Каждый день Рафаэль или засиживался допоздна на работе, если только не шёл в бар с Хавьером, или проводил вечер в зале: тягал железо, молотил грушу или стрелял в тире — неплохо прочищает мозги. В выходные это стало спасением. После тренировки хочется только спать. Ни мыслей, ни желаний, ни снов. То что надо.
В первую неделю он ещё звонил Эльвире, писал ей в фейсбуке с фейков, но — ни-хре-на. Даже не читала. Потом забил. Нет значит нет. Она чётко дала это понять. А он и так достаточно за ней побегал. Он же не конченный идиот, чтоб продолжать биться башкой о закрытую дверь.
Только зачем было всё это? Зачем <i>сама</i> приходила в гости? зачем звонила? почему, в конце концов, согласилась жить у него? и трахалась тоже — зачем? Хотя… всё это неплохо укладывается в версию со скукой. Почему нет? <i>Муж</i> помер, больше никто нервы не треплет. Вот и нашла себе новое развлечение. Тактика ясна, стратегия тоже.
Она не забыла ничего, ни одной вещи. Будто её здесь и не было никогда. Но ведь нет, сука! Она тут была. Ещё как была. Но… была — и сплыла. Хватит уже о ней думать. Она <i>тоже</i> сделала свой выбор и не в его пользу. Как и… Твою же мать…
А если у неё кто-то появился? Кто-то не такой… тормозной? Какой-нибудь прыщ с работы или… хрен его знает, откуда. Может ведь такое быть? Нет, это идиотизм. С другой стороны, в прошлый раз он тоже ничего подобного не ожидал. Так что рано отправлять этот вариант в отставку.
Какого хрена вообще об этом думать? Эльвира всё решила. И чего бошку ломать?
Надо ж было так крепко спать, чтоб не услышать, как она вещи собирает! Но это не удивительно после всего, что было в тот день. А она? Она вообще ложилась спать? Нет, вряд ли… Будильник он бы точно услышал. Значит, дождалась, пока он уснёт.
Всё, хватит! Сколько можно? Сидеть и сопли на кулак мотать, как детсадовец. Слизняк вонючий. Может, поэтому и не получается нихрена уже второй раз подряд? Кому нужен сопляк? Никому не нужен. Так что да, поэтому.
После тренировки тело привычно ныло. Не стоило так себя запускать, но ещё пара-тройка месяцев, и он вернётся в прежнюю форму. Зазвонил телефон, но Рафаэль сбросил звонок через карман: Хавьер перебьётся. Но звонок повторился. Незнакомый номер — странно. Опять спам? Но всё же ответил:
— Слушаю.
— Алло, Рафаэль? Добрый вечер.
— Кто гово… Дон Карлос?!
— Совершенно верно. Простите, что так поздно — раньше никак не получилось. Я звоню по поводу Эльвиры, — торопливо проговорил рохля.
— Можете не париться, она снова свободна. Несколько недель назад сбежала из моего логова. Или вы не в курсе?
— Именно поэтому я и звоню. Ей очень плохо.
— При чём здесь я? — нарочито равнодушно спросил Рафаэль, садясь на скамейку.
— Вы знаете, я не испытываю к вам особой симпатии. Но и неприязни тоже. Однако это не имеет значения, поскольку речь не обо мне. Ей очень плохо. Я уже говорил это…
— При чём здесь я? — повторил Рафаэль с нажимом.
— Позвольте я расскажу всё, что знаю. В <i>то</i> воскресенье Исабель позвонила, чтобы позвать её в кафе, но Эльвира только рыдала и говорила, что всё кончено. Большего ни один из нас добиться не смог, — дон Карлос вздохнул; Рафаэль, закрыв глаза, сжал ключи. — Это было примерно… примерно во время сиесты. Когда мы приехали, она нам не открыла. Только на следующих выходных мы увидели её. Оказалось, она взяла отпуск и всю неделю просидела дома. — <i>Твою мать…</i> — На все вопросы она отмалчивалась. Слава богу, стала хотя бы приезжать к нам. Мне даже стало казаться, что она… успокоилась, но сегодня… Сегодня Исабель привезла её почти в том же состоянии, что и в начале. Они заперлись на кухне с несколькими бутылками вина, и… Ваше имя я слышал очень, очень часто.
— Могу себе представить.
— Вы удивитесь, но вовсе не… не в негативном ключе, — поспешил ответить дон Карлос. — <i>Так</i> она произносит только одно имя, и никто не может винить её за это. И подумайте: если бы она говорила о вас с ненавистью, стал бы я вам звонить и рассказывать всё это?!
— Да, действительно, — пробормотал Рафаэль. Какого дьявола происходит?
— Словом… в эту пятницу после работы мы втроём идём в бар, вы хорошо его знаете. Приходите. <i>Пожалуйста</i>.
— То, что вы рассказали… и приглашение… Есть только одна маленькая проблема. Она не хочет меня не то что видеть или слышать — даже сообщения на фейсбуке игнорит. Я как последний идиот пытался поговорить, но она однозначно дала понять, что ей это не интересно.
— Не хочу никого оправдывать и тем более судить, поскольку не знаю, что между вами произошло. Поэтому прошу только прийти и поговорить.
— Здесь, дон Карлос, мы с вами в равных условиях. Я тоже не знаю, что произошло. — Рафаэль прикрыл глаза, вслушиваясь в тишину в трубке. — Чёрт… Ладно. Хорошо. Если уж <i>вы</i> позвонили <i>мне</i>… Всё реально <i>настолько</i> серьёзно?
— Да. Что ж, тогда до пятницы.
— Один вопрос. Откуда у вас мой номер?
— Пришлось воспользоваться невнимательностью Эльвиры. Доброй ночи.
— Доброй ночи.
Рафаэль убрал телефон в карман и откинулся на спинку. Когда уже перестанут выбивать у него почву из-под ног? Надо ж было позвонить этому… купидону сраному, когда уже успокоился и перестал думать обо всём этом!
<i>Перестал, ага. Заливай больше.</i>
И Вирита. Какого хрена она творит? Если она убежала, значит, ей было плохо с ним. А теперь выясняется, что ей плохо без него. Или ей просто плохо? И на кой она тогда убежала, если потом рыдала? Зачем тогда это всё? Снова стало скучно? или что-то ещё? Чёрт…
<i>— …Ваше имя я слышал очень, очень часто…</i>
Если она на самом деле не плакалась о том, что он вёл себя как говнюк, — а он не вёл себя, как говнюк, но кто знает, что творится в её голове? — то что тогда? Рассказывала, какой он замечательный? После того, как свалила от него среди ночи. И потом рыдала. Нахрен было убегать?
Рафаэль прочесал волосы и встал. Он идёт по одному и тому же маршруту. Порочный, мать его, круг. Да, надо с ней встретиться и спросить обо всём её. А там уже решать.