Азирафаэлю было больно смотреть на Кроули и на те безжалостные раны, которые были нанесены ему за последние несколько недель.

Демон стоял на коленях, его руки были скованы за спиной. Азирафаэль предположил, что вокруг его шеи был застёгнут серебряный ошейник, сдерживающий его силы, чтобы он не мог простым чудом вырваться из всего этого. Его крылья были раскинуты в стороны, и Азирафаэль вздрогнул, когда понял, как именно они были связаны. Металлические кольца были плотно втиснуты в суставы крыльев Кроули, и эти кольца были прикреплены к безжалостно коротким цепям, которые были туго натянуты и удерживали их так близко к земле, что Кроули не мог даже нормально встать на колени.

Конечно, Азирафаэль и раньше чувствовал гнев, много раз, видя худшее, что люди делали друг с другом — но он никогда не чувствовал его так: набухающий тёмный шар поднялся в его груди, и он едва взял себя в руки, когда рассмотрел раны на беспомощных крыльях Кроули — порезы и ожоги на разных стадиях заживления. Было несколько мест, где когда-то блестящие чёрные перья обуглились, и от них остались лишь пепельные остовы.

То, что Кроули был демоном, не имело ни малейшего значения. Мысль о том, что любой ангел может сделать это с другим живым существом, наполнила Азирафаэля возмущением, которое ему было трудно контролировать — что неудивительно, поскольку у него было мало опыта в этом.

Кроули ещё не поднял на него взгляд — до сих пор он даже не показал, что понял, что Азирафаэль находится в этом помещении. Его солнечных очков нигде не было — деталь, которая только разжигала растущую ярость Азирафаэля. Конечно, они забрали его очки, вероятно, в первую очередь, и Кроули должен был ненавидеть это… здесь, в окружении врагов, с украденным у него щитом. Глаза Кроули были закрыты, голова опущена, но Азирафаэль всё равно мог видеть синяки вокруг его глаз и высоко на щеке, и небольшой порез на его губе.

Он мог только представлять, что могло произойти; Кроули точно сопротивлялся, в этом он был уверен. У него был острый язык и способность легко выводить людей из себя, даже когда мудрость и инстинкт самосохранения подсказывали ему проявлять осторожность. Но мысль о том, что какой-нибудь ангел, любой ангел, ударил своим кулаком губы Кроули, когда он был вот так скован и беззащитен, заставила Азирафаэля беспомощно сжать руку в кулак.

Беспомощно — потому что он не мог поддаться импульсу и атаковать. Ещё нет.

Если прямо сейчас он сразится хотя бы с пятью ангелами, он проиграет. И Кроули проиграет.

И он потеряет Кроули.

Азирафаэль знал, что выбраться отсюда с Кроули в таком виде будет почти невозможно, но если у него будет хоть какой-то шанс сделать это, ему придётся провернуть лучшую игру за всё время своего существования, и сделать вид, что ему всё равно.

— Видишь? — проворковал Гавриил почти радостно. — Мы решили для тебя серьёзную проблему. Всегда пожалуйста.

Азирафаэль поднял бровь и сохранил мягкий и спокойный голос.

— Ну, это объясняет тишину в последнее время.

В тот момент, когда он заговорил, глаза Кроули широко распахнулись, и он ошеломлённо посмотрел на Азирафаэля. Азирафаэль позволил себе лишь на мгновение задержать взгляд на Кроули, потому что он видел его отчаянье, чувствовал его панику, буквально рассеянную в воздухе вокруг них… и это было всё, что он мог сделать, чтобы не потерять контроль над непреодолимым желанием подойти к Кроули, придержать его и утешить.

Он не мог, не сейчас — только если не хотел, чтобы это было в самый последний раз.

С усилием он оторвал взгляд от Кроули и холодно улыбнулся Гавриилу.

— Мне было интересно, чем он занимается, поскольку в последнее время не было никаких признаков его греховных дел.

— Чем он занимается? — Гавриил ухмыльнулся. — Ну, видишь ли, это самое интересное. Он информировал нас об этом…

— Это должно было сработать, — внезапно заговорил Кроули, и его голос был хриплым и дрожащим, слова вылетали быстро, а перед тем, как он встретился взглядом с Азирафаэлем, он сначала с отчаяньем быстро посмотрел на Гавриила. — Соблазнение — моя стихия, да? Если бы ты не был таким чёртовым ханжой… Эти были быстрее, чем ты, тупой наивный ангел…

Лицо Гавриила исказилось от ярости, он мгновенно перестал улыбаться, повернулся к Кроули и с силой наступил на его правое крыло. С губ Кроули сорвался сдавленный крик, но Гавриил заткнул его, схватив за волосы и резко отдёрнув его голову назад. Азирафаэль с ужасом смотрел, как Гавриил безжалостно врезался пяткой в крыло Кроули, наклонился ближе и что-то тихо зашептал у его уха.

Азирафаэль не мог слышать, что он сказал, но, что бы это ни было, Кроули замолчал. Его пронзила заметная дрожь, и он поник и слегка дёрнул головой, сдерживая крик боли.

Больше всего Азирафаэля беспокоило полное отсутствие сопротивления. Кроули даже не пытался отстраниться, не высказывал вызывающих оскорблений или угроз. Если и были какие-то следы справедливого гнева, Азирафаэль не мог увидеть их за непреодолимым ужасом, охватывавшим Кроули, когда Гавриил крепко держал его и говорил ему в ухо что-то мерзкое.

Азирафаэль хотел остановить Гавриила. Он хотел драться, биться, оттащить архангела, сделать что-то, чтобы остановить то, что происходило с Кроули, но он знал, что это сделает только хуже. Вместо этого он сосредоточился на словах, которые стоили Кроули так много новой боли.

Сообщение было ясным.

Кроули сказал Гавриилу и остальным, что пытался — и не смог — соблазнить Азирафаэля. Это было глубоко несправедливо, и это ранило Азирафаэля, то, что Кроули взял всю вину на себя, чтобы оставить Азирафаэля чистым. Но у него не было времени думать о своей вине — он должен был принять жертву Кроули и использовать её как средство вытащить его отсюда.

Во-первых… ему нужно было вернуть внимание Гавриила на себя.

— Правда, Кроули? — усмехнулся он, вливая в голос всё презрение, какое только мог, и подождал, пока Гавриил снова выпрямится и посмотрит на него. — Ты думаешь, я не знал? Ты всегда был таким очевидным. — Он заставил себя холодно рассмеяться. — Наивность — это не то же самое, что простое безразличие.

Гавриил отпустил Кроули, отступил от его крыльев обратно к Азирафаэлю, и Азирафаэль постарался сосредоточиться на этой маленькой, но значимой победе… старался не думать о том, как Кроули вздрогнул от его слов.

— Так ты знал, что он пытался соблазнить тебя, чтобы заставить пасть? — удивился Гавриил, подняв бровь, и сказал он это сухо и подозрительно. — Ты просто… не упоминал об этом.

— Кажется, не стоило упоминать, так как я даже отдалённо никогда не соблазнялся. — Азирафаэль пожал плечами, вздохнул и неопределённо махнул рукой в направлении Кроули. — Однако мне бы очень хотелось, чтобы вы сказали мне об этом. Я был растерян, гадая, какую ужасную вещь он планировал всё это время. Он никогда не бывает тихим так долго. А он всё время был здесь, и я напрасно беспокоился. — Он сделал паузу на мгновение и рискнул сделать пару медленных шагов в направлении Кроули. — В конце концов, Земля — моя юрисдикция. Если это зловредное существо должно быть наказано… Я должен отмерить его наказание.

— Тебе бы это понравилось? — Гавриил казался удивлённым, изучая Азирафаэля так, словно начал думать, что, возможно, неправильно его понял. — Это… ты хотел бы сделать что-то такое?

— О, совершенно определённо, — мягко сказал Азирафаэль, приседая перед Кроули, но стараясь избежать любого контакта с его изуродованными крыльями, и протянул руку и провёл тыльной стороной ладони по лицу Кроули. Кроули дёрнулся, его дыхание участилось, глаза расширились, и он сосредоточенно смотрел в пол перед собой.

Хорошо, хорошо, любовь моя, заставь его поверить в это…

Он не осмеливался ни на что большее, чем думать, зная, что всё, что он попытается сказать Кроули в данный момент, наверняка будет подслушано Гавриилом и остальными. Вместо этого Азирафаэль превратил выражение своего лица в жестокую улыбку, сохраняя мягкий и слегка насмешливый тон.

— Твой нелепый флирт… Твои жалкие заигрывания с «романтикой»… Как ты мог подумать, что я влюблюсь в тебя? Я вообще терпел это только потому, что чувствовал, что это занимает тебя. Пока ты обращал своё мерзкое внимание на меня, ты не выполнял свою настоящую работу. — Мгновение он помолчал, а потом задумчиво добавил:

— Как бы мне хотелось иметь возможность показать тебе, что я на самом деле к тебе чувствую, Кроули. О, на самом деле, я бы хотел.

— Хотел бы?

Азирафаэль посмотрел на Гавриила, который всё это время рассматривал его с задумчивым выражением лица, слегка сузив глаза. Азирафаэль снова выпрямился и повернулся спиной к Кроули, встав между ним и Гавриилом.

— Да, — ответил он. — Я всё-таки чувствую, что это справедливо. Я больше всех пострадал от его гнусных обманов и злых козней. Он под моей ответственностью — личный противник, если хотите. Как я уже сказал, в последнее время всё было тихо. Мирно. Теперь я понимаю, почему. — Он встретился взглядом с Гавриилом, желая, чтобы тот увидел холодную ярость, которую он не мог полностью скрыть. И поверил, что она направлена на Кроули, а не на него самого. — Если вы позволите мне забрать его… наказать его самостоятельно… Я могу гарантировать, что всё будет по-прежнему тихо и мирно. 

Гавриил слегка склонил голову, раздумывая.

— Ты никогда раньше не занимался такой работой, Азирафаэль.

— Тем больше у меня причин набраться опыта, правда? — заметил Азирафаэль с жестокой ухмылкой. — Поскольку мой противник беспомощен, и неважно, где он находится… мне нужно чем-нибудь заняться в свободное время.

— А почему бы и нет? — Гавриил наконец смирился. — Полагаю, мы можем попробовать. В этом ты прав, Азирафаэль… Он находится под твоей ответственностью, и ты по праву можешь его наказывать. — Он улыбнулся, похлопав Азирафаэля по плечу. — И, я думаю, ты должен получить… абсолютно всё, чего заслуживаешь.

***

Конечно, было немало бумажной работы.

Азирафаэль покорно заполнял бумаги, сидя за безупречно белым столом, который Гавриил создал из воздуха чудом, и наблюдал краем глаза, как другие ангелы, стоя вокруг, перешёптывались между собой и время от времени бросали полные сомнения взгляды в его сторону. Азирафаэль обеспокоенно думал о разговоре с вызванным им демоном. Если в Аду ходили слухи о нём и Кроули, то наверняка то же самое было и на Небесах.

Была только одна причина, по которой ангелы вообще схватили Кроули, по которой Кроули решил, что лучшим выходом для него будет признаться в попытке соблазнить Азирафаэля. Каким-то образом он попал под подозрение, его отношения с Кроули были поставлены под сомнение — и это привело Азирафаэля к тревожному выводу.

Во вселенной не было возможности, что Гавриил действительно доверит ему Кроули.

Однако это была следующая проблема. В данный момент он должен был просто сосредоточиться на том, чтобы вернуть Кроули домой. Всё остальное можно будет выяснить, когда он будет в безопасности.

Азирафаэль с облегчением видел, что ангелы в комнате более или менее игнорировали Кроули, который всё ещё стоял на коленях на абсолютно белом полу, всем телом дрожа от боли. Время от времени его крыло немного билось о путы, и сердце Азирафаэля сжималось от мысли о том, насколько это должно быть больно. Он отчётливо слышал треск, когда Гавриил наступил на крыло Кроули.

В какой-то момент два ангела подошли к Кроули с обеих сторон, но они всего лишь расстегнули цепи, удерживавшие его крылья у пола. Кроули сразу же их поджал. Он не поднялся с колен, не выпрямился, а скорее сжался сильнее, как будто бы пытался стать меньше.

Азирафаэль напрягся, когда увидел, что Гавриил стремительно направляется к Кроули, но воспротивился желанию встать, сосредоточившись на текущей задаче, когда Гавриил схватил Кроули за ошейник, заставляя его встать на ноги. Азирафаэлю становилось всё хуже от того, как Кроули двигался, покорно и послушно торопясь выполнить то, ьчто хотел Гавриил, когда тот развернул его и прижал лицом к стенке.

Конечно, Азирафаэль в некоторой степени чувствовал облегчение от того, что Кроули не бился, не оскорблял Гавриила, не проклинал его и не делал ничего, что могло бы убедить Гавриила передумать и не отдать его Азирафаэлю. На короткое мгновение ,Азирафаэль позволил себе понадеяться, что, может быть — просто может быть — Кроули подыгрывал, как и Азирафаэль, просто делал то, что должен был сделать, чтобы они могли вернуться домой.

Но, когда Гавриил приблизился вплотную к Кроули, тяжело положив руку на его затылок и что-то тихо сказал ему на ухо, чувство абсолютной паники Кроули нахлынуло на Азирафаэля с непреодолимой силой, и он понял, что это было не притворство. Кроули искренне боялся Гавриила, и это пугало и удивляло. Азирафаэль никогда не считал Гавриила пугающим. Неприятным, да, но в такой немного душной бюрократической манере, без какой-либо реальной опасности.

Но сейчас Гавриил, казалось, наслаждался властью над Кроули. Пока Азирафаэль смотрел, пытаясь притвориться, что не смотрит, Гавриил медленно провёл рукой по спине Кроули, и Кроули вздрогнул, хотя Азирафаэль не был уверен, испугался ли он прикосновения или слов Гавриила. Но рука Гавриила остановилась на связанных запястьях Кроули, уничтожив кандалы. Он сказал Кроули что-то ещё, и Кроули ответил торопливым кивком, а потом он снова схватил Кроули за ошейник и провёл его через комнату к Азирафаэлю, как раз в тот момент, когда Азирафэль закончил подписывать последний лист бумаги. 

Азирафаэль рискнул посмотреть на Кроули, и его сердце болезненно сжалось, когда Кроули начал преклонять колени перед ним. Гавриил резко дёрнул его за ошейникк, даже не взглянув на него, лишь резко сказал:

— Нет.

Кроули вздрогнул, но остался стоять, ужасно послушный, тревожно потирая воспалённые запястья. Его крылья были плотно прижаты к спине, слегка шурша от дрожи, сотрясавшей всё его тело. Он смотрел в пол у ног Азирафаэля, и Азирафаэлю хотелось, чтобы он посмотрел на него, хотелось быть способным предложить хоть какое-то утешение — но, вероятно, было бы лучше подождать, пока они не останутся одни.

Он не был уверен, что сможет контролировать свои эмоции, если Кроули прямо сейчас посмотрит ему в глаза.

— Теперь позволь мне показать тебе, как это работает…

Гавриил говорил, и Азирафаэль заставил себя сосредоточиться на том, что он говорил, сохраняя бесстрастное выражение лица, даже когда Гавриил снова взялся за ошейник и дёрнул Кроули ближе к Азирафаэлю, чтобы Азирафаэль мог чётко видеть край ошейника. Кроули оставался неизменно тих и покорен, хотя его глаза были плотно закрыты, а лицо его выражало только страх. Он быстро и неровно дышал носом, его зубы вжимались в порез на губе, и оттуда в конце концов потекла свежая кровь — он делал всё, чтобы молчать.

— Ты можешь управлять настройками прямо здесь, увеличивать или уменьшать… — Гавриил указал на циферблат на внешнем крае ошейника рядом с крошечным цифровым экраном, на котором было написано «05». — Или ты можешь использовать это. — Гавриил отпустил ошейник и отступил на шаг от Кроули, извлекая из Кармана небольшой пульт управления и показывая его Азирафаэлю. — Сейчас там примерно среднее значение… Оно делает его милым и тихим. Большую часть времени.

Азирафаэль не упустил ни его тёмного тона голоса, ни того, как Кроули вздрогнул, съёжился, обхватил себя руками, явно готовясь к ещё большей боли.

Гавриил улыбнулся, холодно и мстительно.

— Но если этого не будет достаточно… если он просто продолжит болтать своим грязным ртом, и нужно будет преподать ему урок…

Гавриил резко нажал и удержал кнопку на пульте, и цифры на дисплее пошли вверх — выше и выше, пока не появилось «08». Гавриил с мрачным удовлетворением наблюдал, как ноги Кроули подкосились, и он рухнул на пол, весь сжавшись от боли. И даже несмотря на видимую агонию, сотрясавшую всё его тело, Кроули оставался тревожно тихим, не позволяя себе большее, чем слабый всхлип.

Азирафаэлю хотелось вырвать эту штуку из рук Гавриила, сорвать ошейник с горла Кроули, обнять его, утешить, исцелить.

Он хотел убить Гавриила. Он не мог вспомнить ни одного момента за всю свою жизнь, когда бы он хотел кого-нибудь убить, но он хотел убить Гавриила.

Вместо этого он сохранял спокойное выражение лица, глядя на Кроули, подняв бровь, как будто страдания демона у его ног ничего для него не значили.

— Десять — это самый высокий показатель, — объяснил Гавриил. — Но тебе не стоит держать его слишком долго с этой настройкой. Он развоплотится, если ты это сделаешь.

Азирафаэлю стало плохо. Он не хотел знать, откуда Гавриил узнал об этом. Он колебался, собираясь с духом, потому что должен был задать вопрос.

— И… как долго это «слишком долго»?

Гавриил пожал плечами, не сводя холодного взгляда с дрожащего у его ног Кроули.

— Несколько часов. Хорошо, два — точно. После этого я не могу дать никаких гарантий, и, если он снова окажется в Аду, мы его потеряем и никогда не вернём.

Два часа. Два часа точно Кроули был вынужден терпеть такой уровень муки — а то и хуже. Азирафаэль изо всех сил старался сохранить слегка скучающее выражение лица, хотя в его груди клубилась ярость, и ему хотелось нанести удар.

— Разве нет инструкции или чего-то ещё, что я могу почитать? Я не думаю, что мне действительно нужна полная демонстрация.

— Конечно. — Гавриил улыбнулся, щёлкнув пальцами, и в его руке появилась тонкая белая книга. Он передал её Азирафаэлю, и тот сунул её во внутренний карман куртки.

Первое, что он собирался посмотреть, когда они вернутся домой — это как снять эту чёртову штуку.

— Это… постоянно? — Азирафаэль позволил себе неодобрительно нахмуриться, хотя внутренне он был в ужасе, когда Кроули продолжал трястись, изо всех сил стараясь даже не дышать из-за боли, которая всё ещё поглощала его тело.

— Ага. — Гавриил усмехнулся, пиная Кроули ногой. — Пока не уменьшишь интенсивность. При самой низкой интенсивности он вообще ничего не чувствует. Средняя — это как бы… постоянное предупреждение. Та боль, которая говорит: «да, хреново, но ты знаешь, что можешь налажать снова, и это станет куда хуже»… Да, Кроули?

Кроули не ответил — вероятно, он даже не мог слышать Гавриила из-за муки, сотрясавшей всё его тело. Гавриил не обращал на это внимания. Он перестал ухмыляться, схватил Кроули за горло, наклоняясь к его лицу.

— Да, Кроули?

— Да, — выдохнул Кроули с закрытыми глазами, хотя слёзы скользнули по его лицу, стекая из-под ресниц. — Это моя вина. Мне жаль…

Гавриил отпустил его с грубым толчком. Кроули уткнулся лицом в колени, его плечи тряслись, он беззвучно плакал.

— Да, ну, — прервал его Азирафаэль, не в силах смотреть на Гавриила, потому что боялся, что архангел увидит в его лице не то, что надо. — Мне нужно, чтобы он мог сам идти.

— Да, конечно.

Гавриил согласно кивнул, наклоняясь так, чтобы Азирафаэль мог видеть, какие кнопки он нажал на пульте, чтобы вернуть настройки обратно на «05», а потом положил пульт в открытую ладонь Азирафаэля, и, к его ужасу, приседая над Кроули. Он схватил Кроули за подбородок и заставил его поднять голову, и Кроули подчинился, но осторожно опустил глаза. Всё его измученное тело тряслось, слёзы всё ещё текли по его лицу.

Голос Гавриила был низким и повелительным, но почти терпеливым.

— Урок выучен?

Кроули кивнул, затем закрыл глаза и тяжело сглотнул, выжимая из себя сдавленное:

— Да. Мне жаль… Мне жаль…

Гавриил какое-то время изучал его, а потом кивнул в знак одобрения. К удивлению и облегчению Азирафаэля, его пальцы на лице Кроули расслабились, а потом он взялся за циферблат на ошейнике и перевёл его на «02». Сразу же Кроули резко выдохнул, задыхаясь, его плечи опустились, он заметно расслабился, когда боль утихла.

Гавриил долго оставался на месте. В необъяснимом ожидании.

Внезапно Кроули широко раскрыл глаза, как будто только что вспомнил что-то, что забыл.

— Спасибо, — прошептал он, задыхаясь, снова закрыв глаза и опустив голову. — Спасибо.

— Уже лучше, — мягко, одобрительно сказал Гавриил, почти нежно проводя рукой по волосам Кроули, когда тот снова поднялся на колени, а затем повернулся к Азирафаэлю с яркой улыбкой, как будто ничего не произошло. — Понятно?

— Думаю, да.

Азирафаэль не понял. Азирафаэль был глубоко ошарашен и встревожен поведением, которое он только что увидел — как со стороны Гавриила, так и со стороны Кроули.

Он откашлялся, немного неловко.

— Итак, если нет ничего другого… — рискнул он.

— Больше ничего, — заверил его Гавриил. — Просто будь уверен, что не отпустишь его слишком мягко, Азирафаэль. Он должен быть примером для Ада — примером того, что происходит, когда они нападают на нас таким… тревожно личным образом. Ты понимаешь?

Азирафаэль коротко кивнул в знак согласия, глядя на Кроули, который всё ещё глубоко и прерывисто дышал, приходя в себя, он сопротивлялся желанию помочь ему, вместо этого делая голос холодным и отстранённым.

— Встань, Кроули.

Кроули кивнул, показывая своё намерение подчиниться, и минуту или около того пытался подняться. Азирафаэль заставил себя не смотреть на Гавриила, не смотреть ни на кого, а потом взял Кроули за руку, чуть выше локтя — не слишком сильно, не причиняя ему боль… не слишком нежно, Гавриил увидит… и повёл его к выходу.

— Подожди, Азирафаэль.

Азирафаэль напрягся от слов Гавриила, но выдавил из себя выжидающую улыбку и повернулся к нему.

— Ты же не хочешь водить его по Лондону с выставленными напоказ крыльями, — заметил Гавриил. — Езжай домой на мне.

Он взял Азирафаэля за руку, и тот подавил желание отпрянуть от отвращения. Другой рукой он взял Кроули, и тот оставался неподвижным и тихим. Мгновение спустя они уже стояли в пыльном свете книжного магазина… наконец, к счастью, одни.

Кроули немного споткнулся, потеряв равновесие, его дыхание стало прерывистым, учащённым, он моргнул в замешательстве и неверии, как будто он не мог определить, где находится.

— Кроули? — Азирафаэль осторожно протянул руку, чтобы поддержать его. — Кроули, мой дорогой…

Кроули на мгновение посмотрел на Азирафаэля широко раскрытыми и потерянными глазами… а потом немедленно опустил взгляд, поднял руку перед лицом и отшатнулся.

— Мне жаль, мне жаль… — прошептал Кроули, слова превращались в задыхающееся шипение.

Азирафаэль уставился на него в замешательстве и тревожном ужасе, а Кроули опустился на колени на пыльный деревянный пол и издал тихий, отчаянный всхлип.

— Пожалуйста, пожалуйста, не надо…