Чимин жмурится, потом открывает глаза.

— Он согласился выступить со мной, значит, он хороший человек, — с улыбкой произносит он. Его мама безмолвно вздыхает, давно научившись прятать переживания от сына. Она подает ему бежевый кардиган и поправляет русые волосы, растрепавшиеся, пока парень надевал футболку. — Ну, ма-ам! Я уже взрослый!

— Тебе семнадцать, Чимин-и, но для меня ты всё ещё малыш. Я волнуюсь. Ты впервые уходишь куда-то один, — госпожа Пак вздыхает уже вслух, опуская руки.

Чимин, нахмурившись на мгновение, тут же спешит улыбнуться:

— Я не один, Джулс со мной. Джулс, пойдём! — Чимин берётся за шлейку и, приобняв на прощание мать, направляется к выходу в сопровождении своего лабрадора. Слышится сигнал закрывшейся двери, и женщина остаётся в звенящей тишине квартиры. На сердце неспокойно. Госпожа Пак подходит к окну и смотрит, как сын отпускает Джулс на выгул, а сам ждёт её у подъезда. Как же страшно за этого мальчика!

***

— Джулс, музыка! — командует Чимин, и собака уверенно трогается в путь. Жёсткая шлейка позволяет парню так же уверенно следовать за ней. Он позволяет своим мечтам увлечь его. Сегодня — важный день, очень важный. Когда Чимин поддался уговорам матери и решил поучаствовать в этом музыкальном конкурсе, он совсем не думал, к чему это приведет.

До музыкальной школы, в которой Чимин занимается уже 4 года, совсем не далеко. Джулс останавливается на несколько секунд — Чимин знает, что это предупреждение о ступенях.

— Вперед, — говорит парень и вместе с четвероногой подругой поднимается на крыльцо.

В здании прохладно, охранник приветствует Чимина, тот отвечает искренней улыбкой, но проходит мимо, не задерживаясь.

— Джулс, нам нужен концертный зал.

За тот год, что его везде сопровождает собака, Чимин привык с ней разговаривать. Ему сказали, что Джулс запомнит 15-20 маршрутов, однако лабрадор оказался очень смышлёным. Джулс легко ориентировалась не только на улицах, но и в зданиях, могла принести и телефон, и куртку, да и вообще быстро стала незаменимым помощником.

— О, Чимин, ты пришёл! — пожилой профессор Ким радушно приветствует ученика, проходящего через зал на сцену. Чимин улыбается, отпускает Джулс, позволяя ей привычно улечься в углу за кулисой.

— Профессор! Я так волнуюсь! — Чимин подходит к роялю и нервно стучит по крышке пальцами. — Он правда придёт?

— Придёт, я буквально несколько минут назад разговаривал с его менеджером, он пообещал быть тут через полчаса. Не хочешь пока порепетировать?

— Ой, нет, я не готов. Мне надо успокоиться!

— Хорошо, Чимин. Посиди тогда тут, я отправлю кого-нибудь в магазин, чтобы купили воды и холодного чаю. Не знаю уж, что он предпочитает.

Чимин слышит, как закрывается дверь, но он полностью сосредоточен на гладком тёплом покрытии рояля. Ему нравится воздух концертного зала, его звуки: шорох тяжёлых кулисных штор, еле заметный скрип паркетных досок, когда зал пустует, гомон людских голосов, взволнованное дыхание, когда музыканты готовятся к выступлению, а зрители готовятся им рукоплескать.

— Полагаю, это здесь, — раздаётся в коридоре незнакомый мужской голос.

Чимин оборачивается к двери и ждёт, холодея внутри. Он чувствует, как потеют его ладони, и пытается сосредоточиться на дыхании: вдох-выдох, вдох-выдох.

— Ты предлагаешь мне тут выступать? — слышится второй голос, ниже и мягче. Человек чуть шепелявит, а реплика звучит слегка презрительно.

— Нет, что ты. Выступление пройдёт в Городском дворце музыки. Но репетировать придётся здесь, — первый говорящий обрывает фразу слишком поспешно, и Чимин понимает: его наконец-то заметили. Он ничего не говорит и всё ещё сосредоточенно дышит. — Добрый день! Вы — Пак Чимин?

— Добрый д… день! Да, я П… Пак Чимин…

— Он ещё и заикается? — первый из говоривших даже не пытается понизить голос. Чимин не уверен, что ему нужно ответить, а потому молчит, не замечая, что хмурится.

— Тс, Юнги-ши. Господин Пак, меня зовут Ким Сокджин, а мой невоспитанный спутник — господин Мин Юнги.

— Приятно познакомиться, — Чимин берёт себя в руки и больше не заикается. Этот Ким Сокджин кажется приятным парнем.

— О, вы уже здесь! — ставшее слегка неловким молчание разбивает вернувшийся профессор Ким. — Простите за опоздание. Воды? Может быть, чаю?

Гости отказываются, а потом менеджер начинает расспрашивать профессора о деталях предстоящего выступления. Их беседу, к которой Чимин внимательно прислушивается, прерывает молчавший до этого Мин Юнги:

— Я хочу услышать, как он играет.

— Эм… хорошо, — соглашается профессор. — Чимин, мальчик мой, почему бы тебе не сыграть для наших гостей?

Чимин, не отвечая, направляется на место. Он открывает крышку рояля, выверенным движением ставит руки на клавиши и задумывается на секунду. Выбирает Бетховена. «Багатель ля-минор» он любит больше всего. Незамысловатое произведение как будто создано для него, отражает весь трепет, который он испытывает перед концертным роялем. Ну, и получается у него лучше всего. Он ошибается всего в двух местах, но одновременно с последним аккордом слышит растерянное «Юнги!», быстрые шаги и хлопок двери. В зале повисает тишина.

— Это же… господин Мин Юнги ушёл? — с какой-то отчаянной решимостью спрашивает Чимин. Он знает, что далёк от понятий «одарённый» или «талантливый», но ещё никто не реагировал на него таким образом. — Я так плохо сыграл, профессор?

Парень не замечает, как дрожит его нижняя губа, а по щеке катится солёная капля.

— Чимин, ты молодец, ты сыграл блестяще! — говорит профессор искренне, но и в его голосе слышно недоумение.

— Пак Чимин-ши, не обращайте внимания, — голос менеджера Кима поначалу звучит неуверенно, но после небольшой паузы он припечатывает, — я заставлю его вернуться. Он должен вас поддержать, потому что это было потрясающе!

***

Чимин жмурится и отворачивается от матери.

— Мам, он просто ушёл! — в очередной раз повторяет Чимин. — Пожалуй, мне стоит отказаться. От награды и от участия в финале.

— Нечего даже думать! Тебя не просто так назвали главным претендентом на победу. Этот Мин Юнги — просто осёл, раз ведёт себя так. Обидел моего мальчика! А ещё звезда! — возмущению госпожи Пак нет предела. — Хорошо хоть его менеджер имеет голову на плечах.

Мама по-настоящему сердится. В другой ситуации Чимин бы посмеялся, но сейчас… Мин Юнги, конечно, осёл. Только вот обидел он словно бы не Чимина. Пак вздыхает и вспоминает теплоту клавиш рояля, отзвук последнего аккорда. Мин Юнги как будто обидел… музыку. Бетховена, «Багатель ля-минор», концертный рояль и концертный зал. Стремительным росчерком шагов испачкал то, что Чимин так любит. И Чимин не чувствует внутри обиду, нет. Он злится, злится так сильно, что готов даже драться с этим Юнги. Жаль, что шанса такого ему никогда не представится, да и маму расстраивать не хочется.

— Эх, Джулс, — говорит парень верной собаке, возвращаясь в комнату. — Дай мне ноты, надо заниматься. Больше я не ошибусь. Я докажу ему, что достоин стоять с ним на одной сцене!