— Я ищу Тони Мосса, — повторила девушка, и я наконец понял, почему ее лицо показалось мне знакомым.

— Подождите, — коротко ответил я, сел в машину и захлопнул за собой дверь. Достал телефон Эдварда, позвонил на Лолин. Попросил позвать Тритона.

— У тебя сестра есть? — сходу спросил я.

— Марго? — вскрикнул Тритон. — Марго приехала?! Веди ее, веди!

Потом на том конце послышались звуки короткой потасовки и перебранки, сменившиеся голосом Риты:

— Привести сюда? Это опасно!

Риту перебил Эдвард:

— Какая разница? Она уже нашла. Просто сама поедет вслед за Филом.

Я посмотрел на девушку, на её решительное, уверенное лицо. И понял, что Эдвард прав. Тем более что, не ответив сразу «нет», я фактически подтвердил ее догадку.

Марго ехала вслед за мной по проселку. Мы остановились перед домом, я вышел из машины, подошёл к девушке.

— Не заходите в дом, — предупредил я. — Лучше из машины не выходите. Опасно.

— Но с вами мы нормально общались, — удивилась она, — и вы ведёте себя адекватно. И потом, я вакцинирована.

— Не сто процентов, — возразил я, — не всех защищает.

Это я знал точно. Теперь мне не приходилось искать газеты в мусорных баках, и про вакцину от псевдобешенства я прочитал всю доступную информацию. Она снижала риск заражения — примерно в пять раз.

Марго упрямо мотнула головой:

— Я не боюсь.

Ответить я не успел. Тритон появился не из дверей дома, как я ожидал, а из-за угла. Замер, словно не веря своим глазам, а потом кинулся вперёд с распростёртыми объятиями, с радостным криком:

— Марго!

И остановился в двух метрах от гостьи. Марго сама шагнула к нему:

— Тони! Тони, я так рада…

Он попятился.

— Не подходи! Опасно.

— Ну что ты, Тони? — она сделала еще шаг вперед, протянула руку. — Я же смотрела все ролики! Вы нормальные люди…

— Нет! — резанул по ушам гневный крик. — Нет, не подходи, дура! Он бешеный!

Дверь дома распахнулась, на пороге стояла Клара. И я, как всегда, поразился ее бесстрастному лицу, так противоречащему ее крику, ее порывистым движениям.

— О чем ты говоришь? — Марго посмотрела на нее с удивлением. — Это же мой брат! Мой Тони!

— Твой брат два месяца как умер, — резко ответила Клара. — Это бешеный, ему плевать, кто ты!

И тут Марго внимательно посмотрела на Клару и проговорила сочувственно:

— Это ты потому так говоришь, что убила кого-то? Кого-то близкого, да?

Честно сказать, в этот момент я согласился с оценкой Клары. Действительно, эээ, не слишком умная. Она что, не понимает, с кем разговаривает, чем рискует?!

А Марго вдруг подошла к Кларе, положила ей руки на плечи, сказала негромко:

— Ты же не виновата! Это болезнь, это бешенство. Он бы тебя простил, я уверена!

Клара дернулась, вырываясь, а потом вдруг словно обмякла, опустила голову. Прошептала:

— Ты точно дура.

— Может быть, и так, — не стала спорить Марго. — Но все равно я не боюсь.

— Спасибо, — как-то невпопад буркнула Клара. Всё-таки высвободилась, отступила назад. Проворчала: — Ну иди к своему брату, что стоишь?

Марго не стала спорить. Повернулась к Тритону, который все это время так и стоял на месте.

— Тони!

Они всё-таки обнялись. Да и то сказать, для зомби с их силой и скоростью пара метров — не расстояние, и для безопасности Марго совершенно неважно, будет ли она обниматься хоть со всеми подряд или нет.

— Как ты меня нашла? — спросил Тритон. Хороший вопрос, кстати, меня это тоже заинтересовало.

— По роликам, — пояснила Марго. — Наткнулась в сети на тот ролик, с рассказом, его, кажется, все подряд репостили. Ну и сразу подумала про тебя. Я все время думала про тебя, тела же… то есть тебя же не нашли. Подписалась на канал, стала смотреть, все надеялась, вдруг ты там мелькнешь. А потом узнала твою музыку. Ну не то что узнала, просто… Там же явно слышны мотивы твоих любимых песен.

— Правда? — удивился Тритон. — Я не замечал… А нашла как?

— Я подумала, что далеко вы бы не стали уходить. А много ли у нас ферм в округе? Я дала объявление, что ищу работу курьером, и стала ездить… И с доставкой, и просто так. И везде спрашивала про тебя.

— Ты умная! — восхитился Тритон.

— И долго искала? — спросила Клара, которая все это время стояла поблизости — видимо, подстраховывала Марго.

— Не очень, — Марго улыбнулась. — Ваша ферма восьмая по счету.

Марго пробыла у нас до вечера. Тритон показывал ей нутрий и уток с утятами, водил на речку, вынес для нее из дома Нееду и Бэби. И без конца расспрашивал — про родителей, про друзей… Марго умилялась утятам, с опасливым любопытством разглядывала эублефара, тискала котенка, пока тот не вырвался. И сама тоже без конца расспрашивала — как живётся теперь Тритону.

— А ты правда теперь разделился, отдельно тело, отдельно душа?

— Правда, — подтвердил Тритон. — Душа рядом. Тело слышит.

— А с кем я сейчас разговариваю? С телом или с душой?

— С обоими, — засмеялся мальчишка и пояснил: — Мосс говорит Тритону сказать, что рад тебя видеть. Но Тритон тоже рад тебя видеть! Оба одно говорят.

Понемногу к ним присоединилась почти вся наша компания. Всем нам было, как выяснилось, интересно пообщаться с нормальным человеком, увидеть новое лицо. В итоге в доме остались только Френк и Эдвард. Первому мы не настолько доверяли, чтобы пустить к нашей гостье, да он, к счастью, и сам не рвался. А Райту, видимо, хватало общения в интернете, он сам добровольно вызвался присмотреть за Френком.

Тритон вынес из дома гитару, сыграл несколько композиций, потом они с сестрой спели дуэтом.

— Как здорово у тебя получается, Тони! — удивлялась Марго. — Кажется, раньше ты не так играл.

— Меня теперь двое, — серьезно ответил мальчишка. — Можно обсудить, посоветоваться.

— Тебе бы учиться по-настоящему, — вздохнула Марго и добавила полушутя: — Может, попробуешь поступить заочно в музыкальное училище?

— Я школу не закончил, — вздохнул Тритон. — Аттестата нет.

— Можно сдать экстерном, — предложила Рита.

Тритон не ответил. Нахмурился, словно встревоженный внезапной мыслью, потом спросил у Марго:

— Мама с папой знают?

— Нет, — Марго тоже насупилась, и я в очередной раз поразился тому, как они похожи. — Я пока ничего не говорила, я же не была уверена… Да и вообще не уверена, что стоит говорить. А ты как думаешь?

— Не надо, — твердо сказал Тритон. — Зачем? Я же умер. Мама уже успокоилась. Снова будет плакать.

— Это точно. А потом примчится сюда с кастрюлькой бульона и с тёплыми носочками.

— И с шарфиком, — согласился Тритон. — Бульон я не ем. Только сырое.

— Носочки я сама привезу, если надо будет, — улыбнулась Марго. — Ты пиши мне. И если что надо, в смысле купить и доставить, вы мне пишите, ладно? Я все оформлю и доставлю.

Потом Марго ещё раз обняла Тритона и Клару (та настолько не ожидала этого, что не успела увернуться). Пожала руки всем остальным. И уехала.

Вся стая стояла на крыльце и махала руками ей вслед, включая даже Френка и Эдварда. Появление Марго оказалось ярким пятном в скучной череде монотонных дней, и теперь все, и крокодилы, и души, чувствовали себя взбудораженными, радостно возбуждёнными.

А потом я заметил, что Эванс молчит. Рита улыбалась, напевала обрывки песен, собирала букет полевых цветов — а Эванс молчала.

— Эванс, ты думаешь о муже? — догадался я. — Скучаешь? Так ты можешь написать ему. Не говори, где мы, просто напиши. Он ответит.

Эванс ответила не сразу.

— Нет. Зачем? Марго нашла Тритона. Он тоже мог бы найти. Видно, не искал. И правильно. Зачем? Он предлагал остаться. Я сама ушла.

Мой крокодил вдруг порывисто обнял Риту, притянул к себе, и та послушно подалась к Филу, уткнулась лицом ему в плечо… Гм, интересно, если у них тоже будет секс — где мне тогда ночевать? Неловко ведь будет смотреть на них…

И снова жизнь пошла своей чередой. Лето закончилось. Вода в речке похолодала, и купания пришлось прекратить. Траву по утрам прихватывало инеем, деревья в роще пожелтели.

Оказалось, что крокодилы плохо переносят низкую температуру. Ну как — оказалось? Можно было и раньше подумать, ведь они хладнокровные. В холод они становились вялыми и медлительными, и теплые вещи помогали куда меньше, чем живым людям. Люди теплокровны, и в соответствующей одежде могут быть на холоду сколько угодно — пока хватит ресурсов организма. А крокодилы зависимы от температуры окружающей среды, и одежда только замедляет процесс остывания.

Мы с Райтом разобрались с системой отопления в доме. К счастью, иметь дела с открытым огнем нам не пришлось. Зато понадобилось покупать брикеты для печи, а ещё куртки, шапки, ботинки. Все это привезла нам Марго, которую мы уже считали почти совсем своей.

Мы выходили из дома только по крайней необходимости, почистить вольер да принести в дом мяса. Составили график. Перед выходом дежурный грелся у самой батареи отопления, там же, на батарее, разложив одежду и обувь. А потом торопливо натягивал все это и спешил успеть почистить вольер и вернуться с тушкой нутрии или утки, пока холод не заполз под куртку, не начал сковывать движения.

Ещё мы купили пару ноутбуков, потому что одного компьютера нам перестало хватать. Большую часть времени за ним по-прежнему работали Райт и Лола. Но Марго всё-таки убедила Мосса закончить школу и попробовать поступить в музыкальное училище.

— Глупо, — хмурился Тритон. — По удалёнке? Музыку? Руку не поставить. Не объяснить.

— Но это лучше, чем ничего, — логично возражала Марго. — Ты же раньше хотел в музыкалку! От тебя самого зависит, будешь стараться, и по удалёнке научишься.

В итоге Мосс решил не терять времени зря и до весны пройти программу двух оставшихся классов.

Сложность состояла ещё и в том, что у Тритона не было с собой никаких документов. Но этот вопрос Марго и Райт должны были решить совместными усилиями.

Рита всерьез увлеклась цветоводством, заказывала в интернете разные семена и луковицы, рисовала схемы клумб.

— Люблю цветы, — объясняла она мне. — Всегда любила. Дома места мало. Два окна, шесть горшков. И на работе тоже. А тут хорошо.

Я вспомнил, что когда-то давно, в прошлой жизни, Рита действительно ухаживала за цветами на подоконниках в кабинетах.

Ну, а я с помощью Фила взялся довести до ума результат свои наблюдения за природой. Жаль, что у меня не сразу появилась возможность вести записи. Ну ничего, на следующее лето буду фиксировать все по ходу дела, я уже составил предварительный план исследований. А пока я написал заметку про жизнь колонии муравьев Formica lemani. И сам здорово удивился, когда ее приняли к публикации в «Вестнике энтомологии».

А в целом дни проходили достаточно скучно и однообразно. Крокодилы много спали, ещё больше, чем летом. Мы, души, в это время смотрели фильмы или слушали музыку. С двумя ноутбуками, двумя телефонами и компьютером мы могли выбирать на все вкусы.

Сами крокодилы тоже слышали музыку. И смотрели мультики и фильмы про природу. Танцевали. Играли с Неедой, смеялись, глядя, как он возится в снегу.

В конце декабря заявилась Марго, привезла ёлочных игрушек, гирлянд, хлопушек. И пока я искал слова, чтобы объяснить, что нам это все ни к чему, Фил уже ухватил самую яркую гирлянду, и они с Ритой стали ее пристраивать под потолком. Украшений, на мой взгляд, было слишком много для одной комнаты, но крокодилы явно считали иначе. В результате гостиная сверкала и переливалась огнями, Нееда урчал над полной миской элитного кошачьего корма, а Бэби с наслаждением поедал крупных мучных червей.

— Ему нравится, — заметил Тритон. — Почему всегда не кормишь?

— Всегда нельзя, — пояснила Лола. — Вредно. Изредка.

— Вкусное вредно? — удивился Тритон. — Обидно!

Я с усмешкой подумал, что к самим крокодилам это, кажется, не относится. Они не ели ничего, кроме сырого мяса, и проблема вкусного, но вредного перед ними не стояла.

Гирлянды и шары висели в гостиной больше месяца. Потом мы убедили крокодилов, что лучше убрать все это до следующего праздника.

Потом наступила весна. Молодежь, соскучившись за зиму в тесном помещении, почти без движения, целыми днями резвились на свободе, играли в мяч, лазили по деревьям. Я продолжил изучать колонию муравьев, она, как выяснилось, перезимовала вполне благополучно, а еще на лугу у реки я к своему удивлению и радости обнаружил парочку золотистых ржанок. Рита возилась с клумбами, пыталась заниматься фигурной стрижкой кустов. И даже Эдвард все чаще выходил из дома, гулял вокруг дома, рассеянно глядя по сторонам.

Он первым и наткнулся на нежданного гостя.

Незнакомец пришел пешком и старался не привлекать лишнего внимания, а потому довольно долго, как потом выяснилось, бродил между сараями и теплицами, осторожно осматриваясь. Был он помоложе Фила, примерно одних лет с Эдвардом. И он был зомби.

При виде чужака Райт слегка растерялся. А вот Эдвард сразу решил, что надо защищать свою территорию. Выпятил колесом впалую грудь, с воинственным видом шагнул ему навстречу:

— Ты кто? Зачем?

Незнакомец молча попятился, не переставая озираться. Эдвард продолжал напирать, его услышали Фил и Тритон, подошли, с любопытством разглядывая гостя. А потом к ним присоединился Нееда. Назвать его котенком язык бы не повернулся, хотя по возрасту ему не было и года. Здоровенный рыжий зверь, красавец и охотник.

— Нееда? — обрадовался незнакомец. Присел на корточки, протянул к нему руку. Кот насторожился, прижал уши и зашипел, потом недоверчиво шагнул вперед.

— Откуда знаешь? — строго спросил Фил. Незнакомец поднял голову и в свою очередь спросил:

— Лола же здесь? Правильно?

Как выяснилось, звали нашего гостя Даниель Сарто (крокодилы тут же дружно объяснили ему, что теперь Даниель и Сарто — это два разных существа). Как и Марго, он в свое время наткнулся в сети на тот ролик Лолы, с обращением. Но в отличие от девушки, он заинтересовался не музыкой, а как раз текстом.

— Не все поверили, — рассказывал он. — Смеялись. Говорили — розыгрыш. Я не знал. Может, розыгрыш. Может, нет. Запомнил. На всякий случай.

Как и Эванс, он умер на работе. Но ей повезло больше, она очнулась, когда все уже разошлись по домам. А Даниэль слышал за дверью кабинета шаги и голоса.

— Заперся. Не выходил. Разговаривал с собой, как в ролике. Потом стало тихо. Вышел. Поймал еду. Спрятался в подвале. Думал. Разговаривал.

Он сидел в подвале несколько дней — пока Сарто не поверил, что они с Даниэлем вполне договорились. Что Даниэль никому не причинит вреда.

А потом пошел искать нас.

— Я знал, в каком городе Лола. Узнал. По фотографиям. Бывал здесь раньше. Запомнил. Вокзал, памятник…

Он пешком добрался до нашего города, а потом, примерно как и Марго, бродил по окрестностям, заглядывая на все фермы. И очень обрадовался, узнав Нееду.

— Зачем? — удивился Фил. — Так далеко. Зачем шел?

— Жить, — просто ответил Сарто. — Куда ещё?

Действительно, куда ещё ему было идти?

Новичок оказался молчаливым и хмурым. Он легко влился в коллектив, сноровисто чистил вольеры, без лишних напоминаний следил за чистотой, починил автоматическую кормушку у нутрий, сломавшуюся ещё осенью, и поправил загородку у пруда с утками. Но в общих развлечениях он не участвовал — не играл в мяч, не смотрел фильмы. И в разговоры не вступал, и на наши вопросы отвечал односложно и явно безо всякой охоты — что Даниэль, что Сарто. А а свободное время он бродил по роще или сидел на берегу реки.

Мы его не трогали. Может, он и при жизни был таким молчуном, а может, тоска гложет по тем, кто остался у него в том городе…

Надо сказать, что приход Даниеля очень обрадовал Лолу и Райта. Они воочию увидели эффект от их обращения, убедились, что смогли кому-то помочь. А вот меня это скорее огорчило. Зимой, если верить сообщениям в новостях, случаев псевдобешенства не отмечалось, и я надеялся, что эпидемия закончилась. А вот, похоже, комары проснулись, и вместе с ними все началось сначала, хоть уже и не так массово. Оставалось надеяться только на вакцину. Может, создадут наконец такую, которая обеспечивала бы действительно надёжную защиту.

Между тем уже наступило лето. Перед крыльцом расцвели пионы и жасмин, оставшиеся ещё от прежнего владельца, а Эванс закладывала уже третью клумбу. Мосс получил аттестат и подал документы в музыкальное училище.

В середине июля на ферму обрушилась необыкновенно сильная гроза. Вообще в последние месяцы явления природы мне казались ярче и значимей, чем при жизни. Или дело в том, что теперь мы жили не в городе? Во всяком случае, сейчас снаружи бушевала настоящая буря. Сначала крокодилы наблюдали из окон, но могучая стихия невольно притягивала к себе, и как-то не сговариваясь все вышли на крыльцо, смотрели на водопад ливня, на гнущиеся деревья…

Внезапно Лола с телефоном в руках кинулась под дождь.

— Куда? — попыталась удержать ее Клара и услышала в ответ:

— Такие кадры!

Некоторое время мы смотрели, как она перебегает с места на место, выбирая самый лучший ракурс. А потом был очередной порыв ветра — и короткий страшный треск, с которым переломился ствол старой липы.

Это случилось почти мгновенно, но один из нас успел отреагировать. Френк. Он бросился к Лоле, оттолкнул ее. Сам он отпрыгнуть уже не успел.

Кажется, мы все оказались рядом в тот же миг — и все же слишком поздно. Общими усилиями отбросили тяжёлый ствол. Френк лежал неподвижно, и дождь размывал кровь на его лице, а грудная клетка была деформирована, раздавлена, как у сломанной куклы.

— В больницу! — крикнула Рита, бросаясь к гаражу.

— Нельзя! — возразил Райт. — Его оттуда не выпустят.

— Пусть! Пусть хоть так.

В этот момент Френк открыл глаза. И тихо, но отчётливо проговорил:

— Не хочу в больницу. И не надо.

Какая-то часть меня бесстрастно оценивала ситуацию. Глубокая рана на лбу, вдавленные ребра, струйки крови из уха и изо рта… Пожалуй, Френк был прав. Не надо.

Вопреки распространенным представлениям, от повреждений, смертельных для человека, зомби тоже умрет, только не так быстро. Зомби с пулей в сердце ещё сможет драться и прихватить с собой своего убийцу, но потом все равно погибнет.

Лола рыдала в голос, стоя перед Френком на коленях. Да что там — у всех крокодилов по лицу текли слезы, смешиваясь с дождем. А Френк тем временем вдруг сказал с какой-то обидой в голосе:

— Ну, теперь ты веришь, что это не сон? Что же ты раньше молчал?

Я не сразу вспомнил, что происходит. Это душа Френка наконец пошла на контакт…

— Я же говорил, — шептал Френк, — все же тебе говорил. Что же ты? Так глупо. А теперь поздно.

Все это время мне, да и всем нам, наверное, казалось, что Френк живёт легко и беспечно. А он, оказывается, переживал, что его душа молчит, что он один, в отличие от нас всех. А теперь действительно поздно.

— Не умирай, Френк, — сквозь плач выговорила Лола, — не надо!

Он перевел на нее взгляд:

— Лола. Не плачь. Так вышло. Ты не виновата.

Подбежала Рита.

— Я подогнала машину, давайте занесем его…

— Не надо, — перебила ее Клара. — Незачем.

Мы похоронили его в роще. На стволе растущего рядом дерева Даниэль вырезал имя Френка. Только имя — больше мы ничего о нем не знали. Надпись получилась рельефная, глубокая и красивая. Оказывается, Даниэль умеет резать по дереву. Надеюсь, душе Френка эта надпись понравилась. Если, конечно, она задержалась тут до похорон.

Несколько дней Лола не отходила от могильного холмика. Плакала, просила прощения. Мы все по очереди успокаивали ее, старались утешить. И только Эдвард ничего не говорил, а просто сидел рядом, обнимая ее за плечи…

Потом она успокоилась, по крайней мере внешне. Понятно, что боль внутри останется надолго. Зато теперь у нас с Филом появилась привычка каждый день сидеть под деревом с короткой надписью. Как и Лола, я винил себя. Мы с Филом главные в стае, значит, мы в ответе за всех. Я не должен был позволить Лоле выйти в бурю. Должен был быстрее Френка отреагировать…

Там, под деревом, меня и нашел Тритон. Вернее, Фила.

— Фил, там люди!

Это действительно были люди, в смысле живые. Две девушки лет двадцати на вид. Вышли из старенькой легковушки салатового цвета и стояли, крепко держась за руки.

— Мы приехали к вам, — объяснила одна. — Еле нашли. Мы к вам… Возьмите нас к себе!

— Вы живые, — возразил я.

— Это ненадолго, — девушка коснулась своего лица, и я понял, что странной формы ссадина на щеке — это следы зубов.

— А ты? — повернулся я ко второй.

— А мы вместе! — она упрямо вскинула голову. — Я ее не брошу.

На меня вдруг навалилась усталость. И какая-то апатия, что ли. Я хотел сказать, что мы не можем подбирать всех зомби на свете. Что им надо в больницу. Что живой среди нас точно не место. Что я не смог уберечь Френка…

— Надо было овощи сеять, — озабочено проговорила Рита. — Морковь, тыкву. Живым нельзя только мясо.

— Купить можно, — ответил Эдвард. — Я заработаю.

— Привет, — улыбнулась новеньким Лола. — Заходите!