Минхен врывается как теплый весенний ветерок в ясный солнечный день, и Донхек не знает, как на это реагировать. Они мнутся на пороге, смотрят друг другу в глаза, пытаясь в зрачках отыскать хоть что-нибудь: там, на самом дне, колышется необъятная вселенная, в которую хочется погрузиться с головой. Донхека тянет невероятно сильно, но он приказывает себе не двигаться с места, терпеть. Он не знает, зачем Ли пришел к нему, почему молчит и смотрит так, как будто видит в последний раз.
- К черту все, - Минхен хрипит едва слышно, но Донхек переспрашивает, потому что не уверен, что понял правильно. Альфа повторяет громче и увереннее: - К черту все, Донхек.
Омега и слова сказать не успевает, до него не сразу даже доходит, что его сгребают в сильные объятия. Минхен обнимает так, будто они не виделись по меньшей мере лет десять, утыкается носом куда-то в макушку и дышит, дышит, дышит. Ему безумно мало этого, хочется попробовать на вкус, но слишком торопливо это и очень рано. Вместо этого утягивает вглубь квартиры, сажает на свои колени в гостиной и утыкается лицом куда-то в яремную ямку. Сейчас слишком хорошо, и Минхен не знает, как жил до этого без этих прикосновений и запаха.
- Я хотел уехать в Америку с отцом, - альфа голову не поднимает, потому что смотреть в глаза Донхека стыдно. Он хотел убежать от этого как настоящий трус, решив все за них двоих. У Донхека от подобных откровений кровь в жилах стынет и в груди больно колет. - Но он сказал, что я не должен так поступать. И я понял, что не протянул бы и дня там без тебя. Я всегда хотел своему папе счастья, поэтому сказал, что мы не сможем быть вместе. Но сейчас я думаю, что он бы меня понял, поступи бы я как эгоист.
Минхен замолкает так же резко, дышит неровно и нервно сжимает донхековы бока. У него решительности сейчас хоть отбавляй, но все равно боязно немного.
- Ты такой дурак, хен, - Донхек зарывается пальцами в волосы альфы, кончиками делает поступательные движения, массируя кожу головы. - Поцелуешь меня?
У него щеки наливаются румянцем, ресницы подрагивают от волнения. Донхек сейчас - сплошной комок нежности и невинности, такой потерянный щеночек, которого Минхен готов тискать до окончания веков.
Поцелуй - смазанный и совсем целомудренный, такой осторожный и долгожданный. Минхен ощущает смущение, такое несвойственное ему и совсем незнакомое. У него взгляд падает на чистую шею, предплечья и ключицы: так и хочется клеймить, показать всю свою решимость, но Минхен тушуется, потому что сейчас не самое подходящее время. В будущем у Донхека не будет и шанса сбежать от него, Минхен его прочно к себе привяжет и никуда не отпустит.
- От довольной лыбы - лицо треснет, - Донхек тянет его за щеки, заставляет ойкать от боли и улыбаться после, когда омега смотрит с легкой паникой. - Я бы за тебя не вышел в следующей жизни.
- Почему это? - альфа хмурится, прижимает к себе хихикающего Донхека ближе.
- Проблемный ты очень.
- Хочешь сказать, если я сделаю тебе предложение, ты откажешься? - Ли едва заметно улыбается, поглаживает кончиками пальцев теплые бока.
- Дурак, что ли? Я же сказал: не выйду в следующей жизни, а в этой можно пуститься во все тяжкие.
Они смеются, совсем не замечая чужого присутствия за спиной. Да и когда замечают, замирают испуганной ланью, боясь пошевелиться.
- Маленькие еще для свадьбы, - Тэен улыбается, подпирая плечом входной косяк. - Вот закончите школу, тогда и поговорим.
Джехен за его спиной подмигивает смущенным подросткам, шуршит тяжелыми пакетами и добавляет, что потерпеть им осталось недолго.
- Ну и чего скрывали, балбесины? - старший омега треплет их поочередно за волосы.
- Так вы знали? - не смело спрашивает Минхен, утыкаясь от смущения Донхеку в ключицы.
- Вы слишком очевидные! - доносится из кухни голос Джехена, а затем он появляется в гостинной без своей тяжелой ноши. - Сходим на двойное свидание как-нибудь?
- Эй, - Тэен корчит страшную рожицу и бьет альфу по плечу, смотрит как на идиота. - Еще я с сыном на двойные свиданки не ходил!
Омега возмущается еще некоторое время под смех остальных, а затем скрывается на кухне, утащив за собой Чона-старшего. Подростки неловко молчат, переглядываются и решают не мешать старшим.
- Все прошло не так уж плохо, - Джехен больше мешает омеге, чем помогает готовить ужин: лезет обниматься со спины и все не перестает красть мимолетные поцелуи.
- Да уж, - выдыхает Тэен, шлепая Чона полотенчиком по бедру и намекая, что он ему очень сильно мешает. - Я не простил бы себе, если бы Минхен отказался от Донхека.
Джехен обнимает его крепко-крепко. Он бы и сам себе этого не простил.
- Я не перестану повторять тебе этого: ты самый прекрасный человек, Ли Тэен.
***
Сычен считает переезд к альфе очень ответственным и важным шагом в их отношениях. Надежный мостик доверия, что они строили все это время, придает ему уверенности, а забота Юты подкупает. Он - не омега, чтобы с ним так носиться, но даже ему приятно от такого внимания и заботы.
В домашних штанах, с голым торсом, растрепанными после сна волосами и в смешных тапочках в виде головы льва - такой Накамото Юта вызывает щенячий трепет в груди и тихие повизгивания, будто он маленький фанат, встретивший своего кумира. Завтракать напротив друг друга, смеясь и измазывая лица в джеме и варенье, мыть посуду в кольце сильных рук, завязывать галстук и поправлять складки на пиджаке: Сычен и думать о подобном не смел. Вся эта жизнь вместе кажется ему такой правильной и той, в чем он так долго нуждался.
- Опоздаем, сладкий, - Юта целует его в уголок губ, пока он мешкается с выбором рубашки, уносится за порцией кофеина в ожидании, пока бета соберется.
Сычен осматривает шкаф, набитый их одеждой, и ему безумно нравится видеть рядом с рубашками альфы свои, немного меньшие по размеру и другой цветовой гаммы. А еще нравится, как преобразилась некогда холостяцкая квартира Юты после его переезда сюда.
- Прекрасно выглядишь, - альфа улыбается ему, притягивает к себе за талию и целует в висок.
И если в первое время Сычену казалось, что у него от такой сладости будто песок в зубах скрипит, то сейчас он воспринимает это спокойнее. Он бета, которым такие нежности несколько чужды, но все равно желанны.
- Не против провести эти выходные в горах? Уже довольно тепло для кемпинга, - спрашивает уже в машине Юта, нагинаясь к нему, чтобы пристегнуть ремень безопасности.
- Неплохо звучит, но у меня нет вещей для походов, - Сычен смеется, когда альфа возмущается, как это он, Дун Сычен, жил все это время без вылазок в горы. Они решают разобраться с этим ближе к выходным и выбрать, куда поедут в свой первый выезд на природу.
Машина плавно тормозит возле одной из кофеен; Сычен остается в салоне, наблюдая, как на Накамото засматриваются омеги. Он делает свой заказ, постукивает от нетерпеливости носком ботинка по паркету, а после, когда получает два американо, игнорирует протянутую бумажку с чужим номером телефона.
Именно в этот момент Сычен понимает: жизнь постепенно налаживается и играет новыми красками.
***
Юкхей знает это еще с коридора: сегодня Чону не скрывает свой запах. Он ощущает на кончике языка приятную горечь, чувствует это еще с порога. Их взгляды встречается всего на мгновение, но и его хватает, чтобы вселить в него надежду. Чону пусть и не сразу, но сможет ему довериться. Юкхей уж точно отступать не намерен.
- Что это? - омега вопросительно смотрит на него, когда он кладет на его стол небольшой конверт.
- Я думал взять билеты в театр, но не слишком ли пафосно и напыщено это было бы? - Вон улыбается, взъерошивает свои волосы на затылке и тупит взгляд в пол. - Поэтому я взял билеты в кино. Надеюсь, тебе нравятся комедии. В ином случае я облажался.
Чону смотрит на него удивленно некоторое время, но затем его взгляд смягчается. Он делает глубокий вдох, смотрит в глаза альфы и произносит:
- Я не люблю театры, но комедии - моя слабость. Так что тебе крупно повезло, Юкхей.
Юкхей считает это маленькой победой, а Чону - своим большим достижением. Они ожидают вечер в смертельном томлении, часто поглядывая на часы, стрелка которых тянулась слишком медленно. И пусть у каждого жизнь в отделе постепенно налаживается, окрашивается в новые краски, Ли Тэен не перестает быть строгим и требовательным.
- Вон Юкхей, боже, сколько можно не укладываться в дедлайн?!
Чону от этого посмеивается в кулак, давит улыбку и не смеет даже смотреть в их сторону. Юкхей, вероятно, никогда не перестанет это делать, срывая голос Тэена и получая от того папкой по плечу. Чону, вероятно, никогда не перестанет улыбаться с этого, потому что взгляд у альфы в это мгновение такой виноватый, будто у провинившегося щеночка, и это то, что заставляет его сердце биться несколько чаще.
- Ты можешь еще лучше, знаешь? - он говорит это после шести вечера, в салоне юкхеевского автомобиля, нервно сжимая в руках ремень безопасности.
- Знаю, - кивает альфа, внимательно следя за дорогой. - Но у меня все равно не получается...
- У тебя просто нет мотивации, - улыбается Ким, когда они подъезжают уже к кинотеатру.
Полупустой зал, слишком приторный карамельный попкорн, смеющийся под боком омега. Юкхею для счастья, оказывается, многого не надо. Он смотрит совсем не на экран, слушает совсем не то, что там говорят; он смотрит на улыбку Чону, слушает его заливистый смех. Вон думает, что Бог несправедлив: позволил появиться на свет такому замечательному человеку, но превратил его жизнь в полную муку, заставив людей отвернуться от него из-за природного запаха. Юкхей не понимает, почему запах Чону кажется всем ужасным? Ему безумно нравится он, альфа готов вдыхать его двадцать четыре на семь. Юкхей готов жить одним лишь Чону, пускай он только позволит ему это.
- Ты чего? - Чону замечает его внимательный взгляд на себе.
- Ким Чону, - голос у альфы серьезный и с нотками обвинения, - как ты мог украсть мое сердце? Почему держишь его в заложниках так долго? Мне так сильно нравится в тебе все: твой смех, твои глаза, твой голос, запах. Но больше всего я люблю твою улыбку. Она сводит меня с ума.
Чону видит на дне зрачков Юкхея немое обожание вперемешку с погубленным чувством прекрасного, он ощущает это накатывающими волнами хрупкой нежности и такой завораживающей заботой. Ему кажется, будто весь мир сейчас замер, столько чувств на него сейчас нахлынуло, что он и не замечает, как слезы теплыми дорожками скатываются по щекам.
Ким Чону заслужил такого замечательного Вон Юкхея?
- Ты ведь тоже виноват! - восклицает Чону, размазывая слезы по щекам. - Ты ведь тоже украл мое сердце! Все мысли крутятся вокруг тебя...
Горячим поцелуем с соленоватым привкусом, волной дрожи по всему телу: именно так Юкхей прерывает Чону, не смея больше терзать их двоих.
И пусть Чону не заслужил, пусть думает, что не достоин, Юкхей заставит его переосмыслить все это.
Потому что Ким Чону заслуживает весь мир у своих ног...