Он вновь стоит возле этой чертовой двери. Каждый раз, когда он закрывает глаза, в надежде отдохнуть хотя бы пару часов, он оказывается здесь. Вот уже восемь лет подряд...

Погода здесь всегда ясная, на небе ни облачка, и словно в издевку, где-то радостно заливается птица. Воздух свеж, и наполнен весенними сладостными ароматами. Тихий спальный район города, где соседи знают друг друга, ходят в гости, отмечают праздники и рождение детей. По дороге изредка ездят машины, на детской площадке недалеко от дома резвятся малыши с их мамами. А он стоит на крыльце собственного дома и смотрит на дверь. Хорошую, из прочной древесины, с позолоченной ручкой и замком, сделанным на заказ. Такую сложно будет взломать даже умелому вору. Но Сайто прерывисто вздыхает и мягко толкает дверь, уже зная, что она не заперта.

Делает шаг в прохладный полумрак, дверь за ним захлопывается, и все погружается во тьму. Он идет вглубь дома, ориентируясь в темноте по памяти.

Сайто знает, что его жена должна быть сегодня дома. Но не встречает его как всегда, с кухни не веет запахом свежеприготовленной еды, а тишина из спокойной становится зловещей и холодной, будто он находится в подвале, или склепе. Он поднимается по лестнице, в надежде найти ее у себя в комнате. Делает один шаг. Второй. Третий. На четвертом ступенька тихо скрипит от нагрузки, и этот звук настолько оглушающий, что полицейский морщится. Тревога с каждым шагом нарастает, он ускоряет шаг, но лестница словно делается подвижной, как в метро. И вот он уже бежит наверх, выкрикивая имя своей жены будто в вакуум. Никто не отзывается.

Пытка лестницей обрывается внезапно, Сайто спотыкается обо что-то мягкое и летит на пол второго этажа. Не чувствуя боль, он приподнимается, и на коленях начинает судорожно шарить руками по полу. Пальцы чувствуют кожу. Холодную и твердую как лед. Догадка о том, что это может быть, пронзает его сознание, и он наконец просыпается от собственного крика.

***

Он долго не может понять, где он. В груди, словно молот о наковальню, грохочет сердце, отдавая в виски. Боль в голове нарастает, и проносится мысль, что она вот-вот взорвется к чертям собачьим. Он откидывает одеяло и садится, зарываясь пальцами в растрепанные волосы. Кажется, его собственный мозг пытается его свести с ума. Мужчина сидит в темноте, дожидаясь момента, когда боль утихнет, и можно будет осмотреться.

Сайто медленно обводит взглядом полумрак комнаты и предметы в ней. Он дома. В спальне. Снова закрывает глаза, к своему стыду облегченно вздыхая. Это другое жилье. Он купил эту квартиру, чтобы быть ближе к работе и общественному транспорту. За окном - оживленная улица, которая ворвется сюда, как только откроешь его, дополняя утреннюю серую рутину городского жителя.

Полицейский поднялся, босыми ногами ощущая мягкий ворс ковра. Он невольно вспомнил прошлую хозяйку этой квартиры, которая с воодушевлением рассказывала потенциальному покупателю, как отвоевала этот ковер на распродаже. Он ничего не менял здесь с момента покупки. По правде говоря, ему было плевать, и на ковер, и на обои, и на мебель от именитого дизайнера. Ему просто нужно было место, где можно было поспать, а потом вернуться на работу.

Токио создавала уют. Возможно, сложись жизнь немного иначе, они с хозяйкой бы стали подругами, щебечущими про новые занавески. Обсуждали бы работы этого дизайнера, обменивались рецептами за чашкой ароматного кофе, какой только у нее получался... От воспоминаний заныло в груди.

Взяв с прикроватного столика пачку сигарет и зажигалку, он медленно спустился по лестнице, закуривая на ходу. Токио не разрешала курить в доме, да и вообще где бы то ни было. Всегда ругалась, если обнаруживала сигареты в кармане, и взволнованно объясняла, что одна капля никотина убивает лошадь. Лошадь! Что уж говорить про людей? Она боялась, что у него найдут саркому, как у ее отца, и любимый муж сгорит, как спичка. Провидение только посмеялось над этим страхом, забрав ее во цвете лет, а его оставив догнивать здесь. И он выкуривал в день столько никотина, сколько заставило всех лошадей исчезнуть как вид. Но ему было плевать.

Его день начинался всегда одинаково - сигарета, чашка крепкого, но безвкусного кофе, душ, сигарета, быстрый сбор на работу, сигарета по пути на метро, и если бы в метро не запретили курить, была бы еще одна до отделения полиции. Раньше вместо сигарет был завтрак, упаковка бенто ему на работу, поцелуй на пороге дома и обязательное тихое "возвращайся скорее". Первые месяцы после произошедшего он пытался сохранить этот распорядок, но очень скоро принуждение себя проглотить что либо утром стало походить на пытку, а готовить в одиночку было невыносимо. И ее тепло исчезло из дома окончательно, рассеялось, как дым. 

Зайдя в кухню, Сайто открыл окно и подвинул к себе пепельницу. Сделав несколько затяжек и стряхнув пепел, он покосился на ворох бумаг и стопку тяжелых папок на столе. Начальство запретило ему касаться этого дела, но коллеги из убойного отдела помогли со сбором данных. Улик было немного, действовал не новичок. Поначалу все считали это несчастным случаем, и так бы оно и было, если бы Сайто не знал свою жену.

Токио была домохозяйкой, и весь быт в доме лежал на ней. Сайто сам предложил ей это, когда его повысили до инспектора. Все, начиная от приготовления пищи, и заканчивая стиркой занавесок, она делала сама. Ей нравилось поддерживать порядок в доме и она не гналась за собственной карьерой, считая, что если у мужа такая нервная и трудная работа, ее долг как жены сделать все, чтобы дома он отдыхал. Он же, как муж, сделал все, чтобы забота об их совместном доме была не обременительной, и все технические и ремонтные моменты решал самостоятельно. Плюс к этому, Токио опасалась электричества. Поэтому дома просто не было оголенных проводов, а все лампочки в доме Сайто менял сам, не посвящая жену в такие мелочи. Учитывая это, ей попросту незачем было лезть в светильник на лестнице. Когда ему сообщили о причине смерти, он сразу понял, что это не несчастный случай.

Она умерла от остановки сердца, вызванной ударом тока. Ее правая рука сильно обгорела - в судороге она схватилась за патрон, и не отпускала его, пока ноги не подкосились и она не рухнула со стула на пол. Женщина просто не хотела из-за такой мелочи беспокоить мужа, и быстренько решила поменять перегоревшую лампочку. Но из всего этого выбивалась одна единственная деталь - эта самая перегоревшая лампочка. Ее нигде не было. Учитывая обстоятельства, Токио должна была сначала выкрутить перегоревшую, а потом вкрутить свежую. Старую она бы выбросила в мусор. Но ее нигде не было! Мелочь, но именно на нее Сайто первым обратил внимание. Уже зная, что это не несчастный случай, поиски улик велись куда более тщательно. А тот, кто ищет, всегда найдет.

Мужчина открыл одну из верхних папок, изучая фотографию задней двери. Именно через нее убийца зашел в его дом. Несмотря на систему оповещения и замки нового поколения, он обошел ее за пару минут. Убийство не было случайным, за домом следили и убийца точно знал, куда он вламывается. И если бы хотели убить самого Сайто, он не сомневался, это бы случилось намного раньше. Нет, здесь была явная и тщательно спланированная месть, с попыткой подстроить все как неосторожность в быту. Глубоко личная месть. Значит, кто-то из тех, кому он насолил за то время, когда чистил город от преступности. Но чтобы проверить всех, ему бы не хватило жизни. В конце концов, это мог быть и наемник, а это значит, что некоторые ниточки рвались сразу, не успев натянуться.

Учитывая, что он и так шел против закона, ведя свое неофициальное расследование, он мог не найти его никогда.

Нет. Это малодушие. Он обещал ей, держа ее за руку в последний раз. Там, в прощальной комнате крематория - что найдет и накажет того, кто сотворил это с ней. Про себя добавил, что этот ублюдок не доживет до тюрьмы. И если его слово хоть что-то стоило, он сдержит это обещание любой ценой.