Изуми дуется.

И эта детская реакция с одной стороны забавляет, но с другой… Кацуки чувствует себя не в своей тарелке.

Они второй день не ехали к Инко в больницу, из-за чего мальчишка отказался разговаривать с Бакуго. Ну хотя бы не устраивает голодные забастовки.

Взять отпуск удалось только на неделю. Но этого времени всё равно мало. Не будь Бакуго первым героем, всё было бы куда проще.

Кацуки стучит, и открывает дверь, проходя в комнату Изуми. Они оборудовали её новой мебелью и теперь комната казалось жилой и действительно походила на детскую.

Мидория сидел к нему спиной и за столиком что-то рисовал, явно слишком увлёкшись процессом. Слышал ли он стук?

Бакуго не скрывал своего присутствия и тяжёлой поступью подошёл сзади, чтобы рассмотреть рисунок.

Ожидаемо. Две человеческих фигуры. Маленькая и большая. Обе зеленоволосые.

— У тебя красиво получается, — неловко говорит Кацуки, пытаясь выстроить контакт.

Изуми замирает на миг, а затем руками накрывает рисунок, грудной клеткой ложась на стол. Это явно его сокровище и им он не хочет делиться. Или он всё ещё дуется на альфу?

— Я нашёл это, он принадлежал твоему папе, — Бакуго осторожно кладёт на край стола принесённую вещь.

Изуми сперва никак не реагирует, затем поворачивает голову, а уже после и протягивает руку, дотрагиваясь до брелока.

— Он не может быть папиным, — наконец произносит Мидория.

— Почему? — даже удивляется Бакуго.

— Это брелок со Всемогущими, — нервно сглатывает Изуми и смотрит на Бакуго, — а любимым папиным героем были вы.

Кацуки к этому не привыкнет. Какой жизнь Изуку была после их расставания? Насколько Изуку мог его любить? Почему не отпустил из своего сердца?

Всегда, всю свою жизнь он грезил Всемогущим, но Изуми знал совершенно другого Изуку, которого не знал Бакуго. Как давно Кацуки был любимым героем Изуку?

— Можешь спросить у бабушки, — альфа подходит и приседает на корточки, почти нежно поглаживая брелок, — но в детстве его любимым героем был Всемогущий. Я знаю это, потому что мы росли вместе и дружили с детского сада.

Изуку всегда был частью его жизни, почему Бакуго вообще отпустил настолько значимого человека из своей жизни? Всё было бы совсем иначе, будь они вместе до сих пор...

— Дружили, любили… — Изуми плаксиво поджимает губы. — Тогда почему вас не было в нашей жизни? Папа никогда про вас не говорил… только как о герое.

Кацуки молчит. Это больно. Больно не только ему, но и Изуми.

Бакуго даже вздрагивает, когда Изуми протягивает руку и осторожно касается его лица. Только сейчас альфа понимает, что ребёнок вытирает ему слёзы. Это удивляет ещё больше.

— Это нормально плакать, я тоже часто плачу по папе, — спокойно говорит Изуми.

Порой Мидория казался слишком взрослым для своих лет. Было ли это воспитанием Изуку или таков был характер самого Изуми. А может было дело в том, что Мидория ещё не был готов открыться Бакуго? Или смерть Изуку для них двоих была слишком эфемерной? Им обоим нужно время, чтобы принять его смерть.

— Я отвезу тебя к Мидории-сан, — Кацуки сжимает кулаки и резко распрямляется, — проведёшь с ней некоторое время.

Изуми тут же оживляется и начинает спешно собираться, запихивая в рюкзачок карандаши, рисунки и ставшие важными для него вещи. С заминкой, но он берёт брелок Всемогущего.

А Кацуки чувствует дыру в груди.

Не то, чтобы Бакуго намеренно препятствовал встрече бабушки и внука, просто врачи посоветовали ограничить ей визиты и большую часть времени она спала.

Доехали они до больницы быстро, Изуми всю дорогу молчал, так как был взволнован предстоящей встречей.

Когда они входят в палату, Изуми бросается к больничной койке и неуклюже залезает на кровать, обнимая Инко.

— Бабушка, бабушка, — хнычет мальчишка, — я так соскучился.

— Маленький мой, — Мидория крепко обнимает внука, насколько позволяют силы, по щекам её текут слёзы, а голос дрожит.

— Он очень хотел вас увидеть, — просто говорит Бакуго, поймав взгляд женщины.

Он чувствует себя третьим лишним. Он не часть их семьи, а совершенно чужой человек. Им явно будет лучше побыть вдвоём.

— Спасибо, что его привёл, — с благодарностью говорит Инко и начинает целовать лицо внука. — Как ты провёл время? Бакуго хорошо о тебе позаботился?

— Да, всё было хорошо, — говорит Изуми, не желая отлипать от бабушки. Он так счастлив, но в тоже время переполнен болью, эти два чувства тянут его в разные стороны. Но Изуми знает, что бабушка болеет и волновать её нельзя.

— Мы говорили на счёт вещей, — запинается Бакуго.

— Да, в тумбочке лежат ключи от дома Изуку, — говорит Инко.

— Вы поедите к нам домой? — Изуми отлипает от бабушки и оборачивается, удивлённо смотря на Кацуки. По мальчишке видно, что он очень взволнован.

— Да, нужно же забрать твои вещи, ты сам хотел, — Кацуки чувствует странную слабость в ногах, будто все силы покидают его тело. В этот миг Изуми вновь напоминает ему Изуку.

— Пока побудь с бабушкой, а если ты захочешь, то мы потом вместе съездим в твой дом, — отстранённо произносит Бакуго, пытаясь взять чувства под контроль. Кацуки опасается, что в родительском доме Изуми станет хуже.

— Хорошо, — глухо отзывается мальчишка, перечислив альфе, какие именно вещи ему нужны и где они должны лежать, а потом поворачивается к бабушке и начинает доставать свои рисунки.

Кацуки медлит с секунду, смотря на эту семейную сцену и лёгкая улыбка трогает его губы. Здесь так не хватало Изуку.

Дорога за город занимает время, домик у Мидории небольшой, но ухоженный, в два этажа.

Кацуки немного не по себе заходить в пустой дом, здесь уже скопилась пыль, но чувство семейного уюта ещё ощущалось.

Бакуго жадно рассматривает интерьер и предметы мебели, во всём чувствуется рука Изуку. Это точно было его семейным гнёздышком.

В гостиной Бакуго находит несколько фотографий. Изуку с матерью, Изуку с сыном, несколько фото Изуми в разном возрасте, фото, где они втроём. Словно весь этот дом был спланирован для того, чтобы приносить тепло Изуми.

Кацуки первой попадается комната мальчишки и он собирает те вещи, что сказал Изуми. Лучше бы, чтобы он сам это делал, но Бакуго знал, что первый раз посетить этот дом должен он один. Закончив с главной задачей, он находит комнату Мидории и застывает на пороге. Всё здесь напоминает комнату в квартире, которую они снимали вместе. Такие же бежевые шторы, большая кровать, почти идентичные шкафы.

Бакуго чувствует слёзы на щеках, эта комната вызывает у него чувство ностальгии. Не хватает только Изуку.

Кацуки сглатывает болезненный ком в горле и начинает искать в столе и шкафах нужные документы. Они понадобятся для оформления Изуми. Ещё нужно будет заказать необходимые справки и документы.

Бакуго находит дневники Изуку и перелистывает пару страниц. Немного неразборчивый почерк вызывает улыбку. Мидория описывает важные события из жизни. В его жизни было очень много Изуми. Бакуго берёт их все. Он хочет узнать, какой была жизнь у Изуку без него.

Кацуки открывает ноутбук и ищет самое важное. Фотографии, Изуку не мог их не сохранять. И действительно, ноутбук словно фотоальбом. Очень много фото Изуми, детские фото Изуку, Бакуго даже находит папку с их совместными фотографиями. Их не так уж и много. Надо же, а у Кацуки нет ни одной.

Альфа с жадностью рассматривает их некоторое время. Кажется таким нереальным, что они когда-то были вместе.

Так же Бакуго находит папку с видео, каждые подписаны и он взволнованно открывает рандомное с подписью «Изуми говорит первое слово».

«— Это только что произошло, я серьёзно! — говорит взволнованный и растрёпанные Мидория в кадр, держа на коленях крошечного сына и уже обращаясь к нему. — Ну же, Изуми, повтори ещё раз! Скажи па-па!

Но мальчишка лишь удивлённо хлопает своими большими глазами и тянет большой палец в рот.

— Нет, Изуми, ты же только что сказал, — Изуку осторожно убирает от лица сына руку и повторяет: — Па-па. Давай, ты ведь у меня очень умный! Па-па!

Изуми вновь лишь хлопает глазами, но всё же открывает рот и произносит:

— Па-па!

Мидория прижимает руку ко рту и всхлипывает, он выглядит таким гордым на этом видео.

— Мой мальчик такой большой молодец! — счастливо улыбается в камеру Мидория»

Бакуго нервно сглатывает, когда видео заканчивается, от слёз всё перед глазами плывёт. Он не думал, что видео Мидории вызовет у него такую бурную реакцию.

— Что мне делать, Изуку? — Бакуго закрывает глаза, но слёзы текут по щекам. — Что мне делать?

Он смотрит ещё пару видео и забирает ноутбук с собой. Он посмотрит это дома. А затем отдаст ноутбук Изуми, у мальчика должна быть память о его папе.

Бакуго не знает почему, но берёт несколько личных вещей Изуку с собой. Не может не взять. Корит себя за это и всё же…

Он возвращается поздно, поэтому заранее договорился с Киришимой, что тот заберёт Изуми и приведёт домой.

Дом встречает его тишиной. Киришима не сразу выходит к нему и лишь молча смотрит, как Бакуго разувается.

— Всё плохо? — Кацуки остро чувствует атмосферу.

— Он подавлен и хочет побыть один, — проясняет Киришима. — Я могу…

— Ты можешь идти, — говорит Бакуго и кладёт руку ему на плечо. — Спасибо, но дальше я сам.

— Если что — звони, — хоть Эйджиро и колеблется мгновение, но всё же соглашается. Сейчас он ничего не сможет сделать.

Бакуго закрывает за другом дверь и берёт вещи Изуми, идя к нему в комнату. Он стучит и тут же входит.

— Я привёз вещи, что ты просил, — говорит Бакуго и ставит коробку возле кровати.

Изуми сидит на кровати в полутёмной комнате и только ночник горит на столе. Изуми не смотрит на него.

— Ты ел? Может, ты голоден? — Бакуго замирает на миг у дверей.

— Я хочу жить с бабушкой, — Мидория хмуро смотрит на героя.

— Ты пока этого не можешь, — спокойно говорит Кацуки.

Изуми поджимает губы, подбородок его трясётся, на глаза наворачиваются слёзы.

— Я хочу к папе! — кричит он, сжимая кулаки.

Бакуго сохраняет маску спокойствия.

— Твой папа умер, — говорит Бакуго. Он не будет давать Изуми ложных иллюзий и обманывать его дурацкими фразами, мальчик должен принять смерть родителя. Изуку больше нет. Он не в командировке и не вернётся. Его больше не существует.

— Я хочу… — Изуми всхлипывает, хватаясь за голову, — я так хочу к папе… Мой папочка, я хочу к папочке!

Стоило догадаться, что встреча с Инко всколыхнёт в нём много эмоций. Изуми слишком долго держал всё это в себе.

— Я тебя ненавижу! — Изуми хватает подушку и кидает в Бакуго. — Это ты виноват! Ты виноват!

Бакуго молча наблюдает за детской истерикой. Он не двигается, даже когда Изуми спрыгивает с кровати и подбегает к нему, стараясь бить своими маленькими кулачками со всей силы.

— Лучше бы ты умер! — плачет и кричит Изуми. — Ты!

Бакуго хрипло выдыхает и опускается на колени, сгребая в объятия Изуми и уткнувшись ему в плечо, не сдерживает слёзы.

— Он умер, Изуми, его с нами больше не будет, папы больше нет, — дрожащим голосом говорит Бакуго. — Но твой папа всегда очень сильно любил тебя и будь у него возможность, он бы остался с тобой. Мы будем жить дальше, мы должны, Изуми. Ради папы.

— Ты должен был умереть, ты, — вцепился в него Изуми и зарыдал, не сдерживая громких всхлипов.

Бакуго сам бы предпочёл умереть вместо Изуку.

Он меняет положение, садится спиной к двери и сажает Изуми себе на колени, слегка покачивая и давая возможность ему выплакаться. Боль должна выходить из Изуми даже таким способом, это хорошо, что он не держит это в себе.

Кацуки качает его на руках до тех пор, пока Мидория не засыпает обессиленный от рыданий. Он осторожно укладывает ребёнка в кровать и укрывает одеялом.

Бакуго закрывает за собой дверь и идёт к ноутбуку. Всю ночь он будет предаваться скорби по Изуку.