— Ким! Мы просто обязаны туда зайти!

«Туда» — это в крохотный магазинчик, что внезапно вклинился между мастерской по ремонту пылесосов и лавкой мясника, там, где прежде был забытый богом и людьми переулок. Вывеска была настолько ветхой, что название уже не читалось, и можно было разобрать лишь нижнюю часть: «Необычные артефакты. Товары для эзотериков. Тотемы из Бледи, б/у».

— Странно, — отозвался Ким. — Я каждый день тут хожу, и впервые вижу этот магазин.

Магазин явно появился тут не вчера; книги и диковинки в его витрине выцвели от солнца и были покрыты слоем пыли, по меньшей мере, в сантиметр. Казалось, что они пролежали здесь не один десяток лет.

— Да ладно, Ким, не хочешь посмотреть, что у них тут есть? — протянул Гарри, стреляя в него самой очаровательной из своих улыбок. Всегда срабатывало.

— Хочешь потратиться на то, что с тем же успехом можешь найти и на улице? — отозвался Ким, но улыбка уже звучала в его голосе. — Ладно, посмотрим по-быстрому.

Гарри знал, что не стоит принимать подколки Кима всерьез; даже если он делал вид, что идет куда-то вместе с Гарри исключительно, чтобы над ним посмеяться, он всегда на самом деле получал не меньше удовольствия от таких прогулок. Колокольчик над дверью глухо звякнул — и они вошли.

— Тут мышами пахнет, — пробормотал Ким себе под нос.

Еще пахло теплой пылью и старыми книгами. И, похоже, кроме них двоих в магазине никого не было.

Магазин, маленький снаружи, внутри казался еще меньше из-за книжных полок, что высились до самого потолка, а небрежно разложенные по стопкам книги грозили свалиться Гарри и Киму на головы. «Практическое руководство по поиску внутреннего зверя», «Секреты древних: Как мудрость прошлых веков поможет остановить Бледь», «Ион-фотонная эмиссия Серости силой мысли»… Они проследовали вдоль полок, как сквозь лабиринт, пока не вышли к центру магазинчика, к прилавку со старомодной кассой и маленькой витриной с новинками.

Под прилавком зашуршало, и навстречу им показалась голова продавца. Это был невысокий мужчина с какими-то особенно острыми, крысиными чертами лица. «Наверняка это он тут и нагадил», хихикнул один из голосов в голове Гарри.

— О, посетители! — воскликнул мужчина, так, будто его самого удивляло, что кто-то сюда зашел. — Пожалуйста, осмотритесь, чувствуйте себя как дома!

Взгляд Гарри уже был прикован к стеклянному шкафу поодаль. Внутри находилось множество самых разных предметов: мерцающая сфера, которая, кажется, пульсировала, когда он поворачивал голову, но неподвижная, когда Гарри смотрел прямо на нее. Дайсы, вроде тех, что делала Резчица в Мартинезе, но покрытые изображениями странных костей и растений. Резные фигурки животных из далеких земель.

И на нижней полочке — коробка с надписью «Уценка».

— Ким. Что-то в этой коробочке взывает ко мне.

— Случайно не надпись "Уценка"?

— Нет! Это нечто большее. Ну… это тоже, — Гарри присел на корточки и забрался пятерней в коробку, что-то ища среди старых, заставших еще Революцию, игрушек, погнутых открыток и одинокого ботинка.

«Я здесь! Ниже, ниже!». Слабый голосок со дна коробки продолжал его звать, и под грохот и звяканье старинных игрушек Гарри запустил руку на самое дно. Острый край того, что звало его из глубины коробки, оцарапал ладонь, когда он сжал пальцы, и он потянул это наверх.

Это была фигурка — мужчина в старомодной одежде и с мечом в руках, стоящий в рамке, что изображала дверной проем. Рамка была погнута так, что Гарри сложно было даже разглядеть ее очертания.

— Что это? — Ким вытянул шею, заглядывая Гарри через плечо. — Франконегрийский дверной молоточек? Странный костюм на нем.

«Не я», шепнул рыцарь. «Копай глубже».

Гарри протолкнул лапу обратно на дно коробки. Прямо под рыцарем нашлась металлическая коробочка — не больше сигаретной пачки.

Она была тяжелой — куда тяжелее, чем ожидалось от вещицы такого размера — и покрыта густым слоем пыли вперемешку с чем-то, подозрительно напоминавшим пролитый кофе с молоком. Гарри потер ее пальцем, и грязь легко отстала, открывая под собой частично пластиковый, частично алюминиевый блестящий корпус.

На нем был настроечный циферблат и кнопки, все подписанное на незнакомом Гарри языке — он даже не мог сказать, какой страны это алфавит (не то, чтобы он знал хоть один алфавит, кроме весперского). Циферблат напоминал шкалу обычного радиоприемника, но номера частот явно были не ревашольские.

— О, прелестная вещица, — заметил продавец. — Привезена из Граада. Здесь такую днем с огнем не сыскать.

— А что это? — спросил Гарри.

— Карманное интеризоларное радио.

Ким закашлялся.

— Интеризоларное радио?

— Как его включить? — Гарри протянул радиоприемник продавцу, и тот, нажав несколько кнопок, постучал им по прилавку. Ким на периферии его зрения покачал головой.

— Батарейка села. Погодите-ка… — продавец снова нырнул под прилавок, а Ким зашипел:

— Гарри, это в принципе не может быть интеризоларным приемником. Настоящий раз в десять больше, и у этого даже антенны нет!

— В Грааде в последнее время очень продвинулась микроэлектроника, — отозвался продавец, выглядывая из-под прилавка. — Антенна больше не нужна. Я бы показал, но, похоже, у меня не найдется сейчас подходящих батареек.

Ким посмотрел на Гарри — очень выразительно.

— Если хотите, отдам его за пять реалов. Это недорого, и только потому, что нет батареек.

Гарри сдвинул заднюю крышку. Отсек для батареек был пуст.

— Видишь? — продолжил Ким. — Тут место как раз для часовой батареи, и межизоларное радио на такой точно работать не будет. Этот приемник в лучшем случае «Радио Маяк» поймает, и то не факт.

— В Грааде быстро развиваются технологии, — повторил продавец, не обращая внимания на Кимов скептицизм. — Так берете, нет? Уже поздно, и мы скоро закрываемся.

— И хорошо, что для часовой, можно будет подходящую во «Фриттте» найти, — ответил Гарри, под преувеличенно страдальческий вздох Кима Гарри протягивая продавцу пять реалов. — Это максимум день бутылки пособирать!

Ким скорчил кислую — вернее, скорее подкисшую — мину, всем видом своим говоря, что не одобряет, когда офицер полиции упоминает сбор бутылок; но, поскольку это выходной и они оба без формы, репутация РГМ, возможно, не так уж сильно пострадает от этого. Да, Гарри хорошо выучился читать его мимику.

— И-и-и ты только что выложил пятерку за непроверенное, бэушное радио, к тому же облитое кофе. Нет ни малейшего шанса, что оно вообще заработает, не говоря уж о том, что это действительного оно, — сказал Ким, когда они вышли на свежий воздух. — Но ты это и так знаешь, верно?

— Разумеется, я в курсе, Ким, — ответил Гарри. Он знал, что таким образом Ким показывает свою заботу о нем, возвращал Гарри с небес на землю. Но, несмотря на это, интуиция Гарри шептала, что в этот раз Ким неправ. — Но ты должен признать, оно выглядит круто. Даже если оно поймает только местную радиостанцию, мне хватит, — Гарри подставил полированную крышечку солнцу, пуская зайчик по мостовой. — Ты когда-нибудь видел нечто подобное?

— Нет, — отозвался Ким нейтрально. Казалось, маленький радиоприемник нисколько его не заинтересовал. — Ладно, чем будем ужинать?

С легкой досадой Гарри опустил радиоприемник в карман, и они направились во «Фриттте», чтобы купить батарейку, а оттуда — на Центральный Рынок за продуктами для ужина.

-

После Мартинеза Ким перевелся в 41й участок и стал партнером Гарри. Партнером по работе, а не романтическим, хотя, кажется, все вокруг решили иначе. Хотя Гарри втайне (или не очень уж и втайне) сам хотел иного.

Не то чтобы Гарри скрывал свои желания; и он знал, что Ким о них знает. Но также он знал, что Ким не считает Гарри готовым. По крайней мере, так сообщили его голоса. Не совсем было лишь понятно, что Ким имеет в виду под готовностью, и к чем Гарри должен был подготовиться. К отношениям с Кимом? К вступлению в гомо-сексуальное подполье? Все было очень смутно.

Ким часто спрашивал, как проходят свидания Гарри с другими мужчинами. Он был тем, кто и подтолкнул Гарри к этому — попробовать, что к чему, чтобы понять, действительно ли Гарри интересует подобное. Однако собственная Кимова личная жизнь оставалась для Гарри закрытой. К приемам «человеческой открывашки» Ким был невосприимчив абсолютно; поэтому Ким знал о первом, втором и третьем разе, когда Гарри был с мужчиной, а Гарри знал… примерно ничего.

В ответ на все намеки и попытки сблизиться Ким неизменно давал понять, что они не выйдут за пределы дружеско-профессиональных отношений. Во всяком случае, сказал он именно так. Но вел себя при этом… они проводили вместе выходные дни, а по вечерам играли в настолки и вместе готовили ужин. Все это подозрительно было похоже на свидания. Даже после амнезии Гарри был уверен, что знает, как это выглядит — даже если в их с Кимом псевдоромане явно не хватало поцелуев и секса.

«Он заинтересован», нашептывала Гарри Эмпатия, «…но он не хочет подавлять тебя. Твоя шаткая новообретенная трезвость, твое возвращение в участок, твои попытки снова устоять на ногах — он не хочет разрушить это в случае, если вы сойдетесь и что-то пойдет не так».

Это было досадно, тем более, что продолжалось уже целый год. Гарри пытался отвлечься — на других мужчин. В целом, получалось неплохо. Как оказалось, ему и правда нравятся члены, и, к радости Гарри, секс с мужчинами тоже был хорош. Лучше, чем можно было ожидать от человека, который энное время не помнил, что гомосексуализм существует как явление.

Но даже несмотря на эти отвлекающие факторы, чего-то в жизни Гарри не хватало. Чего-то подозрительно похожего на Кима. Чего-то, что предполагало, что после вечера настолок они окажутся в одной постели, а не разойдутся по домам.

После перевода в 41й Ким тоже переехал в Центральный Джемрок и теперь жил в нескольких кварталах от участка и от Гарри. Его маленькая, опрятная квартира вмещала все необходимое; квартира же Гарри, такая же маленькая, редко отличалась хотя бы чистотой, и Ким предпочитал, чтобы Гарри приходил к нему, а не наоборот.

…как только они добрались до квартиры Кима, Гарри вставил батарейку в радиоприемник и щелкнул крошечным выключателем. Раздался пронзительный визг; немного повозившись с переключателем волны, Гарри смог, наконец, поймать несколько станций. На одной диктор сообщал время прилива на побережье. Другой обсуждал результаты школьных соревнований по легкой атлетике в Гран-Куроне.

У всех дикторов был отчетливый ревашольский говор.

— Ну давай, скажи это, — проворчал Гарри, не поднимая глаз.

— Скажи что? — отозвался Ким, заглядывая ему через плечо и буквально источая самодовольство.

— Скажи «я же говорил». Я же вижу, что ты хочешь.

— Я скажу только, что тебе повезло, что он вообще работает. По крайней мере, ты не совсем уж выбросил деньги на ветер.

«Это он еще добр к тебе. Тебя буквально развели на деньги», прошептал один из его голосов. «ДЕЛО О ДОБРОМ ДЕТЕКТИВЕ», подхватил другой, и Гарри послал обоих в средний мозг, туда, где они не могли доставать ему своим несправедливым остроумием.

— Ты чертовски прав, это совсем не грабеж, а реально редкий экземпляр рабочего граадского радиоприемника. Уверен, что смогу продать его в радиомагазин куда дороже, чем за пять реалов. Намного дороже, — Гарри выключил радио и опустил его в карман джинсов. Оно едва уместилось, потому что он надел рабочие джинсы специально для их с Кимом не-свидания, вместе со своей лучшей сетчатой майкой и курткой «Нахуй мир». И дополнил это все галстуком с черепом криптида, посчитав любой другой слишком броским для этого наряда. И хоть Ким не подавал виду, что оценил такой выбор одежды, Гарри был уверен, что произвел на него впечатление. Он даже заметил, что Ким пару раз засматривался на него, когда думал, будто Гарри не видит.

После ужина они провели очередную жаркую партию в «Сюзеренитет», где Ким, как обычно, изящно уложил его на лопатки. Гарри все еще ждал того дня, когда он, наконец, закончит свой очередной мысленный проект «Чемпион Сюзеренитета», но пока все шло не так гладко. Наконец, он посмотрел на часы и понял, что уже пора бы и честь знать. Извинившись, он зашел в уборную, прежде чем отправиться на выход.

И в тот момент, когда он оправлялся, сквозь журчание собственной струи Гарри услышал звук. Пронзительное жужжание, словно маленький пчелиный рой очутился в туалете вместе с ним, а в кармане джинсов, вот прямо рядом с членом, что-то завибрировало. Оказалось — радио; оно жужжало и грелось, когда Гарри его вытащил.

Странно.

Гарри щелкнул выключателем, но радио загудело еще громче.

— Что за… — Гарри пощелкал кнопками, и радио завибрировало сильнее. Внезапно раздался треск, и маленькая искра ужалила Гарри в ладонь не хуже осы, заставив его разжать пальцы. Приемник упал на пол и заискрился; разряды элекстричества побежали по его поверхности, подозрительно ритмично. Один из голосов тут же подметил, что это похоже на переменный ток высокого напряжения, которому неоткуда взяться в аппарате, питающемся от часовой батарейки, но Гарри шикнул на него. Он прекрасно понимал, что видит нечто сверхъестественное.

Вспышки стали ускоряться, и, наконец, одна из них почти ослепила Гарри — а когда он проморгался, то узрел дыру в реальности — прямо посреди Кимовой уборной.

— Ким! — заорал Гарри, но голос его пропал, заглушенный небытием, как когда он стоял посреди зарождающейся Бледи в заброшенной церкви. Он чувствовал, что Ким находится в соседней комнате, но не было и шанса, что тот услышит крики Гарри. Его голос был заперт в этой пустоте.

Гарри заглянул в дыру и увидел нечто раздражающе знакомое. Разрыв в реальности вел в место, где он уже бывал. Деревца в дымке нераспустившейся еще зелени. Земля, усеянная мусором и пустыми бутылками. Груды тающего снега и слякоть ранней весны.

Гарри снова позвал Кима, но тот не слышал. Гарри и сам себя слышал едва-едва.

Он узнал это место. Просто не видел его прежде под этим углом. Далеко внизу, на земле он различил три фигуры, и понял, что это Дурак-от-роду-так с собутыльниками; но он видел их очень издалека, словно наблюдал за ними с низко летящего аэростата. А вот аэростаты виделись куда ближе; ведомый любопытством, Гарри подался вперед, чтобы рассмотреть их чуть лучше.

Грохот заполнил его уши, как будто он окунулся в тысячу штормов разом; несколько мгновений Гарри не слышал ничего, кроме этого шума. Он попытался зажать уши, но неведомая сила потянула его вперед; и, хоть Гарри попытался попятиться, эта сила победила — и он рухнул прямо в разрыв.

Это произошло так быстро, что он даже не успел запаниковать. Вот — он стоит в уборной Кима, а вот — и уже летит, крутясь в воздухе самым дезориентирующим образом, и земля опасно быстро приближается. И вот, внезапно и болезненно, она бросается ему в лицо.

— Ауч! Какого хера, мужик!!!

Гарри осторожно осмотрелся и понял, что приземлился прямо на коленки не кому иному, как Дураку-от-роду-так.