Хома где-то вычитал, что если в полнолуние сорвать калину и сплести из нее венок, то встретишь свою любовь. Ему было скучно в семинарии. Вдали от дома, от жизни в знакомом хуторе, от давления Ректора. 

Ну и, интереса ради, решил таки этот злосчастный венок сплести. 

Пораскинув мозгами, он вспомнил, что единственная калина, которая росла в округе была на кладбище. 

— Ну — бурсак почесал затылок — Калина она везде калина, чего бубнить. 

И, не чуя беды, полез Хома Брут через окно избы ночью на кладбище, калины нарвать. 

Сюртук весь ободрал, руки о крапиву пожег, но вылез с этого кладбища довольный до жути. 

— Ну, как там говорилось, сплести венок в полнолуние и окропить его святой водой. Поедемте. 

Венок у него не получался долго, то ветки выпадали, то трава отказывалась сплетаться. 

— Славный венок — пробурчал под нос Хома, проливая на наконец, сделанное творение, воду. 

И в эту же минуту заорал. 

Перед ним стояла девушка. Смертельно красивая. Таких он не видел никогда

— Какая сверкающая красота — только и сумел вымолвить он

— Снеси калину обратно, Хома — девушка упала на колени — Снеси ее обратно, да положи на могилу мою, откуда нарвал. Проклятая она. Смертью моей проклятая, остави ее, яко жить хочешь. 

— А кто ты вообще? — осмелел бурсак

— Дочка Сотника я — прошептала она, садясь рядом — Можно? — спросила, отрывая ягоды. Продолжила под кивок семинариста — Избили меня три дня тому назад, а папа проклял весь свет за мою смерть. Ты этой калиной меня к жизни вернуть можешь. Беги и отнеси назад. Брось на могилу и не оборачивайся больше. Не хочу я тебя убивать. Ты хороший — девушка опустила голову. 

— Убивать?

— Ну да — покойница пожала плечами — На третий день покойники могут воскреснуть, если кого-то убьют. А ты… Ты мне нравишься…

Хома готов был поклясться, что девушка даже в темноте покраснела. 

 — БЕГИ! — она резко, до синяков вцепилась в его плечо. Ее глаза загорелись алым пламенем. 

Бурсак от неожиданности схватил венок и не помня себя, рванул на кладбище. 

Он не помнил больше ничего, кроме дикого воя за спиной, стоило венку коснуться могилы

Хома перевел дыхание, только когда впрыгнул в окно хаты, с головой укрылся одеялом и крепко зажмурился. 

А утром обомлел, когда на подушке лежали гроздья калины