Март во Франции выдался на редкость жарким. Леви расхаживал туда-сюда по своему маленькому офису на юге города Труа, что в Шампани, пытаясь, видимо, самостоятельно создать поток прохладного воздуха. Безуспешно, естественно. Если погода продолжит в том же духе, то придется принести вентилятор. Не то, чтобы это являлось проблемой — кто бы запретил начальнику такую прихоть? — но к противному жужжанию лопастей придется привыкать несколько дней. Оруо давно предлагал установить кондиционеры, но Аккерман был категорически против этих монстров, бешено потребляющих электроэнергию. Он видел статистику затрат других отделений компании, так что давно сделал свои выводы. Однако сотрудники все не теряют надежды уговорить начальника на установку хотя бы одного.

      Прошло уже больше пяти лет, как Леви открыл филиал почтовой компании «Крылья свободы» в столице провинции. Коллеги шутят, что он просто устал от медленной доставки, что взял все в свои руки. Отчасти так оно и было. Давно, еще когда пытался поддерживать связь с семьей своей родственной души, он действительно изнывал от постоянного ожидания и в последствии, когда узнал, что «Крылья свободы» расширяют штат — вызвался организовать пункт в Труа. В каком-то смысле, отдал дань тем дням, когда, будучи шестнадцатилетним подростком, проверял почтовый ящик в поисках письма с новостями от Йегеров.

      Это было давно. Вскоре Леви понял, что даже такие переписки могут навредить им. Он начинал привязываться к Эрену, младенцу, у которого целая жизнь впереди. В первых отправлениях Карла писала, что иногда ее сын плачет, обнимая свою жутковатую игрушку титана, и зовет его, коверкая буквы. Нет. Им нужно жить свою жизнь, а не слепо верить в судьбу. В свой семнадцатый день рождения Аккерман написал последнее письмо в Германию, надеясь навсегда разорвать эту болезненную связь. На четырнадцать с лишним лет у него это вышло.

***

      Первое апреля порадовало Аккермана своей самой изобретательной шуткой. Он очнулся не в своей квартире и что-то подсказывало, что даже не в своей стране. Боги! Неужели судьба к ним настолько жестока? К нему! Леви поднял руку, осматривая ее со всех сторон. Смуглая кожа, голубоватые нитки вен, жилистые пальцы… полопавшаяся кожа на ладонях от недавних мозолей, содранные в кровь кутикулы и покусанные по краям ногти. Отвратительно. Поворот головы в сторону — ни записки, ничего. Будто Эрен и не рассчитывал на то, что в его шестнадцатилетие они вновь поменяются телами. Или так оно и есть?

— Доброе утро, Леви, — произнесла Йегер на английском, заглянув в комнату. Значит рассчитывал, мелкий гаденыш.

      За столько лет Карла почти не изменилась, разве что в уголках ее глаз залегли мимические морщинки, да немного сменился стиль в одежде. Она присела на кровать своего сына и пригладила растрепавшиеся ото сна пряди, фыркнув от мгновенной реакции Леви в теле Эрена. Аккерман, честно говоря, не надеялся больше увидеть эту женщину, так что мгновенно защипавшие от подступающих слез глаза он не скрывал. Хотя возраст, честно говоря, не позволял никому из них подобные эмоции, но кого это волнует. Карла стерла большим пальцем мокрую дорожку с левой щеки сына, ехидно улыбаясь.

— Rückkehr des verlorenen Sohnes*, — рассмеялась она. Леви впервые за все года пожалел, что так и не выучил немецкий в полной мере.

— Я тоже рад Вас видеть, мисс Йегер, — сконфужено начал было Аккерман, но тут же его щека была захвачена в плен женских пальчиков, что больно оттянули кожу.

— Мне больше нравилось, когда ты называл меня мамой. Я сохранила письма!

      На это заявление Леви уже ничего не ответил. Вся его жизнь вновь перевернулась с ног на голову. То, от чего он так упорно бежал — настигло в один момент. Неужели Эрен сам не понимает, что происходит? Неужели он один видит проблему во всем этом?! Да, они почти ничего не знают друг о друге и могли бы начать знакомство как соулмейты. Да, за столько лет Леви и сам не искал отношений с кем-либо. Будто, — как же слащаво, — берег себя для своей родственной души. Мужчина в теле подростка оглядел комнату, краем сознания отмечая, как невежливо игнорировать присутствие Карлы. Но та, кажется, поняла все без слов и, промолвив что-то про завтрак, оставила Аккермана наедине со своим новым телом.

      Первым делом парень осмотрелся вокруг, не спеша рассматривать своего соулмейта. Стол завален какими-то деталями, видимо, самолетов — несколько моделей истребителей висели под потолком. Книжный шкаф изучать не имеет смысла — все книги были на немецком и, хотя некоторые слова совпадали по произношению, читать было просто невозможно. На белой магнитной доске выведены какие-то формулы черным и зеленым маркерами — кажется, физические. В углу, придерживая длинную штору в открытом состоянии, лежали две гантели и гиря. Сложить два и два не сложно — Эрен бредит полетами и наверняка собирается поступать на авиацию.

      Последнее место для тайн, каким бы банальным оно не было, находилось под кроватью. Но Аккермана ждало разочарование — кроме гимнастического коврика и нескольких пушистых комочков пыли там ничего не было. Шкаф? Все равно надо бы переодеться, да и осмотреть свое временное пристанище не помешало бы. Телефон зазвонил неожиданно, и Леви бы ни за что не взял трубку, если бы не знакомый до нервного тика код страны. А впрочем, он не позволит тратить собственные деньги, как бы не хотелось выбить всю дурь из этого щенка. Аккерман сбросил вызов и перенабрал собственный номер уже в интернет-мессенджере. Трубку взяли мгновенно.

— Вы напугали меня до смерти!

      Леви поморщился от собственного голоса на той стороне связи. Тот был слишком эмоциональным — если звонок и прослушивал специальный, выделенный лишь для Леви, агент, то он наверняка потерял сознание. Мужчина зарекся никогда в жизни не переслушивать собственные голосовые сообщения.

— Раз уж собрался тратить мои деньги, то пошевели серым веществом, — а у этого тела оно точно есть, — и купи билет в долбанную Германию. Нам надо закончить это!

      В ответ раздался самый неожиданный звук на всем белом свете. Казалось, связки Аккермана в принципе не способны воспроизводить подобное. Но нет. Вот, этот самый голос заливался звонким совершенно искренним смехом. Юный собеседник во взрослом теле едва ли не задыхался от хохота, пока его родственная душа на другом конце сотовой связи — от возмущения.

— Прости, прости. Просто это так… ахах… kann nicht…

— Будь здоров, — с сарказмом проговорил Аккерман.

— О да, унижай меня за собственный акцент, — и он снова засмеялся. А потом еще громче, будто его что-то стукнуло по голове. Что, в сущности, так и было. Но Леви ведь вряд ли оценит иронию… Аккерман, с сильным французским акцентом произносящий немецкие слова. Лет 80 назад это бы оценили.

— Ты слишком серьезен для шестнадцатилетнего подростка, — фыркнул в итоге собеседник.

— В таком случае, ты слишком беспечен для тридцати однолетнего мужика, — парировал Леви.

— Я бы не дал тебе внешне и двадцати пяти. Скажи честно, ты ведьмак?

— Ой, а ты выглядишь на четыре года, Лютик.

      В трубке снова раздался смех. На этот раз их обоих.

***

      Эрен не взял билет ни на самолет, ни на поезд, ни на параплан, если такие вообще курсировали из Франции в Германию. Леви откровенно не понимал, какого черта. Чуть позже, сидя за обедом в кругу семейства Йегер, он не удержался от возмущений в сторону своевольного соулмейта. Карла только заливисто хохотала, смотря на нахохлившегося сына, что с не свойственной ему суровостью ругается сразу на двух языках. Глава семейства только пофыркивал в остывающий чай.

      Аккерман был в замешательстве. Словно ребенок, которому впервые показали фокус с оторванным пальцем — вроде чувствуешь подвох, но сделать ничего не можешь. В их последнем телефонном разговоре Леви пытался объяснить ситуацию, пытался дать понять этому малолетнему щенку, что к чему. Но все железные аргументы становились в единое мгновение теннисными мячиками, умело отскакивая от стены искренности Йегера-младшего. Да, все еще один. Да, хранил каждое письмо и фотографию в том самом «тайном месте» под кроватью. Нет, ни в коем случае не хочет отношений с глупым щенком, у которого вся жизнь еще впереди. Даже если сам глупый щенок всеми лапами, ушами и хвостом «за».

— Как думаешь, если удовлетворять себя в чужом теле, то родственная душа это почувствует? — рассмеялся тогда Эрен, прежде чем сбросить вызов и отключить телефон.

      Леви ходил взвинченным несколько следующих дней, ожидая появления инородных ощущений. Подходить с подобным вопросом к, собственно, специалисту в области соулмейтов было стыдно. И не только потому, что тот являлся еще и отцом Эрена. Мальчишка наверняка изводит его, мстит за то, что бросил. Но ни стыда, ни вины Леви не чувствовал. Зато было кое-что другое.

      Эрен выглядел лучше любого из «Спасателей Малибу», которых Аккерман, по известной причине, смотрел в свои двадцать. Высокий, подкаченный, смуглокожий Аполлон с непослушными вихрами каштановых волос. Со светлыми пятнышками шрамов и темными — родинок. С нереальным цветом глаз, в которых Леви со временем пересчитал все золотистые крапинки. Пушистыми ресницами, что делали взгляд юнца еще более невинным.

      «Боги, парень, надеюсь, ты не в военную авиацию собрался,» — сообщение осталось без ответа. Эрен не выходил на связь уже больше недели, непонятно чего этим добиваясь. Родители, видимо, так же не были посвящены в его планы, либо же хорошо притворялись. Жизнь будто бы шла своим чередом. Леви все же пролистал каждую книгу из домашней библиотеки Йегеров, с удивлением находя то засушенные цветы, то какие-то иностранные купюры, то вырезки из газет с ним самим. Интересно, это мама сохранила или же сам Эрен поинтересовался тем случаем.

***

      Пришлось познакомиться с друзьями Эрена. Рассудительный Армин, постоянно забывающий, с кем он разговаривает, а оттого старающийся подавать голос только в редких случаях. И какая-то немного нервная Микаса. Как выяснилось позже — она совсем недавно нашла свою родственную душу и была откровенно недовольна выбором судьбы. Она ведь подходила Эрену лучше какого-то картавого старикашки, верно?! Но, если быть откровенно честными, это была и не любовь вовсе. Подростковая привязанность, которая, подкрепленная связью, могла бы обратиться прекрасным союзом, вот только не судьба. Йегер был по уши влюблен в того, кого сложил в своем подсознании лишь при помощи старых газет, одного видео и дюжины писем. Возможно, именно это злило Микасу больше всего. Эрен опять кинулся в реку с головой, а та мгновенно заледенела, хороня парня в своих темных водах.

      Йегер и им не рассказывал о своих планах. Ни на одно аккермановское «почему» не было вразумительного ответа, даже когда блондиночка вновь забывал, кто стоит перед ним. Ему еще предстоит поменяться телами с кем-то, а вот Леви переживал это второй раз в жизни. И вновь на более длительный срок, чем хотелось бы. Если этот засранец не подаст признаки жизни к концу недели, то мужчина уговорит родителей на еще одно путешествие на родину игристого. Смог пятнадцать лет назад и сейчас справится. Телефон пиликнул оповещением — «LeviAkkerman выложил новое фото». На нем, не украшенном никакими фильтрами и стикерами, был запечатлен его офис со всеми работниками. Все присутствующие улыбались от уха до уха, наблюдая, как до неприличия счастливый «Леви» перерезает праздничную ленточку на новеньком кондиционере. И подпись на, черт возьми, немецком. «Bitte schön»*.

      Как же давно Аккерман не бежал куда-то. Повезло еще, что натренированное тело позволяло преодолеть нужное расстояние почти без последствий. К черту неделю, им надо встретиться прямо сейчас, в ближайшие часы. Кто знает, что еще учудит этот недоразвитый, но обаятельный засранец. Когда они встретятся, уж Аккерман выбьет из него всю дурь. Когда встретятся… В доме было подозрительно тихо. Карла и Гриша сидели за обеденным столом, явно ожидая прихода сына к трапезе. Будто знали, что он поспешит вернуться домой. Словно…

— Не обязательно лететь в другую страну, Леви, — ответил Гриша, когда Леви рассказал ему свой план.

— Что это значит?

— Я полагаю, что можно воспользоваться видеосвязью, чтобы поменяться обратно, — он поправил очки и придвинул к парню ноутбук.

      Аккерман был в замешательстве. Словно ему предлагали пойти махаться с главным боссом на первых секундах игры. Один ход и пойдут финальные титры. Он не хотел такого. Будто что-то обрывалось внутри только лишь от мысли закончить все так. Обрубить на полуслове. С другой стороны, разве не этого хотел Леви изначально? Обрубить, пойти разными дорогами. Верно, но прошло так много времени. Кажется, безумный план пацана, в чем бы он не заключался, сработал на все сто.

— Нет, спасибо. Я бы хотел встретиться с ним лично… отец.

— Я знал, что у меня получится! — раздалось со стороны прихожей, а в следующее мгновение все вернулись на свои места.

____________________________

*Возвращение блудного сына.

*Bitte schön — всегда пожалуйста.