Тэёну снится безбрежный океан, заходящее за горизонт солнце и такая чуждая ему фигура во всплесках голубых волн. Он бежит к ней мучительно долго, всё время спотыкаясь, и останавливается у самой кромки воды — дальше идти никак, и Тэён пропускает сквозь пальцы горсть песка и с отчаянием кричит. Жизнь проходит мимо него: вот так он это и понимает, здесь и сейчас, когда впереди недосягаемое, кажущееся таким чужим счастье, а в ногах — разбивающиеся о них волны. Когда чувство ненужности и одиночества на самом пике, а сил исправить что-либо больше нет. Когда хочется отчаянно плакать и кричать, но вместо этого чувствуется сильная ладонь на плече и долгожданное умиротворение. Ему комфортно и очень хорошо.

Тэён оборачивается, пытается вглядеться в лицо, но толком ничего не может разглядеть — всё очень размыто и не понятно. В жизни так же? Всё очевидное кажется таким же размытым и неузнаваемым?

Омега просыпается резко и с дикой головной болью. Он жмурится и сжимает в руках мягкое одеяло, зарывается в него с головой и задерживает дыхание, потому что сейчас ему слишком хорошо, а слишком горький запах шоколада обволакивает всё вокруг.

Тэён ещё пару минут нежится в постели, пока осознание не бьёт его по голове: он сейчас не в своей спальне, и вокруг пахнет одним Джехёном. Он вымученно стонет, потому что смутно помнит вчерашнее (да и нужны ли ему эти опасные знания?) — лишь обрывки чьих-то фраз, успокаивающие губы на своей коже и своё отвратное поведение.

И ему бы в пору злиться и кричать сейчас на Джехёна за его несдержанность (хотя кого омега обманывает? Чон проявил просто небывалую выдержку, а ведь мог наплевать на всё и разложить его прямо там, в грязном туалете бара), но вместо злости чувствует невыносимый стыд за своё поведение и за то, что совсем не считает это чем-то неправильным.

Ли устало выдыхает, потому что не знает, как вести себя теперь с Джехёном. Алкоголь развязывает не только язык, но и руки. Изголодавшийся по ласкам Тэен стыдливо припоминает смутные обрывки своей слабости. Этого он и боялся постоянно, опасался, что рядом с этим альфой всё забудется и начнётся новый водоворот страданий (или счастья?).

У Тэёна только лёгкая дрожь от действий Чона, приятная истома по всему телу от его прикосновений и въедающийся в легкие запах горького шоколада. Но этого ведь достаточно, чтобы появились неокрепшие росточки хоть каких-либо чувств?

Тэён так просто расклад своей одинокой жизни менять не хочет, но что-то всё-таки неумолимо меняется. И его отношение к этому альфе тоже.

И это пугает.

Раз обжёгшийся, во второй раз Тэён не хочет быть выброшенным за борт.

Ли не без сожаления соскребает себя с кровати, ловит вертолёты, но упрямо шлёпает босыми ногами к высокому шкафу с зеркалом. Одежда Джехёна ему большая и висит на нём мешком, но совершенно не это волнует Тэена, а бордовые засосы на шее и ключицах. Он проводит по ним кончиками пальцев и задумчиво смотрит на своё отражение.

У Ли смешанные чувства, но по всему телу проходит приятная дрожь, и этому никак нельзя противостоять.

Он стоит возле зеркала ещё примерно с минуту, вдыхая запах хозяина спальни, и после несмело выглядывает из комнаты. По всей квартире тишина гробовая, и Тэён старается идти как можно тише, с любопытством осматривая помещение (он здесь впервые, и ему нравится абсолютно всё).

Омега находит Джехёна в гостиной. Альфа спит на явно неудобном диване и хмурится во сне, от чего Тэёну хочется подойти и разгладить морщинку на лбу, но он не решается и неуверенно смотрит на Чона. Так он пропускает момент, когда Джехён просыпается. Они смотрят друг другу в глаза до тех пор, пока Тэён со стоном не садится на пол и не хватается за голову: похмелье быстро даёт о себе знать.

Джехён подрывается с дивана, усаживает омегу на нагретое место и уходит на кухню, на ходу разминая затёкшие мышцы. Эта ночь была полна сюрпризов, и он едва ли не под утро ушёл в гостиную, хотя желание остаться с Тэёном до самого конца было велико. Просто держать Ли за руку, пока тот пытался заснуть, было сродни возможности выиграть в лотерею, и это было в тысячу раз значимее первого поцелуя в баре.

— Держи, — он протягивает Тэёну стакан с водой и аспирин.

— Спасибо, — у Тэёна благодарность выходит хриплой, и у обоих мурашки по коже: у Джехёна от самого хрипа, а у Тэёна — от его взгляда.

Оба молчат, отводят взгляды в сторону и не знают, с чего начать разговор. Тэёну мучительно стыдно поднимать эту тему, а Джехёну нечем оправдать себя за те поцелуи и засосы перед омегой.

— Почему я здесь? — Ли решает начать издалека.

— Я не нашёл ключей, а Минхёна не было дома, — Джехён виновато улыбается, хотя вроде как ни в чём не провинился (и поцелуи в туалете бара сейчас совсем не в счёт).

— А... — Тэён растерянно смотрит, а потом пазл складывается в голове, и он шипит со злостью: «Чёртов Доён!». — То, что было вчера...

Тэён собирается с мыслями, а Джехён замирает испуганной ланью, ожидая упрёков и даже истерики, но вместо всего этого получает смущённое: «Мне очень стыдно за своё поведение». Альфа подавляет в себе смешок, потому что никак не может понять поведение этого омеги. Тэён — сложная загадка, про которую думаешь, что ответ уже близко, но он оказывается очередным тупиком.

— Кажется, мы опоздали на работу, — омега смотрит на настенные часы и почти что подрывается с дивана, но рука альфы его останавливает.

— Я предупредил Юту, что нас сегодня не будет.

У Тэёна в зрачках плещется облегчение, хотя виду он особо не подает. Но Джехён всё равно это понимает, довольно улыбается и предлагает варианты завтрака на выбор.

***

— Думаешь, хён сейчас с боссом? — Юкхэй скучающе обводит взглядом пустующий стол Тэёна.

— Только идиот не заметил бы между ними искры, — хмыкает Сычён, исправляя недочёты в проекте и помечая части, в которых стоит посоветоваться со старшим омегой. — Надеюсь, хён будет с боссом: он это заслужил.

Юкхэй болванчиком кивает и бросает короткие взгляды в другую часть отдела. Они не остаются незамеченными, и Дун с серьёзным видом намекает ему: «Пригласи уже Чону на свидание, идиот, а то ведь из-под носа уведут». Юкхэй отмалчивается, делая вид, что слишком занят исправлением своих ошибок, но пометку в голове всё равно делает — альф вокруг Кима ошивается и правда много.

Сычён лишь качает головой, отвлекается от составления отчёта, когда появившийся из ниоткуда японец зовёт его на обед, и вежливо отказывается. Но его особо не слушают, без особых усилий поднимают с кресла и увлекают за руку в сторону лифтов.

— Нашёл бы уже себе омегу, — недовольно бормочет Сычён, наплевав на вежливость и на то, что Юта старше на целых шесть лет. — Тебе уже тридцать шесть, давно пора завести семью.

— Так стань моей семьёй, — японец подмигивает, но в ответ получает лишь уничижительный взгляд. Наедине с ним Сычён ведёт себя холодно и совсем не вежливо.

— Я бета, если ты не в курсе. У нас семьи не получится.

Юту это совсем не останавливает: запахи его интересуют в последнюю очередь, и к Сычёну у него чувства крепкие, проверенные временем и болезненными отказами. Он надвигается на Дуна, заставляя того отступить к стенке лифта, прижимается губами к его виску, но ничего больше не предпринимает.

— За всё это долгое время ты ещё не понял, что мне плевать, что ты бета? Сычён, даже будь ты альфой, я бы всё равно добивался тебя.

Сычёну не по себе, потому что он прекрасно понимает, о чём говорит Накамото, но принять этот факт тяжело, и он сопротивляется как может. У бет нет гарантии, что альфа или омега останутся с ними до конца жизни — вот и Сычён безумно боится остаться один, если Юта вдруг встретит своего омегу.

— Я не прошу тебя сразу начать встречаться. Но, может, ты позволишь пригласить тебя на свидание?

От ответа китайца спасает звук приехавшего на нужный этаж лифта. Накамото усмехается, когда Сычён быстро выходит из кабинки, тем самым снова увиливая от ответа.

Японец упрямый. Он может ждать ещё очень и очень долго.

***

Минхён шокированно смотрит на кузена, буквально потеряв дар речи, и даже отвлекается от переписки с Донхёком.

— Ты хочешь сделать что?..

— Рассказать родителям о наших с Джемином отношениях.

— С ума сошёл? — шипит Ли на Джено и его невозмутимый вид. — Дядя Доён просто с ума сойдёт!

Они спорят об этом очень долго и приходят к выводу, что сначала стоит прощупать почву и придумать пути отступления, если что-то пойдёт не так. А пойдёт не так многое, Минхён в этом просто-таки уверен.

— Я спрошу у папы, как он относится к нетрадиционным отношениям. Думаю, он поддержит тебя, даже если дядя Доён будет категорически против, — Минхён вздыхает и хлопает брата по плечу. «Истинность — полная фигня», — так постоянно говорит Минхёну папа, да он и сам не понаслышке знает об этом. Но Тэён ещё часто говорит, что иногда истинность — это дар божий, правда, не в его случае. Вот и Минхён не знает, единичны ли случаи сбоев в этой самой истинности, или это происходит повсеместно? Он смотрит на родителей Джено и думает, что это только им с папой так не повезло. Истинность определённо берёт своё, но встретить своего истинного — довольно редкий шанс, он бы даже сказал, что один на миллион.

— Хватит говорить обо мне, — Джено хитро прищуривается, и Минхён ощущает приближение опасности вселенского масштаба. — Давай лучше поговорим о вас с Донхёком. Долго будешь ходить вокруг да около?

Минхён кидает в альфу подушку и недовольно бурчит. Говорить на такую тему — запрещённый приём, которым Мун успешно пользуется.

— Я не уверен в этом, но... Кажется, Донхёк — мой истинный, понимаешь?

Джено от удивления открывает рот и не может выговорить ни единого слова. Сам он далёк от этого, и встреча с истинным не принесёт в его жизнь счастья потому что сейчас у него есть Джемин, и Джено уверен, что даже через двадцать лет они будут вместе. Мун знает, что поступит как полный мудак, если вдруг встретит своего омегу, но пока он не страшится этой встречи и об истинности особо не задумывается.

— Тебе стоит поговорить об этом с Донхёком.

— Я пас, пока оставим всё как есть. Тем более, в будущем мы можем стать родственниками... Я не хочу мешать счастью своего папы, Джено — он обязательно оттолкнёт Джехён-хёна, если узнает об этом.

— Ты полный кретин.

Минхён предпочитает плыть по течению. Быть может, если у папы всё сложится с Джехёном, он решится признаться обо всем и Донхёку (если он ещё сам это не понял), и папе, но пока Ли держит язык за зубами.

— Я с этим и не спорю.

Очень вовремя на телефон приходит сообщение — написал отец, с которым они периодически переписываются. И пусть с их семьей случилось много ужасных вещей, но ненавидеть отца у Минхёна не получается. Он знает, что тот поступил как последняя скотина, и всё равно не понимает, почему альфа променял истинного на другого омегу. «Не ненавидь его, Минхён, у него были на то свои причины», — слова папы режут не хуже острого ножа. Минхён знает, что сам папа за этот ужасный поступок не ненавидит альфу, и это, наверное, единственное, что заставило его в своё время не закрыться от отца густой пеленой отчуждённости и холодной неприязни.

mark

У меня всё хорошо.

Недавно был матч, и мы взаняли второе место!

Минхён охотно рассказывает отцу о своей жизни, из вежливости интересуется о сводных братьях, омеге Феликсе и альфе Джексоне, которые младше него на шесть и семь лет соответственно. Ему нравится новая семья старшего альфы, но в ней он чувствует себя немного чужим: хотя его там любят и принимают как родного, но настоящей семьей он считает только папу и дядю Доёна с его мужем и детьми. Отец остаётся отцом даже за много тысяч километров, но его семья Минхёну чужая и совсем далёкая.

Минхен там совсем лишний, но всё равно благодарен, что они с завидным упорством зовут его прилететь на каникулах в Америку. В последний раз он был там в средней школе; Феликс на прощание тогда ещё плакал и просил никуда не уезжать. Минхён очень растрогался, но уехал всё равно без сожалений — в Сеуле его ждал папа, которому Минхён хотел стать поддержкой и опорой.

— Не думал навестить их этим летом? — интересуется Джено, а Минхён отрывается от переписки с отцом и задумчиво смотрит куда-то сквозь альфу.

— Не хочу сейчас оставлять папу одного, — честно признаётся Ли, взъерошивая волосы на затылке. — Здесь моё присутствие важнее, понимаешь?

Джено лишь кивает, а Минхён возвращается к переписке, вежливо отказываясь от предложения отца навестить их на ближайших каникулах.