Донхёк не знал, что ему говорить Джехёну. Они встретились и какое-то время уже сидели в абсолютной тишине, под звуки сов из совятни — парни решили прогуляться, остановились у башни с совами, казалось, это удобное место: сейчас здесь редко кто бывает. Только голова была пуста. Они не виделись столько времени, было бы абсолютно правильно поговорить друг с другом по душам, но кажется их двоих интересовали разные вещи: Джехён беспокоился о брате, а Донхёк о тебе. Никак из головы выкинуть не мог то, что осознал всё, что с тобой творилось в детстве и откуда у тебя эти шрамы. Он понять никак не могу — почему ты, чёрт возьми, так его цепляешь? Что с тобой не так? Почему не та любая другая девушка, которые проявляют к нему симпатию и пытаются сблизиться. Почему Донхёк именно тебе доверяет. И сейчас, оказывается, только тебе.

— Ты что-то хотел спросить, — вдруг начинает Юно, — ты писал в письме, что хотел бы о чём-то поговорить. О прошлом…о Сурим.

— Я не знаю, как начать, — вздыхает Хэчан, он проводит холодными руками по лицу и чуть наклоняется, упираясь локтями в колени. — Ты ведь знаешь Т/И?

— Сестра Линсока, — кивает Джехён, — она как-то навредила тебе? Отец писал, что ты по её вине потерял память.

— Нет. — Резко отвечает Ли, хмыкнув. — Это не так. — Он добавляет и сверлит брата взглядом, давая ему понять, что совсем не винит тебя в произошедшем и уж тем более, не верит в то, что ты это сделала. — Её брать ведь анимаг?

— Откуда мне знать? — удивляется Юно. — Я не хочу больше ничего знать об этой семье. После того, как он убил Сурим, я…

— Ты отпустил его, — произносит Донхёк, смотря на брата. — Ты знал, что он анимаг и ты помог ему избежать реального наказания, Джехён.

— Донхёк, что ты за хрень несёшь? — Юно подскакивает на месте, он не кричит, чтобы не привлекать внимания, даже несмотря на то, что здесь пусто. Просто сжимает руки в кулаки и заметно злится на младшего.

— У Сурим были такие же порезы на теле, как и у Т/И, когда она приходила с прогулок с ним, — напоминает Ли, — ты сделал ей тогда замечание. Спросил, что это такое, но она отмахнулась. Потому что Линсок был анимагом.

Джехён вздыхает, он прикрывает глаза и снова опускается на скамейку. Дыхание немного сбитое, мысли в голове путаются. Джехён не знает, как преподнести всю правду.

— Линсок был не анимагом, Хэчан, — говорит Чон, — он был оборотнем.

Ты нанесла мазь на шрамы на своём плече. Последнее время они всю сильнее болели, хотя раньше такого не было, ты попросила у мамы мазь из дома, которой мазала раньше кожу и избавлялась от неприятных ощущений, но мама сказала, что недавно баночка закончилась и тебе пришлось уговаривать мадам Помфри дать тебе хоть что-то. Женщина смогла найти точно такую же банку мази в дальнем ящике, пробормотала что-то про оборотней и отдала тебе безвозмездно.

Сегодня ты собиралась в кабинет прорицания, чтобы воспользоваться хрустальным шаром для того, чтобы увидеть прошлое и узнать, кто всё это сделал и превратил твою жизнь в Ад. Ты была готова к тому, что ты увидишь, но Донхёк отказался, он попросил просто рассказать потом о том, что ты увидишь, сказал, что сегодня они встретятся с братом наконец, и это будет очень важный разговор. Тебе пришлось снова брать всё на себя и сделать очередную попытку, чтобы очистить свою честь.

— Он, что? — удивляется Донхёк, смотря на брата.

— Он был оборотнем, а Сурим пыталась ему помогать. На утро всегда находила его в лесу, голым, разбитым, без памяти, — перечисляет Юно, он вспоминает всё как вчера и на глазах появляются слёзы. — Мы нашли её тело вместе с ним. Он обратился и случайно зацепил её, ударил, она упала и он, не осознавая ничего, бросил её в лесу. Утром проснулся как обычно, увидел на руках кровь.

— Ты его убил? — следующий вопрос, который задаёт Донхёк, понимая, что все догадки подтвердились. Ну или почти все.

— Нет. — Сглотнув, произносит Юно. — Мы подстроили всё. Линсок живёт сейчас в небольшом городе в Германии, он принимает лекарства и живёт как человек.

— Зачем ты ему помог? — не унимается Ли.

— Потому что это было желанием Сурим.

Джехён срывается. Он плачет, а потом поворачивается к Хэчану и обнимает его, рыдает в плечо, просит прощения, говорит, что сам себе ничего не простил. Чувствует себя ужасным, разбитым, мерзким, грязным. С Линсоком, оказывается, общается почти каждый день, их бизнесы в мире людей связаны, поэтому они работают как партнёры, словно незнакомцы. Словно они никогда друг друга не видели. Словно не было никакой Сурим.

— Я так и не признался отцу, — вытирая нос, говорит Джехён. — Так и не смог ему сказать всё. Стыдно.

Донхёк молчит, поджимая губы. У него крутится в голове всё только не самое приятное, он злится, не понимает, ругает сам себя за такие вопросы, а потом вдруг вспоминает — Марк был на святочном балу с галстуком-удавкой. Он был всегда с тобой, а когда оставил тебя, ты нашла Донхёка. В голове возникают моменты из диалога, угрозы Марка и фраза «если кто-то об этом узнает». Его сердце пропустило удар.

— Я тебе потом всё объясню, спасибо, что поделился, — быстро проговорил Донхёк, касаясь плеча брата. Он кинулся в сторону замка, чтобы остановить тебя.

Дело не в том, что ты можешь что-то увидеть, а в том, что Ли Минхён увяжется за тобой. Тайны, которые когда-либо Марк доверял Донхёку стёрлись после удара об асфальт, но сейчас они вернулись. Фразы «я не оборотень, я могу это контролировать» крутились в голове Ли и он бежал быстрее в замок, чтобы остановить тебя.

Вбежал в главный холл и осмотрелся, ища тебя у входа в вашу гостиную, но твоя однокурсницы сказали, что ты сегодня взяла дополнительный по прорицанию. Наверх северной башни, пока эти лестницы ещё будут двигаться. Все, кого встречал Хэчан, говорили, что ты уже двинулась в кабинет с Марком, этого Хэчану только не хватало.

— Спасибо, что вызвался помочь мне, — говоришь ты, улыбаясь, когда вы тихо с Марком заходите в кабинет прорицаний. — Донхёк сказал, что будет занят сегодня, не хотела его отвлекать.

— Всегда рад, ты же знаешь, — Минхён улыбается тебе, он заходит в кабинет после тебя и осматривает его.

То, что вам нужно стоит прямо в центре кабинета, ты подходишь к нему и берёшь книгу, чтобы вспомнить нужное заклинание, которое выучила с преподавательницей Трелони. Шар должен показать только те минуты, которые были до того, как ты всё увидела, главное назвать имя того, кто пострадал и нуждается в воспоминаниях. Марк встаёт напротив и смотрит, что ты делаешь. Ты произносишь заклинание, а в конце имя «Донхёк». Шар становится серым, дымка заполняет стеклянную закрытую ёмкость, ты топаешь ногой в ожидании. Не сразу замечаешь, что Марк тянет руку к шару и он бросает его, когда дверь в кабинет открывается.

Шар с грохотом раскалывается на мелкие кусочки.

— Успел, — тяжело дыша, говорит Хэчан, стоя в дверном проходе.

— Марк, почему ты… — начинаешь ты, понимая, что он сделал это специально. — Мы можем взять другой, но за этот придётся заплатить, — бухтишь ты, приседая на корточки, перед расколотым шаром.

Марк, будто бы игнорируя нахождение друга в кабинете, подходит к тебе сзади и тянется рукой к твоей кофте, чтобы быстро, рывком, поднять тебя. Ты вскрикиваешь, когда горло передавливает воротник, Минхён поднимает тебя над землёй на небольшую высоту и улыбается, когда ты руками оттягиваешь воротник от горла.

— Марк… — ты хрипишь, а потом смотришь на Донхёка.

Перед глазами сцена из детства, от которой твои родители тебя избавили и берегли тебя как зеница ока. Они не оставляли тебя рядом с Линсоком никогда не потому что вы разных полов, а потому что в его руках ужасная сила и ярость. Он чуть не убил тебя в одно полнолуние. Ты встала посреди ночи, услышав шум за дверью, ты была совсем малышкой, бродила иногда по ночам. В окна вашего дома светила полная луна. Дверь в комнату брата была открыта. Ты заглянула и ужаснулась, а когда кинулась бежать, поняла, что это самое глупое решение в твоей жизни. Родители испугались, не знали, что делать, пока их сын кромсал твоё тело, оставляя шрамы, ты кричала, прося отпустить, а потом он также, как и Марк, поднял тебя в воздухе, схватив за одежду и своим, совсем не человеческим взглядом, изучил твоё тело, а потом отпустил. Он убежал, разбив окно в вашей гостиной. Вот какое воспоминание стёрли твои родители когда-то, вот, что именно ты не помнила. Вот откуда эти шрамы.

Линсок.

Донхёк бежит на Марка, он сшибает его с ног, схватив за торс и Минхён отпускает тебя, ты падаешь на пол, кашляя. Парни врезаются в какую-то полку с хрустальными шарами, они все падают, разбиваются, шумят. Донхёк сверху, бьёт в лицо другу и кричит что-то совсем не связанное, а Марк тянется к своей палочке и, достав её из кармана, направляет на Донхёка. Твой визг слышен по всему замку, когда Хэчан отлетает к противоположной стене, сильно ударяется головой. Ты, прикрыв рот руками, отступаешь назад, когда Марк, выровнявшись, направляет на тебя палочку.

— Круцио! — он произносит заклинание, и ты не успеваешь отскочить в сторону, но кто-то сильно толкает тебя в бок, закрывая собой.

Хэчан корчится от боли и кричит, когда действие заклинания начинает причинять сильную боль. Ты ощупываешь свои карманы, надеясь, найти палочку, чтобы защитить Донхёка и себя, но не находишь и тогда замечаешь палочку в кармане у Хэчана. Вытаскиваешь её и направляешь в ответ на Марка. Он смеётся. Его взгляд неживой почти. Он не настоящий совсем, словно кукла, стоит и шатается, точно игрушечный, будто бы им кто-то управляет и заставляет всё это делать.

В секунду, когда он начинает произносить одно из трёх непростительных заклинаний, ты задумываешься — а можно ли вообще как-то спастись от Авады Кедавры? В голове чёткое «нет», но перед тобой возникает широкая спина директора, который отбивает заклинание одним взмахом и выбрасывает палочку Марка из его руки.

Ты теряешь сознание от шока.