкого уклада: от случайных вещей и перьев на полу до слоя пыли на полках. Он усадил Бастиана на широком диване, а сам устроился рядом, имея наглость его больное крыло взять в руки, чтобы помассировать настрадавшуюся косточку. Тиан хотел было начать возмущаться по этому поводу, но видимое облегчение приглушило его раздражение и желание дать демонстративный отпор. Гера так умело обуздал его боль бережным касанием к крылу, что даже мысли разбежались как тараканы от света.

— Столько лет ты с этим мучаешься… Ты издалека прилетел? Эм… искал кого-то? — Гера начал с отвлечённых вопросов, но с плохо скрытой надеждой на то, что Тиан мог удариться в поиски знакомых. Тех, с кем прежде в Небеснограде держали связь, дружили и просто общались. И тот его поступок Гера несомненно помнил и ценил, но как ни старался — не смог отыскать Бастиана, когда очнулся от тридцатилетнего сна после Хвори. Болезни, что выкосила львиную долю потомков грозовых птиц, когда те жили в облачном городе, и забравшей его зрение и ногу, вместо которой шестикрылый всегда создавал конечность из эктоплазмы и немного хромал.

— Да черта с два, я просто хотел у гор отдохнуть. Ну, знаешь… смена обстановки, вся херня, — проворчал в ответ и покосился огненным взглядом на Гериона, который бережно и так приятно мял его крыло, словно тысячу раз так делал и не забыл ни одного движения, — ты чё, тренировался что ли? Откуда только знаешь, как надо?

— Ну знаю же? Значит, не так уж важно – откуда. Куда главнее – для чего, — Гера лукаво сожмурился и мягко толкнул его сгибом одного из своих крыльев в бок.

— Такой же зазнайка как и тридцать лет назад.

— Такой же ворчун, — в тон ему улыбнулся хвостатый, а его питомица одобрительно фыркнула где-то у камина. Лиса пристально глядела на гостя, но больше не щерилась на него, сочтя приемлемой компанией для любимого хозяина.

Герион был старше Тиана на почти десяток лет, но ощущалось совсем наоборот. Всё же из-за болезни Гера провел в искусственной спячке не одно десятилетие, пока люди не нашли способ излечить грозового монстра, оставшегося душой все таким же тридцатилетним. Что по характеру, что по собственным ощущениям. И сейчас ему было отчего-то неловко вкупе с тем, что встрече со старым знакомым он был рад невероятно. Пусть и случилась она несколько травмоопасным образом, чудо, что Герион сам ничего не ушиб толком и вовремя смог спланировать до мягкого поля. Он задумчиво зарывался пальцами до самого пуха и косточки, на которой отчетливо шла борозда старого перелома. Гладил бережно это место и тем самым унимал неприятное жжение ноющего крыла до уровня, который вполне можно было терпеть.

— Давно ты тут устроился? — Тиан окинул взглядом гостиную, в которой на глаза попадался всяческий хлам, вроде каких-то микросхем и мотков проводов на столе, пыльных коробок в шкафу, каких-то аккумуляторов там же и полчищ разномастных книг.

— Давненько. Здесь удобно исследовать климат. Но вот в университет на работу долго добираться бывает. Благо, я не зависим от транспорта и предпочитаю летать. Как погляжу – и ты тоже, — он поправил на носу очки и шевельнул пернатыми ушами.

— Скупой платит дважды, слыхал? Вот я и плачу за желание экономии. Чего ради? — Бастиан нервно распушился и курлыкнул почти синхронно с птичьим свистом Гериона. Таким обиженным, что темнокостный перевёл на него озадаченный взгляд.

— Зато… повстречал старого друга? — он робко выразил интерес, но взгляд отвёл, не дав рассмотреть укол огорчения. «Неужели Тиан не рад его видеть?» — так и читалось в его лавандовых глазах, но говорить ничего из этого Гера не стал.

— Нужен я тебе как седьмое крыло, — Тиан фыркнул, но все еще смотрел на приятеля и корил себя за грубость в адрес того, кто честно помогал сейчас, наминая больное крыло.

— Нужен. Всегда был, Тиан, — тихий ответ и улыбка пустили по душе синекрылого колючие щекотливые мурашки, от которых перья встопорщились. Гера на этот очевидный для него сигнал хохотнул, подловив его на том, что Тиан действительно был рад это слышать.

— Да иди ты, хвостатый плут, — отмахнулся ворчливо под аккомпанемент открытого смеха Гериона, но и сам теперь не мог сдержать улыбку и легкого смятения.

Он давно мечтал его отыскать.

Неожиданно небольшое путешествие к горам обрело другой смысл для Бастиана. Да что там — им обоим теперь было о чём подумать и чем заняться. Герион гостеприимно настоял остаться у него, хотя и было неловко за бардак, который многокрылый пытался незаметно прибрать, чем Бастиана веселил и побуждал его добродушно подкалывать приятеля. С Киви тоже удалось выстроить доверительные отношения: лисичка отозвалась на попытку подкупить её мясом и теперь на Тиана смотрела как на неизбежность. Снисходительно, но с толикой уважения, стоило лицезреть магию его молний, которую тот забавы ради показывал Гере в один из их совместных вечеров.

Они хорошо ладили, как и прежде, кажется, что пытались наверстать упущенное. Долгими взглядами, проводами вздохов и встречами друг друга улыбкой более счастливой, чем этого удостаивался новый день. Воссоединение двух старых приятелей, имеющих общее прошлое и странную, будто недостроенную тогда связь, которая переросла в подобие совместного отпуска. Они не успели тогда… Болезнь одного погрузила в спячку. Смерть близкого у другого — в затяжную депрессию. С последующим чувством вины, которое в Бастиане начинало разгораться с новой силой лишь при взгляде на Геру. На его лёгкую хромую походку и свет плазмы магии, заменяющей кости ноги. Как же он винил себя за промедление в те времена. Мог бы уговорить спуститься с неба к людям раньше… Мог бы помочь и спасти бо́льшее число грозовых монстров… Мог бы заслужить бо́льшего доверия от них в будущем… Мог бы многого избежать… Мог бы не тонуть в пучине одиночества…

Мог бы?

— Тиан, ты меня слышишь? — перед лицом пощёлкали пальцы, и Бастиан оторопело моргнул.

— А? Задумался просто, — хрипло проворчал тот и опустил взгляд в траву перед домом на крыльце, куда мужчина вышел покурить, да только печаль эту никаким образом не скроешь, даже если бы Герион совершенно ослеп. Она сочилась в самих словах и голосе тёмной вуалью, под которой птице нечем было дышать.

— Ну и что же надумал? — шесть крыльев расстлались рядом на дощатых ступенях и часть мягкими перьями накрыла плечи и синие полотна чужих. Между них путались светлячки его магии. Таких тёплых и мягких, одно удовольствие было сплетать их перья воедино. Гера каждый раз как в первый улыбался, глядя на то, как это смотрелось и полностью игнорируя ворчание товарища.

— Нихуя нового. Я идиот, — мрачный вердикт рассмешил Гериона, даже в лаванде глаз приятные искорки смешинок засверкали. Он приобнял Тиана за плечи и легонько прижал ближе, тут же отпуская и посвистывая по-птичьи.

— Все мы немного идиоты. Но как по мне, ты им являешься куда меньше моего.

— Ой ли? Это не ты просрал столько времени впустую… Не ты потерял и не смог найти, — по тёмному переливу кобальта перьев прошлась волна ниточек молний и стихла в основании крыльев. Туда же легла рука Геры, чтобы осторожно погладить это уязвимое место и почесать со знанием дела.

— Не выноси таких выводов без моего мнения. Знаешь же, что спорить буду до смерти. И еще немножко после неё, — шестикрылый мягко вытянул чужую сигарету и скинул в баночку с водой, специально поставленную для друга, — многовато за сегодня, Тиан. Вредно. Пойдем лучше полетаем, м?

— Я говорил, что в твоей заднице шило так и осталось? — Бастиан нахмурился, но его выдало курлыканье. Он любил летать, любил небо и скучал по временам, когда было с кем его разделить.

— Ну, раз уж тебя интересует мой зад, то мы на правильном пути, — Герион лукаво хихикнул и поспешил встать, чтобы за такое смущающее высказывание не получить подзатыльник, — давай, как в былые дни, — он развернул все свои крылья и обернулся через плечо. Знал, что Тиан засматривался каждый раз и нагло этим пользовался. И всё старался делать, чтобы и он не стеснялся показывать свои, пусть и считал себя бастардом в мире грозовых птиц, с чем Гера ни при каких обстоятельствах бы не смог согласиться. Они взмыли ввысь одновременно, мощно подминая крыльями воздух. Снова закат, линией контраста подкрасил грани гор и даровал прохладу полёта, приятно стлался под перья и давал скользить без усилий. Гром-птицы держались так близко, что кончик одного крыла задевал маховые перья чужого. И если сперва они просто наслаждались приличной высотой, то позднее Гера затеял воздушные игрища под скептическим взглядом Бастиана, который таки решил тоже показать, на что способен. А показать было что… Герион, что было решил понырять в воздухе, никак не ожидал, что под ним проскользнет его друг, буквально толкнув спиной с веселым курлыканьем и поднявшись над ним. А затем ещё и хвосты его поймал и потянул легонько на манер поводьев, слушая возмущенный свист. Игру приняли с удовольствием: они кружились друг вокруг друга, толкались и подхватывали, падали вниз и взмывали выше и выше, туда, где леденило ветром кости. Герион же пристально следил за Тианом, что словно расцветал в вечернем небе, с которым его крылья сливались воедино, и не давал излишне напрягать старую травму. Начал больше сам придерживать в игре или нагло подлезать под живот, давая этим опору. И то ли Бастиан устал, то ли сам решил зеркально эту наглость отражать, но и сам ложился так на его спину в полете и касался пернатых ушей Геры пальцами, по-птичьи тихо курлыча и точно зная, что он его слышит и чувствует. И говоря «чувствует», я имею ввиду не простой физический контакт… Это что-то в самой душе. В её неизведанных глубинах, откуда расползаются плющом ростки, пускают корни дальше, разрастаются эмоции, которым когда-то очень давно не дали воли. Но только не теперь под пологом сгущающейся темноты накатывающей на предгорья ночи, в которой два крылатых монстра постепенно развернулись к дому. И взглядами уперлись в сполохи далёких зарниц грозы. Далекие и яркие вспышки пронзали стрелами недостижимый рваный край горизонта, и они просто молча любовались зрелищем. Улыбались и тогда, и в тот момент, когда ноги коснулись всё того же поля, которое уже успело покрыться росой. Она моментально липла к перьям и мочила их, что и привлекло взгляд Тиана, когда они вошли обратно в теплый дом Геры. Залюбовался на хрустальные бусинки влаги, в которых отражались блики светлячков. Это и стало причиной, по которой он увидел, как по индиговым и серым перьям неумолимо бегала дрожь, выдав то, что его друг замёрз куда больше Тиана, будучи чистокровным потомком птиц, без примеси демонической крови, которой не был обделён другой монстр. То-то же Герион ошалел, когда Бастиан вдруг поймал его руками и обнял крыльями, не дав отойти, когда они вошли в дом.

— Ох… Ты чего, Тиан? — непонятливый свист, и хвосты неловко запутались в чужих ногах.

— Ничего. Заткнись и грейся, — он хрипло пробормотал ответ почти в самое ушко, от чего перья на нем распушились сильнее.

— Как романтично… — звучало обиженно, но всё сменилось на смущённое чириканье, когда в ухо откровенно уткнулись носом.

— Из меня романтик, как из тебя бегун. Так что, как умеем, так и греем. Сказал бы раньше, то же мне, герой… Так теплее? — ворчание сменилось на заботливое курлыканье, от которого душа Гериона совершенно предательски плавилась, и он принял его эмоции, прижимаясь спиной теснее и пуша пёрышки, чтобы под них просочилось побольше тепла.

— Теплее, Тиан… Даже очень. Скучал по этому ощущению, — и ведь не о текущем моменте речь. Оба это понимали, оба были согласны.

— Я тоже скучал, Гер, — Тиан прикрыл глаза и боднул его в скулу носом с довольной острозубой улыбкой и теплом в рыжих, заполнивших белые огоньки глаз, оттенках. Из-за эмоций, которые нельзя было назвать каким-то одним словом, описать термином или словосочетанием, потому что Бастиан и сам точно не понимал, что именно это было. Но точно знал, что никак не станет это останавливать, видя в чужом взгляде очевидный ему отклик, на который он не смел надеяться.

Но никто не мешал ему мечтать о, как он думал, несбыточном.