Они уже три месяца отдыхали на этом солнечном курорте, именуемом Азкабаном. Здесь было холодно, сыро и остров, буквально, кишил дементорами.

- Скучно! - подвывал в своей камере Рудольфус, его деятельная натура уже долгое время не находила выхода, кипевшей у него внутри энергии, которой с каждым днём становилось всё меньше.

- И что ты предлагаешь, Руди? - донеслось откуда-то слева от него.

- Анекдоты уже травили, мух считали... Давайте что ли лекции заливать по интересующим нас предметам. Хоть образовываться будем, - предложил Лейстрендж-старший. - Я могу вести зельеварение. Рабастан - колдомедицину. Белла хороша в тёмных искусствах. А Крауч будет обсказывать нам юриспруденцию. Долохов, вот ты в чём хорош?

Антонин лежал на полу камеры, закончив третий подход отжиманий, каждый включал в себя около пятнадцати раз. Теперь он думал перейти к качанию пресса. А потом... а вот, что потом так и останется загадкой.

- В физкультуре, - мрачно отозвался Тони, понимая, что это не вариант. - А, ну, ещё в ритуалистике.

- Вот её и рассказывай, - решил за него Рудольфус.

- Кстати, Барти, вот мне интересно, а по какой статье нас всё таки посадили? - вдруг поинтересовалась Беллатрикс. - А-то был не суд, а фарс какой-то. Твой папочка только обвинения зачитал.

- Мы с тобой по сто семнадцатой сидим*. Руквуд по двести восемьдесят третей**. Всем двести восемьдесят вторую*** шьют, - начал вспоминать уголовный кодекс Бартемиус.

- Вот, Крауч, отлично. Ты и начинаешь. И, пожалуй, с конституции.