Во втором часу ночи Кан еще не спит. Он стоит на кухне со стаканом воды и рассматривает безоблачное летнее небо, усыпанное сияющими звездами. Это красиво и умиротворяет. Приятно остаться в тишине и наедине с собой после шумного долгого дня подумать о личном. Например, об их очередной небольшой ссоре с Паком. Иногда Сонхва просто невыносим. Ёсан всегда мягок и старается разобраться, если возникает проблема, но когда Пак просто срывается из-за усталости или отсутствия настроения, это огорчает. Кан не переносит грубость и обижается до глубины души. Почему просто нельзя не обижать его?

Они не разговаривали целый день с самого утра и даже разошлись спать, не сказав друг другу ни слова. С Сонхва, Хонджуном или Уеном ругаются периодически все, и это относительно нормально, так что никто из мемберов особо не лезет разбираться, что произошло. И хорошо.

Ёсана от собственных мыслей отвлекают тихие шаги за спиной. Он не оборачивается и ждет. В любом случае чужих здесь нет, и это кто-то из мемберов. Подозрения сужаются до Сонхва, когда на его талию ложатся руки, а по открытому участку шеи проходятся кончиком носа, тихо вдыхая аромат кожи. Кан прикрывает глаза и устало вздыхает. Пак наконец-то о нем вспомнил? По телу проходятся мурашки, когда его шею покрывают несколько легких поцелуев. Нет, если Сонхва думает, что можно просто прийти, поластиться без извинений и все будет хорошо, то сильно ошибается. Ёсан скидывает с талии чужие руки и поворачивается, чтобы это сказать, но замирает. Перед ним усмехающийся Сан, что пристально смотрит в глаза.

— Какого черта ты это делаешь? — первым из ступора выходит Кан. Он искренне не понимает, что происходит и зачем к нему так прикасаются.

— Почему тебя не удивляет, когда кто-то подходит сзади и целует шею? — Чхве улыбается шире, а у Ёсана сердце сжимается от страха. Они с Сонхва держат свои отношения в секрете. Но что сейчас было с Саном? К такому поведению с его стороны не было никаких предпосылок.

— Зачем ты сейчас это сделал? — повторяет Кан, потому что ему нечего ответить Чхве.

— Ты мне нравишься. Ты красивый. А еще твой запах невероятен. Не понимаю Сонхва, когда он тебе грубит.

У Ёсана спирает дыхание. Его не касаются от слова совсем первые услышанные фразы, но упоминание Сонхва вгоняет в ступор. Он в растерянности. И не ясно, из-за осведомленности Сана об их отношениях или его поведении. Внутри паника становится все сильнее и сильнее.

— Это он тебе рассказал?

— Нет. Вы слишком громко трахались в тренировочном зале, а мне надо было вернуться. Но я не стал вам мешать.

— Господи, вот уж спасибо, — Ёсан поднимает глаза к потолку и не знает, куда себя деть. Он сгорает со стыда и страха раскрытия их отношений. — Кто еще знает?

— Никто. Насколько у вас все серьезно? — Сан приближается в упор, и Кан вжимается поясницей в столешницу.

— Почему ты спрашиваешь? — Ёсан упирается в чужие плечи руками, но не отталкивает, хотя наготове.

— Хочу предложить тебе секс. Без обязательств и на один раз.

— Ты сдурел? — вскидывает брови Кан и все-таки хочет оттолкнуть Чхве, но тот прижимается сильнее, и Ёсан замирает. Нет, возможно, до отношений с Сонхва Кан бы и задумался, потому что Сан красив и жутко притягателен, но сейчас это звучит дико. — Почему ты вообще решил, что я соглашусь?

— Мы не расскажем Паку. Обещаю, — Чхве улыбается милейшей из своих улыбок, а в глазах бесы. Он прижимается к Ёсану почти всем телом и буквально ощущает его учащенное дыхание на своих губах.

— Сан, мы в отношениях, — совсем тихо произносит Кан и отклоняется еще немного назад, над столом. Он ощущает давление от Чхве, но это работает не так, как должно. Ёсан соврет, если скажет, что равнодушен к энергетике Сана во время выступлений и сейчас. Она буквально сносит, и ей тяжело сопротивляться.

— Тогда почему ты все еще не сказал уверенного «нет»? Не оттолкнул? Не дал пощечину в конце концов? — Чхве в свою очередь продолжает приближаться и осторожно кладет руки на талию Кана. Пальцы того сильнее сжимаются на плечах Сана, но это только забавляет.

— Потому что мы с тобой в одной группе и хорошие друзья. Ты и так должен понимать всю абсурдность своего предложения. А еще мы на общей кухне, тебя не смущает, что, — Ёсан не договаривает, потому что Чхве резко прижимает его за талию к себе и целует, заключая в объятия. И самое худшее, что может быть — Кану нравится. Он не отвечает и продолжает попытки оттолкнуть, но не вкладывает в это почти никакой силы. Осознание неправильности и опасности ситуации мгновенно опьяняет, хоть в голове и шумит появляющееся чувство вины. Что происходит вообще? Почему его целует другой мужчина, и это не противно, а напротив? Почему ему хочется ответить на поцелуй и как уже после этого он будет смотреть в глаза Сонхва? А Сан продолжает и не отстраняется. Ласково касается губ и прижимает к себе, сжимая пальцами талию. Ёсан вообще не знает, что делать. Вернее, знает, но почему-то не делает. Чхве, наконец, отрывается от губ, так и не получая взаимности, но улыбается, также не получая и сопротивления. Его веселит растерянность и нерешительность на лице Кана.

— Я уйду сейчас же, если ты скажешь, — Сан заглядывает в глаза напротив и ждет.

— Мы не должны, — еле слышно отвечает Кан.

Чхве тихо смеется и немного отстраняется, после чего подхватывает Ёсана под бедра и усаживает его на стол. В этот раз он целует более напористо, и когда пытается углубить поцелуй, Кан размыкает губы.

Уже чувствуя себя грязным, Ёсан отвечает на поцелуй, но все еще нерешительно сжимает пальцами плечи Сана. Запретный плод сладок? Более чем. Какой ценой потом придется за это расплатиться? Уже поздно об этом думать. А сейчас Чхве не сильно кусает за нижнюю губу и посасывает ее, после чего проникает языком в рот. От одного такого поцелуя с Саном становится жарко, и срывает все тормоза. На короткое время все мысли исчезают, заменяясь острым удовольствием от происходящего.

Когда Чхве лезет руками под футболку Кана, только тогда тот отстраняется и глубоко вдыхает. Сан вопросительно смотрит, и, скорее всего, всё еще готов получить отказ. Но Ёсан не знает, что сказать. Совесть не позволяет ответить "да", а желания не дают соврать и произнести "нет".

— Не на общей же кухне.

— Пойдем, — Сан отходит на шаг назад и позволяет Ёсану слезть со стола, после чего берет его за руку и направляется в ванную. В общем-то единственное ближайшее место, где можно уединиться. Кан просит не включать верхний свет и сам зажигает только подсветку у зеркала. Когда позади щелкает замок, он думает, что не простит себе этого, но почему-то позволяет Чхве обнять со спины и провести языком по шее сзади.

Сан очень ласков. Он стягивает верх с Ёсана и усыпает поцелуями его плечи и шею, иногда тихо повторяя, как тот красив. Это вообще не вызывает никаких эмоций у Кана. Он упирается в края раковины и шумно выдыхает, чувствуя через ткань домашних штанов стояк Чхве. Ему снова становится не по себе от того, что он подается своим самым скрытым желаниям и так просто изменяет Сонхва. Но даже сейчас не просит остановиться. Напротив.

— Не тяни, пожалуйста, — закусывает губу Ёсан и достает с полочки чей-то крем для рук, протягивая Сану.

— С Сонхва ты тоже не любишь ласки? — он стягивает чужие штаны вместе с бельём и забирает крем, сразу выдавливая себе немного на пальцы.

— Ты не Сонхва.

Глаза Чхве блестят его лисьей усмешкой. Он никак не отвечает, и только вводит сразу два пальца. Плавно, но сразу на всю длину. Кан еле сдерживается, чтобы не застонать в голос, и выгибается, сильнее выпячивая зад. Он хмурится и опускает голову, часто и рвано выдыхая. Сан его абсолютно не щадит и растягивает довольно грубо. Может из-за последних слов, а может так кажется, потому что Сонхва сам по себе мягче и аккуратнее. Но Ёсан не особо против. Главное удается сдерживать стоны, а несильная боль даже кажется уместной с тем несоизмеримым чувством вины, что испытывает Кан вперемешку с трепетом и удовольствием от действий Сана.

— Достаточно, — поднимает взгляд Ёсан и облизывается.

— Уверен? — Чхве вынимает пальцы и приспускает свои штаны. Он смазывает и себя, после чего приставляет головку ко входу.

— Давай уже, — теперь улыбается Кан, и такую улыбку Сан видит у одногруппника впервые.

Чхве кладет руки на талию и медленно входит, наслаждаясь видом сзади. Ёсан красиво выгибается в спине и сам подается назад, принимая полностью. Такой отзывчивый, он жмурится и замирает с немым стоном на губах, пытаясь привыкнуть. Все еще немного больно, но от этих ощущений не хочется отстраниться. Сан покорно ждет и начинает медленно двигаться только после того, как Кан сам подается на встречу. Его толчки пока что медленные и размеренные, и Ёсан испытывает слишком странные чувство от осознания, что внутри не его Сонхва.

Чхве любуется Каном, его фигурой в полумраке, его отражением в зеркале и находит вокалиста бесконечно прекрасным. Одновременно с тем Ёсан вообще не думает о Сане. Его любопытство и острое желание пропали, оставив вместо себя только похоть и необъятное чувство вины. Может ли быть что-то хуже? Когда с каждым толчком Кан все больше думает о том, что он отвратителен и ужасен, ведь в принципе ему нравится, как это делает Сан, и внутри все горит. Но мысли вертятся только вокруг Сонхва.

Чхве немного меняет угол и скорость, начиная двигаться резче. И Ёсан не может сдержать стон. Сан сразу притягивает его к себе и закрывает чистой рукой рот. Кан и теперь не против. Он прижимается лопатками к груди Чхве и судорожно мычит ему в руку.

Даже хорошо, что Сан не позволяет стонать, потому что с губ Ёсана срывалось бы совсем не его имя. Наверное, было бы странно. Но не менее странно, чем происходящее. Кан смотрит на себя в зеркало и не понимает ничего. Его берёт Сан, цепко глядя в глаза и закрывая рот рукой. Как вообще до этого дошло?

Когда Ёсана начинает бить мелкая дрожь, Чхве накрывает его член рукой и мягко сжимает, начиная надрачивать. Кан с протяжным глухим стоном кончает первым, сжимаясь, от чего Сану приходится сделать несколько последних сильных толчков и выйти, пачкая семенем ягодицы и бедра Ёсана. Чхве убирает руку от его лица и крепко обнимает за талию, утыкаясь лбом в плечо. Оба тяжело дышат и молчат несколько минут, пока Кан не нарушает тишину.

— Оставь меня одного, — немного хрипло шепчет Ёсан и не поднимает взгляд. Он не хочет и не может смотреть сейчас ни на Сана, ни на себя. Чхве медлит, и это раздражает Кана, потому что на него начинают накатывать эмоции, с которыми хочется остаться наедине. — Выйди.

Сан не делает этого сразу. Он берет пальцами Ёсана за подбородок и ласково целует его губы, снова не получая ни ответа, ни сопротивления. Наконец, когда Кан остается в одиночестве, он закрывает дверь на замок и вжимается в нее спиной. Какой же шлюхой он себя сейчас чувствует. Просто отдался Чхве, потому что на самом деле находит его привлекательным и пару раз думал о подобном, а сейчас поругался с Паком. Отвратительно. Кан раздевается совсем и отправляется в душ. Ёсан не знает, сколько он просто стоит под струями воды и смотрит в стену. На голову сваливается страх перед завтрашним днем и тем, что придется контактировать и с Саном, и с Сонхва. А если Пак узнает? Что, если Кан только что так глупо разрушил свои отношения?

Сколько бы Ёсан не тёр себя мочалкой, а поцелуи и прикосновения Чхве не смываются. Это не смыть. Он в тихом отчаянии идет досыпать оставшиеся несколько часов, надеясь, что станет легче.

Этим же утром Кан первым подходит к Сонхва и предлагает больше не ругаться из-за ерунды. Да и вообще не ругаться. Пак, конечно, соглашается, и Ёсан еле сдерживает, чтобы не расплакаться. Сонхва мягко, но коротко целует, ведь с утра у них банально нет времени, а Кан даже в этот момент не может перестать думать о совершенной ошибке. После Сана всё болит и это будто служит напоминанием. Пока что не понятно, как с этим жить, но несмотря на все, он тянется к Паку теперь в разы сильнее.

Хорошо, что хотя бы Чхве ведет себя, как ни в чем не бывало и продолжает липнуть к Уену.