Несколько дней Лола практически не вставала, мало ела и почти все время спала. Френк не отходил от нее, сидел на краю дивана, держа за руку. Поил из чашки водой, в которую Клара добавляла щепотку соды, кормил, разрывая мясо на мелкие кусочки.

Да и все остальные тоже беспокоились о Лоле, старались чем-то помочь или просто порадовать. Рита поставила на подоконник в комнате Лолы букет цветов, Тритон взял на себя заботу о Бэби… Даже Нееда переживал, крутился рядом с Лолой, а потом принес ей свежезадушенную мышь. Это был щедрый дар, и Лола его оценила. С удивлением посмотрела на котенка:

— Сам поймал? Ты же маленький!

Нееда горделиво мявкнул в ответ.

Потом Лола разделила мышь, и они с котёнком на пару ее сожрали.

— Вкусно! — проговорила девушка и улыбнулась — в первый раз с тех пор, как очнулась. Френк тоже заулыбался и на радостях кинулся целовать Нееду.

Клара ворчала:

— Почему ты раньше не спохватилась? Давно болеешь, должна уже знать!

— Я не поняла, — объясняла Лола. — Всегда, когда сахар — думать трудно. Мысли путаются. Сейчас нет. Нормально думала.

— Думаешь ты, а сахар у нее! — Клара ткнула пальцем сначала туда, где предположительно находилась душа Лолы, потом в ее тело.

— Верно, — согласилась Лола. — У меня сахар и слабость. А ты не заметила! А что не сказала? Сама видела, что я не ем! Откуда мне знать?! Я не понимала! Ты должна понимать!

Я не сразу понял, что происходит — это тело Лолы выясняло отношение с его собственной душой. Забавно. Хотя в принципе, если подумать, подобное и у живых бывает — когда человек не удержится, съест, ну или выпьет лишнее, а потом сам же себя и упрекает.

Чтобы купить инсулин и тест-полоски, Райту понадобилось три дня. Продавец нашелся на форуме диабетиков. Каким образом у него оказалось лишнее лекарство, мы не стали уточнять. Ещё день ушел на то, чтобы найти человека, который бы нам все это доставил. Причем мы дружно решили на всякий случай не раскрывать свое укрытие и назначили встречу прямо на обочине шоссе, в нескольких километрах от поворота на ферму.

И чуть не опоздали, поскольку никак не могли договориться, кто именно пойдет. Райт считал само собой разумеющимся, что идти надо ему. Я возражал через Фила, напоминал, что Фил уже не раз ходил в магазин и общался с людьми, да и потом, если что — жизнь Райта для стаи ценнее, он деньги зарабатывает.

Потом Клара перебила нас обоих и заявила, что идти надо ей — она одна поймет, не обманывает ли нас продавец. Райт резонно попросил уточнить, как именно она собирается прямо на обочине определить, что там за жидкость во флаконе…

В итоге кинули жребий. И пошел всё-таки Фил.

Все оказалось совсем не страшно, зря мы волновались. Махнуть рукой проезжающему мимо автомобилю, взять у незнакомого человека пакет, перевести деньги по телефону…

Отдавая пакет Кларе, Фил недовольно проворчал:

— Устал. Далеко.

— Надо было мне идти, — ответила Клара. Райт промолчал. А Тритон воскликнул:

— Машина!

— Глупый, — привычно бросила Клара.

— Нет, — возразил я через Фила. — Не глупый. Лекарство нести легко. А корм для нутрий? Террариум для Бэби? Много, тяжело. Надо машину.

Мальчишка горделиво улыбнулся, а я вдруг подумал, что, оказывается, ничто человеческое не чуждо не только людям. Ни меня, ни Клару нельзя было назвать людьми, но вот снобизмом, как выяснилось, мы с ней страдаем…

— Думаешь, сможем? — заколебалась Эванс.

— Попробуем!

Теперь у нас появилось новое занятие — мы с Эванс учились водить машину. То есть Фил и Рита. Хотя, наверное, правильнее будет сказать — я и Эванс учили водить Фила и Риту. Надо сказать, крокодилы и сами довольно многое умели. Мне вспомнился самый первый день нашего с Филом раздельного существования — как он дёргал дверку машины, пытаясь открыть… Всё-таки хорошо, что он тогда так и не смог этого. На малой скорости да на пустом проселке у него неплохо получалось рулить, но в городе, где кругом другие машины, где надо постоянно реагировать на меняющуюся обстановку… Догадался бы я окликнуть его? И как бы он отреагировал на мои команды?

В общем, вернее всего, что мы и крокодилы учились взаимодействовать, управляя автомобилем. Это было непросто, несмотря на то, что двигались мы едва ли быстрее велосипедиста — даже на такой скорости не оставалось времени соображать и переспрашивать. Но крокодилам явно пришлось по вкусу это занятие.

А ещё мне показалось, что Филу нравится заниматься вождением, потому что рядом с ним сидела Рита.

Или это я ему свои чувства приписывал? Иногда я скучал по тем дням, когда мы с Эванс жили в логове вдвоем. Ну, то есть вчетвером, считая крокодилов. Стая — это, конечно, по-своему интересно и замечательно, но мне вспоминалось, как мы с Эванс неспешно обсуждали, скажем, религиозную символику в романе «Моби Дик»…

Теперь мы снова вернулись к прежнему. Когда крокодилы уставали и начинали отвлекаться, мы глушили мотор и разговаривали — не о том, хватит ли нутриям корма до конца месяца, и не о том, когда начнем косить траву для кроликов на зиму, а просто общались. Похоже, нам обоим этого не хватало…

С тест-полосками у Лолы появилась возможность контролировать уровень сахара в крови, и Клара смогла смелее увеличивать дозу инсулина. В результате уже через пару дней Лола перестала проводить круглые сутки в полусне, садилась и даже пробовала вставать. И, конечно, первым делом она выпустила новый ролик, в котором подробно рассказала о случившемся и закончила моралью:

— Трудно бывает понять. Потребность в глюкозе может меняться, усвоение углеводов может меняться, по самочувствию трудно судить. Есть сомнения — надо мерить сахар! Нет сомнений — все равно лучше померить. Вот я не мерила — и чуть не умерла совсем. Остались бы вы без красотки Лолы!

Этот ролик навел Райта на неожиданную мысль, которую он поспешил обсудить с девушкой.

— Ты всегда в роликах даёшь советы?

— Не всегда. Часто. Как соблюдать диету. Теперь не нужно. Теперь у меня монодиета. Много белка. Как ухаживать за ящерицей. Многие держат эублефаров. Пишут. Спрашивают совета. Как делать прическу. Волосы отрастают, — Лола коснулась пальцем своей головы там, где были видны отросшие корни натурального, русого цвета. — Надо купить краску. Некрасиво.

— Красиво! — перебил Френк, который все это время почти не отходил от нее.

— Неважно, — отмахнулся Райт. — Купим. Потом. Давай запишем совет, что делать при зомбячке!

— Думаешь, больные станут смотреть? — удивилась Лола.

— Нет, здоровые увидят. Запомнят!

Текст обращения мы сочиняли все вместе. Подробно описали состояние перед смертью и сразу после нее, то странное чувство бестелесности, отсутствия привычных ощущений и вид собственного тела. Я взял на себя теоретическую часть, объяснил насчёт гибели части коры и формирования «крокодильего мозга», высказал свои предложения, что «крокодилья» личность может учиться и развиваться. А потом мы перешли к собственно советам:

— Не паникуйте! Сохраняйте спокойствие. Разговаривайте с телом, оно вас слышит. Добивайтесь ответа. Если вы дома, не выходите. Если на улице, идите в парк, на пустырь, подальше от людей. Если тело вас слушается, сразу скажите ему съесть что-нибудь. Если дома, то мяса из холодильника. Если на улице, можно поймать голубя. Сытое — меньше риск, что нападет. Не разрешайте нападать! Напоминайте, что вы с ним человек. Избегайте людей. Выходите на улицу только по ночам. И удачи вам!

В итоге из этого обращения Лола сделала целый отдельный ролик. Нашла в интернете иллюстрации — и схемы мозга человека и рептилии, и схему образования новых связей в мозгу… Райт помогал ей, они вместе монтировали, накладывали озвучку. В итоге ролик побил все прежние Лолины рекорды по просмотрам и репостам. К этому времени, как я заметил, Райт и Лола стали почти неразлучны. Обсуждали книги, слушали музыку, просто разговаривали. Френк сидел рядом с Лолой, держал ее за руку, как будто вовсе не замечал Эдварда — тот платил ему тем же пренебрежением. Это было странно. Я ещё не забыл, как Тритон дрался с тем же Френком из-за Клары.

По ночам, когда Фил спал, я, как и раньше, в логове, пользовался тем, что могу побольше отдалиться от него, и «бродил» по дому, а то вылетал наружу. Все же быть постоянно привязанным к крокодилу, зависеть в своих перемещениях от него — не очень-то приятно, и я пользовался случаем почувствовать себя свободным. Не знаю, поступали ли так же другие души. Все же очень жаль, что мы не видим и не слышим друг друга. Можно было бы позвать Эванс на свидание…

Как-то, пролетая мимо комнаты Лолы, я услышал какие-то странные звуки и встревожился. Лола вроде как чувствовала себя вполне нормально, и сахар крови держался на нормальном уровне, но все равно, мало ли что… Я просочился сквозь стену, готовый поднять тревогу, позвать на помощь.

И убедился, что в посторонней помощи тут явно никто не нуждается — ни сама Лола, ни Френк.

У меня мелькнула неуместная мысль — оказывается, визуально секс у зомби не отличается от человеческого, а вот звуки несколько другие…

В следующий момент я опомнился. О чем я думаю? И куда, собственно говоря, смотрю? Я поспешил вылететь обратно, пробормотав на ходу:

— Пардон!

Совершенно нелепо, если учесть, что они меня не слышат.

На следующий день я решил поговорить с Лолой. Не то чтобы меня волновала ее нравственность, я не ханжа — но вот разборок хотелось бы избежать. Интересно, бывают ли у крокодилов турнирные бои?

Я выбрал время, когда Лола была одна, без своих кавалеров. Скомандовал Филу подойти и спросил:

— Лола, ты вообще с кем? С Френком или с Эдвардом?

Лола посмотрела на меня с удивлением. И ответила:

— Я с Френком. А Лола с Райтом.

— Тебе нравится Френк? — уточнил я.

— Нравится. Красивый. Одет опрятно. Танцует. Заботится. Добрый.

В общем, я не мог не согласиться с ней. Теперь, когда у нас была стиральная машинка и горячая вода, мы все выглядели более-менее прилично, но Френк все равно выделялся белоснежной футболкой и аккуратной прической. И он действительно заботился о Лоле в меру своих способностей.

— А Эдвард?

Лола поморщилась.

— Он толстый! И скучный. И старый.

Эдвард старый?! Он же на четыре года моложе меня! Ну да, мои оболтусы тоже, кажется, смутно подозревали, что я пережил второе великое вымирание…

— А Райт? — продолжал я.

— Райт умный, — кажется, у Лолы едва заметно изменился голос. — Интересный. Поговорить. Поспорить. Френк тупой. Скучный.

Занятно. Мне и в голову не приходило, что такое возможно. Вот мне нравится общаться с Эванс, и Фил явно тянется к Рите. Клара играет в мяч с Тритоном и разговаривает с Моссом. А чтобы душе нравился один, а телу другой…

Хотя если подумать, у живых тоже подобное бывает. Давно замечено, что молодые люди влюбляются в одних, а спят с другими. Ещё хорошо, что тело Лолы просто равнодушно к Эдварду. Вот если бы оно испытывало неприязнь, избегало его, тогда душе пришлось бы труднее.

На всякий случай я решил поговорить ещё и с Райтом.

— Ты с Лолой, и Френк с Лолой. Нормально?

— Нормально, — ответил Эдвард, не отрывая глаз от экрана компьютера. — Я с Лолой. Френк с Красоткой. Мне Красотка не нравится. Я люблю покрупнее. С формами. Лола нравится. Интересная. Необычная. Поговорить. Поспорить.

В свое время мы совместно объяснили Лоле, что у нас в стае принято тела и души называть по-разному, но она почему-то не захотела сказать свою фамилию. Может, не любила ее из-за конфликта с родителями, может, просто слишком привыкла называть себя только по имени. Не то, чтобы мне это сильно мешало, но все же иногда хотелось бы уточнить, с кем именно разговариваешь. Оказывается, у Лолиного тела уже появилось свое прозвище. Потом я поговорил с молодежью, с Тритоном и Кларой, и понял, что только я один про это не знаю. Забавно.

Кстати, Клара тоже не назвала свою фамилию. Но там причина другая — после первого, страшного дня своего посмертия душа полностью подчинила себе тело, и нам не приходилось задумываться, с кем именно мы разговариваем — своему телу права голоса Клара не давала. Ну а у Френка, наоборот, общительность проявляло только тело…

Время шло. Лола вполне выздоровела и снова вместе со всеми играла в мяч, купалась в реке и ловила кузнечиков для Бэби. Тритон осваивал сенокосилку, надо было накосить травы, кроликам и тем же нутриям на зиму. А по вечерам он сидел с гитарой. Странная, ни на что не похожая музыка, в которой мне слышалось что-то первобытное, отголоски африканских барабанов, что ли, явно была плодом совместного творчества Мосса и Тритона. Лола старалась записывать эти импровизации и несколько раз использовала их в своих роликах.

Райт заказал в интернет-магазине кучу вещей, и Рита съездила на встречу с курьером. Я волновался куда больше, чем тогда, когда ходил сам, но опять все прошло нормально.

Помимо прочего, среди покупок был набор цветных маркеров. На каждой клавише компьютерной клавиатуры Райт нарисовал простой и яркий значок, и работать за компьютером стало значительно легче. Одно дело объяснять крокодилу, что надо найти третью кнопку слева во втором ряду, и совсем другое — нажать на зелёный крестик. Теперь и мы с Филом иной раз пытались набирать текст, и даже кое-что получалось, хоть и медленно.

А потом к нам заявились незваные гости.

Хорошо, что слух у крокодилов острее человеческого, и нас не застали врасплох. Встревоженные, мы поспешили собраться в гостиной.

— Это полицейская машина, — озвучил Райт то, что остальные уже и сами поняли. — Это ищут бешеных. Нас.

— Из-за меня? — виновато спросила Лола. — Из-за ролика?

— Не обязательно, — успокоила Клара. — Могут просто проверять. Может, все фермы проверяют. Уединённое место, никто не знает, что творится…

— Можно спрятаться, — предложил Тритон, — не найдут. Места много.

— Нет, — возразил я. — Будут подозревать, будут искать, или снова приедут. Надо выйти. Поговорить. Райт, где документы? Ты владелец.

Пока Эдвард рылся в тумбочке, остальные быстро обсудили детали. Решили, что Френку и Лоле лучше не показываться на глаза людям — Лола слишком засветилась со своим каналом, а Френк мог опять проявить агрессию. Остальные расположились в гостиной, стараясь выглядеть максимально по-человечески. Тритон развалился на диване с гитарой, Клара запустила на компе какую-то игру, мы с Ритой взяли по книге. К тому времени, когда раздался звонок в дверь, все было готово.

Эдвард собрался открывать, со своим удостоверением в одной руке и документами на дом в другой. В последний момент Клара остановила его. Вынула из шкафа бутылку вина, оставшуюся от прежних хозяев, плеснула Эдварду в лицо.

— Зачем? — удивился он.

— Запах, — пояснила Клара. — Пьяный. Речь странная.

— Умно, — одобрил Райт, взял бутылку и сделал пару больших глотков. И пошел к двери.

Кажется, патрульные сами чувствовали себя несколько неловко, разглядывая нашу безмятежную компанию и объясняя Эдварду цель визита — мол, ходят слухи, что здесь зомби…

— Бешеные? — переспросил Эдвард, дохнув на патрульных алкоголем. — Нет! Я тут хозяин, — он воинственно взмахнул папкой с бумагами, — я бешеных не пущу!

Один из патрульных оглядел гостиную с лёгким сомнением в глазах, сделал шаг вперёд. Клара встала из-за компа и пошла ему навстречу, по дороге прихватив со стола бутылку.

— Ой, командир, какой ты классный! Давай выпьем!

— Сядь, не позорься, — одернул ее я. — Говорил же, не надо ей наливать!

Патрульный попятился.

— Да, здесь точно все нормально!

И они поспешили выйти.

Потом мы смеялись, в лицах передразнивали друг друга, хвалили Райта за уверенность в себе и Клару за сообразительность… А сама Клара неожиданно спросила Райта, держа в руках бутылку:

— Скажи, вот ты выпил… И как?

— Никак, — серьезно ответил тот. — Пьет оно, а думаешь ты. Не поможет. Не стоит!

— Понятно, — кивнула Клара и убрала бутылку в шкаф.

В начале июля у мускусных уток вывелись утята, и Рита заявила, что им нужны витаминно-минеральные добавки к корму. Корм у нас, кстати, тоже заканчивался. Утки могли обойтись и одной травой, потому и выжили между исчезновением деда и нашим появлением, но полноценным такое питание не назвать.

На этот раз забирать заказ поехал я. Курьером оказалась девушка, чуть моложе Клары. Мы поздоровались, она открыла багажник своей машины, показывая мешки с зерном, я перевел ей деньги… И все это время она почему-то напряжённо разглядывала Фила.

Это тревожило. Что она там высматривает?

Я скомандовал Филу отвернуться, наклониться к багажнику. А сам в свою очередь тоже изучал ее. Я совершенно точно никогда не не видел, но что-то в ее лице казалось мне знакомым…

А потом она вдруг сказала:

— Я ищу одного человека. Тони Мосса. Вы ничего о нем не знаете?