Весной, в пятницу после работы, Рафаэль наконец решил не протирать диван перед ящиком в компании друга, а дойти хотя бы до бара. На улице поднял повыше воротник пальто: местные уже не реагируют, но так спокойнее. Обычно шумный город показался полусонным. И прохожие такие же полусонные: тащились по своим делам, не замечая ничего вокруг. Только на <i>той самой</i> улице у <i>того самого</i> бара опять горланили цыгане. Один — с зализанными патлами, в неизменной красной рубашке и чёрной жилетке — пел что-то на своём.
На другой стороне улицы мелькнуло зелёное пальто и рыжие волосы. Он обернулся — рыжая тоже. Они просто стояли по разные стороны дороги и тупо смотрели друг на друга. Она не одна; её спутник повернулся — дружок ублюдка. Жалостливым взглядом пробежался по нему, шепнул что-то на ухо ей, и оба скрылись в баре.
Рафаэль сжал руки и зашипел, когда ключи впились в ладонь. За кого он себя, нахрен, принимает?
А вообще, не насрать ли? Насрать.
Какой-то прохожий зацепил плечом, разбухтевшись; тогда Рафаэль сдвинулся с места, перешёл дорогу и направился в <i>тот</i> бар.
Сладкая парочка сидела за столиком недалеко от входа. Удивительно, что эту шалаву не позвали. Может, слишком занята выжиманием соплей над урной? Чёрт! Сколько, мать твою, можно?
Рафаэль сел за барную стойку, заказал бренди, опрокинул одним залпом, заказал ещё.
— Свободно?
За спиной стояла рыжая и спокойно смотрела на него; он махнул головой на соседний стул. Она села и заказала выпить.
— Как твоё имя?
— Исабель.
— Красивое. Моё не спросишь?
— Я и так его знаю, — она забрала бокал и сделала глоток. — Первый раз вижу тебя здесь после того вечера.
— Не был настроен шляться по городу. Обстановка не позволяла.
Исабель поморщилась, потерев переносицу, и отпила ещё.
— Да, было шумно… Пришлось закрыть все аккаунты. Симку хотелось выбросить в тот же день. Карлосу было ещё хуже, — вздохнула она. — А Ма…
Рафаэль ударил ладонью по стойке:
— Не произноси это имя!
— Ладно, ладно. Подумала, тебе будет интересно. Вы ведь, кажется, долго…
— Так точно. Поэтому я не хочу ничего знать об… о ней.
Они уткнулись каждый в свой бокал, но через некоторое время Исабель снова заговорила:
— Знаешь, как я познакомилась с <i>ним</i>? Это произошло несколько лет назад, тут недалеко, в парке. Эта смесь учтивости и наглости… Я не устояла. А когда проснулась, он уже исчез и не оставил ничего. — Рафаэль вполголоса выругался, но Исабель или не услышала, или сделала вид. — Думала, ещё чуть-чуть, и умру. Потом узнала, где он живёт. Но у двери столкнулась с доном Карлосом: он понял всё без слов и увёл меня в кафе рядом. Мы долго говорили — не помню, о чём. Потом встретились ещё раз и ещё, и ещё… — Она вздохнула и выпила. — А потом в один день пришёл <i>он</i>. Он так спокойно заговорил со мной, как будто ничего не было. Даже если бы я хотела разозлиться, то не смогла бы. Это позже я поняла, что он не узнал меня в тот день, но тогда я уже только улыбнулась. Как-то дон Карлос пришёл в кафе, придерживая за плечи рыдающую девушку, — в ней я увидела себя несколько недель назад.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Потому что знаю, что ты чувствуешь. Знаю, каково это. Каждый раз, когда <i>он</i> разбивал сердце очередной красотке, я молилась всем богам, чтобы однажды он встретил ту, с которой не захочет так поступить. Если бы только карты сказали, как всё обернётся… — Рафаэль усмехнулся, а Исабель продолжала: — Знаешь, что я говорила всем этим девушкам? Каждой из них я говорила только одно: жизнь на этом не заканчивается. Заменяют всех: красивых и некрасивых, умных и глупых — с этим нужно смириться и жить дальше.
Рафаэль угрюмо пялился на стойку. Снова глотком допил бренди и подпёр голову:
— А я уже решил, что с <i>ней</i> покончено. Хрен там, видимо.
— Забыть — не забудешь. Я всегда буду помнить ту ночь с <i>ним</i>. Но это не значит, что я буду жить этим воспоминанием.
— Дорогая, кажется, молодой человек тебя утомил. — Дон Карлос появился неожиданно; Рафаэль обернулся и увидел, как он положил руку Исабель на плечо. — Пойдём.
— Нет, всё…
— Я не из той породы, что ваш дружок, дон Карлос, — процедил Рафаэль. — В отличие от него, не имею привычки крутить шашни с чужими женщинами.
— Как вы смеете?..
— Прошу вас! Не будем устраивать сцен, — примирительно сказала Исабель, вставая между ними, и обратилась к дону Карлосу: — Всё в порядке, мы просто разговаривали.
— Идём. Уже поздно. Думаю, молодой человек найдёт, с кем ещё <i>просто поговорить</i>.
— Хорошо. Пожалуйста, возьми пока что моё пальто, — улыбнулась она и, когда дон Карлос отошёл, торопливо проговорила: — Не говори при нём так о… Ты понял. <i>Он</i> был ему как брат. Он лучше остальных знает обо всех его пороках и как мог годами боролся с ними. Лучше подумай о том, что я сказала.
Тут вернулся Дон Карлос и помог ей надеть пальто; Исабель ободряюще улыбнулась на прощание. Дон Карлос последовал за ней, но уже на самом пороге оглянулся, и Рафаэль слегка кивнул ему. Тот недоуменно посмотрел на него, ответил таким же лёгким кивком и вышел.
Рафаэль тоже не задержался; на улице дышалось легче, чем в душном баре. Ветер немного отрезвил, хотя после такой встречи лучше всего надраться так, чтоб имени не вспомнить. А от понимания, что вернётся в пустую тёмную квартиру хотелось удавиться — лучше уж торчать среди случайных людей, чем сидеть месяцами в одиночестве. Так и крыша может поехать.
<i>— …молодой человек найдёт, с кем ещё просто поговорить… </i>
Конечно. Найдёт. Особенно сейчас, после всего. Рохля, видать, не одупляет, что все сваливают подальше, стоит только из дома выйти. Что из всех друзей остался только Хавьер — не самый… проницательный человек. Жаль, что этой рыжей… как её там? Исабель, да. Жаль, что ей пришлось уйти так быстро. Вискарь почти развязал язык, когда припёрся этот рохля. А могли нормально поговорить.