Белые лилии… Раньше - символ королевской власти, роскоши, богатства, ныне - чистой, истинной любви. А также смерти. Траура. Отчаяния. Кто бы подумал, что эти прекрасные белоснежные цветы могут нести столь ужасный смысл. Удивительно, не правда ли? Жизнь порой выкидывает презабавные фортели…

***

Поляна залита холодным лунным светом. Лёгкий ветерок чуть колышет воды маленького озерца. Тишина. Забавная штука, эта тишина.

Здесь она не была пугающей или настороженной, тишина - словно заботливая мать покрыла собой распахнувшийся вокруг мир. Изредка слышался всплеск воды - рыба ударила хвостом по зеркалу озера. Или легкий ветерок, непонятно откуда налетевший, осторожно шелестел листьями. Тишина, содержавшая в себе все прозвучавшие когда-то и всевозможные звуки мира…

Любой звук красив тем, что он разбивается тишиной на кусочки. Паузы, словно ножом, отсекают звуки друг от друга. Звук, который длится долгое время без перерыва, способен свести с ума. Природа музыки - это череда звуков и тишины между ними. Тишина - словно полотно или холст, на котором рисуется звуковая картина.

Нам кажется, что звуков много, но на самом деле весь Мир находится во власти Тишины. Звуки же просто кратко оттеняют Её. Ведь и Она без звуков не менее разрушительна, чем непрекращающийся звук. Тишина - основа любого звука. Презабавная всё-таки штука, эта тишина…

Ход времени здесь не ощущается. Жизнь словно остановилась. Странная, очень странная поляна… Каждый участок зарос прекрасными цветами. Такие холодные, но такие красивые… Казалось, они сделаны из чистейшего льда. Только тронь и рассыпятся прахом по ветру. Но кто посмел бы навредить столь идеальному творению Йаванны? Кто позволил бы ему сотворить это?

Цветы источали дивный, пьянящий аромат. Хотелось забыть обо всем, забыть и просто наслаждаться… Но лёгкий порыв ветра стряхнул туманный морок. Прекраснейшее, дурманящее место, но вот только одна деталь заставляла вспомнить об истинном значении этих цветов.

У кромки воды стоит белоснежный, искусно вырезанный гроб. Крышка его сделана из чистейшего хрусталя, и разглядеть то, что находится внутри не составляет труда. На своем шелковом ложе покоится неописуемой красоты девушка.

Золотые волосы пышными волнами спускаются ниже пят, омывая хрупкое тело… На ней то лёгкое воздушное белое платье, из тех, что она так любила носить прежде. Точно такое же, что было на ней и в день смерти. На голове её одет венок из лилий.

Из тех прекрасных цветов, в чью честь она была названа много лет назад. Тех самых, что разрослись здесь. Букетик из них же покоится в её руках. Казалось, она лишь спит, и вот-вот затрепещут ресницы, откроются аквамариновые глаза и она поднимется со своих шёлковых подушек.

Но этого не случится. Никогда. Как долго она уже здесь? Дни, недели, месяцы, годы, десятилетия? Казалось, Владыка Намо лишь несколько мгновений назад забрал её в свои Чертоги… Но нет. Почти три тысячелетия прошли с момента её последнего вздоха. Печально, не правда ли? У неё было все, чего только можно желать. Любящий муж, драгоценный сын… Но волею судьбы-злодейки, она покинула их. Покинула навсегда.

Смерть поселилась здесь. Всё, каждая мелочь незаметная с первого взгляда, но доступная при тщательном осмотре, указывает на это. Она чувствовалась во всём: в воздухе, в воде, в самой земле. Это были её и только её владения. И она уже никогда не выпустит свою жертву из цепких лап.

Немногие, ах немногие, знают об этом месте. По правде говоря, это всего лишь одна персона. Точнее, эльф. И сегодня он был здесь. Каждый месяц, вот уже несколько тысячелетий подряд, в один и тот же день, он тенью ускользает из каменных зал дворца и приходит на заветное место.

Туда, где покоится его единственная любовь. Его верная спутница. Его жена. Чего хотел он добиться своими визитами, что каждый раз бредили так и не зажившую рану на сердце, что кровоточила и по сей день? Он и сам не смог бы найти ответа. Он потерял почти всех, кто был дорог ему. Отца, мать, родичей, друзей, товарищей по детским играм, а после и по одному военному отряду, строгого, но такого родного наставника, и… сотни, тысячи подчинённых, расставшихся с жизнью по его вине.

И он привык к этому. Привык к похоронам, привык к щемящей боли в сердце, привык к новым каменным надгробьям, к призракам погибших, столь часто являющихся к нему во снах. Привык.

Единственным ярким солнечным лучиком был сын. Только из-за сына его сердце до сих пор не заледенело окончательно и уже бесповоротно. Но и его сейчас не было рядом. Он даже не знал, где сейчас его сын. Что с ним, ранен ли, а быть может мертв… Нет, он не смог бы пережить и его смерти. Не смог бы вновь потерять самое дорогое, самое ценное. Уж лучше самому умереть.

И где же носит это взбаламошенное дитя? Последние новости о сыне он получил около десяти месяцев назад, из Лориэна. Что с ним сейчас, известно одному лишь Эру.

О, что бы он не отдал, за право обладать этим знанием! Но… что же это?

Деревья зашелестели, будто пытаясь поведать ему о чем-то важном. Белоснежные бутоны лилий в едином порыве подняли свои головки к сверкающей вышине звезд. Они все отчаянно пытались что-то ему сказать.

И он понял.

Эльф запрокинул голову к небу. Как же красиво… Давно не видел он столь ярких звезд. Очень давно… Не вспомнить уже, сколько тысячелетий прошло с того дня.

Он улыбнулся. Приятное ощущение… Давно никто не видел этой улыбки на устах его. Еще с тех незапамятных времён, когда звезды сияли также ярко, как и в эту ночь.

Но не это было важно. Ничего из этого не было важно в это мгновение… Ничего кроме одного:

Его блудный сын, наконец вернулся в отчий дом.

Король Эрин Ласгален радостно расхохотался.