Потеря очков с утра стала неожиданным сюрпризом для обоих крылатых монстров спустя всего пару дней. И позже Тиан для себя это окрестил не иначе как то, что способствовало исполнению его мечтаний, о которых разум заикнулся в тот раз, когда он согревал Гериона. Но когда это случилось — было не до смеха. Ну, почти... Бастиан и сам видел неважно, но это не сравнилось бы с уровнем бессилия шестикрылого монстра, который без очков разве что пятна цвета и мог видеть, да отличать свет от тьмы. Как так вышло, он и сам не мог вспомнить, просто положил очки гроза знает куда, и даже данная Киви команда не спасла — лисичка озадаченно фыркала, но пропавшую вещь отыскать не смогла.

Тиан сонно варил кофе, когда услышал в соседней комнате совершенно неуместный для тихого утра грохот. Будто упало что-то большое. Мужчина отставил от греха подальше турку и пошёл взглянуть, что стряслось. Сам едва не влетел в дверной косяк спросонья да так и замер, глядя на распростертого на полу Геру, вид которого вызывал здравые опасения.

— Ты чего, решил летать дома? — сонно пробурчал грозовой монстр и подошёл к нему в попытке без подсказки понять, в чём дело. Это оказалось достаточно легко, стоило заметить отсутствие очков и расфокусированный взгляд засвистевшего по-птичьи монстра, чьи два хвоста с досадой хлопнули по полу, а светлячки над крыльями вспугнуто замерцали.

— Ага, конечно. Гравитацию изучаю, — обиженно пробурчал с пола растерянный монстр и сел, неловко расставив руки в слепой попытке понять пространство. Бастиан быстро сориентировался, понял, что бедолага вообще ничерта не видел, подхватил его под боком и рывком поставил на ноги, рядом с собой, но так и не отпустил его, для надёжности еще и своим крылом прижав его крылья к спине, словно сложить просил этим бережным и мягким жестом.

— Ты куда очки дел? — Бастиан покрутил головой, но знакомая оправа нигде на глаза не попалась, а Киви безуспешно носилась по дому и разочарованно фыркала.

— Не знаю... — голос звучал совсем расстроенным, и Тиан ободряюще прижал его поближе, смешливо курлыча.

— Дурень ты. Ну, подумаешь, потерялось. Найдем, в крайнем случае, закажем новые. Ты же не один, в конце концов, — Бастиан не видел в этом проблемы, скорее перспективу, от которой приятно пушились перья, а глаза горели огнём ярче, — ты не ушибся хоть, чудо? — он аккуратно отвел друга к дивану и усадил там. Рядом с ним тут же закопошилась суетливая Киви, но почти сразу убежала прочь, судя по звукам, променяв чужие проблемы на обед в её миске.

— Нет вроде? — Герион, кажется, не слишком был в этом уверен.

Бастиан чуть отклонил его и бережно провёл руками по крыльям, каждое не обделил вниманием, прощупал косточки и поправил перья, тратя на это приличное количество времени. Действительно, словно птица, что чистит собрата. Гера притих, разве что свистнул негромко, но крылья только сильнее расправил, чтобы было удобнее. И распушился весь, когда ощутил, что Бастиан руками провел по линии ребер, однако тоже не противился, переведя невидящий взгляд интуитивно к движению монстра рядом. Словно вопросительно, не зная, что Бастиан смотрел прямо в его лавандовые глаза так близко, что только чудом не ощутил его дыхания на своей щеке. Просто потому что тот его почти задержал, превратив утро в неловкость, приятные черты которой им обоим и не думалось отрицать.

— Всё хорошо, Тиан... Ну, насколько возможно, конечно, — Герион успокоил его, но не отстранился. Руки положил поверх его ладоней и, пользуясь беспомощностью, провёл по ним выше. До предплечий, локтей и плеч, так и оставив их там, словно держался за опору, коей Бастиан ему стал теперь.

Теперь ли?

— Да уж вижу, как "хорошо". Очки, вероятно, проще заказать новые. Помню я, как ты вещи теряешь. Судя по всему, ни грозы не поменялось, да, Гера? — он усмехнулся да так и оставил руку на нем, словно приобнимал. Давал ощущать, что он рядом и не бросит в деликатной беде. Одна только мысль о том, что, если бы Герион был один, то не обошёлся бы без куда более серьёзных проблем, пускала по душе неприятный холод и топорщила кобальтовые и лазурные перья на длинных крыльях. И вслед за этим проскальзывала эгоистичная и даже собственническая мысль. Он рад, что так вышло, и что именно он с ним рядом в такой момент. Что именно он может его касаться, говорить с ним... держать его в руках.

— Я не при чём, вчера вроде положил у кровати, а сегодня их нет, — Гера явно был растерян. Тиан же взглядом, полным подозрения, смерил прошедшую мимо Киви. Судя по её хитрым, лиловым глазам без её участия не обошлось. И даже хорошо было, что Герион не мог видеть, как Бастиан подмигнул его питомице с благодарной заговорщической улыбкой.

— Да и черт с ними. Тебе чё, лупы твои важнее моего общества? — нарочито обиженно пожурил его синекрылый, с удовольствием слушая недовольный птичий свист. Гера чуть опустил пернатые ушки, покачал головой и руками сильнее вцепился в одежду монстра. Вся его поза кричит: "Не уходи". Но Тиан и не собирался оставлять его, крылом обнимал всё так же тепло и голову уложил на его плечо, тихо и непривычно ласково курлыча, почти воркуя, а Герион на этот звук слепо уткнулся носом в его висок и вдохнул поглубже.

— Ты пахнешь дождем и грозой, — Гера распушился смущенно, но имел наглость тоже развернуть крылья и обнять в ответ.

— Глупый птенец, мы оба гром-птицы.

— Птенец, который старше тебя, — смешок щекотливо согрел молнию на лице Бастиана, и это тепло, кажется, пошло по всем его костям.

— Фактически, но по сути тебе всё ещё тридцатник. Жизненный опыт и вовсе меньше, можно смело еще десятку отнять, — Бастиан не собирался уступать, упрямо привел достаточно весомые аргументы, и Гера с ответом не нашёлся. Он всегда терялся в вопросах возраста из-за этого вынужденного анабиоза ради лечения, в котором провел столь много лет. Всё что он смог — это по-птичьи свистнуть и покрыться нежно-розовым смущением в тон капелек меток под его глазами, постоянно ищущими слепо. И этот поиск до дрожи трогал душу Бастиана, что снова тонул в желании защищать существо, которое однажды почти потерял. И винил в этом и себя даже больше, чем первопричины. Своё промедление считал фатальным. И больше не собирался упускать шанс, который монстрам, подобным им, даётся лишь раз за всю жизнь.

Помощь в том, чтобы без нормального зрения жить и делать простые вещи, оказалась необходимой как воздух. Всё: от приема пищи до перемещений в доме — требовало активного участия Бастиана. Он кормил его с ложки, отпуская новые шутки о птенцах, водил в сад подышать свежим воздухом, приводил в порядок перья на его красивых крыльях. Ему нравилось... Тиан то и дело срывался на приятные курлычащие звуки, обнимал его крыльями и что-то тихо говорил, стал его глазами и любовался его смущением и беззащитностью, был опорой, не зная, как сильно Гера об этом мечтал. Позже он буквально отнес его на руках в город к специалистам по оптике, где ему за дополнительную плату в срочном порядке изготовили линзы. Благо Гериона там знали и держали про запас несколько шаблонов. И стоило ему вновь обрести зрение, как Тиан немного разочарованно потупился, растерялся и ощутил себя самую малость лишним, ведь его помощь была более нецелесообразной. Так касаться больше не было нужды, но ужасно хотелось позволить себе такую вольность. Подойти, зарыться в перья мягкого уха носом, окутать крыльями и на чужие пустить клубки нитяных молний, не приносящих вреда, но пушащих перья и гоняющих комочки магического света над ними. Вдохнуть глубоко его сладковатый запах дикого вереска и мальвы, до пуха зарыться пальцами в крыло...

— Тиан? — сбитый выдох дал понять, что... он это не вообразил только что, а, забывшись, сделал. Черт возьми, он прямо на улице, прослушав все слова Гериона, зажал его собой в ближайшем проулке и горячо дышал в ухо. Тепло его тела между ним и стеной пьянило гром-птицу, раскалив взгляд до цветов горячего пекла кальдеры, в которой бирюза кольца в левом огоньке просто перекрылась пламенем, будто сгорела в нём безвозвратно. Как и шанс что-то списать в сторону шутки. Уже не получится.

Гром-птицы не могут лгать.

— Эм... Гера, я... мх, молчать дальше, полагаю, смысла нет, — Бастиан отстранился и отвёл взгляд, полный недовольства тем, каким он стал нетерпеливым рядом с ним. Снова. Порывистым словно в юности. И ничего с этим не мог поделать.

— Не вздумай молчать! — выдохнул Герион, не в силах сделать голос громче, — только не теперь, я ведь... еще тогда, много лет назад, когда ты заступился, понял, что... нам с тобой по одному ветру в этой жизни, Ти.

— Ну, грозу тебе в крылья, я должен был первым признаться! — Бастиан смущенно курлыкнул и снова шагнул ближе, медленно, с надеждой заглянул в его глаза и крыльями словно загородил от возможных любопытных взглядов в узкий пролет между улицами. Хотя сюда и так вряд ли бы сунулся хоть кто-нибудь — между этими двумя словно искрился воздух, и мешать им было бы себе дороже.

— Ой... — Гера виновато свистнул и чуть опустил уши, — что ж, не буду мешать, — на его лице расцвела слабая и несколько плутоватая улыбка. Он подначивал его и явно не возражал против новой волны наглости. А вся поза провоцировала: чуть вздёрнутая голова, распушившиеся крылья, две длинные плети хвоста, что будто замерли в напряжении. Он действительно очень ждал этих слов со стороны синекрылого и совершенно не хотел форсировать такой момент сам. Где-то в этом прослеживался эгоизм, но его не была лишена эта раса, словно некая черта грозовых птиц, которая осталась неискоренимым мотивом в характере каждого своего потомка.

— Так говоришь, будто ждешь чего-то невероятного, пффф... Тебе напомнить, что я в подобные вещи не мастак? Говорить "люблю тебя до одури" – прерогатива юнцов, страдающих мимолётным увлечением. Мне проще делом показать, чем озвучить... Чувства слишком много для одного слова, Герион... Этого недостаточно. И тебя мне недостаточно, слышишь? Чёрт, как же я жалею, что... по моей вине всё так вышло тогда. Если бы я раньше вывел всех к людям, то Великая Хворь не забрала бы столько жизней. Не покалечила бы тебя, — Тиан винил себя до боли в душе. Она отражением сверкала в потемневшем взгляде, шокируя Гериона. Тем, что этот монстр на себя переложил непосильный груз вины, которой не заслужил.

— Что? Ох, нет, Тиан! Нет, нет, нет! Я скажу это "нет" тысячи раз, болван! Ты не виноват в этом, ты что, с ума сошел? Ты... дал мне гораздо больше, чем я потерял, дорогой. И потеряно это не по твоей вине. Да откуда ты мог знать, глупый, чем всё обернётся? Никто не знал, даже люди были озадачены и решение нашли не сразу. Решись ты просить их помощи раньше – это бы ничего не изменило, понимаешь? К сожалению... всё равно не хватило бы времени. Не вини себя за происки судьбы. В конце концов именно она столкнула нас снова. Причем в прямом смысле этого слова, хаха. Сбитый лётчик, — Герион разделял его боль. Знал, чего ему стоило потерять своего брата, Каэля.

Из той пропасти Бастиан вылез с огромным трудом, и никакие самые сильные крылья не смогли бы вытащить его оттуда, если бы он сам того не захотел. Тиан захотел жить. Словно время вытолкнуло его обратно и просто приказало: "Живи". Он пытался, тяжестью полнились крылья, время липкой паутиной склеивало мысли, в которых он и не пытался навести порядок. Так приходит смирение. Но за всю жизнь он так и не избавился от чувства вины и укора за то, что всё сложилось именно так. За тенью смерти родного существа он пропустил исчезновение другого, не менее важного и утратил надежды, разучился мечтать... И начал вспоминать только сейчас, снова встретив его, каково это. Словно летать заново учился. И ведь будто не расставались...

— Всё так, Гера, но... Мне жаль упущенного времени, — Тиан сказал это совсем сократив расстояние, отчего голос сильнее отдавал хрипотцой, которая до дрожи в крыльях нравилась шестикрылому. Он смотрел с неприкрытым уважением, бесконечным признанием перед тем, кто винил себя за то, что Гера остался калекой. Не принимая в рассчет, что он вообще-то жив благодаря Бастиану.

— Ты говоришь об упущенном времени тому, кто спал тридцать лет, ты же в курсе? — Герион улыбнулся и рукой погладил Тиана от виска до шеи и плеча, — спасибо, Ти... Спасибо, что нашёлся.

Бастиан ответил на его слова, просто доведя начатое до конца.

Склонился и порывисто уничтожил жалкие сантиметры между ними, соприкоснулся в поцелуе, поймав руками и притянув близко, грудина к грудине, крыло к крылу. Лучшее признание, какое он только мог дать, продемонстрировать. Вложить в движение и нежность, и боль, и любовь, и тоску, и сожаление, и понимание. Вообще всё... Это требовало времени, так что Тиан сменил порывистость на бережную нежность, которую умудрялся филигранно сочетать с бурным нравом, чем пьянил Гериона, который и сам не мог и не хотел отстраниться. Руки сжали куртку, насквозь пропахшую ветром и терпким ежевичным дымом сигарет Бастиана. Крылья, все три пары, прижались к теплым бокам и мягкому кобальту чужих. И так хорошо, что совершенно неважно, что место для такого важного признания абсолютно непримечательное. В нем даже свое очарование нашлось — тишина. Никто не мешал, не подглядывал, не торопил... Только они вдвоём, и никого больше. И только небо было им свидетелем.

Одно на двоих небо.

Позже они поднялись в него вместе, в совсем ином ключе, чем летали прежде. Бастиану чудилось, что теперь он видит куда больше, дальше и выше. И пусть это лишь иллюзия — в нее хотелось верить. И его частично демоническому началу в этом не виделось фальши. Как и Гериону, что летел так близко... Им приходилось даже подстраивать ритм взмахов крыльев, которыми те соприкасались, словно в негласной птичьей традиции первого совместного полета как пары — крыло под крылом. Доверие. Близость. Принятие. Они смотрели вместе в одном направлении, вместе же и вернулись в дом Гериона, который был крайне шокирован, когда на крыльце встретила Киви с его "утерянными" очками в зубах. Он даже хотел было обидеться, весь распушился и посмотрел укоряюще, но не мог долго сердиться на питомицу, что тут же разлеглась на теплых досках, демонстрируя белоснежное пушистое брюшко. Тиан смеялся, и выдал случайной фразой, что с лисой был едва ли не в сговоре, просил ее подсобить чем-нибудь в продвижении отношений.

— Эй! Так не честно, я за такое могу и не говорить весь день, — он заворчал почти совсем как сам Тиан. Словно перенял эту его манеру, на что синекрылый лишь усмехнулся почти хищно и Геру притянул к себе, снова уткнувшись в пернатое ушко.

— Я смогу тебя переубедить и не раз, маленький аметист, — выдох пришёлся точно в намеченную цель. Теперь Герион пушился совершенно по другой причине и смущенно свистел по-птичьи. Знал, что Тиан не даст в этом сомневаться... И убедился в этом очень скоро, пока Киви, оставшаяся на крыльце дома, ехидно фырчала и грелась в лучах послеполуденного солнца. Теперь это был уже их дом. Дом, под этим чудесным небом, чьи оттенки повторяли себя в разное время дня и ночи на крыльях двух грозовых птиц.