Во всем произошедшем Сюэ Ян винил исключительно Сун Ланя!
Как ни посмотри, именно он был виновен с ног до головы: это его тело, полное горячей крови и силы, и это его руки – чуть прохладные и….
Но если уж рассказывать по порядку, то ударив ушибленной ногой о пол, Сюэ Ян охнул вовсе не от боли. Годы ученичества приучили не замечать ее, просто он уже позабыл о травме и, потому вспышка боли была неожиданной.
Когда же Сун Лань сел перед ним и положил на колено поврежденную ногу… это было странно. Очень. По коже аж мороз пошел.
Но останавливаться на этом враг не слал. Снял сапог, отвел вверх ткань штанины, осмотрел ногу, а потом…
Потом он начал массировать ее. Пальцы то растирали плоть, то поглаживали, то давили, словно втирая что-то…
Угасающая боль смешивалась с удовольствием, кожу лихорадило, а разгоряченная кровь напоминала то пламя, то вино… было жарко, очень. Сюэ Ян сидел, боясь даже шевельнуться – благо ткани многослойных одеяний скрывали реакцию тела, а Сун Лань о чем-то задумался и вообще позабыл, где находится и что делает. Его пальцы продолжали растирать голеностопный сустав, не замечая, как под кожей трепещет соблазненное пламя.
Сюэ Ян закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от ощущений, но стало только хуже – пред внутренним взором предстал Сун Лань в истинном облике и теперь голень массировали не тонкие бледные пальцы, а горячие и чуть шершавые ладони. Склоненная голова врага, задумчивое выражение лица, опущенные ресницы…
Слова, произнесенные голосом Сюэ Яна, теперь звучали так, будто их произнес глубокий и низкий голос Сун Ланя: Я забочусь о том, что принадлежит мне.
Даже просто ровно дышать было сложно. Все тело отзывалось на эти прикосновения: и кровь, и кости, и мышцы – все нутро горело жадным огнем и желанием, а по коже волнами пляшущих мурашек прокатывались то холод, то жар.
Вдох. Выдох.
Вдох. Выдох.
Желз, скрытый складками тканей, едва ли не дрожал от жажды прикосновений, а стоило представить, как враг поднимает взгляд и смотрит прямо в глаза… От одной мысли об этом снова возникло ощущение не то лихорадки, но то опьянения. Хотелось схватить эту голову и притянуть к себе, насаживая до самой глотки!
Вдох. Выдох.
Было что-то безумное из-за смешавшихся ощущений – боли и удовольствия, вожделения и агрессии, разгорающегося внутреннего жара и стыда. И даже немного страха – слишком сильно Ян не хотел показывать, что с ним делают эти прикосновения! Как игра с огнем, одно неловкое движение и разъяренное пламя набросится, сжигая до костей…
Вдох. Выдох.
Вдох. Выдох.
Только ровное дыхание позволяло не утонуть в этих ощущениях, оставаться на гребнях волн, не уходя под воду…
А еще не хватало запаха Синчэня и ощущения его рук… улыбки, ласковой и лукавой, голоса, слов… или хотя бы ощущения его присутствия.
Ох, был бы здесь Синчэнь!
Вдох. Выдох.
Вдох. Выдох.
В отдалении скрипнули дверные петли, шорох торопливых шагов.
Принесли же демоны гадюку, – подумал юноша. К юной госпоже он питал не слишком однозначные чувства. Сложно относиться плохо к столь привлекательному человеку, что всегда так добр, участлив и готов выполнить любой каприз, но видя девушку насквозь, Сюэ Ян легко мог спрогнозировать ее поведение. Он знал, что если юная госпожа сможет получить выгоду из его беды, то ее не остановят ни личные симпатии, ни деловые отношения, ни даже все то, что Сюэ Ян сделал для ее дома.
Это не было плохо или хорошо – это было нормально. Почти все люди такие… кроме Синчэня. О боги, как же не хватало сейчас Синчэня!
Ощущение чужого взгляда заставило юношу напрячься чуть сильнее – теперь приходилось скрывать свое состояние не от одного человека, а от двух.
Не имея ни малейшего желания вести разговор с этой змеей, юноша пихнул Сун Ланя и тот с неохотой ответил. Девица мигом поняла, в чем дело, но не стала задавать вопросов. Ее голос стал еще привлекательнее и нежнее, зазывая в сети невинного мотылька. Он лился сладким медом, и не было и толики сомнений, что предлагали Сун Ланю. Да, блять, даже ребенок бы понял!
Сюэ Яну захотелось пнуть этого козла еще раз. Вырвав ногу, он демонстративно отвернулся.
Ну и вали к этой гадюке! – мысленно напутствовал он. Куда-то идти сам он не собирался, не желая показывать вставшую проблему.
– Я должен провести ритуал очищения в этом месте. Займись пока делами наверху, а я тут поработаю, – сказал он. Для даоса ложь была очевидна. Он помедлил, глядя сверху вниз, но все же кивнул и направился прочь.
Сюэ Ян испытал желание швырнуть вслед один из инструментов, все еще рассыпанных по полу, чтобы тот отскочил от макушки даоса с громким стуком дерева о дерево, но сдержался, не желая усложнять ситуацию, в которой оказался.
Ах, ты ж *** *** ***!!! – мысленно напутствовал он заклинателя. – Ты… ты… ты сам виноват!!!
Когда дверь закрылась, и в подвальной зале вновь повисла тишина, юноша выдохнул и оперся руками о землю.
Все тело горело, а член и вовсе ощущался так, будто взорвется, если его сию секунду не приласкают.
Ощущения чужого тела были непривычными, но – захватывающими и крайне любопытными.
Сюэ Ян прикоснулся к своему лицу, холодя разгоряченную кожу ладонями. Погладил его, представляя себе черты, провел пальцами по нижней губе, сминая ее и представая, как обнажаются зубы и как пальцы ныряют в этот рот, размыкая челюсти, лаская язык, что и сам ластится к пальцам, и как тянутся ниточки слюны с прозрачными каплями…
Представлять и одновременно ощущать это, было странно.
Наигравшись с языком, пальцы скользнули к уху, выискивая чувствительные места. Но то, что было подвластно чуть покусывающим зубкам и горячему влажному языку, ласкающему то хрящ, то мочку, а то ныряющему в ракушку, оказалось недоступно пальцам.
Любопытно, – подумал Сюэ Ян. – У него уши не чувствительные или с пальцами это не работает?
Следующей зоной изучения стала шея. Не имея возможности добраться до нее губами, юноша аккуратно сжал кожу пальцами и едва сдержал тихий стон. Возбуждение нахлынуло новой волной, топя человека, что так долго удерживался на волнах.
Верхние одежды были давно скинуты, средние и без того находились в беспорядке после скачек с быком по стенам и потолку, потому ничто не помещало руке скользнуть среди тканей, оглаживая ключицы – широкие и сильные, и нырнуть еще ниже обхватывая пальцами давно затвердевший сосок. Чужое тело не таило своих секретов, выдавая их один за другим.
Неровное дыхание шелестело в зале, наполняя его тихими звуками, воздух приятно холодил разгоряченную кожу, а рука… рука двигалась дальше.
Вот какой на ощупь пресс Сун Ланя – практически нечувствительный к ударам, но в возбужденном состоянии мышцы вздрагивали от каждого прикосновения, чувствовали даже складки одежды.
Рука опускалась еще ниже, а когда пальцы прикоснулись к корню, Сюэ Ян не сдержал стона. Чужой голос завораживал, напоминая басовитое мурлыканье снежного барса. Удивительно, что этот голос может быть таким… сильным, глубоким, властным. Привычные нотки покорного монаха более не сдерживали его, и он наполнял собой подвальную залу.
Сюэ Ян не сдерживался – было слишком приятно слышать этот голос. Вот бы услышать, как он звучит вместе со струнами голоса Синчэна…
В мыслях все смешалось. Рядом был то Синчэнь, то Лань, то они оба, а то мужчины сплетались в объятиях, позабыв про третьего и даже наблюдать за ними было так во… Восхитительно? Возбуждающе?
Рука оглаживала мощный ствол, все не решаясь прикоснуться к головке, а пьяняще огненная кровь наполняла тело.
Движения становились все увереннее, все непристойнее и вот пальцы поднялись выше, смыкаясь на навершии, гладком, горячем и влажном от выступившего сока.
Волны бушующего моря удовольствия сомкнулись над головой, топя непокорное и упрямое дитя.
Шершавые пальцы гладили и ласкали навершие, раз за разом проводя по самому чувствительному месту, а в смешавшихся мыслях, то он сам поддразнивал Синчэня, проводя по головке его жезла кончиком языка, а где-то рядом чувствовался тревожащий запах Сун Ланя… То Синчэнь опрокидывал его на стол и с обманчивой грубостью входил в него… а Сун Лань нависал на ним, всматриваясь в лицо, и его пальцы осторожно придерживали шею, пока массивный и горячий орган медленно продвигался вглубь, в самую глотку, а запястья сдерживали веревки…
То виделось желание, мечта, которой еще только предстояло сбыться – Синчэнь, лежащий перед ним со стыдливо сведенными коленями. Его тело, гладкое и нежное, грудь, мышцы пресса, талия, тазовые косточки и яшмовый жезл, белый с соблазнительно розоватым навершием… но даже в этой мечте отчего-то было то, что соблазняло угрозой и опасностью – запах Сун Ланя.
Ощущение его присутствия дразнило опасностью, соблазняло и искушало. Злить его, поддразнивать, выводить из себя – это как играть с огнем…
Поставить его на колени, прижимая грудью к земле и вбиваясь сзади – что-то невозможное… как трахать свирепое пламя или клубок ядовитых змей… смертельно опасно.
Пальцы все настойчивее ласкали орган, уставшую ладонь сменила другая рука, а Сюэ Ян все не мог излиться, преисполнившись сладкой мукой, а мысли сменялись. В голове вспыхивали слова Синчэня, взять его вместе… гладить по бокам, ласкать, терзать, входить, выбивая из тела стоны… Или же нежно скользить внутри, наслаждаясь жаром и влагой… Воспоминания цеплялись друг за друга, прикосновения и слова, нашептываемые в волосы тихим голосом, напоминающим пением струн…
…Тебе же нравится ощущать что-то во рту, когда в тебя входят, да? Что-то крупное, доходящее до самой глотки…
И пальцы, проникающие в рот так глубоко, что остается лишь обхватывать их, покорно лаская языком….
… Мне бы тоже хотелось быть связанным…
Как же красиво на бледной коже будут смотреться веревки! Ярко-синие или пылающе красные! Не столько сдерживая движение, сколько даря ощущение прикосновения к коже… переплетающиеся нити, узлы…
… Мне бы так хотелось, чтобы вы вошли в меня оба, одновременно…
Очередной стон вышел еще неприличнее и громче, а кожу вновь окатило волной пьянящей прохлады.
Одна картина была слаще другой: член Сюэ Яна проникает сзади, но Синчэнь даже не может стонать, потому что его рот занят массивным орудием Сун Ланя. Или наоборот – каждый толчок Сун Ланя насаживает Синчэня ртом на член Сюэ Яна… Или же они медленно входят в него оба, теснясь в слишком узком пространстве и стенки сжимаются, обнимая столь желанных гостей…
Или…
Или же это Сюэ Ян задыхается он удовольствия, связанный и истерзанный ласками, а в его нутро медленно входят двое, размыкая плоть как никогда прежде… Теснятся, соприкасаясь друг с другом, трутся, изливаются, смешивая семя…
Это было так сильно, что он даже вскрикнул от неожиданности.
Вспышка винно-огненного удовольствия охватило все тело, а ладонь намокла от обильного семени.
Он застыл, опираясь о пол и тяжело дыша, с трудом возвращаясь в реальность.
Мысли таяли, но ощущение распирающих нутро членов не проходило. Кожу лихорадило.
***! – Мысленно произнес Сюэ Ян, не слишком озабоченный тем, чтобы скрывать от себя свои же желания.
Тем более сейчас, когда перед внутренним взором все еще стояла последняя картина, а руку обжигала горячая влага.
Стыда он не чувствовал, лишь легкое злорадство – даочжан Сун действительно был сам виноват во всем… и даже в том, что ушел, оставив Сюэ Яна наедине со своим телом, возбужденным не то охотой, не то ласками тонких бледных пальцев…
Пометка: Сюэ Ян подзабыл, но… мы-то еще помним, у кого находится браслет и за кем в этот момент наблюдало божественное Древо? Ахахахахаха, да, таких ритуалов Древо еще не видало!