— По вине вашей дочери мой сын оказывается в тяжёлом состоянии во второй раз! — кричит мать Донхёка на твою маму, когда она заслоняет тебя своим телом. — Не молчи, Чунхо! Они убили нашу девочку, а теперь хотят уничтожить и сына! — продолжает женщина и она была готова кинуться на твою мать с кулаками, но её муж обхватил руками её талию и не позволил сдвинуться с места.

Ты взглянула на Марка, стоящего рядом с представителями Министерства Магии, которые отреагировали на заявление директора Дамблдора. Всё волшебное сообщество теперь знало о том, что в Хогвартсе ученики используют непростительное заклинание, точнее один ученик и это — Марк Ли. Минхён стоял, опустив голову, его руки были скованны наручниками, а волшебная палочка лежала на столе у директора. Тебе казалось, что большой кабинет Альбуса Дамблдора стал совсем маленьким, сейчас в нём слишком много людей и слишком много заинтересованных глаз, которые смотрят то на тебя, то на Минхёна.

Донхёк был в больничном крыле. В этот раз он выглядел в разы хуже, тебя к нему не подпустили, когда ты очнулась, его отец объяснил тебе, что лучше остаться на месте и не приближаться к Хэчану какое-то время. Хотя бы, пока рядом с ним его мать. Женщина была сама не своя. Она смотрела на тебя, когда ты, такая же бледная, как и её сын лежала на соседней койке и всё, чего она хотела — это убить тебя. Задушить, заставить мучится и корчиться также, как мучились её дети: несколько лет назад дочь, а теперь младший сын. Если бы не отец Донхёка, то возможно ты бы мучилась от боли и от рук миссис Ли, сжимающих кожу на твоей шее.

Директора Шармбатона и Думстранга присутствовали, но всё, что они предлагали — исключить вас троих из школы. Марк был уже исключён, его ждал суд и камера в Азкабане. Других вариантов не было. Директор Дамблдор молчал, он ничего не сказал, когда всё произошло, он просто наблюдал за всеми и не встревал, когда кто-то ругался. Твоего отца и в этот раз не было, он не пришёл, потому что не посчитал нужным. Ты давно знала, что ты не самый важный человек в его жизни, но твоя мать выглядела крайне опечаленно, пытаясь защитить тебя от нападок со стороны преподавателей и родителей Донхёка, хотя на самом деле, ты сама пострадавшая. Почему-то вся злость выливалась на тебя, а не на Марка, стоящего рядом с представителями министерства. Он будто бы вообще ничего не сделал, словно не пытался убить тебя и Донхёка. Словно Марк вообще здесь просто так.

В кабинет вошла профессор МакГонагалл, она, когда на неё устремились взгляды, отступила в сторону, показывая того, кого привела. За её спиной стоял Джехён. Он взглянул на своих родителей, потом на твою мать, а затем на тебя. Ты увидела, как его взгляд смягчился, Юно поздоровался с преподавателями и тихо извинился, подходя к тебе. Чон взял тебя за запястье и молча увёл из всего этого балагана, под крики и возмущения своей семьи.

— Ты ведь всё уже знаешь, — говорит Джехён, когда вы идёте с ним по коридору. Ты не совсем понимаешь куда, но идёшь рядом, зная, что этому человеку можно доверять. Наверное. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной к Донхёку.

— Марк ведь будет наказан? — тихо спрашиваешь ты.

— Будет. — Кивает Юно. — Уверен, мои родители добьются того, чтобы его наказали. Даже если профессор Дамблдор решит смягчить наказание, они сделают всё, чтобы жизнь Марка превратилась в Ад. Я бы сделал то же самое.

— Жизнь в Хогвартсе для меня больше не так прекрасна, — произносишь ты, остановившись. — Не знаю, как я продолжу здесь учиться. Меня ненавидят все.

— Линсок хочет, чтобы ты не думала об этом, — повернувшись к тебе и положив руку на твоё плечо говорит Чон. Замечает, как твой взгляд изменился, ты удивилась, смотря в глаза Джехёна. — Через время он вернётся домой. Вам придётся многое обсудить.

— Мой брат был оборотнем, да? — спрашиваешь и Юно кивает. — Он оставил на моём плече шрамы, он убил твою сестру.

— Сурим никогда не хотела для него зла, она хотела его спасти, Т/И, — вздыхает Чон. — Я не злюсь на вашу семью. Не злюсь на тебя. И даже на него. Себя простить не могу, но хочу, чтобы вся злость и ненависть закончилась между нашими семьями.

Ты слушаешь его внимательно, понимаешь его и вздыхаешь, когда вы снова начинаете шагать в сторону больничного крыла. Джехён держит тебя за руку, когда вы входите, ты замечаешь Донхёка на койке и замираешь на месте: он выглядит намного хуже, чем в первый раз. Тебе кажется, что он совсем не дышит. Ты стоишь недалеко от его постели, пока Джехён опускается на стул рядом и касается рукой его лба, Хэчан вздрагивает и открывает глаза. Первым делом он замечает тебя, губы расплываются в улыбке, он счастлив видеть, что ты цела и невредима. Всё время, пока он был без сознания, он не знал, что с тобой. Говорить толком не мог, задавать вопросы было сложно, он еле произнёс твой имя, но ответа не получил. Увидеть тебя сейчас — подарок судьбы. Ли тянется к тебе рукой, ты подходишь ближе и сжимаешь его пальцы своими пальцами.

— Ты…как… — он закашливается почти сразу после этой короткой фразы, ты подходишь ещё ближе и кладёшь руку на лоб, когда Юно убирает свою руку.

— Не говори, — тихо просишь. — Всё хорошо. Профессор Дамблдор нас спас.

Хэчан кивает, прикрывает глаза и вздыхает. Его лёгкие жжёт, он снова кашляет и дёргается так, словно его прошибает молния каждый раз. Ты смотришь на него со слезами на глазах. Тебе так жаль, что это произошло во второй раз, но теперь ты чётко ощущаешь свою вину за всё, что произошло, хотя снова ничего особенного не сделала. Донхёк пришёл спасать тебя сам, и ты злишься на себя из-за того, что смогла позволить Ли приблизиться к тебе так близко, что ему захотелось тебя защищать.

— Прости меня, пожалуйста, — когда пелена слёз перед глазами, бормочешь ты. Опустив голову и пытаясь отпустить руку Ли, но Хэчан сам сильнее сдавливает твою ладонь своими пальцами, вкладывает туда все силы, которые у него есть. Он не может ничего сказать, смотрит на тебя, сам чуть не плачет, а потом поворачивается на Джехёна и бьёт его свободной рукой по руке. — Мне очень жаль, Хэчан.

— Я думаю, что он хочет, чтобы ты не думала, что здесь есть твоя вина, — пытается понять, чего хочет его брат, говорит Джехён, взглянув на тебя. — Он ведь сам побежал за тобой.

— Я должна была держаться от тебя подальше, — произносишь, — как делала это раньше. Но я решила дать волю себе и своим желаниям быть для тебя быть близким другом и оказывать поддержку. Прости меня за это.

И ты всё-таки выдёргиваешь свою ладонь из его руки, быстро разворачиваешься и ещё быстрее убегаешь из больничного крыла, на ходу чуть было не сбив мадам Помфри. Донхёк даже делает рывок, чтобы кинуться за тобой, у него в голове так много всего закрутилось после твоих слов, слёзы покатились по щекам, что он хотел вскочить, хотя не мог, и остановить тебя. Джехён уложил брата обратно, руками надавил на его плечи, давая понять, что это не лучший вариант решения проблемы. Всё придёт со временем.

Марка судили через несколько дней в твоём присутствии, но без Донхёка. Его родители выступали с его стороны, давали показания, объясняли, что и как, в каком состоянии находится их сын, а когда вызвали тебя, ты молчала. Ты не знала, как отвечать на поставленные вопросы, что-то мямлила, паникуя перед судьёй и всем представительством министерства перед собой. Тебе было не очень хорошо, живот крутило, болела голова — всё это от нервов. Ты почти ничего дельного не сказала, только в твоей голове возник вопрос — зачем ему было это надо? Марк стоял перед тобой и пока вы выслушивали отца Хэчана, ты всё думала, каким боком к этому всему Марк? Ты обратила внимание на его длинные ногти и сложила два плюс два, понимая, что не могла догадаться об этом раньше. Но при чём во всём этом деле Донхёк? Ладно ты — ты пыталась выяснить, кто в первый раз налетел на Хэчана, да, ты представляла опасность, но что в тот раз сказал Хэчан. Он узнал, что Марк анимаг и хотел что-то с ним сделать? Что произошло в тот вечер?

Ты вернулась в Хогвартс ближе к вечеру, на ужин не успела, но Найл вошёл в спальню для девочек с небольшой тарелкой с едой на ней и тихо подошёл к тебе ближе. Ты убрала книгу от своего лица и подняла голову.

— Я пришёл извиниться, — говорит он, протягивая тебе тарелку. — Ты не успела на ужин, я взял немного с собой, чтобы ты поела.

— Тебе не стоило, — безразлично говоришь ты, поднимая книгу снова, но Найл свободной рукой забирает книгу из твоих рук. — Найл, я же говорю тебе…

— Нет, позволь мне извиниться, — настаивает он и ставит тарелку на тумбочку с тобой рядом. — Я вёл себя отвратительно. Ты моя близкая подруга, а я в сложное для тебя время отвернулся от тебя. Мне жаль. Извини меня. Я не должен был так поступать, мне стоило слушать тебя, а не поддерживать большинство людей в Хогвартсе. — Он говорит быстро, топчется на месте, а ты усмехаешься и присаживаешься на край кровати. — Я пойму, если ты не захочешь со мной общаться. Но я обещаю, что теперь буду защищать тебя от любых нападок со стороны учеников.

Ты встаёшь с кровати и подходишь к тумбочке, вилкой берёшь немного пюре и пробуешь. То ли ты была очень голодной, то ли холодное пюре тебе нравилось намного больше, чем горячее. Ты повернулась к другу и улыбнулась, хлопнув его по плечу.

— Нормально всё, — вздыхаешь ты, — не волнуйся. Я, наверное, ещё какое-то время буду помнить о том, что ты меня не поддержал, но злиться не стану. Спасибо.

— Я так рад, — он выдыхает, а потом резко обнимает тебя и сдавливает в своих объятиях. — Обещаю, что теперь я буду верить тебе.

Ты обнимаешь его в ответ, чтобы он не паниковал и на секунду расслабляешься в тёплых объятиях друга. Потом только отстраняешься и придумываешь кое-что, смотришь на Фореста, и он узнаёт этот твой взгляд, с его губ срывается «нет», но ты киваешь.

— Мне нужно попасть в кабинет прорицаний, Найл, — надевая кофту поверх футболки, говоришь ты. — Ничего не вышло в прошлый раз.

— Ты забыла, чем это кончилось? — хмыкает парень.

— Ну ты же не собираешься меня убивать? — парируешь ты и Форест хмыкает, но подходит к двери и открывает её, пропуская тебя вперёд. — Мне просто нужно, чтобы ты постоял на стрёме, Найл. Я узнаю всё сама.

— Ладно.

Найлу не нравится, когда ты так делаешь. Ты умная и рассудительная, но иногда ты действуешь так, как никто другой: безрассудно и глупо, лезешь на рожон, чтобы что-то узнать. Найл будет честно стоять на стрёме и если что бить ногой в дверь с такой силой, с какой сможет, он позволит спокойно узнать то, что тебе нужно. Найл дал тебе слово, что больше не пойдёт против тебя, а значит теперь ему придётся мириться с каждой твоей идеей.

Ты сделала всё также, как и в тот раз с Марком. Имя Донхёк произнесла тихо, смотря на шар, дымка заполнила пространство, и ты чуть отстранилась, чтобы лучше рассмотреть в темноте изображение. Марк и Донхёк стояли друг напротив друга, разговор сперва явно был простым, они говорили о чём-то отдалённом, а потом Хэчан произнёс слово «оборотень» и выражение лица Минхёна изменилось. Друг схватил Ли за шиворот и ударил его об карету, Донхёк засмеялся с вопросом — убьёшь меня? И Марк сделал то, что сделал. Хэчан узнал откуда-то, что Марк оборотень. Минхён утверждал, что умеет это контролировать, значит, Ли разозлило то, что Донхёк так спокойно говорил об этом всём. В их дружбе было недоверие? Хэчан хотел рассказать об этом всем или…

Ты вздрогнула, когда в дверь постучал Найл. В поисках укрытия, ты рухнула на пол между скамейками. В кабинет кто-то вошёл, светя палочкой, человек взглянул на шар, а потом осмотрелся, но в темноте рассмотреть тебя не смог. Он прошёлся по классу, а после шагнул к скамейкам между рядов и не смотря под ноги, наступил на тебя. Ты пискнула и замерла.

— Поднимайся, Т/И, — ты слышишь знакомый голос и поднимаешься. Ренджун упирает руки в бока, смотря на тебя.

На этот раз тебе не придётся тратить много времени, чтобы объяснить, что ты здесь делала.