— Так с чего ты взял, что я с ним спал? — Ёсан обнимает себя руками и ёжится, глядя в окно на вечерний город. Рецепторы начинают сходить с ума, и кажется, что еще немного - и от винного тяжёлого аромата альфы начнет кружиться голова.

— Джехён проявлял к тебе слишком много интереса, который альфы не показывают в подобном обществе просто так. А ты отводил взгляд и строил скучающую мордашку, потому что его присутствие тебя тяготило. Так что либо вы старые поругавшиеся друзья, либо бывшие. Когда я к вам подошел, он подтвердил это своим поведением, — Сонхва говорит тихо, а дышит медленно и неглубоко. Запах Ёсана становится все сильнее и притягательнее. Это напрягает. — Господи, откуда в пятницу такие пробки в центре?

— И ты даже не скажешь ничего язвительного или осуждающего?

— А должен? В любом случае не скажу. Мне все равно, с кем ты там встречался в прошлом. Это не моё дело. Моё дело, к сожалению, касается твоего настоящего и будущего. Моя обязанность, которую я не могу проигнорировать из уважения, в первую очередь, к себе.

— Как мило, — Ёсан переводит пытливый взгляд с лёгким прищуром на Пака и слабо усмехается. Конечно, кто бы мог подумать. Он заступился не потому что ему действительно важен Кан, а потому, что не хочет, чтобы с его омегой кто-то прилюдно разговаривал неподобающим образом. — Почему ты назвал меня своим омегой?

— Потому что я считаю тебя своим омегой.

— Почему ты считаешь меня своим омегой?

— Что за вопросы? — Сонхва хмурится, но не отводит взгляд от дороги. — Ты заявил на меня свои права и сказал, что закопаешь на заднем дворе, если почувствуешь запах другого омеги. В свою очередь я поставил тебе метку. Мы живём вместе и ты мой будущий муж. Как ты думаешь, почему я считаю тебя своим?

Ёсан внимательно ловит каждое слово и снова отворачивается к окну. Он не находит что ответить и обдумывает услышанное. Хотя мысли путаются всё сильнее из-за слишком отчётливого аромата альфы рядом.

— Ты выглядишь бледнее обычного, — Пак косится на Ёсана и вдыхает через рот.

— Что? А, да. Это нормально. Тебя напрягает мой запах? Он изменился?

— Да.

— Ну все, земля мне пуховик, — тихо смеётся Кан и первым вылетает из машины, как только они доезжают домой. — Боже, почему она такая неудобная?

— Кто «она»? — Сонхва непонимающе хмурится и смотрит на омегу.

— Твоя ламба, кто.

— Что-о? Это моя любимая девочка, не обижай её. Чем она вообще тебе не угодила? — Пак пропускает Ёсана в дом первым, но тот остаётся у двери и прислоняется к ней спиной.

— Нет, я передумал, — Кан тяжело дышит и закусывает губу, когда чувствует, как тянет внизу живота и бросает в жар. Его словно прибивает к двери.

— Какие же у нас бессмысленные диалоги последние пять минут. Что ты передумал? — Сонхва, словно не замечая поведения омеги, просто разувается и проходит на кухню.

— У меня началась течка. Так что либо тебе придётся с этим что-то сделать, либо отвези меня к родителям сейчас же.

— Я понял уже, что началась, — Пак непринуждённо моет руки и возвращается к Ёсану. Он протягивает открытую ладонь и ждёт. — Пойдем, будем что-то с этим делать.

— Ты серьёзно сейчас? — Кан недоверчиво косится на руку и сильнее вжимается в дверь. — Хочешь сказать, что берёшь ответственность за меня и моё состояние?

— Да всё беру, пойдем уже, — Сонхва хватает Кана за запястье и быстрым шагом направляется наверх.

Это не совсем то, чего хотел Ёсан, хотя он идет следом и в глубине души рад, что альфа не оставляет его. У всех течка проходит по-разному: кто-то отделывается диким возбуждением, для кого-то оно ещё и болезненно. Кану не повезло, и для него это очень болезненно, так что течка без альфы равносильна кошмару. В свою очередь для Пака же это решение кажется правильным. Внутренний альфа буквально кричит о необходимости позаботиться о своём омеге и дать ему все, что тот захочет.

Когда Ёсан оказывается на чёрной постели и несколько остекленевшим расфокусированным взглядом смотрит на Сонхва, снимающего пиджак и нависающего сверху, то ему кажется, что он совершил самый правильный выбор в своей жизни. Тот совсем немного медлит и не понимает, почему слишком агрессивно отрекался от Кана. И если Ёсан уже сейчас выглядит, как предел мечтаний, что плывёт от нарастающего возбуждения под своим альфой, то Паку не терпится увидеть, каким он будет дальше. Потому Сонхва не медлит, и с удовольствием, рвано и требовательно целует губы Кана, пока дрожащими руками расстёгивает его рубашку. Пак никогда не сходил с ума из-за течных омег, но сейчас запах Ёсана продолжает оседать в легких и растворяется внутри, а голова пустеет. Целый мир сужается до одного потрясающе красивого омеги на черных простынях, что ёрзает и требует к себе внимания.

Сразу после рубашки Кана, Сонхва избавляется от его брюк вместе с нижним бельем и выпрямляется. Вот теперь он перестаёт спешить и довольно стягивает свою рубашку, пока рассматривает тело Ёсана. Омега чуть ниже Сонхва, но телосложение у них почти одинаковое. Разве что у Пака все-таки чуть больше развита мускулатура. И член у Кана совсем не маленький для омеги.

— Нравится? — Кан смотрит из-под полуопущенных ресниц и тяжело дышит через рот, потому что если вдыхать запах Сонхва через нос, можно вообще слететь с катушек.

— На самом деле да, — альфа тянется к бутылочке смазки, что уже с месяц стоит в одиноком одиночестве, и выливает немного себе на пальцы. Конечно, естественной смазки должно быть достаточно, но Сонхва всё равно осторожен с омегой. Не животные же.

— А это точно надо? — Ёсан хмурится и капризно надувает губки.

Он расстроенно смотрит на то, что альфа всё ещё в штанах, и тянется к его ремню руками. Тот лишь опускает чужие руки ниже, на своё возбуждение, позволяя касаться и гладить, но не раздевать окончательно.

— Ты же знаешь, что точно, — Пак удобнее пристраивается между ног и снова нависает сверху.

Кан проводит пальцами по талии Сонхва и поднимается выше, после чего одну руку оставляет на плече, а второй обвивает шею и притягивает к себе. Пак снова целует его и вместе с тем вводит один палец. Ёсан отзывчиво стонет в губы и рукой, что осталась на плече, снова ведет вниз, касаясь груди и пресса. Он возвращает руку к члену и принимается гладить его поверх брюк альфы, теперь ещё и сжимая пальцами через ткань. Сонхва глухо рычит от этих прикосновений и начинает впиваться в губы Кана с большим напором, добавляя второй палец. Во время течки тело омеги больше обычного готово принять альфу, так что растяжка проходит довольно быстро и легко.

Несмотря на то, что Пак возбужден до трясущихся рук, он все равно старается сдерживаться, хоть его движения становятся более резкими, а поцелуи слишком агрессивными. Ёсан сладко стонет и выгибается, когда добавляется третий палец, а Сонхва в свою очередь сцеловывает каждый стон с губ омеги. Как только Кан начинает подаваться на встречу и снова нетерпеливо ёрзать, альфа отстраняется и приподнимается, на что слышит недовольное мычание. Ёсан весь покрылся испариной, по виску вниз стекает капелька пота, а на его животе образовалась небольшая лужица предэякулята, что натекла с головки члена.

— Итак, рассказывай. Как ты любишь? — Пак, наконец, расстегивает собственный ремень и когда Кан переводит взгляд на его руки, еще медленнее подцепляет пуговицу брюк и молнию.

— Просто… Боже, ну не тяни, — Кан судорожно выдыхает и облизывается. — Просто оттрахай меня как следует. Пожалуйста, — омега протяжно стонет и заламывает брови, пока Сонхва медленно расстегивает молнию. — Ты издеваешься?

— Конечно. Переворачивайся на живот.

— Что конечно? Конечно оттрахаешь или конечно издеваешься? — Ёсан делает, что требуется, но продолжает смотреть через плечо. Он снова облизывается и закусывает губу, когда Пак, наконец, достаёт член.

— Все конечно, милый. Нравится? — улыбается альфа и совсем избавляется от брюк. Он выливает ещё немного смазки на руку и распределяет по всей длине.

— Нравится. Хочу тебе отсосать, — омега нетерпеливо стонет и виляет бедрами, подаваясь, когда Пак начинает тереться головкой между ягодиц.

— Значит, ты принимаешь противозачаточные?

— Да, принимаю. Так что закончи внутрь.

— Если ты так хочешь, — Сонхва оглаживает бёдра Ёсана и вскидывает их вверх, грудью заставляя лечь на кровать. Он приставляет головку ко входу, сочащемуся от естественной смазки, и плавно входит до середины.

Пак внимательно следит за реакцией и закусывает губу, когда не встречает ничего, кроме сумасшедшего удовольствия. Кан не стесняется получать то, что желает, и это делает его настолько сексуальным, что ещё чуть-чуть, и Сонхва расплавится от этого жара.

— Да-а, — протяжно стонет омега и широко улыбается от долгожданного ощущения заполненности. Ёсан мелко вздрагивает всем телом и подается навстречу, насаживаясь до основания так, что их бедра соприкасаются. Его всегда слишком несёт во время течек, и позже ему будет почти что стыдно за всё сказанное. — Внутрь… Хочу твою сперму внутри. Пожалуйста, только внутрь.

— Все, что пожелаешь, — ухмыляется Пак и начинает двигаться сразу быстро и грубо. Омега не девственник и хочет быть удовлетворён, так что после нормальной подготовки можно начать жёстко.

На самом деле Ёсан выглядит, как хороший и порядочный мальчик, и альфа никак не ожидал услышать от него подобное и увидеть столько нетерпеливости. Это непозволительно горячо и подобное небольшое двуличие пленяет. Кто ещё сможет сочетать в себе столько дьявольской ненасытности и скромный образ примерного мальчика? Хотя, с сегодняшней подводкой и обтягивающими штанами так нельзя было сказать о Кане.

Несмотря на хорошую растяжку и большое обилие смазки, все равно внутри слишком узко и горячо. Сонхва быстро набирает нужный темп, методично выбивая из омеги стоны, и тот сильно прогибается в спине. Кан хватается пальцами за простынь и подмахивает бедрами до тех пор, пока альфа не вцепляется в его волосы рукой и не тянет на себя. Болезненно застонав, Ёсан покорно приподнимается и прижимается лопатками к груди Пака. Колени омеги дрожат от напряжения и сильных толчков, и Сонхва второй рукой обхватывает его поперёк груди, поддерживая.

Кану абсолютно неудобно, и он точно бы уже рухнул вперёд, если бы Пак не держал его, но сейчас это заботит в последнюю очередь. Альфа разворачивает лицо Ёсана к себе и широко улыбается, когда видит расфокусированный взгляд и стекающую по подбородку слюну. Сонхва начинает вбиваться размашистее и сильнее, впиваясь зубами в шею рядом с меткой и крепче сжимая волосы в кулаке. Для Кана подобный жёсткий темп, умеренные болевые ощущения, частичное лишение свободы и то, как его держат за волосы, является пределом мечтаний в данной ситуации. Ёсан не может сдержать довольных полустонов-полувсхлипов, когда напрягается всем телом, выгибается в руках альфы ещё сильнее и кончает.

— Детка, не сжимайся так сильно, — Пак перемещает руку с волос на заднюю сторону шеи и вжимает Ёсана обратно в кровать, продолжая быстро и грубо двигаться.

— Прости, — сквозь стоны всхлипывает омега и жмурится из-за переизбытка ощущений и сверхстимуляции. — Я не буду больше…

— Что не будешь? — одной рукой держась за шею со спины, второй Сонхва придерживает Кана за бёдра, и, чувствуя скорое приближение оргазма, вбивается в омегу еще яростнее.

Ёсан не отвечает, он вообще, кажется, выпадает из реальности и только вскрикивает на каждый толчок, до побелевших костяшек сжимая простынь в руках. Омега заламывает брови и замирает с беззвучным стоном, когда Пак входит до упора, наваливается сверху, вжимая грудью в кровать, и обильно кончает внутрь.

— Боже, ты далеко не плох, — где-то через полминуты тихо хрипит Ёсан и закусывает губу. Он не совсем понимает сейчас свои чувства, но ему впервые действительно настолько нравится. Может, потому что он впервые в жизни позволяет в себя кончить. Может, потому что альфа так по-хозяйски вжимает его в кровать и сковывает движения. В любом случае он снова несколько раз мелко вздрагивает, пока чувствует, как внутри разливается горячая сперма и тяжело выдыхает. Его желания не утихают от слова совсем. Только, можно сказать, разгораются сильнее. — Хочу узел.

— Узел? Тогда постарайся, малыш, — Пак неторопливо поднимается и кладет руки на бедра Кана. Он несколько раз медленно толкается внутрь и выходит, глядя, как блестят от смазки внутренние стороны бедра омеги, а из растянутой дырочки начинает вытекать семя. — Так мило, что ты хочешь еще больше в себе.

— Я хочу все, что ты мне сможешь дать, — Ёсан приподнимается и рукой стирает слюну с подбородка. Его всё ещё заботит собственный внешний вид. — Пожалуйста, давай продолжим? Мне нужно.

— Иди сюда, — Сонхва ложится рядом и тянет на себя Кана, усаживая на свои бёдра. — Будь хорошим мальчиком.

— Ни за что, — Ёсан обхватывает член альфы пальцами и несколько раз пробно проводит вверх-вниз, после чего приподнимается и направляет его в себя. Он насаживается на всю длину и стонет от того, как глубоко внутри ощущается Пак. — Согласен быть только лучшим.

— Как скажешь вообще, — хмыкает Сонхва и укладывает руки на бедра омеги.

— Ты со всем согласишься? — Кан начинает медленно двигаться и кладет свои руки на руки альфы, несильно их сжимая.

— С большинством. Не могу устоять перед твоим обаянием и не вижу причин с этим бороться, — закусив нижнюю губу, Сонхва рассматривает омегу. Красивое подтянутое тело, метка на шее, потёкший макияж глаз и волосы в полнейшем беспорядке выглядят невероятно эстетично.

— Ты слишком честен, я даже не знаю, — омега постепенно ускоряется и комнату заполняет звук шлепков тел друг о друга и хлюпанье из-за обилия смазки и спермы. — Не знаю, как на это реагировать.

Ёсан снова начинает частично выпадать из реальности и двигается скорее на автомате. Он судорожно стонет из-за того, как Сонхва сжимает пальцами бедра и начинает толкаться вверх в таком же темпе. Ноги устают, колени опять дрожат, но внутри снова нарастающее чувство приближающего оргазма. Ещё более сильного, но пока более далёкого, и Кан из последних сил насаживается до основания, поднимаясь практически целиком. Потрясающие ощущения и более чем подходящий для него размер. Не то чтобы омега боялся, что у Пака может оказаться маленький член, но размер и внешний вид для него имеют значение.

Замедляется Ёсан только когда становится тяжелее двигаться из-за набухающего внутри узла альфы. По ощущениям это сравнимо с дополнительными игрушками во время сверхстимуляцией, и Кана в очередной раз бьет крупной дрожью. Он опускается настолько, насколько возможно, выгибается чуть ли не до боли в пояснице. В таком положении Ёсан сжимается вокруг члена, изливаясь Сонхва на живот. Альфа кончает сразу следом, впиваясь короткими ногтями в бедра Кана и сильнее прижимая к себе.

— Как же ты красив, — на выдохе тихо шепчет Пак, рассматривая такого шикарного и развратного мальчика на нём.

— Господи, это слишком, — ясность взгляда и мысли возвращаются к Ёсану быстро, но смотрит он на альфу по-прежнему из-под ресниц.

— Что именно? — Сонхва откидывает мокрые волосы со лба назад и нежно ведет руками вверх к талии омеги, словно не он оставил следы от рук на его бедрах.

— Всё. Я… Понимаешь, я года два как проводил течки с альфами, потому что мне очень больно проводить их одному. Но, — Ёсан облизывается, старательно формулируя мысли, однако ощущения от сцепки и узла внутри самую малость отвлекают. — Но в своё оправдание скажу, что я не позволял кончать в меня и тем более вязать узел, потому что… Ну потому что я собирался позволить это только своему альфе. Так что многое я сегодня испытал и испытываю впервые, — Кан лениво ёрзает и покачивает бедрами, после чего опускается на грудь Сонхва и утыкается носом ему в шею.

— Кто бы мог подумать, — Пак аккуратно убирает с лица омеги пряди волос за ушко и целует его родимое пятно на скуле, ласково обнимая за талию.

Сейчас в груди щемящая нежность к этому омеге и Сонхва абсолютно не понимает, из-за чего. Это всё метка или ему действительно настолько нравится происходящее?

— Чувствую себя правильно в твоих объятиях, — сипло произносит Ёсан и расслабляется совсем. — Кажется, я немного сорвал голос.

— Сразу после мы пойдем в ванну и первым делом ты снимешь линзы. Ты в них уже больше четырёх часов.

— Что? Линзы? — омега непонимающе хмурится и поднимает глаза на Сонхва. — Ну и что? Не десять же… Почему ты вообще сказал про линзы?

— Потому что твой мейк слишком размазался и может быть раздражение.

— То есть ты в данный момент беспокоишься о моих глазах? С ума сойти, — выдыхает Кан и хрипло смеется, приподнимаясь. Он всё так же смотрит из-под полуприкрытых ресниц и слабо улыбается. — Значит, я сейчас похож на вытраханную шлюху с потёкшим макияжем?

— Да, немного, — Сонхва окидывает лицо Ёсана оценивающим взглядом и неосознанно облизывается. — Но тебе идёт.

— Ну слава богу, — омега коротко целует губы Пака и снова утыкается носом ему в шею, покрываясь мелкой дрожью от новой волны ощущений из-за сцепки. — Тогда после ванны ты приготовишь мне что-нибудь. Хочу есть.

— Мы можем просто заказать.

— Не можем.

— Да почему?

— Хочу приготовленное тобой.

Сонхва тяжело выдыхает и с ужасом думает о том, каким капризным станет Ёсан, когда будет ждать ребенка. Это ведь не скоро, но неизбежно, и альфа уже осознает, что не откажет ни в одном капризе этому омеге.