Рабочий день Тэёна начинается с прячущегося за спиной Сычёна Юкхэя и смеющегося где-то на задворках японца. Вон лепечет что-то непонятное, смешивая два языка, и заставляет омегу злиться ещё больше. Поддразнивающий сзади Накамото из-за заваленного дедлайна делает только хуже, сильнее разжигая пожар раздражения и хорошей взбучки.

— Вон Юкхэй, если к завтрашнему утру я не увижу на своей почте готовый план, то о премии даже не мечтай, — грозит Тэён, даёт подзатыльник ухохотавшемуся Юте и уходит на своё рабочее место.

День проходит без особых происшествий: Тэён втягивается в рабочий процесс, с превеликим удовольствием гоняет по всему офису стажёров, не забывая вставлять едкие комментарии по работе Юкхэя, и просит Сычёна скорректировать несколько отчётов.

Вечером Тэён уходит из отдела одним из первых, с облегчением думая, что вовремя забрал машину из автосервиса и теперь у Джехёна нет повода провести с ним время наедине. Перемены в своём отношении к этому альфе пугают его неимоверно, и Ли боится, что однажды наломает дров, стоит ему расслабиться и поддаться странному чувству, зреющему в груди.

Он ныряет в салон своей машины и заметно расслабляется, стоит ему тронуться с места и свернуть на оживлённую улицу. Тэён набирает номер Минхёна и по громкой связи спрашивает о его местонахождении. Альфа обнаруживается на тренировке и обещает вернуться ближе к восьми, поэтому омега спокойно выдыхает и направляется прямиком домой.

По пути он заглядывает в супермаркет, чтобы пополнить холодильниковые запасы продуктами и купить заканчивающиеся хлопья. Любовь сына к ним Тэён понимает смутно — в своей далёкой молодости он любил тосты с джемом и легкие папины блинчики, но никак не сухие завтраки. Ли ходит между стеллажами и рассматривает яркие упаковки снэков и тянется за некоторыми (у них с Донхёком на субботу запланирован сеанс ужасов, от которого Минхён отказался, списывая всё на подготовку к контрольной по химии).

Тэён останавливается аккурат напротив полки с хлопьями и с недовольством подмечает, что те, как обычно, высоко. Он уже было тянется за одной, как останавливается и хмыкает себе под нос: ситуация ну очень знакомая, не хватает только наглого альфы, который прямо из-под носа уведёт последнюю пачку. К счастью, пачек с хлопьями много, а наглый альфа стоит совсем рядом и насмешливо улыбается, заставляя прокручивать в голове момент первой встречи.

— В этот раз у тебя ничего не выйдет, — беззлобно фыркает омега, взглядом обводя верхнюю полку и намекая, мол, пачек тут тьма тьмущая, и одна из них точно отправится в его корзинку.

— Я могу забрать их все, — смеётся Джехён, замечая недовольный взгляд, берёт одну из пачек и протягивает её Тэёну.

— Ты же не идиот, — Ли смотрит с сомнением, чем вызывает широкую улыбку и какое-то трепещущее чувство в груди у Чона.

Джехён сейчас подмечает всё: нет никакого загнанного взгляда и страха на самом дне карих глаз, нет подрагивающих плеч и истерики. Такие перемены не могут не радовать, но он решает сильно не наглеть и не давить на омегу, ведь прекрасно знает, каких усилий это тому стоит и какой бушующий шторм у него внутри сейчас. Спугнуть такого Тэёна сейчас означает потерять то шаткое доверие, которое тот пытается установить между ними.

— Не думай, что у тебя есть шансы, Джехён, — Тэён расценивает это по-другому, спеша прояснить все недопонимания. — Я всё ещё боюсь этого и предпочел бы отношения «начальник-подчиненный».

— Я не сдамся, — альфа кусает внутреннюю сторону щеки, чтобы не ляпнуть ничего лишнего.

Тэён кивает и кладёт пачку хлопьев в корзинку, плавно обходя альфу и направляясь на кассу. Он много размышлял об этом, пока пережидал течку дома. У омеги было море сомнений и болезненных воспоминаний, не отпускающих и давящих с каждым разом всё больнее. Они мешали сделать рациональный вывод, перекрывали настоящие чувства и топили в прошлом с головой.

События последних дней заставили его сильно переживать, и стресс навалился с новой силой. Посему Тэён принял для себя нечто важное: проблем сейчас и без Джехёна хватает, и если растрачивать свои эмоции на подобные ситуации, то его просто не хватит на разрешение более серьёзных и по-настоящему важных вопросов. А переживать есть о чём — разговор с сыном про его дальнейшее будущее совсем не за горами. И Тэён боится, какой ответ даст ему Минхён.

— Что-то случилось? — Джехён подхватывает его пакеты под удивленный взгляд Ли, идёт к выходу и останавливается возле дверей, оборачиваясь и терпеливо ожидая замешкавшегося омегу.

— Мгм, — Тэён задумчиво смотрит на горизонт и кивает, — боюсь того, какой путь выберет Минхён. Так чувствуют себя родители, когда их дети вступают во взрослую жизнь?

— Тебе не о чем переживать, Тэён, — Джехён видит беспокойство в чужих глазах и понимает без объяснений: Тэён боится остаться один в этом огромном Сеуле. — Минхён со стопроцентной вероятностью останется с тобой.

— И откуда в тебе такая уверенность... — бормочет себе под нос Тэён, но его прекрасно слышат, заверяя, что Чон Джехён никогда не ошибается. — Хвастун, — улыбается Тэён, и Джехен в ответ недовольно фыркает.

— Просто не грусти по этому поводу, ладно? — Джехен обнимает его крепко, поглаживает по лопаткам и успокаивающе говорит о том, что Минхён уж точно до старости его не оставит и ещё надоесть успеет в свои приближающиеся двадцать с хвостиком.

Тэён вдыхает запах горького шоколада и ловит себя на мысли, что сегодня отталкивать от себя этого альфу совсем не хочется.

***

Субботним вечером Донхёк звонко смеётся, выбирает вместе с Тэёном фильм ужасов. Они долго ищут в интернете среди новинок самый интересный и менее страшный, консультируются с Минхёном, пока он не ретируется в свою комнату, и останавливают свой выбор на новой версии «Оно», когда слышат насмешливое «трусишки» от альфы, чтобы доказать ему, что ничего не боятся.

О своём поспешном выборе они жалеют почти сразу, как только видят клоуна и оторванную руку бедного мальчика: они жмутся друг к другу и испуганно вскрикивают на страшных и резких моментах.

— Тэёни-хён, — хнычет Донхёк, крепко сжимая руку старшего и пряча глаза в сгибе локтя старшего омеги.

— Ой, господи, спасите! — вскрикивает Тэён, подпрыгивая на месте и заставляя чашку с попкорном опрокинуться на ковер.

Минхён приходит к середине фильма, недовольно бурча, что заниматься под их крики просто невозможно. Он садится между омегами и весь оставшийся фильм терпит их стальную хватку с двух сторон и испуганное нытьё о том, что им слишком страшно.

Впечатлённый фильмом Донхёк долго не отлипает от него, боится оставаться один и категорически отказывается в одиночестве пересекать лестничную клетку. Тэён понимающе кивает и говорит, что младший может остаться сегодня у них, на что Донхёк с благодарностью улыбается и лезет обниматься к старшему омеге.

Минхён смотрит на довольных омег и улыбается, чувствуя в груди разливающееся тепло: сейчас всё так по-домашнему уютно и правильно, будто они все — одна большая семья.

Это тёплое чувство Минхён хочет запомнить надолго. Эти счастливые улыбки и заливистый смех, эти взгляды без тревог и болезненных воспоминаний — он хочет запомнить это всё и сохранить в своей памяти.

***

Минхён просыпается в воскресенье самым первым. Стрелки часов ползут к одиннадцати, и он решает дать поспать впечатлительным омегам ещё немного.

Ближе к двенадцати он осторожно заглядывает в спальню папы и от умиления чуть ли не расплывается лужицей: мирно спящие в обнимку Тэён с Донхёком вызывают у Минхёна щенячий восторг. Он воровато оглядывается, достаёт свой телефон и делает парочку фото на память.

— Сони, пора вставать, — мягко зовёт он, наблюдая за копошением под одеялом.

Донхёк просыпается первым, осторожно выбирается из объятий старшего и смущённо смотрит на Минхёна.

— Никому ни слова, хорошо? — шепчет он, отводя сонный взгляд в сторону и поправляя слегка задравшуюся футболку.

— Я подумаю, — альфа со смехом вываливается из спальни под недовольный взгляд Чона.

Тэён просыпается немного позже, застаёт подростков на кухне и с удовольствием уплетает приготовленный ими завтрак.

— Больше никаких ужасов, — передёргивает плечами он. — Давайте лучше в следующий раз посмотрим комедию или мелодраму.

Минхён с этим совершенно не согласен: он бы предпочел посмотреть какой-нибудь боевик, но кто его будет спрашивать...

***

Ближе к вечеру приходит Доён и заставляет Тэёна собраться для похода в бар, приводя веский аргумент: «Я дописал работу, и мне нужно немного расслабиться». Почему нельзя расслабиться дома с бутылкой вина, Тэёну невдомёк, но спорить с братом — себе дороже.

Минхён отпускает их с натяжкой, скрепя сердце, а сам собирается с ночёвкой в дом Мунов, чтобы обсудить с Джено проблемы насущные и дела амурные.

— И для кого мне наряжаться, — фыркает Тэён, когда Доён забраковывает четвёртый по счёту комплект одежды.

— Хотя бы для себя, — закатывает глаза Мун, выуживая из шкафа тёмно-бордовую рубашку и чёрные джинсы.

Под пристальным надзором младшего Тэён слегка подводит глаза чёрной подводкой и под его же одобрительный кивок выходит из квартиры.

В баре накурено и слишком темно, а музыка бьёт по барабанным перепонкам и заставляет морщиться не привыкшего к такому Ли. Выпить он собирается разве что пару коктейлей, послушно следует за Доёном и устраивается за барной стойкой у самого края. Они заказывают коктейли с разноцветными напитками у бармена и обсуждают новую работу младшего, которая из всех книг самая любимая и самая дорогая сердцу. Тэён улыбается и внимательно слушает, пока тема не перескакивает на его личную жизнь.

— Джено спросил у меня, в кого ты влюбился, — Доён допивает коктейль и просит бармена повторить.

— Что? — Тэён смотрит удивлённо и совсем не понимает, с чего вообще его племянник интересуется такими вещами.

— Ему Минхён сказал, что ты влюбился. Мне вот тоже интересно, в кого это ты успел втрескаться, даже мне не сказав! — возмущается Доён, смешно нахмурившись и сделав обиженное выражение лица.

— Не неси чепухи, Доён, — отмахивается Тэён, вцепляясь в край стойки и выдавливая из себя улыбку.

У него вырывается нервный смешок, потому что даже Минхён что-то заметил в его поведении, пока сам Тэён копается в прошлом и не желает смотреть на вещи из настоящего.

— Ты знаешь, что я всего этого боюсь.

— Может, пора перестать бояться и переступить через себя?

Тэён просит налить чего покрепче, крутит в руках стакан с виски и делает несколько глотков, морщась. Алкоголь постепенно ударяет в голову, и становится легко говорить о подобных вещах без криков и истерик.

— Как можно довериться чужому альфе, когда даже истинный предал? — Тэён смотрит прямо в душу, зажигая в своей груди болезненное чувство и пытаясь отыскать в глазах напротив ответ.

— Но ты ведь даже не пытался, Тэён. Да, тебя предал тот, от кого ты этого ожидал меньше всего, но... Разве не стоит уже всё забыть? Разве твои нынешние чувства стоит давить в себе просто потому, что ты боишься отпустить его?

— Какие чувства, Доён? Я ни черта о нём не знаю.

Тэён залпом осушает стакан, морщится от горького привкуса и просит повторить. Слова брата дают пищу для размышлений, окуная лицом в нелицеприятную правду: истинного он всё ещё не забыл, хотя давно пора, и до сих пор крепко держит руку на сердце, болезненно сжимая его. Но Тэён в последнее время замечает, что присутствие Джехёна как-то облегчает эту боль.

— Ты можешь исправить это в любой момент, глупый, — Доён хлопает его по плечу и отвлекается на новый коктейль.

— Глупый, — тихо шепчет Тэён и кивает, потому что только он может запутаться в собственных чувствах и не понять, где какие. Тэён вообще любит накручивать себя по пустякам, держать всё в себе и бежать от проблем, как полоумный.

У Тэёна в планах был относительно культурный вечер в компании брата и парочки коктейлей, но всё катится по наклонной после третьего стакана виски: он пьяно хихикает и впервые говорит то, что действительно лежит на душе.

— У Джехёна красивая улыбка, знаешь? Ямочки такие притягательные, что хочется в них тыкнуть.

От таких откровений Доён в полном шоке, и от пьяного бреда непривычно хихикающего себе под нос брата ему хочется лезть на стену и запретить тому пить когда-либо ещё. Но Доён рад, что хотя бы пьяным Тэён признаёт, что какие-то чувства к этому альфе у него есть.

— И запах у него такой приятный, обволакивает всего и успокаивает. А ещё объятия такие тёплые и сильные, вот...

Доён диву даётся таким переменам и понимает, что старшему уже хватит и пора бы домой отчаливать, но поднять пьяную тушку Ли в одиночку он не сможет (даже несмотря на то, что он выше и шире в плечах). Он хитро прищуривается и шарит по карманам брата, выуживая на свет ключи от квартиры и телефон.

Он сетует на то, что Тэён такой наивный, раз не поставил пароль, но пользуется этим без зазрения совести, находя в контактах в третьем часу ночи номер Чон Джехёна и нажимая на вызов. Тэён вяло интересуется, чем там занимается брат, но отвлекается на стоящий перед ним недопитый стакан с виски.

Доён отсчитывает пять длинных гудков, пока на другом конце провода не слышится сонное: «Тэён?».

— Это Джехён-щи? — бодро интересуется Мун, дожидается согласного мычания и продолжает. — Тэён тут в дрова надрался, а один я его не утащу.

— Адрес. Я сейчас приеду, — Доён слышит шуршание и звон ключей, довольно улыбаясь: альфа кажется ему тем, кто ради Тэёна горы свернёт.

Он слушает несвязные слова Тэёна ещё полчаса, пока телефон не вибрирует и не показывает высветившееся сообщение: «Я на месте». Доён просит Тэёна никуда не уходить и сидеть на месте, на всякий случай суёт в задний карман его джинс телефон, если тот вдруг потеряется или решит куда-нибудь свинтить. Он направляется к выходу и на крыльце встречается с серьёзным альфой, который сжимает в руках телефон и озирается по сторонам.

— Джехён-щи! — окликает его Доён, помахав для надежности ещё и рукой.

Они возвращаются в душный бар и пробираются сквозь толпу обратно, только вместо Тэёна за барной стойкой видят два пустующих места.

— И куда он делся? — испуганно говорит Доён, оборачиваясь в сторону Джехёна.

Альфа чертыхается, осматривает танцующую толпу и через неё идёт в сторону туалетов. У него на сердце дурное предчувствие, но он старается от него избавиться. Дверь закрыта, а громкая музыка не даёт услышать, что происходит внутри. Джехён принюхивается, улавливая среди всех этих смешавшихся запахов запах Тэёна, и рычит, дёргая за ручку двери. Недолго церемонясь, он выламывает её с ноги и залетает внутрь, видя, как рослый альфа прижимает к стене сопротивляющегося омегу, больно сжимает его запястья над головой одной рукой, другой шаря под рубашкой.

Джехён звереет в считанные секунды, с силой впивается в чужое плечо и буквально отдирает того от Тэёна. Он замахивается и бьёт размашисто, пропускает пару ударов, но боли не чувствует, лишь грозно рычит и бьёт в ответ, сдирая костяшки пальцев и чувствуя на коже чужую кровь.

— Это мой омега, — цедит он и бьёт снова и снова, но слышит испуганный скулёж позади и отпускает порядком побитого альфу.

Джехён подлетает к Тэёну и усаживает того на раковину, осматривая его со всех сторон и недовольно подмечая несколько засосов на бледной шее.

— Где он тебя трогал? — мягко спрашивает он, удерживая в себе желание раздеть Тэёна и зацеловать во всех местах, где его касались.

— Противно, так противно... — Тэён царапает шею и всхлипывает.

Джехён просит прощения, когда впивается в тэёновы губы, покусывает нижнюю и углубляет поцелуй. У обоих в груди разгорается мощный костёр, воздух в лёгких заканчивается катастрофически быстро, и они нехотя отрываются друг от друга. Альфа смотрит на алые засосы, и его одолевает злость: хочется найти того подонка и сломать ему парочку рёбер и обе две руки. Вместо этого он припадает к шее Тэёна и тщательно вылизывает её, оставляя на нём свой запах, окутывающий обоих, и чувствуя, как в его руках омега заметно расслабляется.

Тэён слабо постанывает, и Джехён сходит с ума, сгорая изнутри и снова возрождаясь. Он оставляет поверх чужих засосов свои, осторожно сжимает талию омеги и с силой заставляет себя оторваться от желанного тела.

— Всё ещё противно? — хрипло и с придыханием спрашивает альфа. Тэёна ведёт, и он выдыхает почти умоляюще:

— Ещё, Джехён, ещё...

Чон задирает мешающую сейчас рубашку и вылизывает каждый сантиметр бледной кожи, сходит с ума от такой близости, но не смеет переходить черту, чувствуя возбуждающий запах омеги. Не так он этого хочет, не на пьяную голову.

Джехён отрывается от Тэёна под его недовольное мычание и улыбается, потому что пьяный Ли более откровенен в своих чувствах, нежели трезвый. И пусть обстоятельства совсем не располагают к таким выводам, но что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Тэён эту мысль подтверждает, утыкаясь лбом в плечо альфы и едва слышно шепча:

— Я так испугался, когда он схватил меня и потащил сюда. Но сейчас всё в порядке, потому что ты рядом.

Джехёна греют такие слова, и он поправляет одежду омеги и подхватывает его на руки, вынося из треклятого бара. На крыльце их встречает встревоженный Доён — он носится вокруг них и причитает, что не углядел за братом. Джехён заверяет его, что всё в порядке, и интересуется, куда его подвезти.

— За мной муж приедет, так что лучше отвезите Тэёна домой, пожалуйста.

Джехён кивает и идёт к своей машине, осторожно устраивая Тэёна на переднем сидении.

— Ты такой тёплый, знаешь? — шепчет Тэён, когда его пристегивают ремнём безопасности. — С тобой ничего не страшно.

Тэён бормочет что-то ещё, но Джехён не может разобрать остальное, лишь шумно выдыхает, не понимая, как можно влюбиться в этого омегу ещё сильнее? Одержимость Джехёна просто невозможная: у него запах Тэёна уже поселился под кожей, прикосновения до сих пор обжигают и заставляют сердце бешено стучать, вырываясь из грудной клетки. Джехён без вести пропал в Ли Тэёне, и это уже не лечится.

С первой проблемой Джехён сталкивается перед дверью квартиры Тэёна. Он неловко шарит по его карманам, но находит лишь телефон и бумажник и долго думает, стоит ли звонить в дверь.

Вторая проблема заключается в том, что Минхёна нет дома. Такой вывод делает Джехён, когда спустя полчаса непрерывного нажатия на звонок никто так и не открывает.

С третьей проблемой Джехён сталкивается в своей спальне, когда понимает, что омегу лучше переодеть в чистые вещи, а Донхёка дома тоже нет: «Я с ночевкой к Ренджуну, хён, так что не теряй». Альфа пересиливает все свои опасения и без эксцессов переодевает Тэёна в свою футболку и спортивные штаны. Омега безбожно тонет в этих вещах, но Чон решает, что поспать в них можно вполне спокойно.

Четвертая проблема — рука Тэёна на его запястье, которая отпускать не намерена, а взгляд проснувшегося омеги такой щенячий и просящий, что Джехён сдаётся без боя.

— Не уходи, — просит Тэён, и это полная катастрофа.