История эта о страже. Нет, не так, Страже. Самом обыкновенном, ничем не отличающимся от сотни тысяч других, точно таких же. В ранней юности принёс он клятву верности своему владыке, прошёл обучение и, став одним из полноправных гвардейцев Его Королевского Величества, сумел дослужиться до дворцового стражника. Казалось бы в этом нет ровным счётом ничего необычного. Он был лишь одним из многих. Но, что важнее для нас, он был одним из многих наблюдателей. Стражники видели и слышали всё происходящее во дворце. Они были тенями, молчаливыми наблюдателями, готовыми в любое мгновение встать на защиту повелителя.Этот Страж наблюдал за тем, как от одного слова короля начинаются кровопролитные войны и создаются величайшие союзы, видел, как плетутся искусные интриги и создаются заговоры; в тишине созерцал чужие горести и радости, печали и счастье. О, многое он повидал за свою недолгую службу; множество детей Эру, старших ли, иль младших, убили бы за право обладать этими тайнами. Но знал Страж, что никогда не осмелится и думать о предательстве, слишком уж верен он был и возлюбленному государю своему и королевству великому. Слишком уж высока была цена верности.
Густые чернила капают с тонкого кончика пера, оставляя неприглядные кляксы на новеньком пергаменте. Эльф раздражённо фыркает и тянется за платком, пытаясь попутно оценить размер катастрофы. Он вздыхает и вновь берет в руки перо. Лучше покончить с этим сегодня, чем растягивать на несколько дней.
***
Высокие, обвитые каменным плющом мраморные колонны вздымаются в высь, теряются в золотой лепнине, там, в высоких сводах дворца короля. Горгульи хмуро взирают на непрошеных гостей, широко расправив искусно выточенные крылья.
Страж давно привык к великолепию главной дворцовой залы, а потому не обращает внимания ни на отчего-то блеснувшую старинную фреску, ни на перезвон хрусталя люстры, ни на тихое потрескивание огня. Эльф стоит, опустив голову, и крепко сжимает в руках длинный жезл. Изредка он исподлобья поглядывает на фигуры в центре, впрочем не задерживая на них взгляда более чем на пару мгновений.
Сияют холодным огнём зачарованные светильники, переливаясь в мерцающем свете свечей и играя серебряными бликами в волнах локонов Его Величества, отражаясь вспышками в изумруде ветвистой короны.
Король сидит домиком, закинув ногу на ногу и сложив тонкие пальцы, обвитые сотней перстней. Они сверкают, переливаясь живыми звёздами в дрожащем сиянии, приковывают к себе случайный взгляд и не дают отвести его более. Золотым шёлком струятся волосы, серебром горит одеяние королевское.
Эльф хмурит густые брови и поднимает взгляд, полный презрения, на собеседника. Людской король Деор, новоявленный конунг Рохана, ёжится, но истинных чувств не показывает.
«Он будет хорошим правителем, — отмечает про себя страж, скользя взором по собственным доспехам, а после, незаметно бросая взгляд на меч, что покоится на поясе смертного, — не каждый, далеко не каждый способен выдержать столь пристального внимания со стороны короля эльфов, и уж меньше всех - люди. А это уже кое о чем, да говорит...»
Человек гордо поднимает подбородок, выпрямляя спину. Страж успевает заметить насмешливую, чуть довольную улыбку, что тенью проскальзывает на лице короля Трандуила, прежде чем вновь исчезнуть, уступая место жестокой усмешке. «Кажется, он попал...», — молнией сверкает мысль и эльф бросает быстрый взгляд на собрата, стоящего рядом. Тот едва заметно кивает на молчаливый вопрос, прежде чем снова изобразить на лице маску холодного беспристрастия.
Принц, сидящий рядом с Его Величеством на троне чуть поменьше уже начинает заметно скучать, больше внимания обращая на диковинные узоры, вырезанные на потолке, чем на яростно говорившего что-то на столь путанном вестроне роханца пред собой.
Стражник с трудом подавляет улыбку. Все ещё сущее дитя, конечно, ему не интересно подобное времяпровождение. Кажется, мальчик даже зевает, вовремя прикрывая рот ладошкой.
Владыка Трандуил в это время занят препирательствам с королём Деором, а потому совершенно не обращает внимания на отпрыска, качающего ногами. Удивительно, как только можно одним движением нарушить больше половины известных правил этикета...
Страж тихо фыркает, но, к счастью, остаётся не замеченным - оба правителя уж слишком заняты спором о каких-то деталях заключённого ранее мирного договора. Кто бы что не говорил, но в данной ситуации гораздо интереснее наблюдать за засыпающим принцем, чем вслушиваться в завуалированные оскорбления, коими в изобилии сыпали монархи.
Да, не об этом он думал, когда решил идти в гвардию, тогда, несколько столетий назад. Если поначалу нечто подобное развлекало, то теперь вызывало лишь желание уснуть и тошноту. И как только Его Величество занимается этим на протяжении многих тысячелетий? С ума сойти можно и не заметить...
Меж тем король переходит едва ли не на шипение, заставляя своего сына испуганно вздрогнуть, вжиматься в спинку трона. Впрочем, конунг отвечает ему тем же, вероятно ни чуть не задумываясь над последствиями своего, столь опрометчивого поведения. Оба гвардейца быстро переглядываются и, покрепче сжав пику, напряжённо следят за развитием событий. Страж, мельком взглянув на принца, испуганно смотрящего то на взрослых, то на них самих морщится, не зная, что ему следует сделать в этот миг, как поступить.
Это обещает вылиться в нечто на порядок серьёзней, чем обычное недопонимание на переговорах. Ведь когда пугается принц, его не в меру щепетильный в подобных вопросах отец, перестаёт даже пытаться сдерживать себя.
В то мгновение, когда меч смертного со звоном выскакивает из ножен, оба стражника оказываются рядом: один пред самим королём, другой возле наследника – кто знает, что ему в голову взбредёт. Человек криво усмехается, верно оценив ситуацию и поднимает руки, признавая поражение. Меч вновь возвращается на своё место, а глаза эльфийского правителя мечут молнии, не хуже чем в настоящую грозу.
— Договора не будет. — Холодно отсекает король Трандуил, бросая обеспокоенный взгляд на сына, и продолжает лишь когда удостоверяется, что он цел и невредим, пусть и не очень счастлив, — Я не собираюсь вести дела с мальчишкой, что не способен контролировать собственные эмоции и поддаётся на малейшие провокации.
— Как пожелаете... — с лёгким кивком соглашается Дело, все также кривя губы в подобии усмешки.
Стражники возвращаются на своё привычное место - у дверей тронного зала, лишь после того как роханец, больше не произнеся ни слова, покидает его, а владыка с сыном вновь занимают троны.
Король хмурится, раздражённо массирует виски и что-то тихо вычитывает отпрыску, видимо пытаясь донести до него урок из всего произошедшего, а страж позволяет себе расслабленно выдохнуть, прежде чем снова принять положенную стойку.
Ещё один бесконечный, как казалось, день всё-таки подошёл к концу. И пусть он не обошёлся без происшествий, особых проблем в этот вечер все же не было, что уже радовало.
***
Аккуратный убористый почерк ровными рядами покрывает столь исписанный пергамент, который, впрочем, уже через мгновение летит в жарко пылающий камин. Летописец недовольно вздыхает, столько времени насмарку, только зря пергамент и перья портил.
Событие-то, в общем, ничем непримечательное, да и очевидец, рассказавший о нём, особым красноречием не отличался, а значит позже придётся вновь переписывать, стараясь придать этому какой-никакой, но художественный вид. А на это вполне может уйти и ещё один вечер, который он мог спокойно провести в кругу семьи...
Жена уж точно будет недовольна, а младшая, что уж таить, любимая дочурка, обидится.
Что ж, придётся выкручиваться, но ему ведь не в первой, верно?...