…подобна лику Луны: хаотичная, изрезанная

кратерами, необитаемая, ужасающая;

обитель безумия.

Выбравшись из окопа наверх, я сразу же принялся ползти: так меньше вероятность, что заметят. В ушах так и стоял отдалённый гул от обстрела вражеских позиций нашей артиллерией. Я продвинулся чуть вперёд и перевернулся на спину, давая команду подниматься остальным. Впереди нас ожидали две линии проволочных заграждений. Первая — в виде простого забора из вбитых в землю железных прутьев и натянутой между ними параллельными линиями колючкой. Кое-где этот забор покосился, лоскутьями на нём висела не то одежда, не то чьи-то ошмётки. Иногда особого несчастливчика настигает снаряд, разрывая его на куски. И часть их порой долетает до проволоки.

Вторая линия заграждений — её даже линией назвать сложно, ибо это просто плотно сваленная на деревянные рогатки в кучу колючка полтора метра в длину, закрученная в спираль. Помню, когда отступали обратно в наши окопы после недавней атаки, как нескольких наших взрывом отбросило на эту самую колючку. Так, наверное, и висят на ней.

Местность что до заграждений, что после — сплошная склизкая грязь. Земля буквально испещрена воронками, чаще не очень большими, но есть и такие, которые в диаметре достигают десятка метров, а то и больше. Многие заполнены водой по щиколотку. Но даже этого будет достаточно, чтобы застрять в этой трясине, ибо экипировка весит немало.

Дождавшись, когда всё моё отделение выберется наверх, я перевернулся со спины обратно и начал ползти к проходу в первой колючке, что находился несколько правее меня. Передвигаться из-за массы снаряжения было тяжело. Здоровяку, должно быть, и того хуже, ибо честь тащить увесистую катушку с кабелем выпала именно ему. Оказавшись за первой колючкой, я осмотрелся в поисках подходящей воронки рядом со вторым заграждением и, заприметив такую, тотчас же стал ползти к ней. Заодно убедился в том, что те бедолаги всё ещё висят на колючке. Или то, что от них осталось.

Забравшись в воронку, я распределил в ней свой отряд так, чтобы все они находились на её склонах не касаясь дна ногами. Каждый из нас дышал через рот из-за изнуряющего ползанья по этому грязевому болоту.

— Слушайте меня внимательно, — обращаюсь я к отряду, — за этим заграждением — непосредственно линия фронта. Дальше будем действовать так. Сначала я доползаю до воронки, затем я буду подзывать вас по-одному, в том же порядке, какой был до этого. Передвигаться будете всё так же ползком. Краутам, кончено, сейчас не до нас, — намекаю я на продолжающийся артобстрел, — но это ещё не значит, что можно отключать осторожность. Всё поняли?

— Как долго нам ещё ползти, сержант? — спросил после небольшой паузы Здоровяк.

— Сейчас мы продвинулись вглубь нейтральной полосы метров на пятьдесят. До нужного нам подкопа ещё около семидесяти. С вопросами всё, надеюсь? — на что в ответ все трое кивнули, и я, выбравшись из воронки, стал ползти к проходу в заграждении.

За ним картина была вполне привычной, за исключением уходящей за горизонт в обе стороны непроглядной стены из пыли, которую поднимают высоко к небу снаряды. За несколько секунд насчитываю шесть взрывов. Вокруг по земле разбросаны тела троллей, павших во время недавней атаки. Куда ни глянь, везде их увидишь. Иногда их приходят утаскивать, чтобы потом захоронить их за линией фронта. Но даже ночью это занятие крайне опасно из-за вражеских снайперов, просматривающих всю ничейную землю сквозь оптические прицелы на предмет неудачно вытянутой головы.

Разглядев в этом луноподобном пейзаже воронку покрупнее, направляюсь к ней и, достигнув её, осторожно в неё скатываюсь. Сразу же носом чую невыносимо-отвратительный запах. На дне лицом вниз лежал мёртвый тролль, наш по форме. Спину ему основательно проели, так что были видны рёбра и внутренности; вокруг мёртвого тела парил жужжащий рой мух. Это, должно быть, крысы с ним так. Пиршествуют на этом празднике смерти. Эти существа и в окопах частые гости. Мы их убиваем, как только можем: в ход идут сапёрные лопатки, ловушки, штыки винтовок. Меньше только их, кажется, не становится.

Кое-как располагаюсь в воронке. Быстро разыскав глазами свой отряд, один раз махаю им рукой, чтобы ползли ко мне. Первой выбирается Кроха, я же в это время прикидываю примерный путь до подкопа, который уже немного выделяется среди этого поля изрезанного кратерами, параллельно при этом слежу за девушкой. Когда та начинает залезать в воронку, я придерживаю её рукой, чтобы она не скатилась вниз. От Крохи также не утаился запах: от него её лицо сморщилась, и она сказала про себя: 'Ну и вонь.' Девушка старалась не смотреть в сторону разлагающегося мертвеца.

Обратив свой взгляд на оставшихся по ту сторону проволоки Здоровяка и Звука, сделал им жест рукой, чтобы шёл следующий по порядку — то бишь Звуки. Пока та ползла к нам, я не спускал с неё глаз в целях предосторожности. Но как только она преодолела брешь в заграждении, так и остолбенела на некоторое время, будто в ступоре, обратив свой взор куда-то вперёд.

— Звуки, чёрт побери, не медли! — гаркнул я на неё, после чего та, вернувшись к реальности, быстро возобновила продвижение.

Как и Крохе, помог Звуки забраться в воронку не скатившись в самый её низ. Здоровяк полз последним. С ним всё обошлось в порядке, разве что времени на добраться у него ушло чуть больше.

По такой схеме мы преодолели ещё две воронки. Последняя, наконец, вела напрямую в нужный подкоп. Съехав в неё, я сразу же упёрся ногами в целую кучу из, наверное, пяти трупов. Чёрт его знает, зачем и кто их скинул сюда. От стоявшего смрада слегка закружилась голова. Пока ждал своё отделение, скомандовав им до этого ползти сюда, заметил, что в проглядывавшей земляной стене подкопа виднелось бледное иссушеное лицо кантри-тролля, застывшее в агонии. Он тут уже давно. Наверное, был ранен и спрятался первой попавшейся воронке. А затем неподалёку упавший снаряд просто закопал его заживо.

Как можно быстрее быстрее управившись с переправлением отряда в воронку, я начинаю продвигаться вперёд по подкопу, пригнувшись и сказав остальным сделать то же. Под ногами хлюпает мерзкая вездесущая грязь. Чем дальше мы идём, тем отчётливее становится слышно завывание снарядов над нашими головами. Гул от канонады стоит непрекращающийся. Снаряды разрываются над позициями краутов каждую секунду.

В конце подкопа уже проглядывалась фигура телефониста. Он лежал на склоне воронки, так чтобы его нельзя было обнаружить, и через специальный перископ наблюдал за позициями противника. Его телефонный аппарат был справа от него, как и карта местности. Заметив наше приближение, он обернулся в нашу сторону.

— Добрали́сь наконец, — сказал он сквозь зубы и спустя мгновение спросил: — а с каких это пор у нас тут женщины на передовой?

— Эти двое тут по своей воле, — отвечаю я ему, кивнув головой в сторону Крохи и Звуки. — Тебе вообще откуда знать, что мы к тебе шли?

— Приказ у меня был: в случае обрыва связи оставаться на позиции. Кабель-то где?

— С нами он. Мотать будем от тебя. Ты мне лучше опиши ситуацию.

— Ты про обстрел-то?

— Именно. Всё, что можешь сказать.

— Да херово с ним, вот что. Без наводки артиллерия бьёт куда попало. Проволочные заграждения рокеров почти нетронуты. Бункеры их бетонные тоже. Если всё-таки и будет наступление, всё обернётся тем же, — с толикой горечи в голосе сказал он, устремив глаза куда-то вдаль. При этом Кроха, Звуки и Здоровяк слегка изменились в лице и переглянулись между собой.

На короткое время устанавливается молчание.

— Ладно уж, займёмся делом. Здоровяк, давай катушку, — он, достав её из-за спины, передаёт мне. — Бери, — обращаюсь я к телефонисту, протягивая ему конец провода. — Не знаешь, кстати, почему связь вообще оборвалась? — решаю я в конце концов узнать это у него.

— Да крысы, скорее всего. Грызут всё, что видят. А если не видят, проделывают себе путь и грызут, — сказал он, усмехнувшись.

От столь мрачной шутки на моём лице появилось некое подобие улыбки.

— Вперёд меня идите, — сказал я, обратившись к своему отряду, после чего пригнувшись пошёл за ними, разматывая катушку с кабелем.

— Так, — начал я, дойдя до воронки с кучей мертвецов, — теперь я буду ползти самым последним. Кроха — ты будешь первой. В остальном всё так же. Все всё поняли? — оглянув всех, спросил я.

— Вроде бы, — простецки ответил Здоровяк.

— Вроде бы? Мне тогда, может, во второй раз объяснить? — уже несколько раздражённо говорю я.

— Обратный путь тот же, сержант? — перехватывает инициативу Кроха.

— Если ты его запомнила, то да. Если нет — спрашиваешь меня, я тебе указываю, куда дальше, — более спокойно говорю я в ответ. — Теперь-то, надеюсь, всем всё ясно?

Путь к нашим позициям прошёл без каких-либо значительных проблем. Лишь раз Кроха обратилась ко мне за указанием. До самих окопов добрались уже грязными и уставшими. Спустившись в траншею, укладываю кабель на землю, чтобы его никто не задевал. Кроха, Здоровяк и Звуки к тому моменту также спустились вниз ко мне.

— Оставайтесь где-нибудь здесь, неподалёку, чтобы я мог вас найти, — говорю я им, затем направляюсь с кабелем на вторую линию траншей с целью найти там связистов.

Отыскать их было несложно. Они оказались в землянке, к которой вело великое множество проводов. Вход в неё был прикрыт тёмной брезентовой шторкой, какие часто использовались для подобных целей. Отодвинув её в сторону, я сделал шаг внутрь и громко обратился к тем нескольким троллям, что были там и так до сих пор не обратили на меня какого-либо внимания (или только делали вид), ибо были чем-то заняты:

— Кто у вас тут по проводам главный? Катушку возьмите, — указал я на неё, подняв ту чуть выше.

— А, так вот кого отрядили на это поручение, — с этим словами ко мне подошёл один из них и взял катушку у меня из рук. До меня не совсем дошёл смысл сказанного им, поэтому я просто вышел из землянки и направился в сторону штаба доложить о выполнении.

Так как докладывать было особо не о чем, я довольно быстро расправился с этим, после чего устремился обратно к своему отделению. На выходе из траншеи, соединявшей первую линию со второй, меня встретил Альфред.

— Тополёк, наконец-то. Я должен тебе кое-что сообщить. Все во взводе уже в курсе. Остался только ты. Сядем-ка, — сказал он, усаживаясь на свободный деревянный выступ, на каких обычно отдыхают солдаты в свободное время.

— Что за весть, лейтенант? — спрашиваю я после того, как сем сел.

— В общем, артиллерия тут не просто так расстреливает свой боезапас. Скоро будет большое наступление. Конечная цель — высота шестьдесят.

— А скоро, это когда точно? И где эта высота вообще?

— Пока не сообщалось, когда мы пойдём в атаку. Я думаю, в течение следующих нескольких дней. А высота эта находится где-то в десяти километрах отсюда.

— Мне телефонист с ничейной земли сказал, что позиции краутов почти целые, и колючка их тоже.

— Впереди нас в атаку пойдут танки, как раз, чтобы прорвать заграждения. Их, как я знаю, несколько месяцев назад применяли на другом участке. Слышал вообще о таких?

 — Да, некоторые об этом рассказывали. Но своими глазами не видел. Они что, уже здесь, на нашем секторе?

— Нет. Пока нет. Кстати, — тут Альфред встал с деревянного выступа, после чего продолжил: — твоё отделение этой ночью должно быть на карауле. Скажешь им об этом, ладно? Ну, всё тогда, мы друг друга поняли, я думаю, — с этими словами Альфред ушёл вглубь передовой линии окопов.

Мне же оставалось сообщить своему отделению то, что я услышал от лейтенанта.