Мы пришли со всего света, думая,

что эта война станет нашим

обрядом посвящения, большим приключением.

Никакое это было не приключение.

Пасмурное позднее утро. Окоп, два метра в ширину, два с половиной — в высоту, стены из деревянных досок. Под деревянным настилом вместо пола — грязь. Такова обстановка, в которой я сейчас нахожусь. Моё имя — Тополёк, хотя чаще всё ко мне обращаются как 'сержант'. Ещё два дня назад под моим командованием было отделение из восьми троллей. Половина погибла во время недавней атаки, и сейчас их тела разлагаются на ничейной земле; другие лежат в полевом госпитале. Скорее всего, они тоже уже мертвы. Мне известно об их ранениях: одному пуля попала в живот, доктора и по сей день понятия не имеют, как иметь дело с этим; другого задело в бедро, вероятно, ампутация и отправка домой; третьему осколок попал в шею, тот остался жив, но потерял много крови. Один пропал без вести. Не хочется думать, что с ним сейчас.

И с того дня пополнения не было, как и приказов от вышестоящих офицеров. По большому счету я бездельничаю — лежу и отсыпаюсь, пока могу, хотя я сейчас и на передовой линии окопов, а поэтому вроде как должен быть занят делом. Однако противник пока не проявляет активности на нашем секторе. Значит, готовит наступление на другом. Оно, вероятно, закончится так же, как и всегда: остатки первой волны по телам своих товарищей доберутся до наших траншей, мы их отбросим, а потом сами проделаем то же, что и они. И так снова и снова по этому адскому кругу. Но, кажется, скоро мы его разорвём: сегодня поздней ночью наша артиллерия начала обстрел вражеских окопов. Обстрел такой силы, что все вокруг говорят чуть громче обычного, ибо без этого никто никого не услышит. Ясно, что начальство задумало большое наступление. Если это так — потери будут соответствующими.

Сквозь дремоту и шум отдалённой канонады я слышу голос:

— Вставай, Тополёк, и быстром шагом за мной.

— Есть, господин лейтенант, — ещё сонным голосом отвечаю я, беря свою винтовку и закидывая её на плечо, и направляюсь вслед за ним. Сразу же после пробуждения в нос шибает характерный запах — гнилой плоти и свинца. От такого воздух кажется тяжёлым, им трудно дышать.

Лейтенанта этого зовут Альфред. Кажется, ему немного за сорок лет. В свои года выглядит подтянутым, среднего роста. На фронте с самого начала. Он всегда был для нас как второй отец, в его присутствии мы чувствуем себя почти как дома. Видел даже, как он помогал с ранеными — перенести их или перевязать.

— К чему спешка, сэр? — по пути интересуюсь я у лейтенанта.

— В двух словах: генерал Цветан. Приказал мне привести тебя к нему. А там и узнаешь, что ему надо, — в спокойной манере отвечает лейтенант.

— Вам ничего неизвестно по поводу пополнения?

— Вроде за линией привозили новобранцев, но мне пока ничего не сообщали. А что, уже охота снова командовать? — усмехнувшись, спрашивает меня Альфред.

— Нет, сэр, просто никаких приказов давно не было. Поэтому и спрашиваю.

— В последнее время с пополнениями туговато, сынок. Оттого-то и сидим без дела. Только вот сегодня что-то зашевелились.

— Думаете, скоро будет большое наступление?

— Вполне вероятно, — многозначительно заключил Альфред.

Генерал Цветан, или же просто Цветан, был назначен им в самый первый день этой войны, причём самой королевой Розочкой. Я слышал, именно он вместе с другими правителями убедил её объединить усилия против Рокс и её подданных-варваров. Цветана в генеральской форме мне, правда, никогда не доводилось видеть. Вполне возможно, что из-за его приезда наша артиллерия сейчас и молотит по противнику.

Оставшийся путь никто из нас не говорил ни слова. В окопах, по которым мы с лейтенантом шли к штабу, сплошная суматоха. Тролли таскали ящики с припасами, патронами и гранатами и ручные пулемёты. На носилках переносили раненых, которых удалось вытащить с нейтральной полосы. Одни выглядят вполне целыми, у других же перебинтованы руки, головы, грудь. Сквозь такой поток трудно протиснуться.

Наконец мы вышли из лабиринта траншей на третью линию, и перед нашими глазам предстал просторный пейзаж. Вокруг стояло множество палаток и навесов. В тылу была та же суета, что и в окопах, солдаты были везде, куда ни взглянешь. Все дороги были разбиты и представляли собой месиво из грязи. Вдалеке за полем виднелся лес. Настоящий лес, с целыми, невредимыми деревьями. На передовой забываешь, как они выглядят. Снаряды разносят их в щепки, и от них часто остаются только стволы без короны и порой без веток.

Обстрел здесь, в тылу, был тише, чем на переднем крае, но его всё ещё было слышно.

Дойдя до входа в полевой штаб, Альфред остановился у входа, и я вместе с ним.

— Слушай, так как там всё-таки генерал, — он мотнул головой в сторону штаба, — приведи себя в порядок, ага? — сказав это, лейтенант прошёл в штаб. Поправив воротник и китель, я вошёл за ним.

Внутри штаб освещали несколько жёлтых ламп под потолком, в основном центральную часть помещения, отчего стены оказывались отчасти в полумраке. В середине находился стол с большой картой, а поодаль от него — несколько других офицеров, которых я до этого не видел. Никто не произносил ни слова, атмосфера была напряжённой. Цветан стоял посреди помещения, за столом с картой.

— Сержант Тополёк прибыл, сэр! — встав по стойке смирно, безэмоционально отчеканил я, смотря прямо ему в глаза.

— Проходите, сержант, — твёрдым голосом начал Цветан, — Мне рекомендовали вас как способного тролля, поэтому слушайте, и слушайте внимательно. Ранним утром мы направили телефониста для корректировки огня нашей артиллерии, но совсем недавно связь с ним оборвалась. Предполагаем обрыв линии. Ваше задание, сержант, — вместе с вашим отделением протянуть до него новый кабель и собрать у него информацию о текущей обстановке на линии фронта. Самого телефониста вы найдёте здесь, — Цветан начинает водит по карте, показывая ключевые точки маршрута, — доберётесь до него через проходы в проволочных заграждениях, затем по подкопу, ведущему к воронке, где он расположился. Кабель для телефонной линии возьмёте в пункте снабжения. Им уже известно о вашем приходе. По возвращении с вашего задания доложите обо всём мне. Всё ли ясно, сержант?

— Вы сказали, что я должен отправиться с моим отделением, но я потерял всех своих подчинённых пару дней назад.

— Прибыло пополнение, и к вам приписан новый отряд. В него входите вы, Кроха, Здоровяк и Звуки. Оты́щите их в тылу. Что-нибудь ещё?

Совершенно не ожидав подобного, я отвечаю:

— Никак нет, сэр.

— Учтите, сержант — ваше отделение нам ещё понадобится. Об этом узнаете от вашего лейтенанта. Свободны, — закончил Цветан. После этого я, отдав честь, вышел из штаба и направился на поиски тех, кого приписали ко мне.

Пока я шёл по дороге глубже в тыл, в голове бушевали разные мысли. Я могу понять, каким образом тут оказался Здоровяк, но Кроха, а тем более Звуки? Хотя у первой всегда был боевой характер, поэтому, наверное, неудивительно, что её в конце концов занесло сюда. И к чему это Цветан сказал, что мой отряд им ещё пригодится? Одно ясно точно — скоро и вправду будет наступление.

После пятнадцати минут следования по грязной дороге, что ведёт из этого скверного места, я издалека заметил недавно прибывшую троицу друзей.

Вид у них был скорее расслабленный, будто и не война вокруг, а какая-то вечеринка. Кроха что-то изображала, Звуки со Здоровяком из-за этого то смеялись, то продолжали наблюдать за ней. Все они держали свои каски в руках, сняв их ещё до того, как я их увидел.

Перед тем, как я подошёл к ним, Кроха сказанула что-то такое, отчего каждый залился смехом.

— Вы, я так понимаю, моё новое отделение? — громко обратился я к ним, чтобы достучаться до них сквозь шум, который они создавали. Отсмеявшись, троица повернулась ко мне.

— Тополёк, это ты? А мы и не думали тебя здесь встретить! — радостно восклицает Здоровяк, после чего все трое устремляются ко мне, чтобы обняться.

— Отставить, — опешиваю я их. С их лиц сходит сиявшая до этого улыбка. Я продолжаю:

— Для вас я сержант Тополёк, или сержант. Идёмте — у нас приказ. И наденьте каски, вам их не просто так выдали.

Переглянувшись и немного помедлив, все трое в конце концов пошли за мной, надев перед этим на головы свои каски. Воцарилось неловкое молчание, поэтому я решил начать разговор:

— Как вы тут вообще оказались?

— Мы записались добровольцами, — говорит в ответ Кроха.

— Хотели помочь другим на фронте, — дополняет Здоровяк.

— А в двух словах вам не объясняли, что вас тут ждёт? — интересуюсь я у них.

— Нет, никто ничего такого не говорил. А что, должны были? — искренне недоумевая, отвечает Звуки.

— Было бы неплохо, — пространно отвечаю я.

— Топо… Сержант, куда мы идём? — после некоторой паузы спрашивает Кроха.

— Сейчас — в пункт снабжения, а после — скоро узнаете.

Всю дорогу Звуки что-то напевала себе под нос, что несколько действовало мне на нервы. Хотел было сказать ей перестать это делать, но всё же сдержал себя. Не хватало им сейчас портить настроение перед тем, что им сегодня ещё предстоит.

На пункте снабжения и вокруг него была та же суматоха, что и во всём тылу и окопах второй линии. Выгружали ящики с грузовиков и относили их на склады или дальше на передовую. Одни тролли толпились у грузовиков, чтобы те их увезли; другие же с тех же грузовиков только сходили.

Я увидел интенданта и проследовал к нему, а за мной — моё отделение. Они остановились у меня за спиной, после чего я обратился к управляющему складом в звании капрала. Тот сидел за столом и что-то записывал. Из проигрывателя рядом играла ненавязчивая музыка.

— Ты ведь здесь за главного? Меня прислали сюда взять катушку с телефонным кабелем, — он, закончив писать и подняв голову на меня, убавил мелодию и сказал:

— А вы, значит, Тополёк. Мне о вас уже сказали.

Встав из-за стола, управляющий направился к стоящей рядом палатке.

— Сейчас принесу вам кабель. Красавицам привет! — заметив Кроху и Звуки, с улыбкой на лице сказал тот. От этого я немного покривил лицо. Девушки засмущались и улыбнулись ему в ответ.

— Вот, возьмите, — вернувшись с катушкой в руках, сказал интендант. Я указал Здоровяку взять её, после чего обратился к капралу:

— Нам сказали провести этот кабель к телефонисту на нейтральной полосе. Есть идеи, как это сделать?

— Сначала доберитесь до него, а то обидно будет, если протяните до него провод, а окажется, что уже и не к кому было. Если всё-таки найдёте его там, то от него и начинайте протягивать. Прямо к нашим окопам. Потом отдадите связистам кабель, они сами справятся. Прощайте! — закончил он, обратившись к Крохе и Звуки, и снова сел за стол заполнять бумаги.

— За мной, — негромко сказал я своему отделению.

Мы направились на передовую; я — снова, они — в первый раз. По дороге троица о чём-то бодро разговаривала, но я не вникал в суть. Не до этого.

Дойдя наконец до первой линии окопов и остановившись возле лестниц, которые вели из окопов, я обернулся к своему отряду. Те сразу же замолчали.

— Мы пришли. Дальше нам — на ничейную землю. И я хочу, чтобы вы кое-что уяснили. Там вы можете встретить то, с чем раньше никогда бы не столкнулись. Поэтому держите себя в руках. Всегда. Пробираться будете за мной исключительно ползком, так чтобы не заметили. И никакой самодеятельности. Если понадобится укрытие — ищите воронку. Только на дно не ложитесь, они заполнены водой и ещё Бог знает чем, упадёте — можно и не выбраться. Вы меня поняли? — обращаюсь я к ним. На их лицах читался лёгких испуг.

— Поняли, — решительно, хотя и с небольшой дрожью в голосе, ответила Кроха. Остальные кивнули.

— Так, сначала иду я, потом ты, Кроха, за ней — Звуки. Здоровяк, ты последний. Проверьте пока, заряжены ли у вас винтовки. Я надеюсь, с оружием-то вы обращаться умеете?

Они сняли свои винтовки с плеч, и, отведя затвор назад, осмотрели магазин. У всех он был пуст, поэтому им пришлось доставать обоймы и заряжать ими своё оружие. У Крохи это получилось быстро, Здоровяк и Звуки же замешкались. Я снял с плеча свою винтовку и на примере показал, что к чему, после чего оба закончили возиться с винтовками.

— Теперь всё. Пошли, — с небольшой ноткой напряжённости говорю я и начинаю взбираться вверх по лестнице, ведущей на нейтральную полосу. Обратного пути уже не было.