В одно роковое утро летом 2000 года Кроули проснулся в постели Азирафаэля, как он делал это почти каждое утро последние четырнадцать лет. Они проводили вместе не каждую ночь ­— знали, что так будет лучше. В конце концов, они должны были сохранять конспирацию, потому что ни Ад, ни Рай не должны были узнать о настоящей сути их отношений… о том, что их отношения вообще существуют.

Некоторые ночи они проводили дома у Кроули, но у Азирафаэля была более мягкая кровать, и в такие дни, когда солнце освещало через окно голую кожу Кроули, тоже было теплее. Он потянулся, наслаждаясь ощущением тепла солнечных лучей на своей груди — но не солнечный свет разбудил его, а сильный жар дыхания Азирафаэля, уткнувшегося ртом в его шею. Рука Азирафаэля скользнула по его боку, и ангел устроился рядом.

— Доброе утро.

Кроули даже не пытался спрятать ленивую улыбку, появившуюся на губах, когда Азирафаэль прошептал эти слова ему в шею. Мягкое дыхание пощекотало кожу и заставило немного пододвинуться — только для того, чтобы Азирафаэль мог сесть ближе.

— Доброе утро, ангел, — ответил Кроули хриплым после сна голосом, и поцеловал Азирафаэля в лохматую макушку. — А теперь иди обратно в постель.

Азирафаэль мягко рассмеялся, приподнялся и встретился взглядом с заспанным Кроули и его недовольной улыбкой.

— Я бы хотел, мой дорогой, но мы действительно должны встать. Мы оба.

Кроули приподнял бровь и нахмурился.

— Это твой способ убедить меня встать с кровати? — Он слегка усмехнулся, закатил глаза, устроился на пушистых подушках поудобнее и протянул руки, чтобы прижать к себе Азирафаэля, к его досаде, полностью одетого. — Это мы называем контрпродуктивным…

— Кроули, — возразил Азирафаэль немного резко, и тон его заставил Кроули вздохнуть и отпустить его, понимая, что он проиграет. — Мне нужно открыть магазин.

— Хорошо, давай, — уступил Кроули, повернулся на бок и закутался в одеяло поглубже. — Я просто посплю ещё немного… — Азирафаэль молчал, но чувствовалась его тревога, и Кроули, почувствовав её тяжесть, всё же повернулся обратно и открыл глаза, изучая его лицо. — Что? Что случилось? — спросил он, садясь.

— Ну, просто… Гавриил сказал, что зайдёт сегодня утром. Мы какое-то время не общались, и он сказал, что хочет на этот раз получить мой отчёт лично…

— Хорошо. — Кроули продолжал сидеть, свесив ноги с кровати и отбросив одеяло. — И нельзя, чтобы твоя любовница была здесь, когда жена вернётся домой?

Он шутил. В большей степени.

Азирафаэль переполз через кровать и сел с ним рядом, и Кроули закрыл глаза, когда ангел нежно обнял его.

— Кроули, дорогой, ты же знаешь, что это совсем не так. Просто они не должны найти тебя здесь, ты же знаешь. Ты же знаешь, что может случиться.

— Не дай Дьявол, ты можешь получить строгий выговор.

— Да, а ты можешь получить смертный приговор, — резко сказал Азирафаэль. Голос его дрожал и становился всё громче по мере того, как он продолжал говорить. — Если они найдут тебя здесь, то попытаются убить! Или сообщат об этом наверх, чтобы за тобой послали убийц! И Бог знает, что я буду биться, и только через мой труп кто-то сможет прикоснуться к тебе, но если противников будет много, если я не окажусь достаточно быстрым и опытным, Кроули, я просто не смогу…

— Конечно, ангел мой, я всё понимаю, — со вздохом согласился Кроули и взял Азирафаэля за руку. — Я понимаю, понимаю. Я пойду. Я просто… устал прятаться, вот и всё.

Он сдвинулся, как будто собрался встать, но Азирафаэль держал его крепко. Кроули взглянул на него, и от пленяющей страсти в его взгляде — смеси любви и беспокойства о нём — у него почти перехватило дыхание. Азирафаэль наклонился, убрал руку с талии Кроули, обхватил его затылок и втянул в яростный поцелуй, которому Кроули мог только уступить. Когда он наконец отстранился и отдышался, Кроули издал мягкий, задушенный смешок, дрожь от желания всё ещё пробегала по его телу.

— Как я уже сказал, мой ангел, если ты хочешь, чтобы я ушёл, это не совсем…

— Я не хочу. — Азирафаэль тихо, но уверенно остановил Кроули. — Я бы хотел, чтобы ты всегда был со мной, Кроули. Я надеюсь, ты это понимаешь.

— Я понимаю.

— Я очень надеюсь, что этого достаточно… пока что.

Кроули почувствовал всю неуверенность Азирафаэля, его уязвимость, которую он старался скрыть за словами, и наклонился, чтобы поцеловать его снова, на этот раз — легче, чтобы успокоить, подарить уверенность.

— Думаю, должно быть достаточно, — ответил он с тёплой улыбкой. — Иди и открой магазин. Я выберусь отсюда, как только смогу.

Лицо Азирафаэля смягчилось, он нежно погладил Кроули по волосам. Кроули закрыл глаза и потянулся за прикосновением, но Азирафаэль поднялся.

— Увидимся в обед? — наполнил он Кроули.

Кроули кивнул, встал и потянулся за брюками.

— Ага.

Они собирались пообедать вместе в новом маленьком ресторанчике, который открылся буквально только что недалеко от Лондона. Он ещё не был известен и сильно загружен, но уже получил несколько восхищённых отзывов, и вряд ли какое-либо начальство могло бы додуматься поискать их там.

Кроули быстро оделся, спустился и вышел через чёрный ход. Прежде чем вернуться на дорогу, где был припаркован его Бентли, он обошёл пару закоулков. Дорога была в двух кварталах от книжного магазина, так что он хорошо запутал следы. Открывая машину и садясь в неё, он почувствовал знакомое прикосновение небесной энергии, которое, он знал, было знаком внимания тянущегося к нему Азирафаэля.

— Я люблю тебя…

Согретый этими словами, Кроули почувствовал приятное ощущение внизу живота. В подобном духовном общении ни для него, ни для Азирафаэля не было ничего нового. Несколько нежных слов, произнесённых как бы шёпотом, или, возможно, «иди сюда, дорогой, я хочу показать тебе кое-что», проходящее по воздуху вместо того, чтобы громким криком пронестись через всю комнату. Это не представляло особого риска. Как радиоволны — слышать могли только те, кто находился в пределах досягаемости и, так сказать, на нужной волне.

Для Азирафаэля протянуть руку Кроули через пару городских кварталов было несколько большим риском. Особенно когда он знал, что Гавриил может быть уже близко и, соответственно, в пределах досягаемости. Кроули знал, что именно поэтому Азирафаэль не использовал его имя — правдоподобное отрицание, он ведь мог на самом деле разговаривать с кем угодно — но также он знал, что лучше не отвечать, хотя на это чувство он отвечал всей душой.

«Я скажу ему, когда увижу его снова», — сказал он себе, пока ехал в свою квартиру, — «пройдёт всего несколько часов».

Едва Кроули вошёл в квартиру, бросил ключи в таз у двери и потянулся за телефоном, как кто-то толкнул его сзади, повалил на пол, и телефон соскользнул под стол. Кроули попытался оттолкнуть нападающего, встать, но сильные руки прижали сзади, удерживая, а на шею опустилась тяжёлая ступня.

По ощущениям от чужого присутствия он сразу понял, что это были ангелы, а не демоны, ангелы атаковали его — и страх заполонил его, заставив вздрогнуть всем телом. На него напали ангелы, пока Азирафаэль ожидал визита ангела.

«Они за нами…»

— Отпусти! Отойди, чёрт возьми, что ты творишь?! — крикнул он, изо всех сил пытаясь отвлечь нападающих, щёлкнул пальцами, и его телефон под столом исчез.

— Тихо, — сказал женский ангельский голос. Женщина была слишком далеко, чтобы быть одной из прижимавших его к земле. — Сопротивление бесполезно, демон. Сотрудничество тебе будет выгоднее.

Кроули рассмеялся, нахально, вызывающе. Даже когда женщина подошла ближе и прижала к его шее что-то тонкое, круглое, металлическое.

— Вы меня вообще знаете? — усмехнулся он. — Вряд ли я...

Он резко замолк, когда металлическое что-то щёлкнуло, обернувшись вокруг его горла, сжав, пусть и не удушающе, но всё равно адская боль пронзила его голову, всё тело, каждый сантиметр кожи, подавляя, захлёстывая все мысли, как будто бы белой электрической волной — а потом пришла темнота.

***

Очнулся Кроули в куда более неприятной обстановке.

Во-первых, голова вся пульсировала. Но, по крайней мере, это была не всепоглощающая сжигающая всё тело боль, от которой он потерял сознание. Он подумал, что это так, всего лишь последствия.

Он лежал на грубом холодном камне. Чтобы взгляд прояснился, пришлось хорошо проморгаться. Он сел, с раздражением и тревогой понял, что солнечные очки у него отобрали. Зато — хоть один положительный момент — руки и ноги были свободны. Они, наверное, не видели причин связывать его.

Что ж, в этом их собственная ошибка...

Металлический ошейник всё ещё был на нём, и теперь к нему была прикреплена тяжёлая цепь, идущая к центру каменного пола. Больше в комнате не было ничего, кроме светильника у стены. С одной стороны была дверь — открытая настежь — но цепь едва позволяла Кроули встать, не говоря уже о том, чтобы выйти.

В пределах видимости никого не было. Видимость никуда не годилась.

Нет, если он хотел узнать, что случилось с Азирафаэлем.

— Привет! — крикнул он. — Это кто у вас такую кровавую шутку придумал? Может, сюда подойдёшь, поболтаем?

Никто не ответил. Но он смог услышать шёпот за пределами камеры. Он ждал тихо, прислушиваясь, но не мог ничего понять. А затем в комнату вошли два ангела, женщина и мужчина. Оба выглядели взволнованными, напряжёнными.

Он ухмыльнулся, дерзко подмигнул.

— Ну, давайте, — сказал он. — Секреты не сближают людей.

— Здесь нет желающих с тобой сблизиться, демон.

Ангел-мужчина впился в него взглядом, скривился от отвращения и злости, и быстро ударил Кроули кулаком по лицу.

Кроули устоял на ногах и развернулся, чтобы ударить в ответ, но его кулак едва коснулся челюсти ангела — тот поспешно отступил. Теперь он был почти недосягаем.

А жаль — как же Кроули хотел ему ответить!

Почти сразу приступ ужасной агонии, такой же, как в прошлый раз, поглотил Кроули. Он словно сжигал его изнутри, поглощал всю его силу, и Кроули от боли упал на колени. Он даже не почувствовал ещё одного удара в грудь, полные злобы слова ангела услышал как какой-то невнятный глухой звук, словно бы из-под воды.

Ангел схватил его за волосы, потянул его голову назад. По мере утихания боли его слова становились всё слышнее, Кроули всё лучше их понимал.

— …думаешь, у тебя есть право прикасаться ко мне, ты, отвратительный…

— Оставь его.

Приказ нового, не слышанного ранее голоса был исполнен мгновенно, ангел сделал пару шагов назад, поспешно, как можно быстрее, волосы Кроули распустились и опали. Он увидел пару стильных чёрных туфель, делающих медленные размеренные шаги по направлению к нему, и взглянул этому новому ангелу в лицо. И судорожно сглотнул.

Гавриил.

Всё было серьёзно. К делу был привлечён архангел.

Сколько времени он был без сознания? Гавриил успел встретиться и поговорить с Азирафаэлем?

Пытаясь не обращать внимания на тошноту и боль внизу живота, Кроули, немного пошатываясь, снова поднялся на ноги. Какой-то инстинкт, дремавший в нём с самого момента его сотворения, почувствовал огромную силу этого существа, и часть его захотела отвернуться, не видеть ослепляющей белизны святости Гавриила. Кроули заставил себя не отводить взгляда — он не желал доставлять никому из этих мерзких ангелов ни капли удовольствия. Он осторожно прикоснулся к своей нижней губе, вытирая кровь от удара.

— Да, это было плохой идеей, — заметил Гавриил, изображая ложное сочувствие. — Я бы не хотел повторить ещё раз.

— Похоже, у меня не будет шанса. Ваш ангел слишком напуган, чтобы подойти ко мне во второй раз.

Ангел вспыхнул от гнева, и Кроули подготовился к следующему раунду, но Гавриил поднял руку — даже не глядя на разъярённого ангела — и тот отступил.

— Нет. — Гавриил улыбнулся, и это была просто отвратительная улыбка, тронутая жестоким весельем. — У него нет причин бояться тебя, Кроули. Ни у кого нет. Нам просто нужно от тебя немного здравомыслия. Ненадолго. И — ещё один удар из твоего ошейника — и ты перестанешь существовать.

Кроули машинально поднял руку, чтобы коснуться ошейника.

— Я на твоём месте не стал бы его снимать. Если только ты не хочешь ещё одного шокового удара, конечно, — посоветовал Гавриил. — И да, если ты попытаешься навредить кому-то… или телепортироваться… или снять ошейник — и он тебя вырубит. Больно вырубит.  

Ощущение холода и пустоты поселилось в нём, когда он начал понимать, почему они даже не удосужились его связать ещё чем-то, кроме ошейника на цепи.

— Почему? — требовательно спросил он, ненавидя себя за слабую дрожь в голосе и добавляя в свои слова силы, чтобы они — он очень надеялся — приписали эту дрожь не страху — нет, определённо — а ослепительной ярости, которую он уже точно начинал чувствовать. — Что я сделал такого чертовски ужасного, что ты считаешь себя вправе вмешаться?! Вы заботитесь о своих, Ад — о своих, и так было всегда! Это военное преступление, вот что это!

Гавриил мягко рассмеялся.

— Это могло бы иметь значение, — признал он, слегка пожав плечами, — если бы хоть кто-то с твоей стороны знал, что ты здесь.

— Ну что ж, надейся, что они не узнают, — заявил Кроули, подойдя к Гавриилу настолько близко, насколько позволяла цепь. — Думаешь, это ты весь такой правильный, да? Вот это вот всё, это, вашу ж мать, неслыханно! Приковать цепью, связать силы — без суда и следствия, даже не сказав мне, что я такого сделал! Когда Ад узнает от этом, ты очень пожалеешь! — Он посмотрел на Гавриила вызывающе, с усмешкой. — Это самая большая глупость в твоей вечной жизни. 

Гавриил не изменился в лице, даже когда ударил Кроули по голове с такой силой, что тот снова упал на колени. Его предупреждение об ошейнике запоздало примерно на полсекунды — демон уже начал подниматься, готовый к бою.

Его вынесли коротко, резко. Гавриил наступил на цепь совсем рядом с Кроули, не давая ему подняться, и толкнул его обратно на колени, когда он попытался. Он присел рядом, так, чтобы их глаза были на одном уровне, и Кроули приготовился к новой атаке, ещё одному удару ошейника — он пристально смотрел на Гавриила и ждал, напряжённо, с готовностью в любой момент ударить.

— Знаешь, сейчас этот ошейник сидит на тебе довольно слабо, — с небрежной задумчивостью заметил Гавриил. — Держу пари, ты его едва чувствуешь. Так? Просто это немного утомляет. Я имею в виду твою глупость.

Кроули медленно сглотнул, задумался. Нет, в этот момент он действительно не чувствовал ошейника, только лёгкое гудение в затылке и небольшую слабость, которую он приписывал сидению на цепи и многократным ударам по голове. Но, возможно, было что-то ещё.

— Сейчас мы специально его ослабили, — сказал Гавриил. Презрительно скривился, продолжая. — Ты не человек, Кроули. Тебя не будут судить. — Его голос стал мягче. — Но… мы хотим поговорить с тобой о том, что ты сделал. И мы действительно хотим, чтобы ты… был согласен ответить на наши вопросы… Итак, сейчас мы поставили твой ошейник на минимум. Он связывает твои силы, мешает драться и бежать. Может быть, если ты очень хорошо сконцентрируешься, то сможешь совершить небольшое чудо или два — но при условии, что они никому не навредят. Но… ты точно никуда не денешься. 

Гавриил вытащил из кармана тонкое серебристое устройство из того же металла, что и ошейник, напоминающее пульт управления.

Кроули сумел удержать лицо, несмотря на тревожное напряжение в груди.

— Но есть и настроечки пожёстче, — почти скучающе заметил Гавриил, вертя в руке крохотное устройство. — И то, что при них происходит… — Он поморщился, покачал головой. — Может выглядеть довольно мерзко. — Он замолчал, не сводя глаз с Кроули, и его улыбка исчезла полностью. — Хочешь попробовать?

Кроули медленно вздохнул, мельком взглянув на устройство, прежде чем снова встретиться взглядом с Гавриилом. Сказал, старательно контролируя голос:

— Чего ты хочешь?

Гавриил какое-то время задумчиво изучал его лицо, а потом, видимо, решил, что ему нравится этот вопрос, и снова сунул пульт в карман, не став его использовать. Кроули позволил себе немного расслабиться, раз эта штука на данный момент была вне игры.

Гавриил полез во внутренний карман пиджака и вынул несколько листов бумаги. Бросил их перед Кроули. Кроули прекрасно понимал, что Гавриил наблюдает за его реакцией, поэтому изо всех сил постарался не изменить выражения лица, глядя на картинки перед собой. Хотя казалось, что в животе происходит землетрясение. Хотя он вдруг почувствовал, что не может дышать.

На фотографиях были он и Азирафаэль.

На улице, когда они гуляли вместе, и между ними было расстояние в несколько футов, и случайный наблюдатель даже не заметил бы, что они вместе. Более компрометирующая фотография — снятая через окно ресторана — вот, они вдвоём сидят и обедают за одним столом. Третья фотография — они вдвоём на скамейке в парке.

Кроули тяжело сглотнул, пытаясь успокоиться и сделать свой голос скучающим.

— Ну и? — Он слегка пожал плечами. — Мы встречались несколько раз, когда нужно было обсудить важные для обеих сторон вопросы. И всё.

Гавриил мгновение помолчал, кивком подтверждая ответ Кроули, а потом снова полез в пиджак и достал ещё одну фотографию.

— Это скамейка в парке крупным планом… это действительно интересно.

Сердце Кроули сжалось, когда он увидел изображение, сфокусированное не конкретно на нём или Азирафаэле, а на пространстве между ними — пространстве в середине скамьи, где лежали их руки — и пальцы едва касались друг друга. В то время, как они думали, что вели чертовски тонкую игру, что были чертовски умны…

Но их контакт нельзя было даже отдалённо принять за случайный.

— Где он? — тихо и осторожно спросил Кроули.

— Я бы не стал прямо сейчас беспокоиться о нём, — посоветовал Гавриил. — Я бы побеспокоился о себе. — Его голос был спокойным, но с примесью ненависти. — Ты осмелился склонить одного из лучших воинов Небес к… греху. Кто знает, как долго ты планировал это… делал всё, что в твоих силах, чтобы склонить его на сторону зла… чтобы вызвать его Падение…

Кроули не смог скрыть своего ужаса при этой мысли.

— Что? Нет, я не… Не стал бы…

Гавриил скривился в мстительном отвращении и ударил Кроули кулаком, заставляя его замолчать. Потом он яростно ударил Кроули ногой по рёбрам, и у того перехватило дыхание, и он задохнулся, прикрыл живот рукой. Гавриил грубо схватил Кроули за волосы и резко дёрнул его голову назад, наклонился ближе, злобно улыбаясь.

— Ты будешь говорить, когда к тебе обращаются, демон, — холодно и угрожающе заявил он. — И ты узнаешь, что происходит, когда такое низкое, грязное существо, как ты… осмеливается прикоснуться к тому, что свято.