— Любопытство редко приводит к чему-то хорошему, — говорит тебе Хуан, когда ты отряхиваешь одежду руками и вытираешь нос. — Что узнала?

— Почти ничего, — признаёшься ты, — точнее, я узнала достаточно, но ничего не поняла.

— Марк не анимаг, — кивнув тебе, говорит Ренджун, — он оборотень. Утверждал, что может это контролировать, а Хэчан узнал об этом случайно и помня о том, что случилось с Сурим, просил у Марка рассказать об этом преподавателям. Марку нужно лечение от ликантропии, если он хочет, точнее теперь уже хотел, жить нормальной жизнью. Донхёк не угрожал, а просил, а Марк, умеющий себя контролировать, — Ренджун делает пальцами кавычки, чтобы выделить отдельную фразу, — не смог сдержаться и разозлился на друга, чуть не убив его.

— Стало понятней, — вздыхаешь ты, — а ты откуда это знаешь?

— Донхёк объяснил, — пожимает плечами Рен, — ещё тогда, когда мы с тобой столкнулись, помнишь? — ты вспоминаешь день, когда бежала с прорицания и врезалась в него. — Я был у него до этого.

— Он помнил? — вдруг понимаешь ты, оборачиваешься, когда слышишь «пс» от Найла, он кивает в сторону коридора, давая вам понять, что кто-то идёт.

Ренджун быстрыми шагами подходит к двери, дёргает Найла за локоть и заталкивает в кабинет, а потом закрывает дверь. Света нет. Вы втроём замираете на месте, прислушиваясь. Шаги за дверью становятся громче, и вы разбегаетесь, прячась за разные предметы на случай, если кто-то зайдёт. Дверь в класс открывается, кажется, это Филч, потому что ты слышала мяуканье кошки. Мужчина проходит в центр кабинета, осматривается с фонарём, а потом что-то буркнув, уходит. Ты сглатываешь и выбираешься из-за большого горшка с цветком.

— Нам нужно уходить, — говорит Ренджун. — Пусть я и староста, это не значит, что мне можно здесь находиться в час ночи. Если нас кто-то застукает…

— То у меня проблем будет ещё больше, — киваешь ты.

— А у меня появятся, — соглашается с вами Форест, — идём уже.

Вы тихо пробирались по тёмным коридорам, подсвечивая себе путь палочками, Ренджун довёл вас до нужного коридора, ведущего к лестнице вниз, а сам пошёл в гостиную когтеврана, успокаивая вас, что ничего не произойдёт. Ты ничего больше у него не спросила, да и он ничего тебе не ответил на поставленный вопрос, хотя ты догадываешься, почему Хэчан молчал. Ты смогла узнать его достаточно хорошо, чтобы понять, что последнее, что он станет делать в этой жизни — предавать близкого. Может, он бывает неосторожен в своих выражениях, но он никогда не пытается этим кого-то обидеть. Ли не хотел подставлять Марка, поэтому и придумал эту тему с удавкой, когда ты стала копать под того, кто совершил эту выходку в которой обвинили тебя. Хэчану не хотелось подставлять тебя, но он и не хотел, чтобы пострадал его друг. В итоге всё равно вышло всё не так, как он хотел: Марка ждёт исключение из Хогвартса, изгнание из мира магии, к счастью, не Азкабан, благодаря Альбусу Дамблдору суд рассмотрел дело иначе; твоя честь чиста, все знают правду и теперь никто, кроме родителей Хэчана не считают тебя ужасной. Только вот ты и Марк не пострадали (в каком-то смысле), а Донхёк лежит на больничной койке уже во второй раз в году. Кажется, окончание года для него также будет на больничной койке.

Ты больше к нему не приходила. Донхёк видел всех вокруг себя: родителей, Джехёна, Ренджуна, других друзей с других факультетов, которые приходили, чтобы навестить его, но тебя не было. Никто и не говорил о тебе. Хэчан пока был слаб, чтобы задавать вопросы, поэтому просто наслаждался, когда кто-то долго болтал и засыпал. Ему хотелось увидеть тебя. И Марка. Хэчану так сильно хотелось увидеть Марка. Он так винил себя. И когда все расходились по своим комнатам, а родители возвращались домой и больничное крыло пустело, горел лишь свет над столом мадам Помфри, Донхёк плакал, сильно жмурясь и до боли стискивал зубы, а также одеяло в своих руках. Он так сильно хотел кричать.

Тебя тревожило многое. Ты плохо спала. Радовало только то, что конец года не за горами, также не за горами последнее испытание в турнире трёх волшебников. Вся школа стояла на ушах после того, как Флёр Делакур выбыла из турнира после провала на предыдущем испытании. Ты всё пропустила. Все говорили, что Поттер был восхитителен, судьи и зрители были в восторге. Ты только понять не могла, что такого восхитительного в том, что Невилл помог Гарри в этом всём. Надо Невилла хвалить, Поттер толком ничего сделать сам не может. Если не его друзья, навряд ли бы он выдержал хотя бы одно испытание. И ты не из злости так считала, а потому что Гарри младше, он не тот, кто должен в этом всём учувствовать. Чуяла ты какой-то в этом всём подвох.

На кануне следующего этапа ты снова плохо спала. Почему-то тебе снился Седрик, который бился в конвульсиях и просил помощи. Рядом с ним ты почему-то увидела своего брата, который старался ему помочь, но у него ничего не получалось, Линсок всё звал тебя по имени, умолял подойти, а ты стояла как вкопанная на месте, смотря на то, как Седрик умирает. Диггори умирал на твоих глазах.

Ты проснулась от чувства удушения и сильно закашлялась, когда остатки сна пошли прочь. Ухватившись за стакан с водой, который принесла вечером, опустошила его и снова рухнула на подушки. Через маленькое окно в вашей комнате увидела восходящее солнце — лучи пробивались через немного грязное стекло. Ты сощурилась, накрылась одеялом с головой, планируя поспать ещё немного, но буквально через десять минут твоя соседка по комнате зашуршала вещами, начиная готовится к завтраку. Высунувшись из-под одеяла, ты глянула сначала на соседку, которая в одной ночной рубашке бродила по комнате, ища свою одежду, которую разбросала вечером, а потом ты кинула взгляд на настенные часы над дверью — шесть пятьдесят. Подъём в семь. Какой толк тогда лежать вообще? Ты повернулась на бок, зевнула, Мина заметила, что ты проснулась и лёжа под одеялом, помахала тебе рукой. Вы обе улыбнулись и приподнялись одновременно, когда ваша соседка обо что-то споткнулась и упала.

Все, к счастью, приняли тебя назад спокойно. У тебя было какое-то количество плохих мыслей и негативной реакции на всех этих людей, но ты подавляла всё в себе. Скоро каникулы ведь, ты не будешь больше видеть этих людей, а за три месяца отдыха ой как много всего может измениться. В главном зале за завтраком ты сидела теперь рядом с Найлом, как это и было всегда. Он сам занимал тебе место и звал сесть рядом, когда ты приходила и искала куда присесть, Форест и правда защищал тебя теперь. Если кто-то начинал задавать странные вопросы, он сразу хмурился и был готов пойти и драться, но ты просила его не обращать на это всё внимания. Лучше уже спокойно окончить этот год.

Когда все двинулись к лабиринту, ты осталась в школе. Осталась ты и ещё какое-то количество учеников, которым было запрещено там находиться в силу возраста или просто запрещено, кто-то остался просто потому что, как ты. Плохое предчувствие тебя не покидало, поэтому ты какое-то время ты сидела на улице, а потом вошла в главный зал, чтобы ожидать результат турнира там. Победитель будет один и ты чувствовала, что выиграть должен Седрик: он сильный волшебник, хороший игрок в квиддич, прилежный ученик — у него много положительных качеств, он точно справится. Он точно победит. Он должен.

Хэчан знал, что происходит сегодня за пределами замка. Ему дали разрешение на передвижение по больничному крылу, чтобы он не залёживался, зелье действовало хорошо, парню становилось лучше, но передвигаться пока ещё было больно. Донхёк через боль ходил от окна к окну, от своей кровати к кровати в другом конце крыла, от двери до стены, однако сегодня он занял удобную позицию у окна и ходил туда-сюда, наблюдая сверху за лабиринтом и за тем, как люди перед входом толпятся. Зрение у Хэчана никакое, но он старался рассмотреть что-то, кроме седовласого Дамблдора и тёмной шляпы МакГонагалл. Донхёк болел за Поттера. Несмотря на всё, что происходило с ним за этот год, Хэчан следил за результатами турнира и восхищался Поттером, он вспоминал себя в четырнадцать и понимал, что он и половины бы не выдержал из того, что было с Поттером. Гарри сильный, не физически, может быть, да и не по магии, но морально он очень силён.

Время тянулось неумолимо долго. Ты читала книгу, но буквально через полчаса стала нервно постукивать ногой по полу, ища взглядом что-то за что можно было зацепиться. Было не по себе. Ты почему-то вспомнила Линсока, который один раз надолго ушёл из дома летом и не возвращался почти две недели. Ты не видела его целых два года, какова будет ваша встреча. Действительно ли он вернётся к вам домой или останется жить там, где живёт сейчас? Ты думала об этом некоторое время пока с улицы не послышались крики. Подскочив, ты выбежала из замка и сразу же наткнулась на Найла, который обхватил руками твои плечи и с ужасом в глазах произнёс: «Седрик мёртв».

В горле встал ком. Ты замерла. Найл потащил тебя обратно в замок, не позволяя кинуться туда, где проходил турнир и где сейчас лежит тело Диггори. Ученики ломанулись в школу. Кто-то рыдал, кричал, кто-то не понимал, что происходит. Перешёптываний было намного больше слёз. Ты стояла посреди всего балагана и понимала, что твоя надежда на то, что всё закончилось — всего лишь надежда. Найл коснулся твоего плеча и дёрнул за собой, когда староста вашего факультета попросил всех собраться в гостиной.

Молчание для тебя стало самым громким криком.

Ещё несколько дней школу сотрясало громогласное «Он вернулся». Мурашки бегали по коже, когда ты понимала о ком речь. Ты поверить не могла, что всё это происходит здесь и сейчас, все эти дни ты сидела в своей комнате и вспоминала Седрика, понимая, что больше никогда его не увидишь. Гарри был сам не свой. Ты видела его только один раз после того, как всё произошло, потом оказалось, что ваш новый преподаватель по защите от тёмных искусств на самом деле не Аластор Грюм. Всё перевернулось с ног на голову. Ты видела, с каким ужасом родители детей приезжали в школу, чтобы забрать первокурсников и второкурсников за несколько дней до конца учебного года. Некоторые из них не понимали, чего ждёт Дамблдор. Ты понимала — объявить такое очень ответственный шаг, влекущий за собой тонну последствий, вам стоило подождать ещё немного.

Когда в один из дней вас всех собрали в главном зале, ты остановилась рядом с Миной и чуть вытянула шею, пытаясь рассмотреть лицо профессора Дамблдора, место которого было в самом начале зала — у окон — он сидел там один. Какое-то время молчал, наблюдая за всеми, а потом вздохнул.

— Сегодня мы понесли невосполнимую утрату. Седрик Диггори, как вы все знаете был изумительно трудолюбив, — директор поднялся со своего места, придерживаясь на подлокотник. Он оттолкнулся и встал, шагая немного вперёд. — Он был совестливым и честным, и что самое главное — он был верным. Верным другом. Поэтому я считаю, что вы имеете право знать, как он погиб, — профессор вышел ещё немного вперёд, — друзья, Седрик Диггори был убит Лордом Волан-де-Мортом. Министерство магии не хотело, чтобы я вам это говорил, но не сказать об этом, думаю, было бы оскорблением его памяти. Боль, которую мы все чувствуем от этой ужасной утраты напоминает мне, напоминает нам что, хотя все мы из разных стран и говорим на разных языках, наши сердца бьются как одно сердце. В свете последних событий узы дружбы, которые завязались между нами в этом году важны как никогда. Если мы будем об этом помнить, значит Седрик Диггори погиб не напрасно. Если мы не забудем об этом, значит навсегда сохраним в наших сердцах юношу, который был добрым, честным, смелым и верным до самого конца.

Когда Дамблдор замолчал, ты опустила взгляд в пол, вспоминая о том, как Министерство Магии запретило говорить о смерти Сурим и Линсока. Как они угрожали детям и преподавательскому составу. Память твоего брата и сестры Донхёка не была такой важной, каковой сейчас является память о Скедрике. Ты радовалась тому, что Дамблдор хотя бы сейчас пошёл против Министерства и сообщил вам ужасную правду о том, кто вернулся. Этого стоило ожидать. Рано или поздно, это произошло бы. Только вот сказать, что все были к этому готовы нельзя. Стало только страшнее.

Ты выходила из зала в этой огромной толпе людей и совсем не испугалась, когда кто-то коснулся твоего плеча, ты оглянулась и вздрогнула, заметив, что ты хочешь сбежать, Хэчан сдавил рукой твой локоть и потащил за собой, немного хромая. Ли выглядел уже лучше, не такой бледный, но взгляд уставший, парень совсем похудел, однако хватка на твоей руке всё такая же сильная.

— Ты избегаешь меня, — говорит он, когда вы отходите от всего шума, прячась между колонами в коридоре. — Ты не приходила.

— Я же дала понять почему, — произносишь ты, смотря на него. — Я злюсь на себя за то, что произошло с тобой. И ты прекрасно это понимаешь, — ты немного бесишься из-за того, что он всё равно хочет общаться с тобой. — Ты пострадал из-за меня. На твоём месте должна была быть я.

— Я сделал это по своей воле, — вздыхает Хэчан. — Т/И, я выбрал тебя, когда выбор стоял между тобой и Марком. Я выбрал твою жизнь, понимая, что он может убить тебя. Сейчас или потом, я кинусь под его палочку, чтобы он навредил мне, а не тебе, — Донхёк говорит это, смотря прямо в твои глаза. — Да, я пострадал, но я сделал это осознанно, зная, что твоя жизнь под угрозой.

— Между лучшим другом и девчонкой, которая является сестрой человека, который убил твою сестру, ты выбрал девчонку, — напоминаешь ему ты, недовольно усмехаясь.

— Я не хотел, чтобы история повторилась, — говорит Ли, — я не хотел бы, чтобы твои родители смотрели на меня также, как сейчас мои смотрят на тебя.

— О да, — фыркаешь, — поэтому ты кинулся под палочку, защищая меня, чтобы твоя семья ненавидела меня ещё больше.

Вы оба понимаете, что этот разговор должен был случиться. Вы должны были поговорить об этом. Должны были. Только Хэчан не говорит и половины из того, что крутиться у него на языке. Смотрит на тебя и не знает, как это всё объяснить — всё вот так вывалить на тебя? Готова ли ты это всё услышать?

— Я защитил тебя, потому что ты мне нравишься. — Выпаливает он. — Я защитил тебя, потому что боялся тебя потерять. Несколько лет я гнал прочь мысли о том, как сильно ты мне нравишься, а когда сблизился, понял, что я не могу перестать о тебе думать. Ты замечательная. И, это не лучший день для признания в любви, но… — он запинается, смотря на тебя и на то, как изменилось выражение твоего лица, — я не мог представить жизнь без тебя, если бы Марк тебя убил в тот вечер.

И что тебе теперь делать?